чудил,  способных   расширить  твой   кругозор   в
социальном, культурном,  сексуальном или  расовом  плане...  да  в любом,  в
общем, если у тебя есть желание  учиться.  Именно  поэтому, когда мне  стало
казаться,  что   вся   эта   тинэйджерская  штуковина   оказалась  в   руках
эксбиционистов и ростовщиков, я завязал с детскими водными  дырами и перешел
на бары, клубы и концерты, где клубились старые джазовые чуваки.
     Но именно в этот вечер мне нужно было заглянуть в тинэйджерский кабак в
Сохо, чтобы встретиться с двумя своими моделями - Дином Свифтом и  Печальным
Парнем. Сохо,  хоть  и написано много всякой  лажи об этом районе, я считаю,
что это все  еще  один из самых  аутентичных Лондонских кварталов. То  есть,
Мэйфер -  это просто лучшие  спекулянты, влезшие в туфли бывшего дворянства,
Белгравия, как я уже сказал, это комнаты в домах, построенных, как дворцы, а
Челси - ну, сами посмотрите, когда будете там в следующий раз. Но в Сохо все
те вещи,  о которых  вы  слышали,  действительно происходят: то  есть грех и
любые  странности,  и бары, где незаконно  торгуют напитками,  и зазывалы, и
друзья,  вспарывающие  друг  другу  брюхо,  и,  с другой стороны,  уважаемые
итальянцы и австрийцы, занимающиеся своим бизнесом со времен Георга Шестого,
и Пятого, и  даже еще раньше. И, хотя тротуар  изобилует вырванными кусками,
чтобы вы  не  совали свой нос, куда не  надо,  на самом деле  здесь  гораздо
спокойнее, чем в большинстве  пригородных районах. В  Сохо на вас не прыгнет
из-за забора сексуальный маньяк и не начнет надругаться над вами. Обычно это
случается в рабочих районах.
     Кофейный бар, где я надеялся найти свой дуэт, был из тех, что считаются
сейчас  самыми  шиковыми среди  юниоров  -  общество  свиней  и  разгул  для
бездельника-тинэйджера.  Я  не  преувеличиваю,  вы  увидите.  Все,  что  вам
необходимо сделать, - это арендовать помещение не дороже остальных,  содрать
с пола весь линолеум, отломать  красивые светильники, если  таковые имеются,
поставить  мощные столы  и стулья  и специально позаботиться о том, чтобы не
вытирали чашки  до  конца, или не подметали окурки, крошки и  плевки с пола.
Подойдут  свечи или 40-  ваттные синие лампы. И джук-бокс,  так, просто  для
декорации, потому что здесь считается наивным использовать их по назначению.
     Этот экземпляр  назывался  Chez  Nobody,  и,  конечно,  там  за разными
столиками сидели Дин  и Печальный  Парень. Хотя оба  они  мои  друзья,  и  в
некотором роде дружат друг  с другом, на людях они вдвоем не появляются, ибо
Дин  -  сверхсовременное  джаз-существо,  а  Парень  -  пережиток  прошлого,
любитель скиффла.  Он  обожает группы, исполняющие  то,  что должно означать
настоящую музыку Нового  Орлеана, т.  е.  кучки  клерков из бух.  отделов  и
помощников землемеров,  посвятивших свою жизнь извлечению  тех же нот, что и
чудесные Креолы, выдумавшие всю эту сцену давным-давно.
     Если вы  знаете, что происходит  сейчас  в мире  молодежи,  вы их сразу
можете различить,  как моряка и пехотинца- по их  униформам. Возьмем сначала
Печального  Парня  и его  трад.  шмотки.  Длинные, нечесаные волосы,  белый,
накрахмаленный до  безумия  воротник (скорее неряшливый), полосатая рубашка,
однотонный  галстук   (сегодня  он  был  красным,  но  завтра  мог   быть  и
темно-синим,  и  морским),  короткий  старый  твидовый  пиджак,  очень-очень
обтягивающие брюки в широкую полоску, без носков, короткие ботинки. А теперь
оглядите Дина  в  версии  парня-модерниста.  Гладкая  стрижка  колледж-боя с
прожженным   пробором,  опрятная   белая   итальянская  рубашка  с   круглым
воротничком, короткий  римский  пиджак,  очень  безупречный  (два  маленьких
отверстия, три пуговицы), узкие брюки "ни-встать-ни-сесть", с низом максимум
в 17 инчей, пятнистые туфли, и белый  макинтош, лежит рядом с ним сложенный,
тогда как у Печального был сосискообразный зонт.
