гкие, пухлые,  холеные
кисти.
   Знакомая поза. Вот  только  лицо  его  оставалось  ледяным.  Влажными
темными глазами стрельнул в мою сторону.
   - Я его уволил, - ответил он после долгой паузы.
   - С какой стати?
   - Он не справлялся со своими обязанностями.
   - Ты имеешь в виду мой побег от  телохранителя?  Мне  нужен  шофер  и
сторож в доме, а не шпик, ходящий по моим следам  и  докладывающий  тебе
все подробности.
   - Да. Шпик тебе не нужен, и мне тоже,  вот  по  этой  причине  в  нем
отпала необходимость. Я хотел избавить тебя от  лишних  неприятностей  и
глупого риска.
   Но бесполезно. Ты продолжаешь лезть на рожон, и чем больше я оказываю
тебе внимания, тем больше ты брыкаешься. Хочешь свободы? Получи! Но если
тебя загребут и посадят за решетку, то ни я, ни доктор Розин тебе помочь
не сможем.
   На тебя открыта охота. Я делаю все возможное, чтобы уберечь  тебя  от
полного краха и вывезти в безопасную зону. За красные флажки. А  ты  как
слепой. Тебе дверь открывают, а ты об стенку лбом... Ну хватит об  этом.
Твое решение, и тебе с ним жить. Пора  заняться  делом.  У  нас  сегодня
много хлопот. Две деловые встречи. Захвати с собой печать.
   - Она валяется в кармане.
   - Напрасно ты таскаешь ее с собой. В этой  безделушке  большая  сила.
Твое лицо! Ни один документ без нее не имеет юридической силы.
   - Забери ее себе.
   - Возможно, так и следует сделать. Ты готов?
   - Вполне.
   - Поехали.
   Он вышел на веранду, я последовал за ним.  Мне  ничего  не  хотелось.
Только спать. Я устал, и настроение  перевалило  за  минусовую  отметку.
Хотелось бросить все к чертовой матери и уехать куда глаза глядят. Туда,
где царит тишина, покой, где нет ни людей, ни денег.  Впрочем,  Антон  и
пытался совершить что-то в этом роде, зря я ополчился  на  него.  Может,
где-нибудь в Швейцарии или Монако удастся сбросить с плеч часть тяжелого
груза и начать новую жизнь? Третью по счету. А пока  придется  выполнять
его требования. В конце концов, он мой компаньон и один несет  на  своих
плечах все заботы. Корысти ради? Вряд ли. Я ему нужен  так  же,  как  он
мне. Мы - единый организм.
   Первая встреча с каким-то иностранцем мне ни о чем не говорила. Опять
куча бумаг, опять я играл роль компостера и  ничего  не  понимал  из  их
разговоров. Речь шла о  недвижимости  на  южном  берегу  Франции.  Я  не
вникал. Моя голова была забита  совсем  другими  мыслями.  Странно,  что
сделка совершалась в ресторане отеля.  Не  очень  подходящее  место  для
серьезных дел. Но Антон считал наоборот. Именно здесь мы  не  привлекали
особого внимания. Ему виднее.
   И все же некоторые детали запали мне в память.
   - Господин Роже, - подхалимничал Антон, - у меня к вам  есть  просьба
личного характера. Не сообщайте  прессе  о  продаже  земель,  точнее,  о
владельце, до конца этой недели. Пока мы не приедем сами на  место.  Тут
нас могут не правильно понять. Фирма вкладывает деньги в недвижимость, а
значит, дела не в порядке.
   Это  в  тот  момент,  когда  мы  устраиваем  аукцион  акций,   говоря
примитивным языком.
   Роже отнесся к просьбе нормально.
   - Я деловой человек, господин Гольдберг. Вы для меня выгодные клиенты
и я сделаю все так, как вы скажете.
   Мы распрощались в холле гостиницы и уехали.
   - Куда теперь? - спросил я с холодным равнодушием, когда  мы  сели  в
машину Антона.
   - В Шереметьево.  Самая  важная  встреча  состоится  там.  Держись  с
достоинством. Мы встречаемся с директором швейцарского банка. Я  тебе  о
нем рассказывал. Сейчас он должен дать нам подтверждение о нашем  счете,
на который Анастас Маркисян перевел деньги за нашу компанию. После этого
можно спокойно собирать вещи и тихой  сапой  ускользать  из  страны.  За
исключением  некоторых  мелочей,  можно  сказать,   сделка   состоялась.
Остальное я сделал один.
   Нам  пришлось  ждать  самолет  минут  сорок.  Банкир  возвращался   в
Швейцарию транзитом через Москву только ради  встречи  с  нами.  Наконец
свидание состоялось.
   К нам подошел человек неопределенного возраста  с  труднопроизносимой
фамилий, очень деловой  на  вид.  Во  всяком  случае,  анекдотов  он  не
рассказывал. Внешне любезен, с бумагами аккуратен.
