при
ближайшем рассмотрении  оказались  горными  козлами.  Завидя  меня,  они
быстро исчезли, двигаясь с такой  легкостью,  словно  гуляли  по  ровной
лужайке, а не  по  каменистому  склону  в  сорок  пять  градусов.  Самое
неприятное тут заключается в том, что я пересекал открытые места не  так
быстро и не так ловко как они и представлял собой  отличную  мишень  для
любого  желающего  со  снайперской  винтовкой.  Но  выстрелы  так  и  не
прогремели.
   Полагаясь исключительно на интуицию, я описал более широкий круг, чем
Хольц - если он и  впрямь  совершил  это  восхождение,  -  чтобы  занять
удобную позицию над озером и тропой. Затем я стал двигаться  в  обратном
направлении, полагая,  что  окажусь  в  той  же  долине,  какую  недавно
покинул, но вместо этого я оказался  в  маленьком  каньоне  с  отвесными
стенами, и мне пришлось порядком потрудиться, спускаясь вниз. Я не прочь
путешествовать на своих двоих по холмам и долам, но  альпинист  из  меня
плохой, особенно в такой обуви. В конце концов,  я  достиг  дна  ущелья,
съехав на заду  с  немалым  ущербом  для  нистромовских  брюк.  Потом  я
некоторое время двигался по руслу ручья,  перебираясь  через  поваленные
деревья и валуны,  и  вскоре  увидел  тот  самый  водоем,  который  меня
интересовал, - внизу и справа, именно там, где я и хотел его  видеть.  Я
осмотрел винтовку, надеясь, что она выдержала путешествие лучше, чем мои
руки и колени, не говоря уж о копчике.
   Дальше я двигался неспешно и с  большой  осторожностью.  Я  двигался,
пригнувшись, в зарослях, пока не оказался неподалеку от того места,  где
скорее всего и находилось укрытие Хольца. Дальше продвигаться было очень
небезопасно. Я снял свои сапоги, заткнул их за пояс и проделал последний
отрезок в гору уже босиком, вернее,  в  носках.  Впрочем,  я  куда  чаще
использовал при подъеме руки и колени, а  иногда,  когда  того  требовал
рельеф, и вовсе полз на животе.
   Мне пришлось порядком потрудиться, но когда  я  добрался  до  нужного
места, то понял, что усилия мои не пропали  зря.  Укрывшись  в  лощинке,
поросшей кустарником и высокой травой, я мог  видеть  и  само  озеро,  и
каменистые останки оползня. Я  был  уверен,  что  там  рано  или  поздно
появится Хольц. От меня до этих камней было  двести  пятьдесят  ярдов  -
вполне приемлемое расстояние, учитывая  свойства  позаимствованной  мною
винтовки. Правда, я не видел лагеря,  его  скрывал  выступ  горы,  но  в
отличие от Хольца мне не нужно было  держать  его  под  наблюдением.  По
крайней мере, мне так казалось.
   Тем не менее, именно в лагере  и  произошли  какие-то  непредвиденные
события. Часа через два напряженного  ожидания  я  услышал,  как  оттуда
донесся звук одиночного выстрела, усиленный горным эхом. Я потянулся  за
винтовкой  -  довольно  бессмысленный  жест,  надо   сказать,   учитывая
расстояние и все прочее. Я вдруг испытал  неприятное  ощущение  неудачи.
Как и в случае с Либби, я почувствовал,  что  мои  аналитические  усилия
пошли не по тому направлению. Возможно, Хольц повел себя совсем не  так,
как я предположил.
   Вместо того чтобы послушно сидеть на горе и  ждать,  пока  я  его  не
обнаружу, он, видать, пробрался назад в лагерь, где я как раз его  и  не
ждал. Теперь он небось расправлялся  со  слабейшими  из  нашей  команды,
радуясь тому, что я оказался совсем в другом месте.
   Я начал было подниматься, затем снова опустился на землю. Я  потратил
немало времени и сил, чтобы занять эту позицию, и покинуть  ее  означало
бы провалить эту операцию. Я все равно не мог тотчас  же  перенестись  в
лагерь и оказать помощь тем, кто в ней нуждался, а потому прилег и  стал
вслушиваться. Вскоре я услышал новые выстрелы: на сей раз пять выстрелов
один за другим - словно автоматная очередь. Я понял,  что  это  была  не
обычная винтовка, способная сделать четыре выстрела, а карабин, причем в
руках эксперта.
   Я вздохнул и затаился, надеясь  скоро  выяснить,  что  же  случилось.