     Сравните их и сделайте  выбор!  Я бы еще добавил, что их девчонки, если
бы  они  здесь  были,  могли  бы продолжить картину: девушка трад.  парня  -
длинные  немытые волосы, длинная челка, может быть, джинсы и большой свитер,
может быть, цветастое, никогда не красивое платье, похожее на грязное пятно.
Девушка современного парня  -  колготки без  швов, туфли-стилетто на высоких
каблуках, коротенькая нейлоновая  юбочка,  блейзер, прическа под эльфа, лицо
бледное - цвет трупа с розовато-лиловым оттенком, много макияжа.
     Я сел рядом с Печальным Парнем.  Он ел  пирожное и  выглядел  настолько
ужасно,  насколько мог, прыщавый, неглаженный и нестиранный, но у него  была
пара  самых  хорошеньких  глаз,  какие вы  когда-либо  видели -  коричневые,
смешные,  привлекательные. Выразительные,  одним словом, ибо сам  Парень  не
особенно много выражается - он говорит предложениями по 4 слова в каждом.
     - Добрый вечер, Парень, - сказал я. - Произошла маленькая катастрофа.
     Он просто уставился на меня,  как рыба, подняв брови,  но не высказывая
при этом любопытства.
     -  Ты  припоминаешь  те  снимки,  которые  я  сделал  -  ты был  поэтом
Четтертоном,  а  твоя  девчонка  -   Вдохновением,  завернутая  в   какую-то
нейлоновую сеть?
     - Ну? - отозвался Пацан.
     -  Все  в порядке,  мой клиент не бунтует, но я  проявил пленку, и твоя
девка вышла слишком расплывчато.
     - Не должна быть такой?
     - Нет, подразумевается, что она должна быть неясной,  но ее должно быть
видно под этой нейлоновой сеткой. Ну? Я ожидал, что она будет двигаться.
     - Заплатишь нам за второй раз?
     - Конечно, М-р Болден. Но я не смогу ни за что заплатить, пока не отдам
снимки М-ру x-y-z.
     - Кто он?
     - Клиент.
     Печальный Парень вытер свой нос и сказал:
     - Клиент без задатка?
     - Без. Просто нужно сделать, М-р Парень, все это снова,  чтобы получить
наши деньги. Ты можешь привести партнершу?
     - Не знаю, не знаю, - сказал он. - Звони сегодня вечером, я скажу тебе.
     Он  встал,  не показывая своих  чувств,  что было  довольно героическим
поступком,  потому  что  вот  он,   трад.   ребенок,  среди  тинэйджеров   в
одиночестве, во время  процветания все еще живущий как бомж, богемный, тощий
и даже, наверное,  голодный,  но  все еще не спорящий  о бабках.  Если бы он
спорил, он получил  бы от меня немного, но торговаться,  когда  грязь падает
тебе  на голову, не входило в  его  традиционную  идеологию. Когда Печальный
Парень  прошел мимо Дина к выходу, Дин Свифт  посмотрел на него  и прошипел:
"Фашист!   ",   что   Парень   проигнорировал.  Эти  Современные  джаз-парни
действительно относятся к трад. реакции.
     Дин подошел и сел рядом со мной.  Я должен объяснить, я  не видел  Дина
несколько недель, хотя он моя любимая и самая успешная модель. Специализация
у Дина необычная - позирует он всегда полностью одетым, но  каким-то образом
умудряется выглядеть порнографично. Не спрашивайте меня, как! В студии,  как
только он орет:  "Готов!  ", я  нажимаю на"пуск",  и  выглядит  он  довольно
обычно, а потом,  когда все  проявлено,  пожалуйста: вот  он -  неприличный.
Снимки  Дина продаются, словно горячее  мороженое  среди  пьяных  женщин  со
слишком большим сердцем и  слишком большим количеством свободного времени, и
даже моя Ма,  когда она увидела некоторые  его фото, была под впечатлением -
он  выглядит  чертовски  доступным,   этот  Дин.  Она  действительно  хотела
встретиться с ним, но  Дин Свифт этим не интересуется, главным образом из-за
того, что он наркоман.
     Если у  вас есть друг-наркоман, как у меня  Дин, вы скоро откроете  для
себя,  что  нет  никакого  смысла   обсуждать  с  ним  его  привычку.  Также
бесполезно, как  и обсуждать любовь, религию или те вещи, что  вы чувствуете
лишь  тогда, когда вы их чувствуете. Дин, а  я предполагаю, что  и  все  его
друзья-наркоманы,  убежден в  том, что это "мистический  образ жизни" (слова
Дина), а  вы и  я, те,  кто не  втыкают горячие иголки в свои  руки,  просто
проходят сквозь нее, пропуская абсолютно  все стоящее  в жизни. Дин говорит,
что жизнь - это только жизнь. Ну, я согласен с ним, она действительно такая,
но мне  кажется,  самый  большой  кайф - попытаться прожить  ее  трезво.  Но
попробуйте сказать это Дину!
