ирпичом  кухню,  попросила
присесть к столу у окна и принесла мне  телефон  на  длинном  шнуре.  Окно
выходило на отдаленный залив. Чуть ближе, у подножья горы,  стоял  сияющий
огнями дом миссис Хантри. Набирая номер, который дала мне Фэй  Брайтон,  я
глянул на него еще раз и заметил, что оранжерея ярко освещена.
     Номер был занят, я снова набрал  его.  На  этот  раз  миссис  Брайтон
ответила уже после первого сигнала.
     - Алло?
     - Это Арчер. Ну как, вам посчастливилось?
     -  Не  слишком.  Все  дело  в  том,  что  все  эти   люди   оказались
подозрительными. Возможно, в моем голосе есть что-то такое, что  будит  их
подозрения. Понимаете, мне немного страшно тут одной... Словом, ничего мне
не удалось.
     - Вам еще далеко до конца списка?
     - Еще половина, пожалуй. Но мне  кажется,  что  из  этого  ничего  не
выйдет. Вы не разрешите мне на сегодня это оставить?



                                    30

     Я погасил кухонную лампу и  еще  раз  посмотрел  в  направлении  дома
миссис Хантри. В оранжерее заметно было какое-то движение, но я не  видел,
что именно двигается.
     Выйдя к своей  машине  за  биноклем,  я  снова  наткнулся  на  миссис
Баймеер.
     - Вы не видели Дорис? - спросила она. - Я начинаю слегка волноваться.
     У меня сложилось впечатление, что она  очень  обеспокоена,  голос  ее
дрожал, глаза, отражающие свет стоящих перед домом фонарей, были  темны  и
глубоки.
     - Она вышла из дома?
     - Наверное, если не прячется где-нибудь. Может, она сбежала с  Фредом
Джонсоном?
     - Это невозможно, Фред в тюрьме.
     - Был, - ответила она. - Но сегодня мой адвокат велел его освободить.
Наверное, я совершила ошибку. Не говорите Джеку, мистер,  хорошо?  Он  мне
этого до смерти не простит!
     Передо мной стояла взволнованная женщина, все глубже уходящая в  свои
проблемы. Она утратила свободу и уже почти утратила надежду.
     - Я скажу вашему мужу только то, что обязан буду сказать, и ни  слова
больше. Где сейчас Фред? Мне хотелось бы поговорить с ним.
     - Мы подвезли его к дому родителей. Я сделала глупость, да?
     - Мы оба совершаем глупость, - сказал я, - стоя тут, в свете фонарей.
На вилле Хантри происходят какие-то странные вещи.
     - Я знаю.  Это  происходит  почти  весь  день.  Днем  они  уничтожали
растения в оранжерее, а когда стемнело, начали копать яму.
     - Какую яму?
     - Можете сами посмотреть, они все еще копают.
     Я спустился к ограждению, знакомому мне по прошлому разу. Пылающие за
моей спиной огни погасли. Я облокотился об изгородь  и  навел  бинокль  на
оранжерею. Там трудились темноволосый мужчина и седая  женщина  -  Рико  и
миссис  Хантри.  Кажется,  они  засыпали  яму,  беря  лопатами  землю   из
находящейся между ними кучи.
     Рико сполз в  полузасыпанную  яму  и  принялся  подпрыгивать,  уминая
верхний сыпучий слой земли.  Стоя  прямо,  он  периодически  пропадал  под
землей, будто несчастная  душа,  добровольно  спускающаяся  в  ад.  Миссис
Хантри стояла рядом, глядя на него.
     Я перевел бинокль на ее лицо,  оно  показалось  мне  раскрасневшимся,
суровым и грозным, щеки были испачканы землей, а волосы прилипли к вискам,
будто серые блестящие крылья ястреба.
     Потом она протянула Рико руку  и  помогла  ему  выбраться  наверх.  С
минуту они постояли у  края  и  принялись  деловито  засыпать  яму.  Земля
беззвучно падала с их лопат.
     Черная мысль поднялась  из  глубин  моего  воображения  и  постепенно
полностью овладела  им:  там,  в  оранжерее,  выкопали  могилу,  а  теперь
зарывают ее. Это казалось не слишком правдоподобным, но если это так,  то,
возможно, под землей лежит тело Бетти Сиддон...
     Я вернулся к машине за револьвером и уже держал его в руке, когда  за
моей спиной раздался голос Рут Баймеер:
     - Что вы собираетесь с этим делать?
     - Хочу посмотреть, что там происходит.
