ла в указанном ей районе в готовности поддержать огнем действия 
группы Сатарова. Офицеры увидели, что, когда машина подъехала к расположению 
третьего батальона, там вдруг послышалась стрельба из стрелкового оружия, 
которая неожиданно усилилась. Полковник В.Колесник немедленно дал команду: 
"Огонь" и "Вперед". Одновременно кабульское небо рассекли две красные ракеты - 
сигнал для солдат и офицеров "мусульманского" батальона и спецгрупп КГБ. На 
дворец обрушился шквал огня. Это произошло примерно в четверть восьмого вечера.
     Первыми по дворцу прямой наводкой по команде капитала Паутова открыли огонь 
зенитные самоходные установки ЗСУ-23-4 "Шилки", обрушив на него море снарядов. 
Автоматические гранатометы АГС-17 стали вести огонь по расположению танкового 
батальона, не давая экипажам подойти к танкам. Подразделения "мусульманского" 
батальона начали выдвижение в районы предназначения. По дороге к дворцу 
двинулась рота боевых машин пехоты (БМП) старшего лейтенанта Шарипова. На десяти 
ВМП в качестве десанта находились две спецгруппы КГБ. Общее руководство ими 
осуществлял полковник Г.И.Бояринов. Боевые машины сбили внешние посты охраны и 
устремились к Тадж-Беку. Единственная дорога круто серпантином взбиралась в гору 
с выездом на площадку перед дворцом. Дорога усиленно охранялась, а другие 
подступы были заминированы. Едва первая боевая машина миновала поворот, из 
здания ударили крупнокали- берные пулеметы. БМП была подбита. Члены экипажа и 
десант покинули ее и при помощи штурмовых лестниц стали взбираться вверх в гору. 
Шедшая второй БМП столкнула подбитую машину с дороги и освободила путь 
остальным. Они быстро выскочили на площадку перед Тадж-Беком. Сначала на штурм 
пошли спецгруппы КГБ, за ними последовали некоторые солдаты из спецназа. Для 
устрашения оборонявшихся, а может быть, и со страху атакующие дворец громко 
кричали, в основном матом."
     Одна из БМП на площадке резко развернулась и встала кормой вплотную к входу 
во дворец. Распахнулись люки, и штурмовая группа Романова, Бояринова и Козлова 
ворвалась внутрь дворца. В триплекс каски капитана Карпухина В.Ф. впилась 
автоматная пуля. Козлов Э.Г. осколком гранаты был ранен в ногу. О впечатлениях 
участников боя подробно поведал М.Е.Болтунов в книге "Альфа не хотела убивать".
     "Бой в самом здании сразу же принял ожесточенный и бескомпромиссный характер. 
Если из помещений не выходили с поднятыми руками, то выламывались двери, в 
комнату бросались гранаты. Затем без разбору стреляли из автоматов. "Шилки" на 
это время перенесли огонь на другие объекты. БМП покинули площадку перед дворцом 
и заблокировали единственную дорогу.
     Все шло как будто по плану, но случилось непредвиденное. При выдвижении 
подразделений батальона в район боевых действий с построенного через арык 
мостика свалился один бронетранспортер и перевернулся. Люки оказались закрытыми, 
и экипаж не мог из него выйти. Командир отделения стал вызывать по радиостанции 
подмогу. Он включился на передачу, безостановочно вызывал своего старшего 
командира. Этим в самый ответственный момент радиосвязь была парализована. 
Пришлось командованию батальона использовать другие средства и сигналы. Хорошо 
еще, что они были предусмотрены заранее.
     Другая рота и два взвода АГС-17 вели огонь по танковому батальону и не дали 
его личному составу добраться до танков. Затем они захватили танки и 
одновременно разоружили личный состав строительного полка. Спецгруппа захватила 
вооружение зенитного полка, а личный состав взяла в плен. На этом участке 
руководство боевыми действиями осуществлял подполковник О.Швец. Во дворце 
офицеры и солдаты личной охраны Х.Амина, его телохранители (около 100-150 чел.) 
сопротивлялись отчаянно, не сдаваясь в плен. "Шилки" снова перенесли огонь и 
стали бить по Тадж-Беку и по площадке перед ним (заранее была установка - никому 
из спецгрупп КГБ и спецназа на площадку из дворца не выходить, потому что живым 
оттуда выпускать не будут). Но не все эту установку выполнили и поплатились за 
это жизнью. В здании на втором этаже начался пожар. Это оказало сильное 
моральное воздействие на оборонявшихся.
