что  ее  уволили.  Ей  разрешили  уйти.  Но  я  не
уполномочена вести разговоры на эту тему, - однако,  мне  показалось,  что
она была бы не против, если я задержусь. - Вы не из полиции, мистер?
     - Я частный детектив и сотрудничаю с полицией.
     Достав бумажник, я показал ей копию лицензии. Она улыбнулась,  словно
глянув в зеркальце.
     - У нее снова неприятности?
     - Надеюсь, нет.
     - Опять кража наркотиков?
     - Я могу сказать  только,  что  веду  расследование  по  делу  миссис
Джонсон. Как давно она не работает здесь?
     - Это случилось на прошлой неделе. Дирекция разрешила ей уволиться  и
вообще пошла навстречу. Но держать ее больше  тут  не  могли.  Часть  этих
таблеток была у нее в кармане, я  находилась  там,  когда  ее  обыскивали.
Жаль, что вы не слышали, какими словами она разговаривала с начальством!
     - Что же она сказала?
     - Ох, я не могу этого повторить!
     Бледное лицо дежурной  сестры  внезапно  покрылось  густым  румянцем,
будто я сделал ей нескромное предложение. Она неожиданно угрюмо посмотрела
на меня, словно устыдившись своего волнения, резко повернулась и ушла.
     Полночь уже  миновала.  Я  столько  времени  провел  в  клинике,  что
чувствовал себя пациентом. На этот раз, не желая  натыкаться  на  капитана
Маккендрика, Пурвиса, Паолу и любого из умерших мужчин,  я  вышел  другими
воротами.
     Проезжая автострадой, я видел неоновую вывеску "Ла Палома", а  потому
ориентировался, где находится реабилитационный центр. По дороге от клиники
я миновал несколько неосвещенных врачебных приемных, гостиницу для  сестер
милосердия и несколько улочек с двухэтажными домами предвоенной постройки,
в которых обитали городские обыватели среднего достатка. Застроенная часть
отделялась от автострады узкой полосой травы с редкими дубами.  Под  сенью
ветвей  стояло  несколько  машин  запоздалых  влюбленных   с   запотевшими
передними стеклами.
     Двухэтажный  комплекс   пансионата   "Ла   Палома",   состоявший   из
облицованных каменными плитами зданий, стоял  у  самой  автострады,  будто
заправочная станция. Когда  я,  войдя,  закрыл  за  собой  тяжелую  дверь,
приглушенный гул моторов редких в эту пору машин стал похож на  отдаленный
шум морских  волн.  Его  перекрывали  более  близкие  звуки  ночной  жизни
пансионата: храп, вздохи и невнятные просьбы пациентов.
     Я услыхал за своей спиной тихие приближающиеся  шаги  медсестры.  Это
оказалась молодая красивая негритянка.
     - Уже поздновато для посещений, - сказала она. - Все заперто на ночь.
     - Я хотел бы увидеться с вашей сотрудницей, с миссис Джонсон.
     - Попробую найти ее. Она становится популярной, вы уже второй  гость,
посетивший ее сегодня.
     - А кто был первый?
     Она на секунду заколебалась.
     - Вы не ее муж?
     - Нет, просто знакомый.
     - Перед вами ее навестил сын... молодой человек с  рыжими  усами.  Он
поднял порядочный шум, прежде чем  мне  удалось  его  выпроводить,  -  она
глянула на меня пытливо, но не без симпатии. - Надеюсь, вы не  собираетесь
поднимать шум?
     - О, ни в коем  случае!  Наоборот,  я  предпочитаю  сглаживать  любые
конфликты.
     - Хорошо, я позову ее. Но, пожалуйста, потише. Люди уже спят.
     - Договорились. А по какому поводу они шумели?
     - По поводу денег. Причиной ссор всегда бывают деньги...
     - Не всегда, - возразил я. - Иногда причиной бывает любовь.
     - Об этом тоже шла речь. В его машине сидела какая-то блондинка.
     - Не каждому выпадает такое счастье...
     Она скривила суровую гримаску, словно отметая мои шутки.
     - Я позову миссис Джонсон.
     Миссис Джонсон приближалась ко мне с  явной  неохотой.  Ее  припухшие
глаза говорили о недавних слезах.
     - Что вам угодно? - в голосе ее слышалась опустошенность, словно  она
уже все утратила и немногим может мне помочь.
     - Я хотел бы немного поговорить с вами.
     - У меня и так накопилось много работы, я не  успеваю...  Вы  хотите,
чтобы меня уволили из-за вас?
