Пол  Граймс.  Я
услыхал стук дверей "Тойоты", но не знал, вышел ли кто-нибудь из нее,  так
как машину заслоняли деревья.
     Я достал из машины бутылку виски и револьвер и разместил  все  это  в
карманах пиджака, потом перешел улицу и постучал в дверь дома Джонсонов.
     Из-за угла дома до меня долетел тихий шелест и я  прижался  спиной  к
стене, сжимая в руке взведенный револьвер. Густые кусты у  крыльца  слегка
колыхнулись и до меня донесся тихий голос Фреда Джонсона:
     - Мистер Арчер?
     - Да.
     Фред перепрыгнул через балюстраду. Он был очень  бледен  и  выглядел,
словно человек, все свое детство проведший в бегстве от всяческих бед.
     - Где ты был, Фред?
     - У мистера Лэкнера, он подвез меня.
     - Ты считаешь, тебе до сих пор нужен адвокат?
     Он склонил голову, чтобы я не видел его лица.
     - Пожалуй...
     - Почему?
     - Мистер Лэкнер советовал мне ни с кем на эту тему не говорить.
     - Возможно, ты будешь вынужден говорить на эту тему, Фред.
     - Я знаю, это он мне тоже сказал. Но он хочет, чтобы говорил я в  его
присутствии.
     - Куда он направился?
     - Побеседовать с капитаном Маккендриком.
     - О чем?
     Он заговорил тише, словно собственный дом мог его услыхать.
     - Я не могу этого сказать.
     - Ты кое-чем обязан мне, Фред, я ведь  помог  тебе  избежать  тюрьмы,
если бы не я, ты сейчас сидел бы в камере в Копер-Сити.
     - Но я обязан также своим отцу и матери...
     Я схватил его за плечи, он дрожал, усы свисали на прыгающие губы, как
символ его болезненного, ранимого мужского достоинства.
     - Что совершили твои родители,  Фред?  -  спросил  я  самым  ласковым
тоном, на какой был способен.
     - Я не знаю... - он с трудом проглотил слюну,  а  язык  его  двигался
между губами, словно крошечный зверек в поисках выхода.
     - В доме прячут какую-то женщину?
     Он уныло кивнул.
     - Я слыхал на чердаке женский голос...
     - Что она там делает?
     - Не знаю. С нею был мой отец.
     - Когда ты это слышал?
     - Сегодня под утро, только начинало светать. Наверное, она  там  была
всю ночь...
     Я тряхнул его, голова Фреда мотнулась взад-вперед безвольно и  я  его
отпустил, побоявшись свернуть шею.
     - Почему ты раньше не сказал мне об этом?!
     - Я не знал, что там происходит, мне казалось, я узнал  голос,  но  я
был не уверен, что это мисс Сиддон, пока не нашел ее машину за домом.
     - А за кого ты ее принял?
     - За какую-то женщину, которую он привел с  улицы,  или  из  клиники.
Раньше он заманивал их домой и заставлял раздеваться. С  тех  пор  мать  и
начала запирать его.
     - Он безумен?
     - Не знаю, - глаза Фреда наполнились слезами, он отвернулся. - Мистер
Лэкнер считает, что он может быть опасен, по его  мнению,  полиция  должна
забрать отца из дома и поместить в закрытое заведение...
     Я был того же  мнения,  но  не  знал,  удастся  ли  сделать  это,  не
подвергая опасности жизни других людей. Мне хотелось, чтобы  Бетти  дожила
до момента своего освобождения, если не была уже убита.
     - У тебя есть ключ от дома, Фред?
     - Да, я заказал себе ключ.
     - Ты впустишь меня.
     - Я не могу, я должен ждать здесь мистера Лэкнера и полицию.
     - Ладно, жди их, только дай мне ключ.
     Он вытащил ключ из кармана  и  отдал  мне  неохотно,  словно  лишаясь
существенной составляющей своей личности.  Но  заговорил  вновь  он  более
низким голосом, словно утрата этой составляющей пошла ему на пользу.
     - Я войду с вами, я лучше знаю расположение дома.
     Я протянул ему ключ и он вставил его в замок. За дверью,  у  подножья
лестницы ждала  миссис  Джонсон.  Она  улыбалась  мне  улыбкой  смущенного
вампира, словно те несчастные бродяги, чьи тела хоронят в общих могилах на
окраинах кладбищ.
     - Чем могу служить, мистер?
     - Сойдите с дороги, я пришел к вашему мужу.
     Ее деланная усмешка превратилась в судорожную гримасу.
