своих  дней  заниматься  светской
хроникой. Честно говоря, об этом  похищении  я  узнала  сегодня  утром,  в
редакции. Кажется, это женский портрет?
     - Мне сказали именно так. Я не видел картины. А о чем еще говорили  в
редакции?
     - Что картина наверняка поддельная. Это правда?
     - Баймееры так не считают.  Но  миссис  Хантри  утверждает,  что  это
именно так.
     - Если Франсин говорит, что это подделка, то у нее, несомненно,  есть
основания. Я думаю, она  способна  узнать  любую  картину,  написанную  ее
мужем. Собственно, их не так уж и много - чуть меньше  сотни.  Его  лучший
период длился всего семь лет. Потом он исчез. Или что-то в этом роде.
     - Что вы имеете в виду, говоря "что-то в этом роде", мисс?
     - Некоторые хорошо информированные жители города считают, что он  был
убит. Но, насколько мне известно, это всего лишь домыслы.
     - И кто же его убил?
     Она пытливо глянула на меня.
     - Франсин Хантри. Но вы же не станете ссылаться на меня, мистер?
     - Если бы вы так думали, мисс, вы бы мне об этом не сказали. А почему
именно она?
     - Он исчез так внезапно. Люди всегда подозревают именно жену, правда?
     - Порой  они  оказываются  правы,  -  ответил  я.  -  Вас  интересует
исчезновение Хантри с профессиональной точки зрения?
     - Я собираюсь писать о нем, если вы это имеете в виду.
     - Именно это. Мы могли бы сотрудничать.
     Она  снова  глянула  на  меня   пытливо,   на   сей   раз   с   долей
подозрительности, словно решив, что за моим предложением кроется интерес к
ней как к женщине.
     - Да?
     - Я не имел в виду то, что вы подумали, мисс. У меня другие  идеи.  Я
могу дать вам ценные сведения по делу Хантри. А  вы  расскажете  мне,  что
удалось узнать вам.
     - В самом деле ценные?
     - Весьма.
     Я рассказал ей о человеке, умершем в госпитале. Ее глаза  сузились  и
засверкали. Она выставила губки, словно в ожидании поцелуя,  но  думала  о
чем-то совсем ином.
     - Это действительно ценные сведения...
     Вернулся Рико со стаканом пенистой жидкости в руке.
     - Это заняло много времени, - пожаловался он.  -  Не  было  холодного
пива. Его тут никто больше не пьет. Мне пришлось его охладить.
     - Благодарю вас.
     Я взял у него стакан и предложил Бетти Джо.
     Она с улыбкой отказалась:
     - Мне еще работать сегодня ночью. Вы простите меня, если я исчезну?
     Я  посоветовал  ей  поговорить  с  Маккендриком.  Она  сказала,   что
непременно сделает это и удалилась через боковую дверь.  Мне  сразу  стало
одиноко.
     Я съел свой бутерброд с ветчиной, запивая его пивом, а потом вернулся
в зал, где раздавались звуки музыки. Женщина, сидящая у фортепиано, теперь
играла   какую-то   джазовую    пьеску,    неудачно    имитируя    свободу
профессионального пианиста. Миссис Хантри беседовала с Артуром  Плантером,
но тотчас упорхнула от него, заметив мой взгляд.
     - Что случилось с Бетти Джо? Надеюсь, вы не обидели ее?
     Она шутила, но ни один из нас не усмехнулся.
     - Мисс Сиддон вынуждена была уйти.
     В глазах миссис Хантри исчезли всякие следы веселья.
     - Она не предупреждала меня, что намерена нас покинуть. Надеюсь,  она
посвятит  моему  приему  положенное  место  в   газете   -   мы   собираем
пожертвования для местного музея.
     - Я уверен, что она это сделает.
     - А она вам не сказала, куда направляется?
     - В клинику. Совершено убийство. Убит Пол Граймс.
     Она широко  открыла  глаза,  словно  я  обвинил  ее,  потом  опустила
ресницы, отдав себе отчет в абсурдности такого предположения.  Ей  удалось
остаться спокойной, но было видно, что она  с  трудом  сохраняет  на  лице
нормальное выражение. Она проводила меня в столовую, но застав  там  Рико,
перешла в маленькую гостиную.
     Здесь она прикрыла дверь  и,  стоя  перед  пустым  остывшим  камином,
глянула прямо мне в глаза.
     - Откуда вам известно, что Пол Граймс убит?
     - Я нашел его умирающим.
     - Где?
