ло закрыто на ночь. Между  ними
располагалось несколько автоматов, в одном из которых я покупал кофе,  и
несколько довольно больших столов. Один из них был  оккупирован  группой
агрессивных, сонных, грязных  подростков  обоего  пола,  остальные  были
пусты.
   Я подошел к автомату, выудил монету и, решив, что  кофе  я  уже  пил,
нажал на кнопку "горячий  шоколад".  Машина  заурчала,  выдала  бумажный
стаканчик, который стал наполняться шоколадом.
   - И мне шоколаду, - услышал я голос за  спиной.  -  Вот  деньги.  Ой,
человек с собакой!
   Я обернулся. Все та же кареглазая миловидная блондиночка, все  в  том
же голубом платье, под которым были видны те же самые  колготки,  только
теперь они заметно покрылись морщинами, очевидно, после нескольких часов
сна на сиденье машины или в корабельном шезлонге. Я взял протянутую  мне
монету, подменил своей собственной, каковую и сунул в прорезь автомата.
   - Спасибо, - сказал мой контакт, получая от меня стаканчик. Глянув на
свои часы, блондинка сказала:
   - Мне вообще-то сходить в Питерсберге, но я успею  выпить  это.  Нет,
давайте сядем подальше от этих хиппи.  -  Девушка  бросила  на  неумытых
юнцов презрительный взгляд, приличествующий  ее  чопорной  внешности,  и
буркнула, выдерживая амплуа:
   - Не понимаю, как людям не  стыдно  появляться  на  публике  в  таком
грязном нечесаном виде!
   - Бунтуют! - улыбнулся я.
   - Пусть бунтуют себе но время от времени принимают душ  и  стригутся,
неужели им это так трудно?
   - Разумеется, трудно, - сказал я. - Вы не понимаете, против  чего  их
бунт направлен. Не принимайте во внимание их речи, всю эту  чушь  насчет
борьбы с истеблишментом, с всеобщей воинской обязанностью и  так  далее.
Суть в другом. Их главный враг -  телереклама,  где  их  призывают  быть
чистенькими, причесанными, приятно пахнущими и так далее.  Их  задача  -
напомнить миру, что если им хочется  вспотеть,  то  никакая  реклама  не
убедит их принимать ванну с шампунями и прочими штучками.
   - Это новый ракурс, - рассмеялась девушка. - Никогда о нем не думала.
   - Я и сам это понял минуту назад.
   - А как вас зовут? Не могу же я обращаться к вам: Мужчина С Собачкой!
   - Грант Нистром, - представился я.
   - А я Эллен Блиш,  -  сказала  она,  протягивая  мне  руку.  -  Такая
фамилия, как ни странно, существует. Привет, Грант.
   Я не очень обращал внимания на слова, слетавшие с ее уст, потому  как
ее маленькие пальчики говорили кое-что более важное. Уже второй  раз  за
сегодня я получил пароль, на сей раз от фирмы, возглавляемой Маком,  где
я имел честь служить. Этот знак был ценнее того, что я получил от Либби,
потому как его знают лишь немногие  избранные  и  прошедшие  специальную
подготовку.
   Почему-то мне захотелось от этого расхохотаться. Я подумал: а сколько
вообще коммунистов осталось в этой загадочной  шпионской  сети,  которую
мне  предстояло  порвать?  Похоже,  эта  сеть  сильно  смахивала  на  те
"подрывные группировки", в которых агентов ФБР  было  куда  больше,  чем
"марксистов".
   Я откликнулся должным  образом  и  стал  вглядываться  в  хорошенькое
личико Эллен Блиш, пытаясь  распознать  в  нем  признаки  той  крутости,
которая свойственна членам нашего клуба. Впрочем, это  не  всегда  видно
невооруженным  глазом.  Я  вспомнил  еще  одну   хрупкую   блондинку   -
голубоглазое  создание,  побывавшее  в  джунглях  Юго-Восточной  Азии  и
скончавшееся у меня на руках на обочине одной из дорог в Южной  Франции.
Но сейчас было не время вспоминать всех блондинок, которых я любил и  не
уберег, а также было мне не до брюнеток и рыжих.
   - Привет, Эллен, - сказал я, убирая руку.
   - Вы Эрик,  -  сказала  она.  Ее  звонкий  девический  голосок  вдруг
сделался более глухим и низким. - А день назад вы звонили в Вашингтон по
этому телефону, - деловито сказала она и назвала номер. -  Это  если  вы
верите в пароли не больше, чем верю в них я.
   - Если я Эрик, то кто же вы тогда? - спросил я.