     - Что ты наговорил этому господину?! - повернулась она к Фреду.
     - Мы должны остановить его, мама.
     Ее лицо  снова  изменилось,  будто  ища  выражения,  соответствующего
двойственности ее жизни. Я думал, она плюнет в своего сына  или  проклянет
его, а потом, сломленная, разрыдается.
     - Я никогда не могла повлиять на этого безумца.
     - Вы не пройдете со мной наверх, чтобы поговорить с ним, миссис?
     - Я пыталась поговорить с ним еще ночью. Он заявил, что  если  их  не
оставят в покое, он застрелит себя и ее.
     - У него там есть еще один револьвер?
     -  Всегда  был,  наверное,  даже  не  один.  Когда  он  напивался,  я
перерывала весь дом, но так и не смогла найти ни одного.
     - Он когда-нибудь пользовался ими?
     - Нет. Это все выдумки,  -  теперь  на  ее  лице  отражался  страх  и
неуверенность.
     - Как он заманил наверх мисс Сиддон?
     Она опустила свои темные настороженные глаза.
     - Не знаю...
     - Это вы ее туда привели?
     - Нет! Я не могла бы сделать ничего подобного!
     - Но ты это сделала! - сказал ее сын.
     - Ну и что с того?! Она ведь сама этого  хотела!  Она  говорила,  что
должна поговорить с ним, а он был именно там! Я не могу отвечать за каждую
писаку, обманом втирающуюся в мой дом!
     Я  отодвинул  ее  и  ступил  на  лестницу,  Фред  двинулся  за  мной.
Поднявшись наверх, я остановился в темном холле, пытаясь  сориентироваться
в расположении комнат дома. Фред обогнул  меня  и  зажег  свет.  На  двери
чердака снова висел замок.
     - Это твоя мать заперла его?
     - Думаю, да. Она панически боится, что он бросит ее, как тогда, когда
уехал в Британскую Колумбию.
     - Спустись вниз и возьми у нее ключ.
     Фред сбежал по лестнице.
     - Кто это там? - спросил Джонсон из-за чердачной двери. Голос его был
хриплым и перепуганным.
     - Арчер. Я ваш друг.
     - Нет у меня друзей.
     - Позавчера я вам принес немного того теннессийского виски...
     - Сейчас бы оно мне пригодилось, - помолчав сказал он. - Я  всю  ночь
не спал.
     Фред влетел наверх, прыгая через две  ступеньки,  триумфально  подняв
вверх зажатый в руке маленький ключик.
     - Кто это там ходит? - спросил Джонсон.
     Фред  взглядом  показал  мне,  чтобы  я  сам  ответил  его   отцу   и
одновременно вручил мне ключ от замка. Мне показалось, что  тем  самым  он
передает в мои руки судьбу этого дома.
     - Это ваш сын Фред.
     - Велите, чтобы он ушел, мистер, - заявил Джонсон. - И если вы можете
дать мне капельку этого виски, я буду вам ужасно благодарен...
     Но  обмениваться  любезностями  было  уже  слишком   поздно:   издали
приблизился вой сирены и стих у дома. Повинуясь внезапному  побуждению,  я
открыл замок, вынул револьвер и взвел курок.
     - Что вы там делаете? - спросил Джонсон.
     - Несу вам виски.
     На крыльце послышались чьи-то тяжелые шаги.  Левой  рукой  я  откинул
щеколду и толкнул дверь.
     Джонсон сидел на нижней ступеньке лестницы, ведущей на крышу, рядом с
ним лежал маленький револьвер. Он медленно  потянулся  к  оружию,  слишком
медленно.
     Я наступил ему на руку и поднял револьвер  со  ступеньки.  Он  прижал
больную руку к губам и смотрел на меня, как на человека, обманувшего его в
лучших чувствах.
     Оттолкнув  Джонсона,  я  вбежал  наверх,  в   его   импровизированную
мастерскую. Там, на жестком деревянном кресле сидела Бетти Сиддон,  одежду
ей заменяла  бельевая  веревка,  поддерживавшая  ее  тело  в  вертикальном
положении. Глаза ее были закрыты, лицо бледно и  неподвижно.  С  минуту  я
считал,  что  она  мертва.  Земля  зашаталась  под  моими  ногами,  словно
замедляющийся волчок.
     Однако, когда,  опустившись  рядом  с  ней  на  колени,  я  перерезал
веревку, Бетти, живая и здоровая, упала в мои объятия. Я крепко  сжал  ее.
Через несколько секунд она шевельнулась и открыла глаза.
     - Ты так долго не приходил...
     - Я был идиотом.
