сию  о
мести с попыткой самоубийства?
     - А вы уверены, что она пыталась его совершить?
     - У меня сложилось такое  впечатление.  Милдред  желала  уйти,  и  ее
задержала только эта металлическая ограда. Ну, и  стечение  обстоятельств,
благодаря которому я заметил ее на этой галерейке.
     - Ну что ж, в сущности,  это  не  противоречит  версии  о  мести.  Ее
замысел не удался, вот она и обратила свой гнев против себя.
     - Я не вполне вас понимаю, господин прокурор...
     - Правда? Возможно, вы незнакомы так подробно, как мы,  с  последними
достижениями судебной психологии, - он слегка принужденно улыбнулся.
     Я отвечал весьма вежливо, так как он мне мог еще понадобиться:
     - Действительно, я никогда не изучал право...
     - Но несмотря на это, вы очень помогли нам, - сказал он, словно желая
меня утешить. - И я вам весьма благодарен за вашу помощь, - он поднялся  с
рассеянным выражением в глазах. Я также поднялся, со страхом понимая,  что
утрачиваю контакт со всем этим делом.
     - Не могу ли я на минуту повидать вашего узника, господин прокурор?
     - Которого?
     - Хантри, мне бы хотелось задать ему несколько вопросов.
     - Он отказывается отвечать по совету своего адвоката.
     -  Мои  вопросы  не  касаются   этих   убийств,   во   сяком   случае
непосредственно не касаются...
     - А чего же вы хотите?
     - Хочу спросить, каково  его  настоящее  имя,  и  посмотреть  на  его
реакцию. И кроме того, спросить, почему Милдред Мид пыталась  покончить  с
собой.
     - У нас нет доказательств этого.
     - Я знаю, что пыталась, и хочу понять, почему.
     - А почему вы считаете, что он может знать ответ?
     - Я думаю, с Милдред он связан очень близко.  Между  нами  говоря,  я
уверен, что эта проблема заинтересует также Джека Баймеера. Как вы знаете,
это он меня нанял...
     - Если у мистера Баймеера есть какие-нибудь вопросы или  предложения,
он должен  обратиться  ко  мне  сам,  -  заявил  Лансинг  тоном  человека,
желающего удостовериться, что его голос звучит достаточно внушительно.
     - Я сообщу ему об этом.
     Дом  Баймееров  казался   вымершим,   словно   общественное   здание,
эвакуированное из-за угрозы взрыва бомбы. Я  вынул  из  багажника  портрет
Милдред Мид и направился к входной двери. Не успел я подойти, как в дверях
появилась Рут Баймеер. Она прижала палец к губам:
     - Муж страшно вымотался. Я уговорила его лечь отдохнуть.
     - К сожалению, миссис, я должен поговорить с ним.
     Она повернулась к двери, но лишь за тем, чтобы прикрыть ее за собой.
     - Вы можете так же поговорить со мной. Ведь  это  я  пригласила  вас.
Похищенная картина - моя собственность. Я вижу, она у вас с собой, не  так
ли?
     - Да. Но я  не  называл  бы  ее  похищенной.  Договоримся,  что  Фред
позаимствовал  ее,  потому  что  она  была  нужна  ему   для   научных   и
биографических изысканий. Он хотел установить, кто и когда  написал  ее  и
кто на ней изображен. Несомненно, ответы на эти вопросы важны для Фреда по
личным причинам. Но это еще не означает, что он преступник.
     Она кивнула, соглашаясь.  Ветер  растрепал  ей  волосы  и  она  вдруг
похорошела, словно осветившись.
     - Мне внятны мотивы поступков Фреда.
     - Разумеется, ведь и вы купили эту картину из  личных  побуждений.  В
город приехала Милдред Мид и ваш муж снова виделся с нею. Разве не  именно
поэтому вы повесили в доме ее портрет? Разве это не  было  предупреждением
ему или даже угрозой?
     Она наморщила брови.
     - Я не знаю, зачем ее купила. Тогда я даже  не  сообразила,  что  там
изображена Милдред.
     - Но ваш муж должен был об этом знать.
     Между нами воцарилось молчание. Я  слышал,  как  далеко,  у  подножья
горы, море отмеряет время.