     Однако по мере продвижения спецназа ко второму этажу Тадж-Бека стрельба и 
взрывы усиливались. Солдаты из охраны Амина, принявшие спецназовцев сперва за 
собственную мятежную часть, услышав русскую речь и мат, сдались им как высшей и 
справедливой силе. Как потом выяснилось, многие из них прошли обучение в 
десантной школе в Рязани, где, видимо, и запомнили русский мат на всю жизнь.
     Позже мне не раз приходилось слышать мнение, что дворец Тадж-Бек брали 
спецгруппы КГБ, а армейцы только присутствовали при этом. На мой взгляд, это не 
совсем так. Одни чекисты ничего бы сделать не смогли. Конечно, по уровню личной 
подготовки спецназовцам трудно было тягаться с профессионалами из КГБ, но именно 
они обеспечивали успех этой операции."
     Я разделяю эту точку зрения В.В.Ляховского. Когда штурмовые группы 
разведчиков-диверсантов ворвались во дворец и устремились к своим объектам 
внутри здания, встречая сильный огонь охраны, участвовавшие в штурме спецназовцы 
"мусульманского" батальона создали жесткое непроницаемое огневое кольцо вокруг 
объекта, уничтожая все, что оказывало сопротивление. Без этой помощи потерь было 
бы много больше. Ночной бой, бой в здании требует теснейшего взаимодействия и не 
признает выделения каких-либо ведомств.
     "Советские врачи попрятались кто куда мог. Сначала думали, что напали 
моджахеды, затем - сторонники Н.М.Тараки. Только позднее, услышав русский мат, 
они поняли, что действуют советские военнослужащие. А.Алексеев и В.Кузнеченков, 
которые должны были идти оказывать помощь дочери Х.Амина (у нее был грудной 
ребенок), после начала штурма нашли "убежище" у стойки бара. Спустя некоторое 
время они увидели Х.Амина, который шел по коридору, весь в отблесках огня. Был 
он в белых трусах и в майке, держа в высоко поднятых, обвитых трубками руках, 
словно гранаты, флаконы с физраствором. Можно было только представить, каких это 
усилий ему стоило и как кололи вдетые в кубитальные вены иглы. А.Алексеев, 
выбежав из укрытия, первым делом вытащил иглы, прижал пальцами вены, чтобы не 
сочилась кровь, а затем довел его до бара. Х.Амин прислонился к стене, но тут 
послышался детский плач откуда-то из боковой комнаты шел, размазывая кулачками 
слезы, пятилетний сынишка Х.Амина. Увидев отца, бросился к нему, обхватил за 
ноги, Х.Амин прижал его голову к себе, и они вдвоем присели у стены.
     Спустя много лет после тех событий А.Алексеев рассказывал мне, что они не 
смогли больше находиться возле бара и поспешили уйти оттуда, но когда шли по 
коридору, то раздался взрыв и их взрывной волной отбросило к двери конференц-
зала, где они и укрылись. В зале было темно и пусто. Из разбитого окна сифонило 
холодным воздухом и доносились звуки выстрелов. В.Кузнеченков стал в простенке 
слева от окна, А.Алексеев справа. Так судьба их разделила в этой жизни.
     Х.Амин приказал своему адъютанту позвонить и предупредить советских военных 
советников о нападении на дворец. При этом он сказал: "Советские помогут". Но 
адъютант доложил Х.Амину, что стреляют советские. Эти слова вывели Генсека из 
себя, он схватил пепельницу и бросил ее в адъютанта, закричав раздраженно: 
"Врешь, не может быть!" Затем сам попытался позвонить начальнику Генерального 
штаба, командиру 41-й танковой бригады (тбр), но связи с ними уже не было. После 
чего Х.Амин тихо проговорил: "Я об этом догадывался, все верно".
     Тем временем спецгруппа КГБ прорвалась к помещению, где находился Хафизулла 
Амин, и в ходе перестрелки он был убит офицером этой группы. Труп главы 
правительства ДРА и лидера НДПА завернули в ковер... Основная задача была 
выполнена."