     - Недалеко от клиники.  Возможно,  он  пытался  добраться  до  нее  и
получить помощь, но умер, не добравшись. У него  были  тяжкие  повреждения
головы и лица.
     Она с шумом втянула воздух. Передо мной стояла все такая же красивая,
хоть и не молодая уже женщина, но казалось,  что  жизнь  отхлынула  от  ее
лица. Глаза ее расширились и потемнели.
     - Это не мог быть несчастный случай, мистер Арчер?
     - Нет. Я думаю, его убили. Полиция придерживается того же мнения.
     - Вы знаете, кто ведет следствие?
     - Капитан Маккендрик.
     - Это хорошо, - она слегка склонила голову. - Он знал моего мужа.
     - Но почему эту смерть  кто-либо  должен  связывать  с  вашим  мужем,
миссис? Не понимаю...
     - Этого не удастся избежать. Пол Граймс когда-то дружил  с  ним.  Его
смерть вытащит на свет все старые истории.
     - Какие истории?
     - Сейчас на это нет времени. Может, поздней... - ее  ладонь  охватила
мое запястье, будто ледяной браслет. - Я хочу кое  о  чем  попросить  вас,
мистер Арчер. О двух вещах. Пожалуйста, не говорите капитану  Маккендрику,
да и никому другому, то, что я вам сказала сегодня о бедняге Поле. Он  был
добрым другом Ричарда, да и моим тоже. Я говорила так  в  раздражении,  не
должна была делать этого и мне очень жаль...
     Она выпустила мое запястье и облокотилась о кресло.  Голос  ее  менял
краски и тон, но глаза оставались неподвижными и  внимательными,  я  почти
ощущал на лице их прикосновение. Однако, я абсолютно не верил во внезапный
всплеск ее симпатии к Полу Граймсу и задумался о том, что произошло  между
ними в прошлом.
     Она внезапно опустилась в кресло, словно это самое прошлое ударило ее
со спины.
     - Не принесете ли вы мне чего-нибудь выпить,  мистер?  -  проговорила
она слабым голосом.
     - Воды?
     - Да, если можно...
     Я принес из столовой полный  бокал.  Ее  руки  дрожали.  Держа  бокал
обеими руками, она сделала маленький глоток, потом залпом выпила остальное
и поблагодарила меня.
     - Собственно, я не знаю, за  что  вас  благодарю.  Вы  испортили  мне
прием.
     - Мне очень жаль. Но это не моя вина. Ваш прием испортил убийца  Пола
Граймса. Я лишь посланец, принесший дурные вести...
     Она на минуту подняла глаза к моему лицу.
     - Вы умный человек.
     - Вы не хотели бы поговорить со мной?
     - Мне кажется, я этим и занимаюсь.
     - Я имел в виду откровенный разговор.
     Она покачала головой.
     - Но у меня гости...
     - Пока хватает выпивки, они разберутся с собой сами.
     - Но я в самом деле не могу, - она встала с кресла.
     - Пол Граймс должен был присутствовать на вашем сегодняшнем приеме?
     - Но с какой стати?
     - У него было с собой приглашение. Разве не вы ему его посылали?
     Она смотрела на меня, прислонившись к двери.
     - Не исключено. Я разослала много приглашений. Некоторые были посланы
другими членами моего комитета.
     - Но вы должны знать, был ли он в списке гостей.
     - Мне кажется, нет...
     - Но вы не уверены?
     - Нет.
     - Он когда-нибудь бывал в вашем доме?
     - Нет, насколько мне известно. Я не понимаю, к чему все это?
     - Пытаюсь узнать хоть что-то о ваших отношениях с Полом Граймсом.
     - Я не поддерживала с ним отношений.
     - Ни плохих, ни хороших. Сегодня днем вы, в сущности, обвинили его  в
подделке баймееровской картины. А вечером пригласили его на прием...
     - Приглашения рассылались вначале прошлой недели.
     - Значит, вы признаете, что послали его?
     - Возможно. Наверное, я сделала это. А  то,  что  я  о  нем  говорила
сегодня днем, не предназначалось  для  всеобщего  ведома.  Признаться,  он
действовал мне на нервы!
     - Теперь уже не будет...
     - Я понимаю. Мне жаль, что его убили,  -  она  склонила  свою  гордую
седую голову. - Я послала ему это приглашение. Я надеялась, что мы  сможем
поправить отношения. С определенного времени они оставляли желать лучшего.
Я надеялась, что, может, он оценит мой жест доброй воли...