   Мы устроились в холле второго  этажа.  У  банкира  оставался  час  до
отлета на родину. Антон представил меня как нового клиента.
   - Совершенно верно. Господин Аракчеев  уже  стал  нашим  клиентом,  -
подтвердил Хадоборг на ломаном русском языке. - Деньги уже переведены на
его счет.
   Он выложил на  журнальный  столик  бумаги,  где  значилась  сумма  со
многими нулями. Я даже  не  стал  вникать  в  суть  документа.  И  опять
штамповал яркие бумажки с водяными знаками. Какая скука!
   К тому же, его акцент мне действовал на нервы, он еще и шепелявил.
   - Вскоре счет пополнится, мы ждем хороших  дивидендов  от  нескольких
сделок, - стелился перед банкиром мой адвокат.
   Хадоборг обнажил свои лошадиные зубы, изображая улыбку.
   - Надеюсь на наше активное сотрудничество.
   Одна деталь мне все же  запала  в  память.  Дотошный  банкир,  изучая
бумаги, спросил;
   - Все понятно и разложено по полочкам. Меня смущает  одна  деталь.  В
графе "владельца  счета"  стоит  ваша  подпись,  господин  Гольдберг,  и
факсимиле  господина  Аракчеева.  Либо  вы  совладельцы,  либо  господин
Гольдберг является опекуном. На каком основании?
   - Согласно завещанию отца Тимура Аракчеева, я являюсь его опекуном.
   Разумеется,  я  не  имею  права  распоряжаться  капиталом  по  своему
усмотрению, все решения могут быть только обоюдными. В  фирме  Аракчеева
Старшего я вел все финансовые дела.
   - Для этого нужны очень  серьезные  основания.  Аракчеев  Младший  не
ребенок.
   Могу я взглянуть на завещание?
   - Разумеется. Вы даже можете его забрать с собой и приобщить к делу.
   Антон передал бумагу банкиру. Тот внимательно ее прочел.
   - Здесь сказано, что вы являетесь опекуном до  момента,  пока  он  не
женат и не имеет наследников.
   - Совершенно верно. Господин Аракчеев  не  женат,  и  я  остаюсь  его
финансовым менеджером, или опекуном, до тех пор, пока он  не  вступит  в
брак.
   - Завещание датировано одиннадцатым мая сего  года.  Когда  скончался
составитель?
   - Через две недели после того. Он и составил завещание,  предчувствуя
близкую смерть.
   - Спасибо за разъяснение. Я забираю документы с собой.
   - Разумеется.
   Сложив бумаги в портфель, банкир встал.
   - Когда вас ждать в Женеве? - В середине этой недели.
   - Отлично. Если у вас еще не заказаны билеты, могу предложить  услуги
нашей авиакомпании. Наш самолет вылетает  в  десять  утра  из  Москвы  в
среду. Я зарезервирую места.
   - Весьма вам признателен.
   - Рад, что могу оказать вам такую  услугу.  Билеты  вам  доставят  за
сутки до отлета.
   Как только мы сели в машину Антона, я передал ему печать.
   - Забери эту погремушку. Она мне оттягивает карман. Превратила меня в
однорукого  механического  манекена.  Только  и  делаю,  что  шлепаю  по
наковальне колотушкой. Стук, стук, стук. Дятел безголовый.
   - Ты выполняешь роль хозяина, а я твой стряпчий.  Все  правильно.  Ты
слишком раздражителен в  последнее  время.  Не  думаешь  о  здоровье.  А
нервные клетки не восстанавливаются.
   - Интересно, что будет с твоими клетками,  если  я  женюсь?  Ведь  ты
перестанешь быть опекуном. Антон, как это ни странно, рассмеялся.
   - Наивный. Ты думаешь опекунство приятная работа? У меня своих  денег
хватает, и они уже давно лежат в банках Европы. Я выполняю  волю  твоего
отца, который был моим другом, и  не  более  того.  Учу  тебя  правильно
распоряжаться капиталом. Он должен приумножаться, а  не  растрачиваться.
Это не моя прихоть и не твоего отца. Это законы  бизнеса.  Мы  понимали,
что ты сделаешь с деньгами, если они попадут тебе  в  руки.  Вылетят  на
ветер или останутся в подвальных сейфах казино.  Моя  задача  -  сделать
тебя счастливым человеком. Но не здесь, где уже концы обрублены, а  там.
Потом женись, сколько  хочешь,  и  не  на  шлюхах  под  заборных,  а  на
принцессах. Ты  их  достоин.  Но  для  начала  необходимо  вырваться  из
капкана. Как ты не можешь понять таких элементарных вещей?  Везде  ищешь
только врагов. Все против тебя? Так что  ли?  Мы  должны  оставить  всех
врагов здесь вместе со своим прошлым. А там ты  уже  решишь,  кого  тебе
искать в новой стране - врагов или друзей.