     "Валентин Братерский (сотрудник  бывшего  Управления внешней разведки КГБ 
СССР), вспоминая о тех днях, поделился некоторыми своими впечатлениями о штурме 
дворца Тадж-Бек:
     "Нас было пятеро из ПГУ и две группы по 30 человек, которые и осуществляли 
операцию. Уникальная группа "Гром", в которую входили классные спортсмены, 
должна была непосредственно действовать во дворце. Группа "Зенит" - обеспечить 
подступы ко дворцу. В ней были ребята из балашихинской школы, где готовят 
спецназовцев. Из 60 ребят в строю остались 14.
     С другой стороны были большие потери. В охране Амина было 300 человек. 150 
сдались в плен. Убитых не считали. Амин еще пригнал двухтысячный полк, и они 
окопались вокруг дворца. Полк мы прорезали, как кинжалом. Во время штурма он 
как-то рассеялся. Кармаль обещал, что нас поддержат 500 верных ему боевиков. 
Завезли для них оружие, гранаты - ждали. Из 500 человек пришел только один.
     Была еще одна группа под началом майора КГБ. В их задачу входило доставить 
некоторых представителей афганского руководства для подтверждения версии о 
внутреннем перевороте. Версия же, которая внушалась нам, - Амин связан с 
американцами, мы получим еще одного опасного соседа с юга. Никаких документов, 
подтверждающих эту версию, никогда представлено не было.
     Мне все стало окончательно ясно, когда человек, застреливший Амина, сказал 
мне, что приказ был: живым Амина не брать. Кстати, тогда же в перестрелке был 
ранен в грудь и скончался сын Амина лет восьми. Я собственными руками 
перевязывал рану его дочери - ее ранило в ногу. Мы оставили дворец, в котором 
ковры были пропитаны кровью и хлюпали под ногами. Это трудно себе представить...
     Перед отлетом нам всем обещали звезды Героев. Двое, насколько я знаю, 
получили, один - посмертно, всего в КГБ было награждено за это дело 400 человек, 
вплоть до машинисток и секретарш."
     Я глубоко сомневаюсь в правдивости отдельных утверждений В.Братерского. В 
составе штурмовых групп его не было. За его хлесткими высказываниями я не вижу 
ничего, кроме незнания фактов, небрежности и некомпетентности. Звезд Героев нам 
не обещали, нам просто поручали выполнение оперативного задания. Так пишут те, 
кто сам там не был, но все и больше всех знает.
     "...Уцелевшие после той ночи ребята договорились, что будут встречаться 
каждый год 27 декабря в семь часов вечера у могилы неизвестного солдата. Крючков 
запретил - мол, нечего сопли распускать..."
     Да, действительно, добрых пять лет афганцы встречались в этот день вопреки 
запрету, но в другом месте. Они не разделяли этой точки зрения своего 
руководства. Председатель КГБ СССР Крючков В.А. в беседах со мной соглашался с 
еами, но не все было в его силах.
     "На двух захваченных у афганцев танках к зданию дворца прибыла группа 
капитана Сатарова. Он доложил Колеснику, что когда они проезжали мимо третьего 
батальона бригады охраны, то увидели - в батальоне объявлена тревога. Афганские 
солдаты получали боеприпасы. Рядом с дорогой, по которой проезжали спецназовцы, 
стоял командир батальона и еще два офицера.
     Решение пришло быстро. Выскочив из машины, они захватили командира афганского 
батальона и обоих офицеров, бросили в машину и поехали дальше. Некоторые 
солдаты, успевшие получить патроны, открыли по ним огонь, а затем и весь 
батальон устремился в погоню за машиной - освобождать своего командира. Тогда 
спецназовцы спешились и начали стрелять из пулеметов по бегущей пехоте. Открыли 
огонь и бойцы роты, обеспечивающей действия группы Сатарова. "Положили" очень 
много порядка 250 человек, остальные разбежались. В это же время из снайперских 
винтовок "сняли" часовых возле танков и чуть позже захватили их. Бой во дворце 
продолжался недолго. Вскоре все там было кончено. Командир роты старший 
лейтенант Шарипов доложил, что дворец захвачен. Полковник Колесник дал команду 
на прекращение огня и перенес свой командный пункт непосредственно в Тадж-Бек."
     С командного пункта, вырытого на гребне горы рядом с одной из "Шилок", 
В.В.Колесник и я руководили боем. По кратким радиосообщениям чувствуя его ритм, 
нарастание и затухание. В какой-то момент резкое усиление огня - и наступила 
тишина. Даже отдельных выстрелов не было.