     - Мой муж скверно себя чувствует. Он постарел за эти  два  дня.  Если
все это станет явным, его репутация погибнет. А может, и он сам...
     - Он рискнул всем уже давно, выбрав именно такой, а не иной путь.
     - Но что он совершил?
     - Думаю, это он сделал возможным фальшивое опознание Хантри.
     - Фальшивое опознание? Что вы имеете в виду?
     - Думаю, вы знаете, что я имею в  виду.  Но  об  этом  я  предпочитаю
говорить с вашим мужем.
     Она прикусила губу, с обнаженными зубами напоминала ворчащего у двери
сторожевого пса. Потом взяла картину, вошла в дом и проводила меня к мужу.
     Он сидел перед фотографией своих медных копей. На лице его отражалась
абсолютная беспомощность. Борясь со слабостью,  он  улыбнулся  мне  одними
уголками губ.
     - Что вам угодно? Снова денег?
     - Нет, всего лишь несколько ответов. Все это  дело  началось  в  1943
году. Пора его закрыть.
     - А что, собственно, произошло в 1943 году? - вмешалась Рут  Баймеер,
обращаясь ко мне.
     - Всего я не знаю.  Думаю,  все  началось  тогда,  когда  Вильям  Мид
получил отпуск и приехал домой, в Аризону. Собственно, дом его был  где-то
в другом месте. В Санта-Терезе его ждали молодая жена и маленький ребенок.
Но его мать все еще жила в Аризоне. Где именно жила тогда Милдред,  мистер
Баймеер?
     Он сделал вид, что не слышит меня. Жена ответила за него:
     - Жила в Тьюксоне, но проводила уик-энды в горах, с моим мужем.
     Баймеер изумленно глянул на нее. Я спросил себя, а  говорили  ли  они
когда-нибудь откровенно о его связи с Милдред?
     - Наверняка Вильям не был этим поражен, - продолжал я. - Его  мать  и
до того жила с разными мужчинами,  дольше  всего  с  художником  по  имени
Лэшмэн. Лэшмэн заменил ему отца и научил его рисовать. Приехав в отпуск  в
Аризону, Вильям узнал, что его сводный брат Ричард украл часть его  картин
и выставил как свои. В сущности, личность  Хантри  начал  фальсифицировать
сам Хантри, украв картины и рисунки Вильяма, а также женившись на Франсин.
     Из-за этого  между  молодыми  людьми  произошла  драка.  Вильям  убил
Ричарда и бросил его тело в пустыне, переодев в собственный мундир. Будучи
внебрачным сыном, он наверняка всю  жизнь  мечтал  занять  место  Ричарда.
Теперь у него появился шанс  занять  его,  одновременно  освободившись  от
службы в армии и от брака.
     Но без помощи других особ это ему не удалось бы, точнее  троих  особ.
Прежде всего, ему помогла Франсин. Скорей всего, она его любила,  хоть  он
был женат и убил ее мужа. Возможно даже, она сама подталкивала его к этому
убийству. Так или иначе, она приехала с ним  в  Санта-Терезу  и  семь  лет
прожила в качестве его жены.
     Не знаю, почему он рискнул вернуться в этот  город.  Возможно,  хотел
следить за судьбой своего сына. Но насколько мне известно, он ни  разу  не
видел Фреда в течение этих семи лет. Не исключено, что, живя так близко от
жены и сына, он в тайне играл собственную комедию двойной личности. А быть
может, ему необходимо было это постоянное напряжение в  качестве  допинга,
помогающего поддерживать миф Хантри и творить.
     Но прежде всего, ему было необходимо без помех выбраться из  Аризоны,
и в этом ему помогла мать. Наверняка задача Милдред была самой трудной. Ей
предъявили  останки  молодого  Ричарда  Хантри,  а  она  опознала  в   них
собственного сына.  Она  доказала  этим  свою  немалую  смелость  и,  надо
сказать, не в последний  раз.  Невзирая  ни  на  что,  она  любила  своего
внебрачного сына. Но это была болезненная и  трагическая  любовь.  Сегодня
утром она пошла к нему, взяв с собой стилет.
     - Чтобы убить его? - спросила Рут Баймеер.
     - Или сделать возможным его самоубийство.  Не  думаю,  чтобы  Милдред
видела в этом большую разницу. Ее жизнь кончена.