     Я  не  видел  его  долгое время  потому, что он где-то отсиживался. Это
часто случается с  Дином, ибо он  нередко вламывается в аптеки, и так как он
очень сильно страдает от того, что  он отрезан от мира  и от того,  что этот
мир ему может  предложить,  ему  не нравится,  когда начинается разговор про
это. Но  в  то же  время  ему нравится слышать  от вас, что  его  вновь рады
видеть, так что действовать нужно по обстоятельствам.
     - Приветствую тебя, эсквайр, - сказал я, - не видеть долгое  время  ты.
Как твоя-моя поживает? Рассказать не хотеть?
     Дин улыбнулся своей уставшей от мира улыбкой.
     - Не правда ли, эта забегаловка воняет? - сказал он мне.
     - Ну, конечно, Дин Свифт,  так оно и есть,  но  что  ты имеешь в виду -
воздух или вообще атмосферу?
     - И  то, и другое. Единственная цивилизованная вещь здесь, -  продолжил
Дин, - это то, что можно сидеть.
     Дин   посмотрел  на   слонявшихся  вокруг  продуктов   юности,   словно
надзиратель в концлагере. Я  должен объяснить,  что у Дина,  несмотря на то,
что сам он  недавно был тинэйджером, по щекам струятся  аллеи грусти,  и  он
носит пару обрамленных сталью очков (он снимает их, когда позирует), поэтому
Дин выглядит кисло и печально. (Свифтом его  зовут  из-за умения моментально
исчезнуть при виде  полиции.  Ты  разговариваешь  с  ним  и  вдруг - бац! Он
исчезает. ) Я уже  мог предвидеть, что Дин, тощий  и язвительный, собирается
вернуться к своей любимой теме под названием "кошмарные тинэйджеры".
     - Погляди  на  этих безусых  микробов!  -  провозгласил  он  достаточно
громко, чтобы услышали  все. - Погляди на  существ  из колясок, уже строящих
планы и что-то замышляющих!
     И  действительно,   в  его  словах  была  истина,  потому  что  ребята,
склонившиеся  над  столами, были  похожи на  каких-то заговорщиков, строящих
планы уничтожения своих  старших собратьев. Когда я  расплатился, и мы вышли
на улицу,  даже здесь, в  Сохо,  оплоте  взрослой мафии, можно было  увидеть
приметы  небеззвучной  тинэйджерской  революции.  Магазины  пластинок  с  их
чудесными обложками в витринах, самая  оригинальная  вещь  в нашей  жизни, а
внутри -  дети, покупающие гитары и тратящие  целые  состояния  на песни  из
Лучшей  Двадцатки.  Магазины   рубашек  и  бюстгальтеров,  с   кинозвездами,
смотрящими из витрин, где  продаются все те тинэйджерские шмотки, которые  я
вам описывал. Салоны причесок,  где детей часами истязают завивкой. Магазины
косметики,  чтобы семнадцатилетних, пятнадцатилетних, даже  тринадцатилетних
девочек  превратить  в  бледных,  выскобленных, испорченных  дам. Скутеры  и
пузатые  автомобили,  управляемые  детишками,  которые несколько  лет  назад
толкали по асфальту игрушки. И куда  бы вы ни попали - везде кофейные бары и
затемненные подвалы, набитые  детками, просто  шепчущимися, словно  пчелы  в
улье в ожидании прибытия великолепной пчелы-матки.
     - Понимаешь, что я имел в виду? - сказал Дин.
     И девчонки, в  аллеях, в этот летний полдень! О, небеса! С каждым годом
тинэйджерская девушка мечты все молодела и молодела. И наконец-то, вот они -
словно дети,  в лучших нарядах своих модных тетушек-  и вдруг ты  осознаешь,
что  это  уже больше  не  игра,  что  эти  девчонки  действительно  серьезно
настроены.  А  свои  стрелы  они  направляют не столько  на тебя,  одного из
парней, пока их легкие,  милые,  энергичные ножки несут их по асфальту, а на
гораздо более взрослых чуваков, вполне созревших, в чьи глаза они  и смотрят
самоуверенно, гордо давая понять, что здесь нет ошибки.
     - Маленькие мадам, - сказал Дин.