     Она глянула на меня сквозь упавшие  на  лоб  волосы.  Глаза  ее  были
холодны и внимательны. Я не верил ни одному ее слову и, наверное, это было
заметно.
     - Я ненавижу терять друзей! - продолжала она горячо. - Особенно  тех,
кто был дружен с моим мужем! Их все  меньше.  Тех,  с  кем  мы  дружили  в
Аризоне... А Пол был один из них. Он был рядом с нами, когда Ричард достиг
первых больших успехов. Знаете, это, собственно, Пол все устроил.  Но  сам
он так и не смог добиться известности.
     - Между ними были напряженные отношения?
     - Между моим мужем и Полом? Что вы! Пол был одним из учителей Ричарда
и очень радовался его успехам!
     - А что о нем думал ваш муж?
     - Он был благодарен Полу. Они всегда были в самых теплых  отношениях,
покуда Ричард был среди нас, - она бросила на меня  долгий  подозрительный
взгляд. - Я не понимаю, чего вы хотите?
     - Простите, но я тоже.
     - Тогда зачем же говорить об этом?  Мы  тратим  впустую  мое  и  ваше
время.
     - В этом я не уверен. Пожалуйста, миссис, скажите мне, ваш муж жив?
     Она покачала головой.
     - Я не смогу ответить на этот вопрос. Я не знаю,  честное  слово,  не
знаю.
     - Когда вы видели его в последний раз?
     - Он ушел летом 1950 года. С тех пор я не видела его.
     - Не было ли каких-либо обстоятельств, указывающих на то, что  с  ним
что-то случилось?
     - Скорее наоборот. Он написал мне прекрасное письмо.  Вы  хотите  его
видеть?
     - Я его видел. Значит, вы допускаете, что он жив до сих пор?
     - Я надеюсь, молюсь об этом и верю, что он жив.
     - Он не связывался с вами с момента своего исчезновения?
     - Никогда.
     - Вы не ждали вестей от него?
     -  Не  знаю...  -  она  слегка  склонила  голову,  мышцы  на  ее  шее
натянулись. - Этот разговор тяжел для меня.
     - Мне очень жаль.
     - Так зачем же вы продолжаете его?
     - Пытаюсь понять, возможно ли, что убийцей Пола Граймса является  ваш
муж.
     - Это безумная мысль! Безумная и мерзкая!
     - Кажется, Граймс так не думал. Перед  смертью  он  произнес  фамилию
вашего мужа, миссис.
     Она не упала в обморок, но, казалось, была к этому  близка.  Ее  лицо
под слоем косметики побелело, и она упала бы на  пол,  если  бы  я  ее  не
поддержал за плечи. Тело ее было гладким, словно мрамор и почти  таким  же
холодным.
     Рико открыл дверь, толкнув ее плечом, и вошел в комнату. Я  мгновенно
оценил его весьма крепкое телосложение - в маленькой комнатке он помещался
с трудом.
     - Что происходит?
     - Ничего, - ответила миссис Хантри. - Прошу тебя, Рико, выйди.
     - Он не обидел вас, госпожа?
     - Нет-нет. Но я прошу вас обоих выйти...
     - Вы слышали, что было сказано, мистер? - обернулся ко мне Рико.
     - Вы также слышали. Я должен поговорить  с  миссис  Хантри  об  одном
деле, - я глянул в ее сторону. - Вы не хотите узнать, что сказал Граймс?
     - Наверное, я должна выслушать  это.  Рико,  пожалуйста,  оставь  нас
одних. Все в порядке.
     Судя по всему, Рико не был в этом уверен. Он глянул на меня грозно  и
обиженно, словно маленький мальчик, поставленный в угол. Лакей  был  очень
высок и в глазах женщин, любящих мужчин с весьма яркой внешностью,  должен
был выглядеть красивым. Невольно  я  задал  себе  вопрос,  принадлежит  ли
миссис Хантри к числу таких женщин.
     - Прошу тебя, Рико... - она говорила тоном хозяйки дикого сторожевого
пса или ревнивого жеребца.
     Рико выдвинулся из комнаты, я закрыл за ним дверь.
     - Он уже давно работает у меня, - пояснила миссис Хантри, - был очень
привязан к моему мужу, а когда Ричард покинул нас, перенес это чувство  на
меня.
     - Это заметно, - сказал я.
     Она слегка покраснела, но не поддержала эту тему.
     - Вы хотели рассказать мне, что сказал перед смертью Пол Граймс.