Выстрелы не повторились, и на какое-то время все стихло. Затем я  увидел
одинокого всадника, переправлявшегося  через  речку  у  лагеря.  Вернее,
всадницу.  Правда,  с  такого  расстояния  я  бы  не   смог   разглядеть
по-настоящему  ни  лица,  ни   фигуры,   но   фигурка   была   одета   в
желто-коричневое. Пат Белман была в джинсовом костюме.  На  Девисе  были
джинсы и зеленая куртка, на Хольце клетчатая шерстяная куртка лесоруба.
   Глядя на скачущую Либби и думая, как же ей  удалось  это  сделать,  я
совсем забыл о человеке, ради которого проделал этот  путь  в  несколько
тысяч миль. Краем глаза я вдруг заметил какое-то движение наверху,  там,
где каменистый склон превращался в отвесную  стену.  Некоторое  время  я
внимательно вглядывался в те камни, но ничего не  увидел.  Затем  возник
Хольц - он двигался по диагонали в моем направлении. Он, судя по  всему,
укрывался гораздо выше того места, которое я мысленно отвел для него, и,
стало  быть,  не  смог  увидеть,  как  я  пробрался  сюда.  Может  быть,
психологическая атака, устроенная мной, принесла свои плоды. Он  слишком
разнервничался и не смог усидеть на одном месте. Спускаясь,  он  хромал,
опираясь на винтовку, как на костыль. Правое бедро у него было  обмотано
окровавленным   носовым   платком.   Он   явно   спешил.   Оставив   все
предосторожности, он устремился  к  тому  самому  месту,  где,  по  моим
расчетам, и должен был находиться изначально, но все равно  он  был  еще
слишком далеко, чтобы можно было стрелять. Кроме  того,  имея  лишь  два
патрона, я не собирался рисковать, стреляя по движущейся цели. Рано  или
поздно он остановится.
   Либби же тем временем поравнялась с озерцом. Далеко  сзади  я  увидел
Девиса. Он как раз переправлялся через  речку,  нещадно  нахлестывая  ту
самую тихоходную кобылку, на которой я уже имел удовольствие проехаться.
Я не стал размышлять о том, что же произошло  между  ними  в  лагере,  и
переключил все свое внимание на Хольца.
   Он тем временем, скользя и оступаясь, добрался до  верхушки  оползня,
после чего скрылся из вида. Похоже, среди камней  образовалось  укрытие,
которого мне отсюда не было видно. Короче, я остался без Хольца. Тогда я
навел винтовку на  камни,  у  которых  видел  его  в  последний  раз,  и
погрузился в ожидание.
   Либби начала преодолевать оползень, оказавшись как  раз  под  засадой
Хольца. Она ехала на том самом  здоровяке-жеребце,  который  принадлежал
покойному Джеку. Несмотря на уверения, что она чуть было не умерла вчера
в седле, она держалась на лошади с уверенностью бывалой  наездницы.  Она
оставила свою шинель и в руке держала карабин.
   Жеребец  осторожно  пробирался  между  камней,  а  Либби  то  и  дело
оглядывалась. Она явно слышала  стук  копыт  кобылки  Девиса.  Хольц  не
подавал признаков жизни. Я не знал, что он задумал, и мне  некогда  было
предаваться  раздумьям  на  этот  счет.  Либби  же  преодолела  каменную
преграду и уже была недалеко от деревьев, когда раздался выстрел,  и  ее
жеребец упал.
   Я успел заметить, что Либби  откатилась  в  сторону,  по-прежнему  не
расставаясь с карабином, но теперь основное мое внимание было  приковано
к  окуляру  винтовки  в  четырех  дюймах  от  моего  глаза.  Внезапно  в
перекрестье прицела появился мой объект. Хольц высунулся из  укрытия  и,
опершись на валун, целился куда-то вправо. Похоже, он не мог стрелять  в
том направлении из укрытия. Я понял, что он выжидал до последнего, чтобы
в поле его зрения оказалась не только  Либби,  но  и  Девис.  Теперь  он
высунулся, чтобы разобраться со второй мишенью.
   Я глубоко вдохнул, потом сделал полувыдох и  мягко  нажал  на  спуск,
позволяя винтовке, так сказать,  произвести  выстрел  самой,  когда  она
придет в состояние боевой готовности. Выстрел получился очень громким  и
отдача внушительной. "Магнумы" -  будь  то  ружья  или  пистолеты  -  не
отличаются нежностью. В двухстах пятидесяти  ярдах  от  меня  неподвижно
лежал Хольц. Потом он  вдруг  исчез,  как  сквозь  землю  провалился,  а
винтовка осталась лежать на камне, который он использовал для опоры.