     - Нет. Но дело в том, что я являюсь частным детективом.
     Ее взгляд обежал маленькую темную приемную и остановился  на  входной
двери. Мышцы ее напряглись, словно она готова была выбежать на автостраду.
     Я встал между нею и выходом.
     - Нет ли здесь помещения, где мы могли бы на несколько минут спокойно
присесть?
     - Наверное, есть. Но  если  я  потеряю  место,  это  будет  на  вашей
совести, мистер.
     Она  проводила  меня  в  заставленную  случайно  подобранной  мебелью
комнату ожидания и зажгла тусклый торшер. Мы  сели  лицом  друг  к  другу,
колени наши почти соприкасались. Она  одернула  белый  нейлоновый  китель,
словно контакт со мной был для нее оскорбителен.
     - Что вам нужно от меня? И прекратите притворяться журналистом,  я  с
самого начала знала, что вы полицейский!
     - Мне нужно увидеть вашего сына Фреда.
     - Мне тоже, - она пожала массивными плечами.  -  Фред  начинает  меня
тревожить. Я весь день ничего о нем не знаю.
     - Сегодня вечером он был тут. Что ему было нужно?
     Она молчала, но равнодушной  не  осталась.  На  лице  ее  было  видно
усилие, словно она проверяла свою ложь, а может, изобретала новую.
     - Деньги. Ничего особенного. Каждый  человек  имеет  право  попросить
денег у собственной матери.  Я  не  первый  раз  помогаю  ему.  Он  всегда
возвращает, как только у него появляется из чего.
     Я прервал дымовую завесу ее слов.
     - Прошу вас, миссис, прекратите. Фред попал в сложную ситуацию. Кража
картины - достаточный повод для тревог.  Теперь  он  увез  девушку,  чтобы
скрыть предыдущее преступление.
     - Он ее не увозил! Это ложь, мерзкая ложь! Она по своей воле  поехала
с ним. Собственно говоря, это наверняка была ее идея. Она уже давно бегает
за Фредом! А если  эта  маленькая  черномазая  дрянь  сказала  вам  что-то
другое, то она просто врет! - она погрозила  кулаком  закрытой  двери,  за
которой находилась чернокожая медсестра.
     - А что произошло с этой картиной, миссис Джонсон?
     - С какой картиной?
     - С той, которую Фред украл из дома семейства Баймеер?
     - Да он не крал ее! Просто взял на  время,  чтобы  провести  какие-то
исследования. Он принес ее в музей и там ее украли...
     - Фред сказал мне, что картина исчезла из вашего дома.
     Она покачала головой.
     - Наверное, вы неправильно его поняли,  мистер.  Картину  вынесли  из
подвала музея, это они должны отвечать...
     - Значит, вы с Фредом решили остановиться на этой версии, миссис?
     - Мы стоим на этом, потому что это правда! Фред чист как стекло! Если
вы этого не видите, мистер, значит, у вас ужасные представления о мире! Вы
слишком много общались с непорядочными людьми...
     - Это правда, - признал  я.  -  Думаю,  миссис,  вы  тоже  к  таковым
принадлежите.
     - Я не намерена сидеть тут и выслушивать от вас оскорбления, мистер!
     Она пыталась разгневаться,  но  из  этого  как-то  ничего  не  вышло.
Слишком много пережила она в течение минувшего дня, а  ночь  нависала  над
ней, словно крутая волна. Опустив взгляд на свои ладони,  она  зарылась  в
них лицом. Не плакала, не вздыхала, не произнесла ни слова. Но ее молчание
на фоне тихого рокота автострады было полно черного отчаяния.
     Через некоторое время она выпрямилась и абсолютно спокойно глянула на
меня.
     - Я должна возвращаться к своей работе.
     - Но ведь вас никто не контролирует.
     - Возможно, но если с утра будет беспорядок, вина падет на меня.  Нас
здесь всего две.
     - Я думал, вы работаете в клинике...
     - Работала. У меня был конфликт с одним из руководителей.
     - Вы не хотели бы рассказать мне об этом?
     - Ничего особенного не произошло.
     - Ну так расскажите мне...
     - С какой стати? Мне хватает неприятностей без ваших выдумок!
     - Неприятностей и угрызений совести?
     - Моя совесть - это мое личное дело. В ваших услугах я не нуждаюсь.