   - Просто Эллен.
   - Что же у вас для меня припасено. Просто Эллен?
   -  Информация.  Предостережение.  Похоже,  вам  собираются   устроить
встречу на приеме.
   - На каком именно?
   - Этого мы не знаем. Может, в Хейнсе, где вы должны  сходить.  Может,
это Джуно или Ситка, а может, и  Питерсберг.  Вам  незнаком  смуглолицый
коренастый черноволосый тип?
   - Вроде знаком. Это Пит. Так что он хочет?
   - Он контактировал с Хольцем. Неизвестно, о чем у них  шла  речь,  но
они  вылетели  из  Анкориджа  вместе  на  юг.  Мне   было   ведено   вас
предупредить, чтобы вы были начеку.
   - Мы всегда начеку, - улыбнулся я. - Всегда на страже демократии.  Мы
никогда не дремлем.
   - Не дремлем, - фыркнула Эллен. - А чем вы занимались  этим  вечером?
Или это не называется дремать?
   - Противная шпионка, - сказал я.  -  Ума  не  приложу,  почему  стоит
джентльмену оказаться в, постели с дамой исключительно по долгу  службы,
как все прочие женщины в окрестности начинают волноваться так, словно  у
них самих есть виды на этого беднягу. - Она промолчала, и я продолжил:
   - Кстати, передайте нашему другу в  Вашингтоне,  что  у  меня  бывает
аллергия от опекунов. Он мне сказал, что, если на моем маршруте окажутся
наши люди, которые могут чем-то помочь, я  буду  предупрежден  с  самого
начала. Почему он мне врал, если мы с вами должны были встретиться? Меня
прямо-таки тошнит от такой секретности.
   - Когда вы говорили с ним, он ничего  не  знал  о  такой  встрече.  Я
работала на совершенно другом задании, но в  последний  момент  люди  из
группы, в которую мне пришлось внедриться, поручили мне  передать  товар
на побережье. Я не могла отказаться. Мне сказали, что это большая честь,
знак безграничного доверия. В общем, мне пришлось нестись сломя  голову,
чтобы успеть на этот паром. Ну, где извинения?
   - Вот они, - отозвался я, - если вы в них так нуждаетесь.  Но  только
если кто-то оказался так близко от Хольца, почему бы ему  не  нажать  на
спуск и не поставить точку?
   - Потому что это не входит в его функции. Он только ведет наблюдение,
а на спуск нажимают другие. К тому же он не соперник Дровосеку. Это вы у
нас великий мастер нажимать на спуск, приятель.
   Я кивнул и посмотрел на нее. Мы слишком далеко  забрались  на  север,
вокруг  была  вода  и  бескрайние   безлюдные   просторы   Американского
континента. Блондиночка в аккуратном голубом платьице плохо  вписывалась
в этот суровый ландшафт.
   - Когда будете возвращаться, проявляйте осторожность, - сказал  я.  -
Похоже, я под подозрением. То, что сюда  двинул  Хольц,  -  лишнее  тому
доказательство. И если ваши коммунисты направили вас на встречу со мной,
то  это  может  объясняться  как  раз  тем,  что  их  начальство  и  вас
заподозрило. А потому они и решили свести нас вместе. Вот только  зачем,
пока неясно.
   - Я об этом думала, - призналась она, поводя плечами, - но,  так  или
иначе я все равно ничего не могу с этим поделать.
   - Почему вы не дали мне знак тогда, когда  мы  встретились  в  первый
раз?
   - Ваша темноволосая секс-бомбочка шныряла вокруг.  Мне  не  хотелось,
чтобы она подумала...  -  Эллен  подхватила  стаканчик,  который  начало
трясти вместе со  столиком,  допила  шоколад  и  встала.  -  Похоже,  мы
причаливаем. Пойду к машине. Спокойной ночи, Эрик.
   - Взаимно.
   Она рассмеялась и встала из-за стола.
   - Пожелайте от меня спокойной ночи вашей  очаровательной  собачке,  -
прозвенел ее голосок.
   Я немного подождал, потом вышел на палубу.  Был  туман,  и  потому  я
ничего не могу рассказать определенного о городе Питерсберге, ну  а  что
касается причала, то он ничем не отличался от  всех  прочих  причалов  в
ночи. Я смотрел, как съезжают на берег машины, но не знал, в которой  из
них девица, назвавшаяся  Эллен  Блиш.  Но  следить  за  моим  контактом,
выяснить, в чем она передвигается, было несовместимо с моим заданием.  С
заданием Гранта Нистрома.