     - Это я сделала глупость, - сказала она. - Я не должна была приходить
сюда сама. Он пригрозил мне револьвером и велел раздеться. Потом  привязал
меня к креслу и нарисовал мой портрет...
     Неоконченная картина стояла лицом к нам на заляпанных краской козлах.
Она напомнила мне изображения, которые я видел в течение последних дней  в
музее, в доме миссис Хантри и в жилище Милдред Мид. Хотя я по-прежнему  не
мог поверить в это, но все обстоятельства  свидетельствовали,  что  громко
причитающий пьяница, которого  капитан  Маккендрик  в  этот  самый  момент
арестовал у подножья ведущей на чердак лестницы, - это пропавший  художник
по фамилии Хантри.
     Ожидая, пока Бетти оденется, я обыскивал чердак. Здесь были и  другие
картины, большей частью женские портреты, оконченные и не вполне. Наконец,
под  старым  матрасом,  я  нашел  завернутый  в  обрывок  джутового  мешка
написанный  по  памяти  портрет  Милдред  Мид,  который  я  разыскивал  по
поручению Джека  Баймеера.  Под  мешком  оказалась  также  связка  ключей,
подтвердившая  мое  подозрение,  что  Джонсон  не  совсем  лишен   свободы
передвижения.
     Спускаясь с картиной вниз, я  увидел  стоящего  у  подножья  лестницы
Фреда.
     - Где твой отец?
     - Если вы имеете в виду Джерарда,  то  капитан  Маккендрик  увел  его
вниз. Но, думаю, это не мой отец.
     - А кто же он?
     - Именно это я и хотел узнать. Я взял... позаимствовал эту картину  у
Баймееров,  потому  что  подозревал,  что  ее  написал  Джерард.  Я  хотел
установить возраст картины и сравнить ее с картинами Хантри в музее...
     - Ее украли не из музея, правда?
     - Нет, сэр. Я солгал. Это он взял. Картина исчезла  из  моей  комнаты
здесь, в этом доме. Я тогда уже подозревал, что ее автор Джерард, а  потом
начал догадываться, что он вообще не мой отец, а Ричард Хантри...
     - Так почему же ты пытался защитить его? Ты думаешь, что во  все  это
также замешана твоя мать?
     Фред беспокойно шевельнулся и глянул в сторону лестницы.  На  верхней
ступеньке сидела Бетти Сиддон,  что  записывая  карандашом  в  лежащем  на
коленях блокноте. Мое сердце сжалось. Она была невероятна!  Не  спала  всю
ночь, перенесла нападение и угрозы человека, подозреваемого в убийстве, и,
несмотря на это, думала  только  о  том,  чтобы  не  пропустить  раскрытие
загадки, о которой хотела написать!
     - Где твоя мать, Фред?
     - Внизу, в гостиной, с мистером Лэкнером и капитаном Маккендриком.
     Втроем  мы  спустились  по  лестнице.  Один  раз  Бетти  покачнулась,
вцепившись в мое плечо. Я предложил отвезти ее домой, она послала меня  ко
всем чертям.
     В унылой комнате не происходило ничего интересного. Допрос застыл  на
мертвой точке: Джонсоны отказывались отвечать на  вопросы  Маккендрика,  а
многоуважаемый мистер Лэкнер напоминал об их правах. Говорили -  а  скорее
уклонялись от разговора - об убийстве Пола Граймса.
     - У меня есть кое-какие соображения, - вмешался я, - вернее  с  этого
момента это больше, чем соображения. И Граймс, и Джейкоб Витмор были убиты
потому,  что   выяснили   происхождение   пропавшей   картины   Баймееров,
собственно, она уже нашлась, - я показал им протрет. - Я только что  нашел
это на чердаке,  где,  собственно,  Джонсон  ее  и  написал,  вне  всякого
сомнения.
     Джонсон сидел, свесив  голову,  его  жена  бросила  на  меня  горький
взгляд, полный как тревоги, так и мстительного удовлетворения.
     Маккендрик повернулся ко мне.
     - Я понимаю, почему эта картина так важна...
     - Похоже, что это картина Хантри, капитан. А написал ее Джонсон.
     Значение этой информации постепенно начало доходить  до  Маккендрика,
он был похож на человека, только что узнавшего о своей  болезни.  Повернув
голову, он всматривался в Джонсона, и глаза его все расширялись.