     Она сидела  абсолютно  неподвижно.  Я  разглядывал  ее,  как  мог  бы
разглядывать статую, оставлявшую меня равнодушным. Но ее молчание не  было
мне на руку. Все это дело,  начавшееся  с  несерьезной  кражи,  постепенно
втягивало в свою орбиту жизни разных людей. Два человека лишились жизни, а
дочь Баймееров исчезла где-то во тьме.
     - Куда направились Фред с мисс Баймеер?
     - Не знаю.
     - Вы его не спросили? Вы бы не дали ему денег, если бы не знали,  что
он собирается с ними делать.
     - Однако, дала.
     - Думаю, что вы лжете.
     - Думайте, что вам угодно, - сказала она равнодушно.
     - И лжете вы не в первый раз. Вы уже неоднократно обманывали меня.
     Ее  глаза  блеснули   интересом   и   в   них   появилось   выражение
превосходства, обычно испытываемого обманщиками в отношении обманутых.
     - Например, вы уволились из клиники, потому что вас поймали на  краже
наркотиков. А вы утверждали, что причиной был конфликт с руководством.
     - Что касается наркотиков,  -  быстро  вставила  она,  -  они  просто
недосчитались, а вину свалили на меня.
     - А вы не были виноваты?
     - Да что вы! За кого вы меня принимаете?!
     - За особу, которая лжет.
     Она резко двинулась, словно угрожая мне уходом,  но  не  поднялась  с
места.
     - Вы можете сколько угодно оскорблять  меня,  мистер,  я  привыкла  к
этому. Ничего вы мне не докажете!
     - А сейчас вы тоже под действием наркотиков?
     - Я их не употребляю.
     - Никаких?
     - Никаких.
     - Так для кого же вы их крали? Для Фреда?
     Она пробовала засмеяться, но смогла выдавить из себя лишь  тоненький,
почти неслышный смешок. Если бы я услыхал  ее  голос,  не  видя  источника
звука, то  наверняка  решил  бы,  что  это  голос  молодой  легкомысленной
девчонки. Я подумал, а не эту ли роль играет она перед сыном.
     - Скажите мне, миссис, зачем Фред взял эту картину? Чтобы продать  ее
и купить наркотики?
     - Он не наркоман!
     - Возможно, хотел, купить их для мисс Баймеер?
     - Что за идиотская мысль?! У нее же есть состояние!
     - А не поэтому ли он интересуется ею?
     Она наклонилась вперед, не снимая ладони с колен, держа себя в  руках
со смертельной серьезностью. Женщина,  чей  хохот  я  только  что  слышал,
растворилась в ее массивной фигуре, словно астральное тело.
     - Вы не знаете Фреда, мистер. И никогда не узнаете -  вам  не  хватит
ума и тонкости. Он порядочный человек и относится к мисс Баймеер как брат,
как старший брат.
     - И куда же старший брат увез свою сестренку?
     - Прекратите изображать иронию!
     - Я хочу знать, где они или куда направляются. Вам это известно?
     - Нет, я понятия не имею.
     - Вы не дали бы им денег на путешествие, если бы не знали,  куда  они
едут.
     - А кто сказал, что я дала?
     - Я.
     Она несколько раз ударила крепко сжатыми руками  по  обтянутым  белым
нейлоном коленям.
     - Я убью эту черномазую дрянь!
     - Не советую. Если вы сделаете это, то попадете за решетку.
     Ее губы скривились в неприятной улыбке.
     - Но я пошутила...
     - Вы выбрали неудачную тему и неподходящее время для  шутки.  Сегодня
вечером был убит человек по имени Пол Граймс.
     - Убит?
     - Избит до смерти.
     Миссис Джонсон наклонилась в бок и упала на пол. Она не шевельнулась,
пока чернокожая медсестричка, вызванная  мной  на  помощь,  не  облила  ее
голову водой. После этого встала, тяжело дыша, и коснулась волос.
     - Зачем ты это сделала?! Ты мне испортила прическу!
     - Вы потеряли сознание, - сказал я.
     Она покачала головой и слегка пошатнулась. Медсестричка, поддержав ее
за плечи, помогла ей сохранить равновесие.
     - Лучше присядь, милая. Ты и впрямь сомлела.
     Однако, миссис Джонсон желала остаться на ногах.
     - Что случилось? Кто меня оглушил?
     - Вас оглушило известие, которое я вам сообщил, - вмешался я.  -  Пол
Граймс сегодня вечером был избит до смерти. Я нашел его на улице, недалеко
отсюда.