     - Ради Бога, сэр, не берите с собой оружие!  От  пуль  всегда  гибнут
невинные люди. А я еще не нашла мою дочь...
     Спорить с нею я не  стал,  сунув  автоматический  револьвер  среднего
калибра в карман пиджака. Потом вернулся к ограждению, перелез через  него
и  двинулся  по  склону  вниз,  в  сторону  ущелья.  Склон  зарос  густыми
растениями с мясистыми листьями, я шагал по ним, как по резиновому  ковру.
Чуть  пониже  их  сменил  низкий  кустарник.   Между   ветвей   я   увидел
поблескивающую, словно гигантское золотое яйцо, голову какой-то блондинки.
Дорис, сжавшись среди кустов, наблюдала за происходящим в оранжерее.
     - Дорис? - шепнул я. - Не бойся...
     Несмотря на предупреждение, она подпрыгнула, точно молодая серна, и с
криком побежала вниз по склону. Я догнал ее и велел  успокоиться.  Девушка
вся дрожала, тяжело дыша и пытаясь инстинктивно высвободиться из моих рук.
Я сжал ее плечи.
     - Не бойся, Дорис, я не сделаю тебе ничего плохого...
     - Мне больно! Пустите меня!
     - Пообещай не двигаться и сохранять спокойствие.
     Девушка слегка успокоилась, но я все еще слышал ее тревожное дыхание.
     Рико  и  миссис  Хантри  прекратили  засыпать  яму  и  стояли  рядом,
прислушиваясь и вглядываясь в темный склон. Я лег на землю среди кустов  и
потянул девушку за собой. Прошла долгая напряженная минута, прежде чем они
продолжили свою работу. Вид у них был как у пары грабителей.
     - Ты видела, что они закапывают, Дорис?
     - Нет, когда я пришла, яма была уже засыпана.
     - Откуда ты здесь взялась?
     - Я заметила свет в оранжерее, а потом спустилась вниз и увидела  эту
огромную кучу земли. Вы думаете, они зарыли труп?
     Голос  ее  срывался  от  страха,  но   я   уловил   в   нем   оттенок
рассудительности, словно она говорила о сбывшихся ночных кошмарах.
     - Не знаю, - ответил я.
     Мы поднялись наверх, к изгороди, и,  двигаясь  вдоль  нее,  дошли  до
дороги, ведущей к дому ее родителей. На площадке ждала Рут Баймеер.
     - Как вы думаете, что мы должны сделать?
     - Я позвоню капитану Маккендрику.
     Она  оставила  меня  в  кухне  одного.  Через  окно  я  посмотрел  на
оранжерею, но увидел лишь свет в перекрестьях рам  да  временами  какие-то
мелькающие тени.
     Маккендрика не было в кабинете, и полицейская  телефонистка  какое-то
время пыталась его найти. Ожидая, я вспомнил, что в молодости капитан знал
Хантри, и подумал, не появится ли у него возможность снова  встретиться  с
пропавшим художником.
     Маккендрик  оказался  дома.  Трубку  подняла  какая-то  женщина,  чей
полуофициальный тон выдавал  нетерпеливое  пренебрежение.  После  недолгих
препирательств мне удалось добиться у нее разрешения поговорить  с  мужем.
Ему я рассказал, что творится в оранжерее миссис Хантри.
     - Копание в собственной оранжерее не является  криминалом,  -  сказал
он. - Я не имею права официально вмешиваться в это. Черт побери, вы можете
подать жалобу местным властям.
     - А если они зарыли труп?
     - Вы видели, как они это делали?
     - Нет.
     - Так что же, по-вашему, должен делать я?
     - Подумайте об этом сами. Люди не копают таких ям и  не  засыпают  их
потом ради забавы.
     - Люди совершают множество странных  поступков.  Может,  они  чего-то
ищут?
     - Например?
     - Поломку в канализации. Я знавал  людей,  перекапывавших  весь  свой
участок в поисках поврежденного куска провода.
     - Люди типа миссис Хантри?
     Он задумался над ответом.
     - Думаю, будет  лучше,  если  мы  закончим  этот  разговор.  Если  вы
намерены что-то предпринять, то я не хочу ни о чем знать.
     - Есть еще одна вещь, о которой вы не хотите знать, но я хочу  вам  о
ней сообщить.
     Маккендрик вздохнул или зевнул от скуки.
     - Только побыстрее, ладно? У меня еще много дел, а уже поздно.
     - Вы знаете молодую женщину по имени Бетти Сиддон?
     - Еще бы! Постоянно морочит мне голову!