     - Разумеется. Скорей всего, он принял меня за  вашего  мужа.  Сказал:
"Хантри? Оставь меня  в  покое",  а  потом:  "Я  знаю  тебя,  сукин  сын".
Естественно,  из  этого  можно  сделать  вывод,  что  человек,  смертельно
избивший его, был ваш муж.
     Она опустила ладони, открыв бледное измученное лицо.
     - Это невозможно... Ричард не был агрессивен... Пол  Граймс  был  его
близким другом...
     - Я не похож на вашего мужа?
     - Нет. Ричард был значительно моложе... - она  вдруг  смолкла.  -  Но
ведь теперь он был бы намного старше, да?..
     - Мы все стареем. Он был бы старше на двадцать пять лет.
     - Да... - она склонила голову, словно внезапно  ощутив  тяжесть  этих
лет. - Но Ричард действительно ничуть не походил на  вас.  Разве  что  его
голос несколько напоминал ваш.
     - Но Граймс принял меня за Ричарда Хантри раньше, чем я заговорил.  Я
не сказал ему ни слова.
     - И что же это доказывает? Я прошу вас уйти, мистер. Мне очень тяжело
все это. И я должна снова вернуться к ним...
     Она вернулась в столовую, через минуту и я отправился за ней  следом.
Миссис Хантри и  Рико  стояли,  склонившись  друг  к  другу,  и  о  чем-то
вполголоса говорили у заставленного свечами  стола.  Я  почувствовал  себя
соглядатаем и прошел к окну. Вдали лежала пристань, путаница  мачт  и  рей
напоминала полный суровой красоты белый зимний лес.  Отраженные  в  стекле
огни свечей мигали вокруг далеких мачт, словно огни святого Эльма.



                                    10

     Я вернулся в зал. Артур Плантер, знаток искусства, стоял у  одной  из
стен и всматривался в висящую на ней картину. Когда я обратился к нему, он
не повернул головы и не  ответил,  но  вся  его  худая  фигура  еще  более
вытянулась.
     Я повторил его имя:
     - Мистер Плантер?
     Он неохотно отвел глаза от портрета какого-то мужчины.
     - Чем могу служить?
     - Я частный детектив...
     - В самом деле? - ни на его худом лице, ни в выцветших узких глазах я
не заметил ни тени интереса.
     - Вы знали Пола Граймса?
     - Я не могу сказать,  что  знал  его.  Мы  вместе  провели  несколько
сделок, очень немного, - губы его кривились, словно это воспоминание  было
горьким на вкус.
     - Больше вы не сможете  заключать  с  ним  сделки,  -  произнес  я  в
надежде, что встряска сделает его более общительным. - Сегодня вечером  он
был убит.
     - Я в числе подозреваемых? - спросил он равнодушным усталым тоном.
     - Скорей всего, нет. В его машине найдено  несколько  картин.  Вы  не
хотели бы взглянуть на одну из них?
     - С какой целью?
     - Возможно, вы смогли бы сказать, кто ее автор...
     - Хорошо... - принужденно сказал он. - Хотя я предпочел  бы  смотреть
вот на это, - он указал на висящий на стене портрет мужчины.
     - А кто это такой?
     - Неужели  вы  не  знаете?  Это  Ричард  Хантри...  его  единственный
автопортрет.
     Я  внимательней  взглянул  на  картину.  Голова   мужчины   несколько
напоминала голову льва, у него были густые прямые темные волосы  и  густая
борода, почти скрывающая скорее женские, тонкого рисунка губы. Глаза  были
красноватыми и глубоко посаженными. Складывалось впечатление, что весь  он
излучает силу.
     - Вы были с ним знакомы? - спросил я Плантера.
     -  Более  чем.  В  определенном  смысле,   я   был   одним   из   его
первооткрывателей.
     - Не думаете ли вы, что он все еще жив?
     - Не знаю. Я искренне  надеюсь,  что  это  так.  Но  если  он  жив  и
продолжает работать, то не обнародует своих картин.
     - Какие у него могли быть причины для такого исчезновения?
     - Не знаю, - повторил Плантер. - Мне кажется, что он  был  человеком,
подобно  Луне,  проходящим  различные  фазы.  Возможно,  предыдущая   фаза
кончилась, - он оглядел  переполненный  зал,  несколько  свысока  окидывая
взглядом остальных гостей. - А картина, которую вы хотите показать мне,  -
это его вещь?
     - Понятия не имею. Возможно, вы мне об этом скажете.