     Ответный взгляд  Джонсона  выражал  унижение  и  страх.  Я  попытался
проникнуть сквозь бесцветный ноздреватый жир,  скрывающий  истинные  черты
его лица. Было трудно представить, что когда-то он был красив и что  тупые
покрасневшие глазки принадлежали человеку, чье воображение создало мир его
картин. Я подумал, что самые важные черты личности Джонсона могли  перейти
в этот нарисованный мир, оставив пустоту в его душе.
     Однако, видимо, в его лице  сохранились  какие-то  следы  сходства  с
человеком, которым он был  в  молодости,  потому  что  капитан  Маккендрик
спросил:
     - Ведь вы - Ричард Хантри? Я вас узнал...
     - Нет. Мое имя Джерард Джонсон.
     Более  он  ничего  не  пожелал  сказать  и  молча  выслушал   формулу
Маккендрика, который арестовал его, предварительно перечислив его права.
     Фред и миссис Джонсон остались на свободе, хотя Маккендрик  велел  им
явиться в участок для  снятия  показаний.  Все  втиснулись  в  полицейскую
машину под суровым взглядом молодого полицейского сержанта, не  снимавшего
руки с рукоятки автоматического пистолета.
     Мы с Бетти остались на тротуаре перед пустым домом. Я  сунул  картину
Баймеера в багажник своей машины и открыл дверцу перед девушкой. Она вдруг
вскинулась:
     - Ты не знаешь, где моя машина?
     - Стоит за домом. Оставь ее сейчас там, я тебя отвезу домой.
     - Я не поеду домой, мне необходимо написать эту статью!
     Я  внимательно  всмотрелся  в  ее  лицо,  оно  казалось  ненатурально
сияющим, словно электрическая лампочка, которая вот-вот перегорит.
     - Пойдем прогуляемся. У меня тоже есть работа, но она  может  немного
подождать.
     Она шла рядом со мной под деревьями,  легко  опираясь  на  мою  руку.
Старая улочка в утреннем свете казалась красивой и элегантной.
     Я рассказывал ей сказку, которую  помнил  с  детства.  Говорят,  было
время, когда мужчины и женщины были связаны теснее, чем близнецы и  делили
одну телесную оболочку. Я говорил ей, что  когда  мы  соединились  в  моем
гостиничном номере, я почувствовал, что между нами именно такая  близость.
А когда она исчезла из поля моего зрения,  мне  казалось,  что  я  утратил
половину себя. Она сжала мою руку.
     - Я знала, что ты меня найдешь.
     Мы медленно обошли вокруг квартала, словно  это  утро  было  получено
нами в дар и мы искали места, где могли бы насладиться им. Потом  я  отвез
ее в центр и мы вдвоем съели ленч в  кафетерии  "Чайный  домик".  Мы  были
серьезны и умиротворены, словно люди, совершающие некий ритуал.  Я  видел,
как ее лицо и все тело вновь наполняются жизнью.



                                    40

     Я  вернулся  в  полицейский  участок.  На  паркинге  стоял  фургончик
коронера, а в коридоре я столкнулся с Пурвисом, выходящим от  Маккендрика.
Он был красен от возбуждения.
     - Установлено абсолютно точно, чьи это были кости!
     - Где?
     - В госпитале для инвалидов "Скайхилл" в Вэлли. Он  много  лет  после
войны лечился там. Его звали Джерард Джонсон.
     - Как?!
     - Джерард Джонсон. Он был тяжело ранен на Тихом океане, его по частям
собирали. Был выписан из  госпиталя  примерно  двадцать  пять  лет  назад,
должен был регулярно приезжать  для  обследования,  но  так  больше  и  не
появился. Теперь понятно, почему, - он глубоко и удовлетворенно  вздохнул.
- Между нами, я очень благодарен тебе за эту  подсказку,  напомни  мне  об
этом, если я смогу что-нибудь сделать для тебя.
     - Ты сейчас можешь кое-что для меня сделать.
     - Хорошо, - Пурвис казался слегка встревоженным, - сделаю  все,  чего
захочешь...
     - Лучше запиши.
     - Стреляй! - сказал он, вынимая служебный блокнот и авторучку.
     Я выстрелил по отдаленной цели.
     - У Джерарда Джонсона в армии был друг по имени Вильям Мид.  Мид  был
убит в Аризоне летом 1943 года. Это  дело  знакомо  шерифу  Бротертону  из
Копер-Сити -  это  он  нашел  останки  Мида  в  пустыне  и  отослал  их  в
Калифорнию, где его должны были похоронить. Я хочу знать, по какому адресу
было  выслано  тело  и  где  его  погребли.  Возможно,  необходимо   будет
эксгумировать эти останки.