   Затем я стал смотреть, как на корабль погружаются  машины.  Это  было
столь же бесполезное занятие, поскольку я находился так высоко,  что  не
мог видеть шоферов. Однако счастье оказалось на моей стороне,  если  это
было  счастьем.  Я  увидел:  белый  универсал-"плимут"  исчез  в  недрах
корабля.  Этот  "плимут"  был  изготовлен  в  те  времена,   когда   эта
автомобильная компания проводила уникальные эксперименты с  металлом.  Я
сразу узнал машину. Я сидел в ней под  дулом  револьвера  в  городке  на
берегу реки Колумбия.
   Я вздохнул и стал спускаться. Я подавил искушение  провести  разведку
среди вновь поступивших машин и прошел  к  своему  грузовичку.  В  конце
концов, мы уже отчаливали, и если не  случится  несчастного  случая  или
умышленного убийства, водитель "плимута" и наутро будет на борту.
   Я проверил "маяки" на двери домика. Либо моя гостья  проявила  немало
смекалки, либо и впрямь осталась, где ей и было  ведено.  Скорее  всего,
она находилась в домике. Я вошел в него и  зажег  свет.  Либби  внезапно
резко села на кровати, словно пробудилась от глубокого сна. Ее  короткие
темные волосы спутались, и кроме наручных часов, на ней не было  ничего.
Она провела рукой по волосам и взглянула на часы.
   - Господи, я опять заснула, - зевая, проговорила она. -  Что  ты  так
долго?
   -  Блондинка   сказала,   что   выходит   на   остановке.   Я   решил
удостовериться, что это так.
   - Ну, теперь она дала тебе правильную монету?
   - Надеюсь, что да. У меня не было возможности это проверить.
   - А мне можно взглянуть? - осведомилась она, опуская ноги на пол.
   -  Естественно.  Мы  же  коллеги.  Товарищи  по  оружию  в  борьбе  с
международным злом.
   - Ты говоришь таким тоном,  словно  не  больно-то  мне  доверяешь,  -
усмехнулась Либби.
   Я тоже усмехнулся, подобрал с пола черные кружева и швырнул в нее.
   - Ты уж надень это, - сказал я, - дай мне возможность сосредоточиться
на нумизматике.
   На самом деле при всей своей  сексуальности  она  никоим  образом  не
отвлекала мое внимание от дела. Я открыл монету, извлек маленький диск в
фольге, но и нумизматика сейчас не очень-то занимала  меня.  Я  думал  о
Пите и о том, что  он  прекрасно  знал,  что  мне  знакома  его  машина.
Предположим, он доехал до Питерсберга на предыдущем пароме, на  самолете
добрался  до  Анкориджа,  а  потом  погрузился  на  мой  паром  в  своем
узнаваемом "плимуте". Спрашивается: с какой целью?
   Похоже, это был отвлекающий маневр. Мое внимание  хотели  привлечь  к
одному человеку, чтобы развязать руки другому.

Глава 20

   Ситка выглядел как город-новостройка, что было странно, поскольку это
один из старейших населенных пунктов на северо-западном побережье -  еще
с  тех  времен,  когда  Аляска  принадлежала  России.   Я   решил,   что
строительные работы в первую очередь объясняются тем,  что  отцы  города
сравнительно недавно узнали о существовании тротуаров и с упоением стали
укладывать бетонные плиты по всему городу.
   Шел ровный, но несильный дождик. Я сел в такси и поехал  на  выставку
одной из главных здешних достопримечательностей. Я снова играл в сложную
игру, придуманную каким-то бюрократом от коммунистической шпионской сети
ради того, чтобы как-то занять человека по имени Грант Нистром.
   После того как объявили высадку, и схлынул первый поток пассажиров, я
вывел Хэнка прогуляться, чтобы  он  не  забыл,  что  такое  суша,  хотя,
откровенно говоря, трудно было найти под этим  моросящим  дождем  клочок
земли, заслуживающий такого названия.  Но  так  или  иначе,  официальным
оправданием высадки была забота о собаке. Я решил показаться на берегу с
собакой и  свистком,  чтобы  желающие  опознать  меня  сделали  это  без
проблем.
   Хэнк был счастлив вновь увидеть траву, камни, деревья после  двадцати
четырех часов в металлической коробке. Я позволил ему порезвиться  ровно
десять минут по часам, после чего отвел  его  назад  и  разбудил  Либби,
полагая, что нечего ей валяться в постели.