   Я встал и бросился бегом к камню, не спуская глаз с  темной  дыры,  в
которой он исчез. Я быстро забрался по склону, пытаясь отыскать угол,  с
которого увидел бы дно впадины. Наконец я  заметил  Хольца  внизу  -  он
лежал, не подавая признаков жизни.
   Когда расстояние между ним и  мной  сократилось  до  сотни  ярдов,  я
остановился и присел на колено. Сидя стрелять удобнее, чем стоя, а  лежа
- удобнее, чем сидя. Но я не мог опуститься ниже,  не  упустив  из  вида
цель. Я тщательно прицелился и нажал  на  спуск.  Я  истратил  последний
патрон.
   Распростертая на камнях фигура вдруг внезапно как бы воскресла. Хольц
приподнялся и, особенно не целясь, стал стрелять в моем  направлении  из
пистолета, который оказался у него в руке. Теперь уже я распластался  на
земле и  слышал,  как  свистят  пули.  Две  из  них  вонзились  в  землю
неподалеку от меня, слева. Затем у Хольца кончились  патроны.  Он  снова
упал, и я упустил его из вида. Сжимая в руке мой собственный  револьвер,
я двинулся в последнее наступление. У меня ушло на это добрых пятнадцать
минут. Впрочем, я напрасно так старался.
   Когда я подобрался к Хольцу, он был мертв. В руке он сжимал  пистолет
с пустой обоймой. Итак, человек по имени Кингстон был отомщен, если  это
кого-то могло порадовать, а другой, гораздо  более  важный  американский
гражданин, личность которого  еще  не  была  установлена,  избавился  от
неприятной перспективы получить этой осенью пулю - по крайней  мере,  от
Ганса Хольца. В общем, если  угодно,  то  я  одержал  победу.  Я  забрал
конвертик с дисками из  кармана  его  рубашки,  обойму  с  патронами  из
кармана его пиджака и ключи от машины из кармана его  брюк.  Я  подобрал
винтовку Хольца и пошел, оставив его в одиночестве.

Глава 31

   Палатка с очагом выглядела так, словно ее обстреляли из  пулемета.  Я
посмотрел на Девиса, и тот уныло кивнул, а потом  откинул  полог,  давая
мне возможность войти. На столе лежала знакомая  шинель,  и  что-то  еще
виднелось из-под одеяла, у печки.
   Я сбросил с плеча обе винтовки - теперь они мне были не нужны, но  не
оставлять же без присмотра хорошее оружие на улице! Затем  я  подошел  к
одеялам и, откинув одно из них, увидел Пат Белман. Разумеется, она  была
мертва. Я так и не узнал всего, что хотел бы, о женщине по  имени  Либби
Мередит, но мне было ясно уже давно: она не из тех, кто промахивается.
   Не глядя на Девиса, я тихо произнес:
   - Неплохая стрельба для дамы, связанной по рукам и ногам. Как же  это
она уговорила вас развязать ее? - Девис пристыженно уставился  в  пол  и
молчал. Тогда я продолжил:
   - Ладно, можете не говорить. Я и так догадаюсь. Она  решила  немножко
пошантажировать вас. Она сказала, что если вы ее не  развяжете,  то  она
умрет от голода - или же испачкает свое исподнее прямо у вас на глазах.
   Второй вариант, кажется, вполне соответствовал действительности, судя
по тому, как дернулись лицевые мускулы Девиса. Я открыл было рот,  чтобы
сказать что-то саркастическое вроде того, что пожертвовать жизнью  одной
женщины, чтобы  спасти  почки  другой,  не  представлялось  мне  удачной
операцией, или что люди, бывало, ходили в уборную со связанными  руками,
но потом я решил промолчать.
   Итак, они развязали Либби, и Пат Белман отправилась вместе с  ней  за
кусты. Разумеется, она тактично отвернулась в нужный момент, потому  как
даже если ты женщина,  то  все  равно  некрасиво  смотреть,  как  другая
женщина справляет естественные надобности. Этой  секундной  паузы  Либби
хватило, чтобы завладеть карабином Пат и выстрелить в нее  один  раз,  а
потом осыпать градом пуль палатку,  чтобы  не  дать  возможности  Девису
выбежать и помешать ее побегу.