     - Вы ведь не видели ее сегодня вечером, правда?
     - Нет...
     - Похоже, что она пропала.
     - То есть?
     - Как сквозь землю провалилась, я не могу найти ее.
     - Как давно?
     - Уже несколько часов.
     Маккендрик  принялся  кричать  на  меня,  раздражение  в  его  голосе
мешалось с насмешкой.
     - О Господи! Но это же ничего не значит! Можно  было  бы  утверждать,
что она пропала, если бы ее не было неделю или две!
     - Давайте подождем лет двадцать, - предложил я, - до тех пор  все  мы
умрем!
     Собственный голос, громкий и злой, странно  прозвучал  в  моих  ушах.
Маккендрик заговорил тише, словно желая подать мне хороший пример.
     - В чем дело, Арчер? У вас что, пунктик по поводу этой девушки?
     - Я волнуюсь за нее.
     - Ладно, я скажу моим людям, чтобы ее поискали. Доброй ночи.
     Я сидел с молчащей трубкой в руках, чувствуя давно знакомые злость  и
боль. Жизнь моя проходила на границе двух миров. Один из них был  реальным
миром, где человеческая жизнь редко оставалась  вне  опасности,  а  острие
действительности  было  действительно  острым.  Маккендрик,  должно  быть,
существовал в ином мире - среди традиций и предписаний  -  где  официально
признавалось только то, что прошло по служебным каналам.
     Сидя в темной кухне, я  видел  двух  грабителей,  заканчивавших  свою
работу у засыпанной  ямы.  Мне  показалось,  что  они  собирают  срезанные
растения и рассыпают их  по  свежей  земле.  Потом  Рико  поднял  с  земли
какой-то коричневый мешок, закинул его себе на плечи и вышел к стоящему  у
крыльца автомобилю. Открыв багажник, он свалил свой мешок туда.
     Миссис Хантри погасила свет в оранжерее и вернулась в дом  следом  за
ним.
     Я сел в свою машину, съехал с холма и остановился  за  углом  улочки,
ведущей к дому миссис Хантри. Хотя события  этой  ночи  и  действия  людей
укрывались от моего понимания, я начал улавливать их ритм. Спустя неполных
пятнадцать минут, я увидел свет фар машины, приближающейся со стороны дома
Хантри. Рико, одиноко сидящий за рулем машины своей хозяйки, миновал  меня
и свернул к автостраде.
     Я двинулся за ним на некотором расстоянии, но достаточно  близко  для
того, чтобы увидеть, что он занял полосу, ведущую на север. В это время на
автостраде царило еще довольно оживленное  движение,  машины  двигались  в
туннеле ночной темноты, будто бесконечная огненная гирлянда.  Мы  миновали
освещенные башни университета, густонаселенные дома студенческого  городка
- места моей вчерашней первой встречи с Дорис, узкий перешеек,  ведущий  к
пляжу, где было найдено тело Джейка Витмора.
     Рико держался автострады, а  я  ехал  за  ним.  За  городом  движение
постепенно уменьшилось, на шоссе  остались  только  грузовики,  автомобили
ночных путешественников и другие машины, встречающиеся обычно вне городов.
Неожиданно Рико свернул с автострады направо, а потом налево, под  виадук.
Я вывернул на боковую дорогу, некоторое время подождал, чтобы он не увидел
меня, а потом, погасив фары, двинулся за ним в сторону побережья.
     Целью его путешествия был деревянный мол, глубоко выдающийся в  море.
В  трех-четырех  милях  от  его  конца  стояло  несколько  буровых  вышек,
сверкающих огнями, словно новогодние елки, лишенные хвои. Дальше к  северу
светился огромный  столб  горящего  газа,  будто  грозная  Статуя  Свободы
западного побережья.
     На фоне этих многочисленных огней мне был  ясно  виден  силуэт  Рико,
приближавшегося к краю мола, согнувшись под тяжестью своего мешка. Я вышел
из машины и тихо двинулся следом за ним,  постепенно  уменьшая  расстояние
между нами. Когда он дошел до края мола, я был у него за спиной.
     - Брось это, Рико! И подними руки, - тихо сказал я.
     Он зашатался, пытаясь перевалить свою ношу  через  ограждение.  Мешок
зацепился за верхнюю перекладину и со стуком  упал  на  доски  мола.  Рико
развернулся и  бросился  на  меня  с  кулаками.  Уклоняясь  от  ударов,  я
несколько раз стукнул его по корпусу, а потом разок навесил по  скуле.  Он
свалился и лежал неподвижно, так что я смог его обыскать. Оружия  при  нем
не было.