     - Попал в точку! - ответил я.
     Вдруг Дин Свифт неожиданно остановился.
     - Скажу тебе, - сказал он, натягивая на глаза свою бейсболку в полоску,
как  флаг  США,  -  скажу  тебе  вот  что.  Эти  тинэйджеры  перестали  быть
рациональными,   думающими  человеческими   существами,  и   превращаются  в
безмозглых бабочек совершенно одинакового  размера и  цвета, летающих вокруг
одних и тех же  цветков  в одном и том  же  саду. Да! -  произнес  он группе
ребятишек, щебетавших ломающимися голосами. - Вы всего лишь кучка бабочек!
     Но они не обратили никакого внимания на Дина, потому что  именно в этот
момент.... В своей машине ручной работы,  со своими  инициалами  на  номере,
мимо  промчался  самый  последний  из певцов-любимцев тинэйджеров, вместе со
своим братом, своим композитором, своей девчонкой и своим Личным Менеджером,
так что не хватало только его  Мамы. И все  детки махали  ему руками, и юный
талант помахал им, в свою очередь, и все на несколько секунд попались в сети
славы.
     - Певец! - прокричал Дин ему вслед. - Ха-ха!
     Он стоял на проезжей части, жестикулируя вслед удаляющемуся автомобилю.
Внезапно он свернул  за  угол,  и мне пришлось догонять  его.  Дин посмотрел
назад  через плечо, схватил меня за руку и ускорил шаг. "Ковбои", - объяснил
он.
     Я тоже посмотрел назад.
     - Они не показались мне похожими на ковбоев, - сказал я Дину.
     Но  сказать  такое  было  равноценно тому, чтобы  сказать какому-нибудь
эксперту в Хаттон Гарден, что эти камни вряд ли являются бриллиантами.
     - Вот что я тебе скажу, - с жаром начал Дин. - Я могу учуять легавого в
темноте,  в  ста  футах  от  меня,  с  завязанными  глазами.  И,  кстати,  -
снисходительно  продолжал он,  -  те не  видел? Те двое были  в штатском, но
ботинки-то у них были залатанные!
     Это очень много значило для Дина.
     - Не нравятся тебе легавые, не так ли? - спросил я его.
     Дин несколько замедлил свой шаг.
     - Единственное, что в этих ублюдках есть хорошего, - сказал он вежливо,
-  это  то,  что  они  сплотились  в  одну силу.  Только представь,  во  что
превратился этот мир, если бы эти монстры крутились бы среди  нас без всяких
отличительных знаков!
     Бедный  старый  Дин!  Он  действительно ненавидит  закон,  но в отличие
многих из нас он не боится его, на  самом деле не боится, хотя с ним  не раз
обходились как  со  спичечным коробком. Естественно, все  его занятия всегда
приводили его к конфликту  с  ковбоями, - т. е. чудо-целитель, инструктор по
танцам, вышибала в клубе, консультант по частной собственности и сиделка для
пожилых леди.
     К этому времени мы уже  достигли  "Фронта", как девчонки,  занимающиеся
бизнесом, называют самую оживленную улицу города, и здесь Дин прошептал:
     -  Мне нужно как можно  скорее вмазаться, и мне нужно новое кое-что для
моего кое-чего.
     Так что мы вошли в ближайшую же аптеку.
     За прилавком стояло существо женского пола, ей не понравился вид Дина и
она сразу  начала  ту  самую  бодягу, что владельцы магазинов  в королевстве
отшлифовали до безупречия. Она заключается  в следующем - они сразу начинают
заниматься какими-то делами, суетятся, выполняя сверхнеобходимые  задания, и
когда ты кашляешь или еще как-нибудь привлекаешь их внимание, они смотрят на
тебя так, будто  ты вломился в их спальню.  А  когда они  говорят с вами, то
используют новый вид вежливости, очень  распространенный у нас в городе,  т.
е. говорят добрые и учтивые слова, но немного по-сучески,  противно, поэтому
они сначала тебя  обезоруживают, а потом  сбивают  с  ног.  Для  начала  она
естественно спросила: "Могу ли Вам чем-нибудь помочь? "
     Ах! В случае с Дином она встретила  достойного соперника, потому что он
отработал до  блеска и почти запатентовал стиль ужасно вежливого  поведения.
Это совершенно ничего не означает и является самым настоящим издевательством
над  тем, с  кем он так  вежлив. Хотя это отследить не очень уж и легко, ибо
Дин  ведет  себя  настолько  серьезно и честно,  что  никто  не  может  даже
допустить и мысли, что это может быть сарказм.