     Лицо миссис Джонсон выразило абсолютное равнодушие, но  через  минуту
она натянула на него маску презрения.
     - А кто это такой?
     - Антиквар из Аризоны. Это он продал Баймеерам  картину.  Вы  его  не
знали, миссис?
     - Вы не могли бы повторить фамилию, мистер?
     - Пол Граймс.
     - Я никогда не слыхала о таком.
     - Так почему же вы упали в обморок, когда я сказал, что он был убит?
     - Вовсе не потому. Со мной случаются такие внезапные обмороки. Это не
опасно.
     - Может, лучше отвезти вас домой?
     - Нет! Я потеряю место. Я не  могу  позволить  себе  этого.  Это  наш
единственный источник существования.
     Она  опустила  голову,  повернулась  и,  пошатываясь,   двинулась   в
направлении комнат пациентов.
     - Куда Фред намерен увезти мисс Баймеер? - спросил я, следуя за ней.
     Она не ответила и вообще не отреагировала на мой вопрос.



                                    13

     Автострада привела меня в почти безлюдный  центр  города.  По  дороге
меня обогнала патрульная полицейская  машина.  Водитель,  поравнявшись  со
мной, скользнул по мне взглядом и продолжал путь.
     На втором этаже здания редакции горел свет. Освещенные окна  выходили
в заросший травой окруженный пальмами сквер. Высокие деревья стояли тихо и
неподвижно в ночном безветрии.
     Я оставил машину в сквере и поднялся на третий этаж. Ориентируясь  по
звуку пишущей машинки, я миновал пустое длинное  помещение  и  оказался  в
огороженной барьером кабинке, где работала Бетти  Джо.  Она  вздрогнула  и
подняла испуганные глаза, когда я окликнул ее по имени.
     - Не надо так! Ты меня напугал!
     - Прости.
     - Ладно. Честно говоря, я тебе очень рада.  Пытаюсь  как-то  склепать
заметку об этом убийстве.
     - Я смогу прочесть?
     - В утреннем выпуске, если напечатают. Они  не  всегда  помещают  мои
заметки. Редактор информационного отдела  -  женоненавистник,  и  я  часто
бываю жертвой дискриминации - он старается помещать мои статьи на  женских
страницах, - она улыбнулась, но темные глаза ее горели бунтарским огнем.
     - Но ты можешь хотя бы поделиться со мной своими гипотезами.
     - К сожалению, у меня нет  ни  одной.  Я  пытаюсь  что-то  выкрутить,
исходя из вопроса: кем была женщина, изображенная на  картине?  Кто  писал
портрет и, конечно, кто его  украл?  Ведь  в  конце  концов,  это  тройная
загадка, не так ли? Ты не знаешь, кто украл картину?
     - Пожалуй, да. Но мне не хотелось бы, чтобы на меня ссылались.
     - Я не буду упоминать твоего имени,  -  сказала  она.  -  Мне  просто
хочется разобраться в этом деле.
     - Ладно. Если верить моим свидетелям, которые, честно говоря, немного
стоят, картина была украдена дважды в течение короткого времени.  Студент,
изучающий историю искусств, по  фамилии  Фред  Джонсон  взял  ее  из  дома
Баймееров...
     - Этот Фред Джонсон из музея? Вот бы никогда не подумала, что  он  на
это способен!
     - Возможно, он и не способен. Он утверждает, что взял картину,  чтобы
как-то там ее исследовать и выяснить,  действительно  ли  это  Хантри.  Но
некто украл ее из родительского дома Фреда или из музея... существует  две
версии.
     Бетти Джо что-то записывала карандашом на листе бумаги.
     - А где сейчас Фред? Как ты думаешь, я могла бы с ним поговорить?
     - Если найдешь его. Он  исчез  в  неизвестном  направлении  вместе  с
дочерью Баймееров. Что же касается остальных твоих вопросов, то я не знаю,
кто автор картины. Может, Хантри, а может, и нет. Не исключено,  что  Фред
это знает. Мне удалось немного узнать  о  женщине  с  портрета.  Ее  зовут
Милдред.
     - Она живет здесь?
     - Маловероятно. Много лет назад она была натурщицей в  Тьюксоне.  Пол
Граймс, этот тип, которого убили,  был  с  ней  знаком.  На  портрете  она
значительно моложе, чем сейчас.
     - Значит, картина написана давно?
     - Это одна из  загадок,  которую  пытался  решить  Фред.  Он  пытался
установить возраст картины, чтобы понять, мог ли ее автором быть Хантри.