     Развязав шнур, стягивающий  мешок,  я  высыпал  на  доски  часть  его
содержимого.   Там   были   перепачканные   землей   человеческие   кости,
поврежденный череп и ржавые части автомобильного мотора.
     Рико со стоном повернулся на  бок,  потом  тяжело  поднялся  и  снова
бросился на меня.  Он  был  достаточно  тяжел  и  силен,  но  реакция  его
оставляла желать много лучшего, откинутая голова  моталась  из  стороны  в
сторону. Мне не хотелось снова бить  его,  поэтому  я  сделал  шаг  назад,
достал револьвер и велел ему успокоиться.
     Вместо того, чтобы послушаться, он повернулся и, шатаясь,  побежал  к
выдающемуся в море концу мола. Потом  принялся  неловко  перелезать  через
барьер, ноги его соскальзывали с перекладин. Был  отлив,  и  вода  чернела
глубоко под нами.
     Не знаю, по какой причине, но я не мог допустить, чтобы Рико  прыгнул
в темные волны, а потому, спрятав оружие, обхватил его за пояс,  стянул  с
барьера и прижал к доскам.
     Только доведя Рико до своей машины  и  захлопнув  за  ним  дверцу,  я
понял, почему происшедшее радует меня. Двадцать с лишним лет назад,  возле
такого же залитого машинным маслом мола, я боролся в воде с  человеком  по
имени Паддлер и утопил его.



                                    31

     Капитан Маккендрик тоже был рад видеть Рико.  Мы  сидели  в  кабинете
капитана втроем в присутствии  сержанта  полиции,  призванного  записывать
показания. Рико молчал, пока  не  принесли  мешок  с  костями  и  железом.
Маккендрик потряс мешком перед его лицом, изнутри до нас донесся  странный
глухой стук.
     Маккендрик вынул проломленный череп и положил на своем столе.  Пустые
глазницы уставились в лицо Рико, он долго не мог  оторвать  от  них  глаз,
обводя губы сухим языком. Потом попытался почесать голову, но  пальцы  его
запутались в обвивающих ее бинтах.
     - Когда-то ты был порядочным человеком, - сказал капитан. - Я  помню,
как ты играл в волейбол на пляже. Ты  любил  нормальные  здоровые  игры  и
нормальный здоровый труд - мыл машины,  стриг  газоны.  И  считал  мистера
Хантри наилучшим хозяином, какого может желать себе такой молодой  парень,
как ты. Помнишь, когда-то ты мне это говорил?
     Из глаз Рико потекли слезы,  проложив  две  блестящих  дорожки  вдоль
крыльев его носа.
     - Это страшно, - пробормотал он.
     - Что страшно, Рико? Что ты его убил?
     Рико затряс головой и слезы растеклись по его лицу.
     - Я даже не знаю, кто это такой!
     - Для чего же ты вырыл его бедные кости и пытался избавиться от них?
     - Не знаю...
     - Как это? Делаешь - и не знаешь, зачем?
     - Иногда... Когда кто-нибудь мне приказывает...
     - Кто приказал тебе избавиться  от  этих  костей,  насовать  в  мешок
железа и бросить его в море? Кто поручил это тебе? - спрашивал Маккендрик.
     - Не помню...
     - А может, ты сам это придумал?
     Рико вздрогнул, словно отшатнувшись от этой мысли.
     - Нет!
     - Кто же тогда?
     Рико глянул в пустые глазницы.  Лицо  его  стало  еще  более  унылым,
словно, глядя в зеркало, он увидел свой истинный облик.  Подняв  руку,  он
коснулся пальцами виска, проверяя, есть ли под кожей кости.
     - Это череп мистера Ричарда Хантри? - спросил Маккендрик.
     - Не знаю! Ей-Богу, не знаю!
     - Что же ты знаешь?
     - Немного... - простонал он, глядя в пол. - Я всегда был туповат...
     -  Да,  это  правда,  но  не  в  такой  степени.  Когда-то  ты   умел
позаботиться о себе, Рико, увивался за девочками, но не позволял им водить
себя за нос. Ты не совершил бы убийства ради  какой-то  бабы,  покрутившей
перед тобой задом, для этого у тебя вполне хватит мозгов.
     Пальцы сержанта исполняли  прыгающий  менуэт  над  клавишами  пишущей
машинки. Рико всматривался в них так, будто они  танцевали  танец  смерти,
рассказывая о его прошлом или, быть может, предсказывая его будущее. Потом
он принялся шептать что-то себе под нос, слишком тихо, чтобы мы могли  его
слышать.