     Пурвис поднял глаза от блокнота и зажмурился, ослепленный солнцем.
     - Но что ты собираешься искать?
     - Причину смерти. Тождество. Все, что удастся. И второе дело. У  Мида
была жена, хорошо бы найти ее.
     - У тебя серьезные запросы.
     - Мы расследуем серьезное дело.
     Маккендрик сидел в кабинете один. Был он уныл и раздражен.
     - Где ваш заключенный, капитан?
     - Прокурор  округа  отвез  его  в  изолятор  в  здании  суда.  Лэкнер
посоветовал ему притвориться немым, да и остальные члены семьи тоже воды в
рот набрали. А я надеялся сегодня закрыть дело...
     - Может, нам все-таки удастся это. Где сейчас Фред с матерью?
     - Я их отпустил домой. Прокурор не хочет предъявлять им обвинение, во
всяком случае, пока. Он недавно в этой должности и пока  еще  учится.  Ему
кажется, что эту Джонсон мы можем обвинить только в том, что  она  жила  с
Ричардом Хантри, выдавая его за своего мужа, а это не преступление.
     - Но ведь она помогала ему скрыть убийство.
     - Вы имеете в виду убийство настоящего Джерарда Джонсона?
     - Вот именно,  капитан.  Как  вам  известно,  Пурвис  установил,  что
настоящий Джерард Джонсон - это тот мужчина в коричневом костюме,  останки
которого были зарыты в оранжерее миссис Хантри. Похоже,  что  Хантри  убил
Джонсона, присвоил себе его имя и поселился с его женой и сыном.
     Маккендрик задумчиво покачал головой.
     - Я тоже так думал, пока не  посмотрел  документы  этого  Джонсона  в
окружной прокуратуре и в том госпитале "Скайхилл". Он не был  женат  и  не
имел сына. Вся эта чертова семейка просто-напросто выдумана!
     - Включая Фреда?
     - Включая Фреда, -  видимо,  Маккендрик  заметил,  что  я  болезненно
вздрогнул, потому что сейчас же добавил: - Я  знаю,  что  у  вас  к  Фреду
особое отношение. Может быть, благодаря этому, вы можете себе представить,
что чувствую я в отношении Хантри. Я действительно восхищался этим  типом,
когда был еще молодым полицейским. Весь город восхищался им, даже те,  кто
его в глаза не видел. А  теперь  я  должен  им  сказать,  что  Хантри  был
полусумасшедшим пьянчужкой и к тому же убийцей...
     - Вы абсолютно уверены, что Джонсон - это Хантри?
     - Абсолютно. Не забывайте, что я с ним  был  лично  знаком,  один  из
немногих избранных. Разумеется, он изменился, чертовски изменился, но  это
тот самый человек. Я узнал его, и он об этом знает. Но не желает ни в  чем
признаваться.
     - А вы не пытались устроить ему очную ставку с его настоящей женой?
     - Разумеется, я поехал к ней сегодня с утра пораньше, чтобы обо  всем
договориться.  Но  она  уже  смылась  и,  думаю,  далеко,  вычистила  свой
банковский  сейф  и,  когда  ее  видели  в  последний  раз,  двигалась  по
автостраде на юг, - Маккендрик уныло глянул на меня. - Частично  это  ваша
вина, вы же непременно пожелали допросить ее, а было еще рано.
     - Возможно. Но на мне также лежит  часть  вины  за  проведение  всего
расследования...
     - Расследование еще не закончено. Разумеется, Хантри у нас  в  руках.
Но слишком много остается невыясненным. Почему он  взял  фамилию  Джонсон,
фамилию убитого им человека?
     - Чтобы скрыть факт исчезновения настоящего Джонсона.
     Маккендрик помотал головой.
     - Это кажется мне бессмысленным.
     - В убийстве Джонсона тоже не было особого  смысла,  но  он  совершил
убийство, и эта женщина об этом знала. Свое знание  она  использовала  для
того, чтобы совершенно прибрать его к рукам. Собственно, он был узником  в
доме на Олив-Стрит.
     - Но зачем он был ей нужен?
     Я признался, что понятия не имею.
     - Может, когда-то их что-то связывало... Мы не можем исключить  такую
возможность...
     - Вам легко говорить. Джонсон погиб больше двадцати пяти  лет  назад,
эта женщина отказывается отвечать на вопросы. Хантри тоже.
     - Можно мне попытаться разговорить его?
     - Это не от меня зависит, Арчер. Дело оказалось  серьезным,  так  что
окружной  прокурор  взял  все  следствие  в  свои  руки.  Хантри  -  самый
знамениты