     -  Да,  Мадам, - ответил он,  -  конечно, вы  можете помочь  мне,  если
позволите и если на это не потребуется слишком много вашего времени.
     И потом они начали свою дуэль вежливости, их глаза светились ненавистью
друг  к  другу. Пожалуйста,  вот, что  происходит,  когда  люди с  возрастом
начинают думать, что вежливость  (хорошая  штука, кстати) -  это некая форма
слабости. И когда Дину  удалось выманить из старой шлюхи все те  продукты, в
которых  он  не очень  то уж и  нуждался,  он  неожиданно  сказал: "Спасибо,
мад-а-а-а-м, большое спасибо", - отсалютовал ей своей бейсболкой, и вышел на
солнце  со  словами: "Один  из  моих друзей-страдальцев  в  "Подозрительном"
одолжит мне то, в чем я нуждаюсь".
     Я должен  пояснить, что "Подозрительный" - это один из тех кабаков, что
гноятся в Сохо, тот, что всегда в моде у самых клевых типов. И, естественно,
когда  я  вошел  туда  вместе   с  Дином,  среди  других   я   увидел   М-ра
Зови-Меня-Приятелем и его подругу экс-Дебютантку-Прошлого-Года: он бы шишкой
с телевидения из заморских колоний, а она с легкостью перескочила со страниц
глянцевых  социальных  журналов на  страницы ежемесячников  моды. И, кстати,
экс-Деб.    была    довольно-таки    милой,    чего    нельзя    сказать   о
Зови-Меня-Приятелем, ибо он  порет  слишком много этой  австралийской  чуши,
хотя по телеку это выглядит потрясающе, так искренне.
     Когда  Дин  уполз  в темные углы,  я  щелкнул эту  подвыпившую парочку,
поставив свой Роллейфлекс на стойку бара.
     - О,  здорово, рептилия, - сказала экс-Деб.  - Может, ты поможешь моему
возлюбленному с его новым проектом?
     - Он  называется, - сказал Приятель, -  Несчастные Любовники, и мы ищем
тех, кто влюблен и от кого отвернулась удача.
     -  Ты  слишком  молод для слез, я думаю, - сказала  мне экс-Деб., - но,
может быть, среди твоих старших знакомых...
     Я предложил Хоплайта на роль Несчастного Любовника Года.
     -  А  в  кого  он  влюблен? -  спросил Зови-Меня-Приятелем. -  Мы хотим
устроить помешанной парочке очную ставку перед камерой, да так, чтобы они не
знали, с чем им придется столкнуться.
     - Он влюбился в Американца, - сказал я.
     -  Хороший  поворот дела,  хоть нам и придется  выплачивать  гонорар  в
долларах.... Да, сведем эту парочку и нокаутируем их.
     - Будет сенсация, - сказал я.
     -  Его  проблема, -  сказала экс-Деб.,  указывая  мундштуком на  своего
любовника, - это его  успех.  С той самой первой великолепной  программы про
Сердитых от него ожидают только лучшее.
     - И они свое получат! - воскликнул Зови-Меня-Приятелем. - это моя цель,
моя миссия и  мое достижение -  нести высококачественный культурный материал
поп-массам.
     - Он слуга культуры всех времен и  народов, -  сказала его  дама  после
того, как  они глотнули огненной воды,  а  потом попытались  поцеловать друг
друга.
     Зови-Меня-Приятелем  осмотрел  помещение,  где  веселящиеся  вжались  в
пластиковые сидения и  тусклый розовый  свет отражался от паркета прямо им в
глаза.
     - Сегодня, - объявил он, - любой человек - будь то мужчина, женщина или
ребенок  - в Соединенном Королевстве может стать личностью, звездой. Кем  бы
вы  ни были, мы  можем поставить вас перед  камерой,  и вы  будете жить  для
миллионов.
     Но никто не заинтересовался этим предложением в клубе "Подозрительный",
так  что  Зови-Меня-Приятелем сполз со  стула и исчез  в поисках  туалета. И
экс-Деб. переключила все свое  внимание на меня и неожиданно становилась все
более  и  более материнской. Потому  что женщина,  когда  она  расстроена  и
немного пьяна, а ты  молод, очень хочет показать тебе, что она "понимает"  -
хотя  что именно она  понимает, ты так и не  можешь осознать, и это довольно
конфузно.
     - Расскажи мне  про свою камеру,  - сказала экс-Деб., опираясь на меня,
теребя мой Роллейфлекс и дыша спиртом мне в лицо. Хотя выглядела она, доложу
я вам, про