     Я провел его к своей  машине  и  при  свете  прожектора  показал  ему
маленький морской пейзаж, вытащенный мною из машины Пола Граймса. Он  взял
его из моих рук осторожно, словно демонстрируя мне, как нужно обращаться с
картинами.
     - К сожалению, это весьма скверная картина, - проговорил он  в  конце
концов. - Наверняка она написана не Хантри, если вы хотели узнать это.
     - Вы не могли бы определить, кто ее автор?
     С минуту он думал над моим вопросом.
     - Это может быть Джейкоб Витмор. Если так, то это очень старый Витмор
- абсолютно и непоколебимо реалистичный. К сожалению,  бедняга  Джейкоб  в
своем творчестве шел в ногу с мировым искусством, но на поколение отставал
от него. Додумался до сюрреализма, а перед самой смертью  начал  постигать
символизм.
     - Когда он умер?
     - Вчера, - Плантер явственно забавлялся столь  шокирующим  характером
этой информации. - Я слышал, что он отправился поплавать в море неподалеку
от Сикамор-Пойнт, и в воде его хватил сердечный приступ,  -  он  задумчиво
посмотрел на картину в своих руках. - Интересно, что Граймс намеревался  с
этим делать? Цены на хорошего  художника  часто  идут  в  гору  после  его
смерти. Но Джейкоб Витмор не был хорошим художником.
     - А его картины похожи на вещи Хантри?
     - Нет. Абсолютно, - он испытующе  глянул  на  меня.  -  А  почему  вы
спрашиваете об этом?
     - Мне говорили, что Граймс был не  из  тех,  кто  неспособен  продать
подделку под Хантри...
     - Понимаю. Но эту картину ему трудновато было бы продать  в  качестве
вещи Хантри. Это даже для Витмора слишком паршиво.  Кроме  того,  вы  сами
видите, он  и  половины  работы  не  сделал.  Словно  отомстил  морю,  так
отвратительно  рисуя  его,  -  добавил  Плантер  с   тонким,   сознательно
скрываемым чувством юмора.
     Я поглядел на грязные полосы  голубого  и  зеленого,  перечеркивающие
неоконченный морской пейзаж и подумал, что даже если бы это была худшая  в
мире картина, тот факт, что ее творец утонул в этом самом море, прибавляет
ей глубины и выразительности.
     - Значит, он жил неподалеку от Сикамор-Пойнт?
     - Да, на пляже, к северу от университетского городка.
     - У него была семья?
     - Жил с девушкой, - ответил Плантер. - Она даже сегодня звонила  мне,
хотела, чтобы  я  приехал  и  посмотрел  оставшиеся  после  него  картины.
Насколько я знаю, она потихоньку распродает их, но, честно говоря, я бы их
и даром не взял.
     Он отдал мне картину и объяснил, как доехать до места. Я сел в машину
и, направившись на север, миновал университет и оказался в Сикамор-Пойнт.
     Девушка,   оставленная   Джейкобом   Витмором,   оказалась    угрюмой
блондинкой, несколько засидевшейся в девичьем возрасте. Жила она  в  одном
из нескольких бараков и лачуг, разбросанных по  песчаной  полоске  у  края
вдающейся в море  материковой  плиты.  Она  всматривалась  в  меня  сквозь
приотворенную  дверь,  приподняв  брови,  с  таким  видом,  словно  я  был
вестником грядущей катастрофы.
     - Что вам угодно?
     - Меня интересуют картины...
     - Их осталось уже не так много.  Я  собираюсь  уезжать.  Джейк  вчера
утонул, разве вы не знаете? А я осталась, как черт знает что...
     Ее угрюмый голос дышал горечью и печалью. Грустные  мысли,  казалось,
переполняли ее голову. Она смотрела над моей головой вдаль,  на  море,  по
которому перекатывались едва заметные волны,  будто  дозированные  отрезки
вечности.
     - Нельзя ли мне войти и посмотреть?
     - Да, разумеется...
     Она открыла дверь и захлопнула ее за мной, борясь с ветром. В комнате
стоял запах моря, вина, марихуаны  и  плесени.  Немногочисленные  предметы
меблировки были старыми и поломанными. Создавалось впечатление, что  домик
с трудом пережил начальный этап той самой баталии, что  прокатилась  потом
через дом Джонсонов на Олив-Стрит.
     Девушка на минуту  скрылась  в  соседней  комнате  и,  вернувшись  со
стопкой необрамленных картин, положила их на погнутый дощатый стол.
     - Я хочу за них по десять долларов за штуку или  сорок  пять  за  все
пять