     - Все, - сказал В.В.Колесник и добавил. - Это мой первый и настоящий в жизни 
бой. А у Вас?
     - Очередной, - ответил я после недолгого молчания.
     Бой продолжался 43 минуты. 

@ 

     ^ИС: ЗАПИСКИ НАЧАЛЬНИКА НЕЛЕГАЛЬНОЙ РАЗВЕДКИ
     ^ДТ: 15.05.1999
     ^АВ: ЮРИЙ ДРОЗДОВ
     ^ЗГ: ГЛАВА 10. АФГАНИСТАН. После штурма
     ^ТТ: 

     В.В.Колесник дал команду прекратить огонь, и мы перенесли командный пункт 
непосредственно во дворец. На площадке перед дворцом и внутри него к нам обоим 
подходили командиры групп и подразделений с докладом и за распоряжениями. Уже 
шла эвакуация на бронетранспортерах и БМП раненых и погибших.
     Вошли во дворец. Внизу, в холле, продолжали перевязывать раненых. 
Разгоряченные только что закончившимся боем, проверяя, нет ли затаившихся 
аминовцев, ходили спецназовцы и штурмовики. В.Ф.Карпухин подошел с каской в 
руках, показал застрявшую в триплексе пулю.
     - Смотри, генерал, как повезло. Я теперь маму увижу.
     М.М.Романов, Э.Г.Козлов, Я.Ф.Семенов тяжело переживали потери. Четверо убитых 
и 17 раненых.
     "В тот вечер в перестрелке был убит общий руководитель спецгрупп КГБ СССР 
полковник Г.И.Бояринов, его заменил подполковник Э.Г.Козлов. По свидетельству 
участников штурма, в конференц-зале  осколком  гранаты  был сражен полковник 
В.П.Кузнеченков. Однако все время находившийся рядом с ним А.В.Алексеев 
утверждает, что когда они вдвоем прятались в конференц-зале, то какой-то 
автоматчик, заскочив туда, дал на всякий случай очередь в темноту. Одна из пуль 
попала в В.Кузнеченкова. Он вскрикнул и сразу же умер. Мертвого товарища 
А.Алексеев взвалил на себя и вынес во двор, где положил его на бронетранспортер, 
который вывозил раненых. "Мертвых не берем", - кричал какой-то автоматчик 
А.Алексееву. "Да он еще живой, я врач", - возразил полковник. В последующем труп 
В.Кузнеченкова отвезли в госпиталь, а А.Алексеев встал к операционному столу.
     В "мусульманском" батальоне погибло 5 человек, ранено 35. Причем 23 человека, 
получившие ранения, остались в строю. Остальных раненых медик батальона капитан 
Ибрагимов вывез на БМП в кабульский госпиталь.
     В течение ночи спецназовцы несли охрану дворца, так как опасались, что на его 
штурм пойдут дислоцировавшиеся в Кабуле дивизии и танковая бригада. Но этого не 
случилось. Советские военные советники, работавшие в частях афганской армии, и 
переброшенные в афганскую столицу части воздушно-десантных войск не позволили им 
этого сделать. К тому же спецслужбам заблаговременно было парализовано 
управление афганскими силами.
     Не обошлось и без курьезов. Ночью нервы у всех были напряжены до предела. 
Ждали нападения верных Х.Амину войск. Предполагали, что во дворец ведет 
подземный ход. Вдруг из шахты лифта послышался какой-то шорох. Спецназовцы 
вскочили, стали стрелять из автоматов, бросили гранаты, но оттуда выскочил 
обезумевший от страха кот.
     Вполне вероятно, что кое-кто из наших соотечественников пострадал и от своих 
же: в темноте личный состав "мусульманского" батальона и спецгруппы КГБ узнавали 
друг друга по белым повязкам на рукавах и ...мату. Но ведь все были одеты в 
афганскую военную форму, а вести стрельбу и бросать гранаты приходилось часто с 
приличного расстояния. Попробуй уследить ночью, в темноте, в такой неразберихе - 
у кого на рукаве повязка, а у кого ее нет?!"
     "Примерно в такой же обстановке происходил и захват здания Министерства 
обороны ДРА. Комитетчики и спецназ довольно быстро покончили с охраной, но 
начальник Генерального штаба Якуб сумел забаррикадироваться в одной из комнат и 
начал по рации вызывать подмогу, прежде всего рассчитывая на 444-ю бригаду 
"командос". Однако никто не поспешил ему на выручку, и к полуночи, поняв всю 
бесперспективность дальнейшего сопротивления, он сдался на милость победителей. 