   Я посмотрел на бледное лицо Пат и вспомнил берег реки Колумбия далеко
на юге, раннее утро и красавицу форель. Я также  вспомнил  собаку  Моди,
которую так и не увидел. Что ж, конечно, Пат предстояло держать ответ за
соучастие в убийстве, и нам бы пришлось порядком попотеть, чтобы отвести
от  нее  большие  неприятности,  даже  несмотря  на  то,  что  она   нам
впоследствии сильно  помогла.  Лично  я  был  готов  поработать  в  этом
направлении или, по крайней мере, убедить поработать  тех,  кто  обладал
гораздо большим влиянием в соответствующих кругах, чем я.
   - Мистер Хелм! Послушайте!
   Я прислушался и услышал нарастающий гул. Я посмотрел на часы. Еще  не
было, видно, и двенадцати. Что ж, Хольц не уточнял,  когда  именно  днем
должен прилететь самолет. Самолет  дважды  облетел  вокруг  озера,  явно
ожидая какого-то условного знака. Не получив такового, он развернулся  и
улетел туда же, откуда и прилетел. Девис  записал  его  номер  и  прочие
приметы.
   Когда самолет растаял в  небе,  мы  с  Девисом  сели  на  лошадей  и,
сопровождаемые довольным Хэнком, двинулись в путь.  Вскоре  мы  миновали
труп жеребца у озера. Разумеется, тела Хольца видно не было, но я ощущал
его незримое присутствие. Грустное и  одинокое  присутствие.  Двинувшись
дальше по тропе, мы время от времени замечали следы женских  ботинок  на
влажном грунте.
   Я, конечно, принял все необходимые предосторожности,  но  в  общем-то
понимал, что Либби сейчас не до нас. Она выпустила шесть из семи зарядов
карабина в лагере.  Будучи  профессионалом,  она  вряд  ли  решилась  бы
потратить один патрон против двоих вооруженных мужчин.
   Так или иначе, нас никто не атаковал, а  потом  следы  перестали  нам
попадаться. Возможно, услышав наше приближение, Либби решила  пропустить
нас вперед. Однажды Хэнк повел себя довольно странно, но я свистнул ему,
и сказал "к ноге!", и держал его при себе с добрую милю. В  шестом  часу
мы оказались на шоссе, где нас уже ждали. Похоже,  молодой  Смит,  а  на
самом деле Ронни Риерсон, - вызвал по рации подмогу, когда Пат  и  Девис
отправились мне на выручку.  Наше  появление  прекратило  дебаты  насчет
того, следует ли отправлять вторую спасательную группу или нет.
   Это были люди из чужой фирмы, и у них были свои проблемы. Я  выполнил
то, что мне поручили, хотя для этого потребовалось слишком много везения
и помощи самых разных людей, но, так или иначе, дело было сделано, а это
главное. Я вручил людям Девиса конвертик и со скромным видом выслушал их
поздравления и слова благодарности. Беседа наша стала затягиваться, и я,
несколько раз взглянув на часы, наконец отвел Девиса в сторону.
   - Мне нужна машина, - сказал я. - У  меня  забрали  ключи  от  машины
Хольца, да к тому же мне не вытащить ее из  этой  пробки.  Добудьте  мне
что-нибудь на четырех колесах. Если хотите, можете поехать со мной.
   - А куда мы, собственно... - начал было он, но осекся.  -  Ладно,  но
если вас интересует эта самая Мередит, то ею уже занимаются...
   Я воздержался от ответа, хотя мне очень хотелось напомнить, что опека
Либби  Мередит  требует  усилий  слишком   большого   количества   таких
бойскаутов, как они - и юных и  пожилых.  Я  снова  посмотрел  на  часы,
высчитывая, насколько двое верховых, двигающихся со скоростью три мили в
час, опередят женщину, идущую  пешком  со  скоростью  две  мили  в  час.
Получилось, что у нас в запасе минут сорок.
   - Может быть, - сказал я, - но мне все равно нужна машина. Поехали.
   Нам потребовалось двадцать минут, чтобы  добраться  до  Энтлерс-лодж.
Вряд ли кто-то опознал бы мою машину, но на всякий случай я поставил  ее
в укромном месте. Затем мы с Девисом устроились в тех самых кустах,  где
меня вчера поджидала засада, когда я помчался вызволять Хэнка.
   Кусты покрывали почти весь холм до самой бензоколонки с ее туалетами.
Мы подобрались как можно ближе к ним и улеглись на мох и прелые  листья.
Вскоре моя одежда стала пропитываться влагой,  но  надо  отдать  должное
моему партнеру, он умел лежать тихо.