     Бетти Джо посмотрела на меня с интересом поверх своих заметок.
     - Ты думаешь, это мог быть он?
     - Мое мнение стоит немного. Я не видел ни картины, ни ее фотографии.
     - Так что же ты мне не сказал? Я сейчас принесу.
     Она быстро встала и исчезла за дверью с надписью "Фотослужба". Ветер,
поднятый ее движением, продолжал вибрировать в моем теле.
     Я чувствовал себя одиноким и уставшим, но не был  уверен,  что  смогу
осилить прыжок через пропасть между поколениями. Пропасть могла  поглотить
меня. Я попытался сосредоточиться на неведомой мне женщине с портрета.
     Бетти Джо принесла ее изображение и положила на стол передо мной. Это
была цветная фотография картины небольшого формата. Я поднес  ее  к  лампе
дневного света и рассмотрел. Паола говорила правду -  женщина  была  очень
красива с правильными чертами  лица  и  нежной  кожей  блондинки.  Картина
дышала  глубиной,  сконцентрированной  в  ее  холодных   голубых   глазах.
Казалось, я вглядываюсь в натурщицу  (или  она  в  меня)  с  колоссального
расстояния. Быть может, это объяснялось словами  Паолы  о  том,  что,  как
говорил ее отец, эта женщина уже умерла или стала старухой, а  ее  красота
сохранилась лишь в воспоминаниях.
     Но неожиданно при взгляде на фотографию я почувствовал,  что  контуры
всего дела становятся ясней. Я хотел отыскать картину  и  познакомиться  с
этой женщиной, если она жива. Я хотел знать, где, когда  и  кем  она  была
изображена.
     - Вы поместите это в утреннем выпуске?
     - Нет, наверное, - ответила Бетти Джо, - фотограф говорит, что копия,
которую ему удалось сделать, не лучшим образом выйдет на печати.
     - Мне подошел бы даже самый плохой  снимок.  Ведь  оригинал  придется
вернуть полиции...
     - Ты можешь попросить у Карлоса один экземпляр.
     - Лучше это сделай ты, ладно?  Ты  его  знаешь.  Возможно,  благодаря
этому мне удастся найти Фреда и мисс Баймеер.
     - Но если тебе это удастся, ты расскажешь мне все, ладно?
     - Я тебя не забуду, - я внезапно отдал себе отчет  в  двусмысленности
этой фразы.
     Бетти Джо отнесла снимок в комнату фотослужбы. Я уселся в ее  кресло,
положил локти на стол и, уронив на них голову, погрузился в сон. Наверное,
во сне меня мучили внезапные приключения или  воспоминания  о  них.  Когда
девушка коснулась моего плеча, я вскочил на ноги, потянувшись к спрятанной
под пиджаком кобуре, в которой не было револьвера.
     Бетти  Джо  испуганно  отшатнулась,  подняв  руки  с   растопыренными
пальцами.
     - Ты опять меня испугал!
     - Прости.
     - Карлос делает снимок для тебя. А мне, к сожалению, необходимо сесть
за машинку. Я хочу окончить эту  заметку,  чтобы  она  попала  хотя  бы  в
дневной выпуск. Да, кстати, тебя можно упоминать?
     - Не называй фамилии.
     - Какая скромность!
     - Не слишком. Ведь я  -  частный  детектив  и  предпочитаю  сохранять
инкогнито.
     Я перебазировался за стол редактора отдела городских новостей и снова
уронил голову на руки. Уже давно мне не приходилось спать в  комнате,  где
рядом со мной  находилась  девушка.  Разумеется,  комната  была  велика  и
прекрасно освещена, а у девушки совсем другое было на уме...
     На сей раз она разбудила меня, окликая по имени и стоя  на  приличном
расстоянии.
     - Мистер Арчер...
     Рядом с нею стоял какой-то молодой негр. Он показал  мне  черно-белый
снимок, смазанный и  неяркий,  словно  светловолосая  женщина  тонула  все
глубже во времени, недостижимая для солнечного  света.  Однако,  черты  ее
были различимы.
     Я поблагодарил фотографа и предложил ему плату. Он отказался, замахав
на меня руками, потом вернулся к своей работе, а девушка снова уселась  за
машинку. Напечатав несколько слов, она внезапно прервалась, сняла  руки  с
клавиатуры и уронила их на колени.
     - Не представляю, удастся ли мне эту заметку  закончить.  Я  не  могу
упоминать ни Фреда Джонсона,  ни  эту  деву