   Когда я спустился по  трапу  второй  раз,  уже  без  собаки,  ко  мне
подкатило такси, ровно по расписанию. Провозя меня  по  городу,  таксист
развлекал меня байками из местной  истории:  о  русском  джентльмене  по
имени Баранов, который когда-то, до революции,  был  тут  некоронованным
царем, а также о русской церкви, сгоревшей много лет назад, и о недавнем
землетрясении, которое не затронуло толком Ситку, хотя натворило  бед  в
других частях Аляски.
   Сперва его болтовня сильно меня насторожила, но я решил,  что  в  ней
нет никаких секретных сообщений, на которые я как-то должен реагировать.
Парень трепал языком, во-первых,  потому  что  нервничал,  а  во-вторых,
потому что привык развлекать туристов с парома такими вот историями.
   Он высадил  меня  возле  рощицы  тотемных  столбов  перед  аккуратным
небольшим зданием, войдя в которое  я  мог  бы,  наверное,  при  желании
узнать о них всю правду. Сами по себе  столбы  выглядели  внушительно  -
высокие, отполированные и украшенные  резьбой,  они  вонзались  в  серое
небо.  Деревянные  лица-маски  выглядели  не  так  безвкусно,   как   на
фотографиях, а сдержанные цвета хорошо сочетались с пасмурным днем.
   Но я прибыл сюда не для изучения образцов примитивного  искусства.  Я
вошел в здание, бегло оглядел экспонаты и только затем зашел в маленький
кинотеатр, вход в который был из вестибюля музея. Внутри было темно.  На
экране бронзоволицый джентльмен показывал, как возникали и изготовлялись
тотемы. Он мне напомнил Пита, хотя тот вряд ли  принадлежал  к  племени,
занимавшемуся изготовлением тотемов.
   Как положено, я занял место у прохода сзади и стал смотреть на экран.
Прошло время, а я все сидел. Я пытался понять, что приготовили для  меня
Пит и Ганс Хольц. Собственно, его цель была  очевидна,  оставалось  лишь
понять, сам ли он пробрался на  паром  или  поджидает  меня  дальше,  на
севере.
   По тому, как в проеме двери блеснула полоса света,  я  понял,  что  в
кинотеатр кто-то вошел. Невысокий  худощавый  человек  подошел  ко  мне,
пробормотал извинения и стал протискиваться мимо меня с большим трудом -
ряды в кинотеатре составлены недостаточно широко,  чтобы  мне  было  где
вытянуть ноги. Когда человек уселся справа от меня, я пошарил под ручкой
кресла, о которую он оперся для равновесия, когда проходил, и  обнаружил
там предмет размером с бутылочную пробку, прикрепленный клейкой лентой.
   Я отодрал посылку, и улов номер четыре оказался у  меня  в  руках.  Я
только был немного огорчен, что не имел  возможности  отбарабанить  свой
условный текст.
   Посмотрев еще немного документальный фильм, я  глянул  на  часы,  как
человек, не желающий опоздать на пароход, и вышел, оставив свой  контакт
в зале. Я так и не рассмотрел его лица, но ребята  мистера  Смита,  если
они еще функционируют, конечно же, взяли его на заметку, а потом возьмут
по возможности, с сообщниками.
   Мой таксист повез меня на причал, по-прежнему бубня  свои  байки  для
туристов. Интересно, будет ли он продолжать нести эту чепуху, когда  его
поведут в тюрьму. Когда я подошел к домику,  кусочек  проволоки,  особым
образом вставленный в щель - один из моих "маячков", - отсутствовал.
   Я заколебался. Это  могла  быть  Либби  -  ушла  к  себе  или  решила
проверить, выполнил ли я свое  задание  на  берегу.  Да  если  кто-то  и
побывал у меня, было  маловероятно,  что  они  оставили  там  бомбу  или
поджидали меня с оружием. Как и я, Хольц явно получил приказ действовать
без лишнего  шума.  Он  предпочитает  сделать  все  так,  чтобы  на  его
партнеров не упало и тени подозрения. Конечно, ночью на пустой палубе  я
бы сильно рисковал, но здесь,  среди  скопления  машин,  я  находился  в
полной безопасности.
   Я осторожно открыл дверь. Либби внутри не оказалось, зато  у  столика
сидел коренастый, темноволосый, смуглолицый Пит. Но он мало  походил  на
изготовителя тотемов в кинофильме. Мой  пес,  уложив  голову  на  колени
гостю, испытывал глупое блаженство от того, что тот почесывал у него  за
ухом.
   - Хороший песик, - сказал Пит как ни в чем не бывало, словно  встреча
была запланирована заранее. - Люблю собак. В отличие от людей.