Милость проявлена не была. В группе захвата присутствовал афганец - один из 
функционеров "Парчам", по некоторым данным, Абдул Вакиль, который зачитал 
"предателю" Якубу приговор "от имени партии и народа" и затем собственноручно 
застрелил уже бывшего начальника Генштаба из пистолета."
     "Утром 28 декабря, - вспоминал впоследствии офицер "мусульманского" 
батальона, - прозвучали последние выстрелы операции по ликвидации аминовского 
режима, в ходе которой спецназ, впервые появившийся в Афганистане, сказал свое 
веское и решительное слово. Никто из батальона не подозревал, что отгремевший 
ночной бой был лишь дебютом, после которого предстоит участие в сотнях операций, 
еще более кровопролитных, чем эта, и что последний солдат спецназа покинет 
афганскую землю лишь в феврале восемьдесят девятого года."
     "В ту ночь произошел не просто очередной государственный переворот в Кабуле, 
при котором власть из рук "халькистов" перешла к "парчамистам", поддержанным 
советской стороной, а было положено начало резкой активизации гражданской войны 
в Афганистане, была открыта трагическая страница как в афганской истории, так и 
в истории Советского Союза. Солдаты и офицеры - участники декабрьских событий 
искренне верили в справедливость своей миссии, в то, что они помогают избавиться 
афганскому народу от тирании Х.Амина и, выполнив свой интернациональный долг, 
вернутся к себе домой. Они не были политологами и историками, учеными и 
социологами, которые должны были бы предсказать дальнейший ход событий и дать 
ему оценку. Они были солдатами, выполнившими приказ."
     Поэт-зенитовец полковник В.Е.Ревский, переживщий лично все напряжение этой и 
последующих схваток, в своей книге "Афганский синдром" об этом бое напишет: 

     "У ног - из липкой крови лужа.
     Он в тело государственного мужа
     Всадил обойму пуль из пистолета.
     Кому-то было очень нужно это." 

     "Спецназовцы утром разоружили остатки бригады охраны. Более 1700 человек 
афганцев было взято в плен. Однако и здесь не обошлось без потерь. В частности, 
когда на здании штаба бригады охраны появился белый флаг, то из подъехавшего к 
нему БМП выскочили замполит роты и двое солдат (хотя было указание из машин не 
выходить). С крыши глинобитного строения, где размещалась личная охрана Х.Амина, 
раздалась пулеметная очередь, и все трое погибли.
     Убитых афганцев, в том числе и двух малолетних сыновей Х.Амина, закопали в 
братской могиле неподалеку от дворца Тадж-Бек (в последующем, с июля 1980 г., в 
нем будет располагаться штаб 40-й армии). Труп Х.Амина, завернутый в ковер, еще 
ночью под руководством замполита батальона капитана Анвара Сахатова был погребен 
там же, но отдельно от остальных. Никакого надгробия ему поставлено не было. 
Оставшиеся в живых члены его семьи были посажены в тюрьму Пули-Чархи, сменив там 
семью Н.М.Тараки.
     Даже дочь Х.Амина, которой во время боя перебило ноги, оказалась в камере с 
холодным бетонным полом. Но милосердие было чуждо людям, у которых по приказу 
Х.Амина были замордованы их близкие и родственники. Они жаждали мести.
     В середине дня 28 декабря командование "мусульманского" батальона прибыло в 
здание советского посольства в Кабуле. Сперва доложили генерал-полковнику 
С.К.Магометову и резиденту ГРУ о выполненной задаче. Затем полковник 
В.В.Колесник связался с Москвой из кабинета посла и доложил генералу армии 
П.И.Ивашутину о результатах операции, одновременно предложив ему вывести 
батальон из Афганистана в Чирчик. Начальник ГРУ ГШ ВС СССР распорядился решать 
этот вопрос с командованием ТуркВО.
     Сотрудники КГБ тоже доложили своему начальству в Кабуле, затем по телефону - 
Ю.В.Андропову. Ему же они потом подарили взятую в качестве трофея винтовку 
Х.Амина "Ремингтон" с комплектом снайперских прицелов."
     Я доложил Б.С.Иванову о выполнении задания. Он сказал, что уже информировал в 
общих чертах Центр и там ждут подробное сообщение. В рабоче