   Прошло двадцать минут, потом еще  двадцать,  и  еще  двадцать.  Либби
запаздывала. Впрочем, путь у нее был неблизкий, да к тому же нужно  было
договориться с партнерами. Так что вряд  ли  следовало  осуждать  ее  за
медлительность. Она явилась, когда уже совсем стемнело.
   У одной из колонок остановился большой  автомобиль.  Либби  вышла  из
правой дверцы  и  направилась  в  туалет.  Она,  конечно,  сменила  свой
желто-коричневый вельветовый  ансамбль  -  после  таких  приключений  он
слишком помялся и запачкался, чтобы  в  нем  можно  было  появляться  на
людях, не привлекая всеобщего внимания.  На  ней  были  свежие  брюки  и
толстый свитер, но выглядела она  усталой.  Ей  не  помешали  бы  ванна,
косметический салон и часов двенадцать сна. Однако, несмотря на слезы  и
признание  в  полной  изможденности,  сделанное  ею  вчера,  сегодняшние
приключения не подкосили ее. Она ушла от погони, она вступила в  контакт
с руководством, и теперь она выполняла финальную стадию операции.
   Во всяком случае, я надеялся, что за рулем машины сидел  человек,  на
которого она работала. Я не мог разглядеть его лица, когда он  вышел  из
машины и стал отдавать распоряжения работнику бензоколонки - слишком  уж
темно было вокруг. Он подошел к двери туалета с надписью "Мужской".  Тут
он взялся за ручку двери и задержался, потому что дверь женского туалета
открылась и на улицу вышла Либби. В руке у нее был  собачий  ошейник,  с
которого она стряхивала воду.
   - Вот, прошу, мистер Су, - сказала она  так,  что  мы  расслышали  ее
слова без особого напряжения. - Черт, ну почему они ставят такие большие
бачки? - Она стала выжимать рукав  свитера,  низ  которого  основательно
промок.
   - Вы уверены, что это настоящий? - спросил ее  Су.  -  А  то  слишком
много развелось разных фальшивок...
   - Четыре  диска  в  нем  настоящие.  Можете  не  сомневаться.  А  вот
последний, пятый  был  фальшивый.  Этот  самый  Вуд  так  и  не  передал
настоящий товар. Во всяком случае, сильно сомневаюсь, что он использовал
в качестве приманки не подделку.
   - Жаль. Было бы куда лучше, если бы мы получили полный набор.  Но  вы
выступили отлично.
   Человек обернулся, и я увидел  знакомые  китайские  черты  -  мы  уже
встречались на Гавайях. Теперь мне все стало ясно.  За  пятьдесят  тысяч
мистер Су нанял юных дилетантов, каковым вменялось в  обязанность  убить
человека и заменить его другим. Все это подготовила  Либби,  которую  Су
внедрил в русскую шпионскую  сеть  в  Сан-Франциско.  Похоже,  настоящий
Нистром  вовсе  не  находился  всецело  под  влиянием  Либби,  как   она
утверждала, а потому она и решила отправить его на тот свет  и  заменить
двойником.
   Но в Сиэтле она увидела меня и решила, что я подхожу  для  этой  роли
лучше, чем подготовленный ими двойник. Она  надеялась  войти  ко  мне  в
доверие и получить весь товар прямо от меня. Это сделало лишним Нистрома
номер три, а также Пат Белман с ее дружками,  которые  и  так  с  самого
начала выказали свою неумелость. Прикрываясь разговорами о мести,  Либби
натравила меня на них, чтобы не оставлять лишних свидетелей. В этом мне,
кстати, сильно помог мистер Су: он дал им такие инструкции, которые лишь
ускорили их печальный конец.
   Когда Либби и мистер Су  проследовали  к  своей  машине,  Девис  стал
проявлять признаки беспокойства.
   - Но разве мы не будем?... - начал он.
   - Задерживать их? - докончил я за него. - Но с какой стати?
   - Но она же убийца.
   - С ней разберутся, - отозвался я. - Вы же знаете, что в ошейнике. Вы
сами это испекли. Неужели вам хочется, чтобы труды ваши пропали зря? Ну,
если эта информация не попадет к русским,  то  почему  бы  ей  тогда  не
оказаться у китайцев? Вы думаете, эту даму погладят  по  головке,  когда
выяснится, что ей всучили фальшак?
   Девис  промолчал.  Большой  автомобиль  благополучно  отъехал,  а   я
вспомнил, как женщина в отеле Сиэтла ранним утром говорила  мне,  что  в
Москве не очень церемонятся с неудачниками. Я надеялся, что в  Пекине  к
ним относятся точно так же. Впрочем, надеялся ли я?
   Город