   - Понятно, - отозвался я. - Я видел, как ты вчера погружался.  Понял,
что рано или поздно мы увидимся. Пива не хочешь? - Закрыв входную дверь,
я повернулся к холодильнику. - Не повезло Стоттману, - сказал  я  и,  не
оборачиваясь,  понял,  что  рука  Пита  на  мгновение  прекратила   свое
поглаживание-почесывание.
   - Что тебе об этом известно? - спросил Пит.
   - Я их там нашел. На озере  Франсуа.  Где  у  меня  была  встреча  по
расписанию. Когда вернулся к себе, то они валялись на полу в кухне - все
трое. Жуткое зрелище. Я быстро собрался и  дал  деру,  пока  полиция  не
застала меня по колено в крови среди трупов. Стакан?
   - Чего?
   - Стакан нужен? Для пива.
   - Можно из банки. - Пит взял банку, сделал затяжной  глоток  и  вытер
рот тыльной стороной ладони. - Это твоя версия, - сказал он.
   - Так точно, моя, - подтвердил я, отхлебнув из своей, банки.
   - Стоттману ты не нравился, - ровным голосом сказал Пит, не спуская с
меня глаз.
   - Мне он тоже не понравился. Как и ты, но что с того?
   - Ты не доложил об этом. Кое-кто наверху  недоволен.  Они  узнали  об
этом из канадских газет.
   - Покойники - не моя забота, дружище. Я почтальон.
   - Мистер Стоттман подозревал, что ты не тот, за кого себя выдаешь.
   - Мне известны эти подозрения, -  сказал  я.  -  Он  не  очень-то  их
старался утаить. По-моему, твой Стоттман  -  просто  параноик,  которого
надо было держать в палате с обитыми стенами.
   - Параноик, - пробормотал Пит, глядя на банку. -  Господи,  я  темный
индеец, Нистром, не трать на меня эти умные слова.
   - Ты глуп, как Гайавата, - ухмыльнулся я.
   - А, его сильно приукрасили.
   - Тогда как Сидящий  Бык,  Мангас  Колорадо.  -  Он  промолчал,  и  я
продолжил:
   - О`кей, учитывая твой ограниченный интеллект,  во  что,  правда,  не
верю, скажем так: Стоттман был больной человек и  ему  всюду  мерещились
предатели и враги. Чтобы его успокоить, мне пришлось ехать с  ним  аж  в
Сиэтл. Я предъявил ему железные свидетельства своей  надежности,  но  он
все равно не поверил. Его безумные подозрения  и  привели  к  печальному
исходу. Что ж, его нет с нами, мы  очень  сожалеем,  но...  Если  бы  он
занимался своим делом у себя в штате Вашингтон, он был бы жив и  здоров,
а так он нашел, что хотел - пулю от  тех,  кто  устроил  мне  засаду,  в
которую он и угодил по неосторожности.
   - Никакой неосторожности не было. И он никогда не пускал в ход нож. В
газетах писали, что тех двоих зарезали, так? А у него и ножа-то с  собой
не было, Нистром. Когда это требовалось, нож пускал в ход я.
   - Значит, он отобрал нож у кого-то из тех двоих. Они были  небольшими
профессионалами, если судить по тому, как они неуклюже следили за  мной.
Разоружить таких - пара пустяков. Только Стоттман немного замешкался,  и
второй из них успел выстрелить.
   - Ты разве слышал выстрел?
   - Разве что-нибудь услышишь, когда шумит мотор и ты отъехал  в  лодке
на милю?
   - У тебя на все есть ответы. Но если даже все было именно так  и  эти
суки устроили тебе засаду, мистер Стоттман спас тебе жизнь.
   - А кто его просил? Я разобрался с тем парнем с винтовкой в Паско и с
этими двумя тоже как-нибудь справился бы. Господи, я же  знал,  что  они
тут как тут. Я ждал удобного момента, чтобы тихо с  ними  разобраться  -
или наоборот, ликвидировать их уже после того, как твой приятель попадет
к ним на мушку и сыграет в ящик.
   - Очень хитро, Нистром. Особенно для простого курьера, который только
несколько дней назад убил первого в жизни человека. А где твой  нож?  Он
часом не у легавых с биркой - вещдок номер один?
   Я подумал, пожал плечами, потом вытащил вновь приобретенный охотничий
нож и  толкнул  его  через  стол  к  Питу.  Он  взял  нож,  открыл  его,
одобрительно провел пальцем по острию и попытался снова за