     Маккендрик наклонился вперед.
     - Что ты говоришь, Рико? - резко спросил он. - Говори громче, парень,
это может оказаться важным.
     Рико кивнул.
     - Это важно. Я не имею с этим ничего общего.
     - Ничего общего с убийством?
     - Да. Это все ее делишки. Моя совесть чиста! Она  велела  мне  зарыть
его - и я послушался. Потом, через двадцать пять лет, она велела  мне  его
вырыть. Я не сделал ничего больше!
     - Не сделал ничего больше... - тихо и ядовито повторил Маккендрик.  -
Всего-навсего похоронил убитого, а потом  вырыл  его  косточки  и  пытался
утопить их в море! Зачем бы ты это делал, если не убивал его?
     - Она велела мне.
     - Кто это "она"?
     - Миссис Хантри.
     - Велела тебе закопать тело мужа?
     Маккендрик встал с кресла и навис над  допрашиваемым,  а  тот  крутил
головой из стороны в сторону, словно пытаясь сбросить с себя  его  тяжелую
тень.
     - Это не было тело ее мужа.
     - Чье же тогда?
     - Какого-то типа, который позвонил у двери  в  один  прекрасный  день
двадцать пять лет назад. Он хотел видеть мистера Хантри. Я сказал ему, что
мистер Хантри  занят  в  мастерской,  но  и  помимо  этого  он  никого  не
принимает, если встреча не была условлена заранее. Но он заявил,  что  его
примут наверняка, стоит только мистеру Хантри услышать его имя.
     - Как его звали? - спросил Маккендрик.
     - Мне очень жаль, но этого я не помню.
     - Как он выглядел?
     - Обыкновенно. Был какой-то бледный и  слабый,  словно  больной.  Мне
запомнилось, что говорил он с трудом, будто перенес удар или что-то в этом
роде. У него был голос как у старого бродяги,  хотя  он,  кажется  не  был
стар.
     - Сколько лет ему было?
     - Лет тридцать. Во всяком случае, больше, чем мне...
     - А как он был одет?
     - Плохо. В какой-то коричневой одежде с чужого плеча. Я,  помню,  еще
тогда подумал, что одежду ему дали в Армии Спасения...
     - Ты проводил его к мистеру Хантри?
     -  Это  сделала  _о_н_а_.  И  все  трое  довольно  долго  говорили  в
мастерской.
     - О чем они говорили? - спросил я.
     - Я не слыхал. Они закрыли дверь,  такую  солидную,  толстую  дубовую
дверь. Через некоторое время миссис Хантри вышла вместе с ним и  проводила
его до ворот.
     Маккендрик злобно крякнул.
     - Но ведь раньше ты нам сказал, что хоронил его! Ты отказываешься  от
своих показаний?
     - Нет, сэр. Это случилось позже, в конце недели, когда  он  пришел  с
женщиной и маленьким мальчиком.
     - С какой женщиной? С каким мальчиком?
     -  Наверное,  ей  было  лет  тридцать.  Довольно  ладная,  но  ничего
особенного, такая бесцветная  брюнетка.  Мальчику  было  лет  семь-восемь.
Очень спокойный, не задавал никаких вопросов, как другие дети, кажется, он
за все время  не  произнес  ни  слова.  И  это  не  удивительно,  ведь  он
присутствовал при том, что случилось...
     - А что случилось?
     - Я точно не знаю, - задумчиво отвечал Рико. - Меня при этом не было.
Но когда все кончилось, в оранжерее, в старом мешке, лежало его скрученное
тело. Она сказала мне, что его хватил удар, он упал,  ударился  головой  и
умер на месте. И что я должен похоронить его, потому  что  она  не  желает
иметь никаких хлопот. Она сказала, что если я буду милым с ней  и  закопаю
его, она будет милой со мной...
     - Значит, все последние  двадцать  пять  лет  ты  не  вылезал  из  ее
постели? - презрительно сказал Маккендрик. - А этот бедняга лежал в  земле
и удобрял ее оранжерею, так?!
     Рико опустил голову и всматривался в  краешек  паркета  между  своими
ступнями.
     - Может, и так... Но я не убивал его!
     - Но ты прикрывал убийцу, кем бы он ни был. Кто его убил?
     - Не знаю. Меня не было при этом.
     - И лежа с ней в постели,  ты  за  двадцать  пять  лет  не  додумался
спросить, кто его убил?!
     - Нет, сэр. Это было не мое дело.
     - Но теперь это твое дело. Вы все замешаны в