     У Баймеера вырвался невольный вздох.
     - Вы говорили, что Вильяму помогли три особы, -  повернулась  ко  мне
его жена.
     - По меньшей мере три.
     - И кто же эта третья особа?
     - Думаю, вы знаете это, миссис. Вильям  никогда  не  выбрался  бы  из
Аризоны и не устроился в жизни, если бы не чья-то  помощь.  Кто-то  должен
был прервать следствие, проводимое шерифом Бротертоном и закрыть дело.
     Мы оба посмотрели на Баймеера. Он поднял свои массивные плечи, словно
наши глаза были револьверными стволами.
     - Я не делал ничего подобного...
     - Если она тебе приказала, сделал бы, - заявила его жена.  -  Сколько
помню, она всегда давала тебе поручения. Пожалуй, ты отправишься в тюрьму,
чтобы спросить ее, что тебе делать дальше! Она  тебе  велит  спустить  все
состояние на адвокатов для ее сына-убийцы, а ты ее послушаешься!
     - Возможно, так я и сделаю.
     Он всматривался в ее лицо. Она глядела на него изумленно, с внезапным
страхом.
     Баймеер поднялся медленно, словно на  плечах  его  лежал  непосильный
груз.
     - Вы  меня  не  подвезете,  мистер  Арчер?  Я  чувствую  себя  весьма
разбитым.
     Я согласился. Баймеер двинулся к выходу,  в  дверях  он  обернулся  к
жене.
     - Есть еще одна вещь, о которой тебе нужно знать, Рут. Вильям также и
мой сын. Внебрачный сын мой и Милдред. Когда  он  родился,  я  был  совсем
мальчишкой.
     Ее лицо залила волна обиды.
     - Почему же ты раньше мне об этом не сказал?! Теперь уже поздно...
     Она смотрела на муж, словно видела его  последний  раз  в  жизни.  Он
проводил меня сквозь пустой, гулкий дом.  Шаги  его  были  нетвердыми,  он
слегка покачивался. Я помог ему забраться  в  машину  и  начал  потихоньку
спускаться с холма.
     - Это была случайность, - сказал он. - Так часто бывает  в  жизни.  Я
познакомился с Милдред, когда еще учился  в  гимназии,  после  футбольного
матча. Феликс Хантри устроил прием на своей вилле.  Меня  пригласили,  так
как моя мать была его кузиной. Понимаете, как бедного родственника...
     С минуту он сидел, опустив голову.
     - В тот день у меня появилось  три  пунктика,  четыре,  если  считать
Милдред. Когда Вильям был зачат,  мне  было  семнадцать,  и  восемнадцать,
когда он родился. Я немного мог сделать для него. Денег у меня не было.  Я
старался как-то переползти через колледж. Милдред сказала Феликсу  Хантри,
что это его сын, а он ей поверил. Он позволил дать мальчику свою фамилию и
давал деньги на его содержание, пока она не порвала с ним и не перебралась
к Саймону Лэшмэну.
     Для меня она также сделала все, что могла.  Устроила  мне  спортивную
стипендию, уговорила Феликса дать  мне  работу  на  руднике.  Помогла  мне
подняться по этой лестнице. Я очень благодарен ей...
     Но в голосе его не было ни  тепла,  ни  благодарности.  Возможно,  он
чувствовал, что жизнь его свернула не на ту дорогу еще в молодости, и  что
до сих пор он не совсем хозяин своей судьбы. Он смотрел на город,  который
мы проезжали так, словно видел его тенистые улицы впервые в жизни.
     Я тоже чувствовал себя тут чужим. Коридоры здания суда показались мне
катакомбами. После обычных формальностей, напоминавших  обряд  принятия  в
какую-то первобытную секту, люди окружного прокурора провели нас в камеру,
где находился пойманный мной человек.
     Даже  стоя  между  двух  вооруженных  стражей,  он  не  выглядел  как
убийца-рецидивист. Казался бледным, слабым  и  испуганным.  Как  же  часто
преступники выглядят именно так!
     - Вильям? - спросил я. Он кивнул.  В  глазах  его  накипали  слезы  и
скатывались по щекам, будто крупные капли крови, стекающие  из  нанесенных
стилетом ран.
     Джек Баймеер шагнул вперед и коснулся мокрого лица своего сына.