   - Не кипятись. Поехали, я не выспался. Весь путь мы молчали.
   Когда машина Антона остановилась возле ворот коттеджа, он сказал:
   - У тебя усталый вид. Хватит шататься по помойкам, как голодный  кот.
Иди и отдыхай. Мы уже одной ногой в  Швейцарии.  Остались  мелочи,  и  к
среде мы будем готовы. Угомонись. Подумай о будущем.
   Я вышел из машины и направился к калитке. Он окликнул меня:
   - Послушай, Тим. Еще одна деталь. Ты меня извини, но я думаю, что  ты
поймешь все правильно. Уволив Эрика, я нанял сыщика  следить  за  тобой.
Так вот, этот парень куда-то пропал. И вообще, я потом пожалел об этом.
   - Забудь о нем. Твоего шпика я  расколол  в  два  счета.  Он  пропал,
потому что ему нечего тебе сказать. Не возвращать же деньги.
   - Дело не в деньгах. И мне на него наплевать. Мне показалось,  что  я
видел его в  Шереметьево.  Возможно,  ошибся.  А  если  эта  встреча  не
случайность? Тогда не понятно, на кого он работает.
   - Сам на себя. Я этого парня здорово обозлил. Боится,  что  я  сделаю
ему плохую рекламу. Пришлось его немного пугнуть. А в залог я лишил  его
всех деловых визитных карточек. Он безвреден, как змея без жала.
   - И все же, будь внимательнее. Нам  только  под  занавес  не  хватает
лишних неприятностей. Лучше тебе не показываться на людях.
   - Ладно, до завтра.
   Я и не думал сидеть дома в четырех  стенах.  Как  азартный  игрок  не
уйдет из казино, пока все не промотает. Прав Антон, мне деньги  доверять
нельзя. Но речь шла не о деньгах, а о моем прошлом,  поэтому  я  не  мог
остановиться на полпути.
   Слишком много загадок и неясностей, слишком долго я стою  на  голове,
пора встать на ноги.
   Минуя дом, я направился в гараж и выгнал из него свой "мерседес".
   Слова Беллы застряли занозой в моей памяти. А почему бы мне самому не
познакомиться с майором Лиходеевым?  Парень  потратил  уйму  сил,  чтобы
вывести меня на чистую воду. И вдруг сразу так взял и успокоился. Обидно
даже. Это  с  его-то  рвением  и  честолюбием?  Сейчас  он  против  меня
бессилен. Даже напугать не сможет, но что-то обязательно скажет. Хоть  в
пустоту, но камень бросит, сколько же таскать  его  за  пазухой.  И  мое
появление его должно разочаровать. Сам Тимур Аракчеев ни за что на свете
к нему не пришел бы лично, если  через  карьер  бежал  сломя  голову  от
помощников майора. Все! Решение принято.
   Знал бы Антон о моих намерениях, его бы кондрашка хватил!
   Спустя час с небольшим я входил в здание милиции Центрального  округи
Москвы. Слева находилась  застекленная  будка  дежурного.  Я  хотел  его
спросить, но  навстречу  вышел  капитан  из  ближайшего  кабинета,  и  я
обратился к нему:
   -  Извините.  Я  ищу  старшего  оперуполномоченного   майора   Дениса
Лиходеева.
   Какое-то время он внимательно изучал меня как  инопланетянина,  потом
хотел что-то сказать, но, передумав, кивнул мне  головой.  Этот  жест  я
понял так, что должен следовать за ним. Что я и сделал.
   Мы поднялись по лестнице на третий этаж. Его широченная спина маячила
передо мной, загораживая узкий проход. Несколько раз мы свернули  налево
и направо и наконец вышли в какой-то холл. Площадка метров на  двадцать,
от которой в разные стороны разбегались коридоры.
   В углу, под  стеклянным  колпаком,  стояло  знамя.  На  стене  висела
мраморная доска, где золочеными буквами были выбиты  имена  сотрудников,
погибших при исполнении служебного долга.
   Рядом с доской - две цветные фотографии в черных рамках,  под  ней  -
свежие цветы.
   Капитан кивнул на стену.
   - Больше я вам ничем помочь  не  могу,  -  пробурчал  он  и  исчез  в
лабиринте коридоров.
   Я подошел к фотографии и прочел:
   "Старший лейтенант Ф. И.  Астахов.  Погиб,  выполняя  свой  служебный
долг".
   Под вторым снимком стояла следующая надпись:
   "Начальник  уголовного  розыска  майор  Д.  В.  Лиходеев,  Погиб  при
выполнении служебного долга".
   Вот почему он ко мне не приходил. Это только я такой живучий, не всем
везет в жизни, как некоторым. Лицо на фотографии смотрело на меня гордым
непокорным взглядом, жестким и уверенным. Хорошее лицо,  мне  нравилось.
Но что скрывалось под этой маской, мне уже не узнать никогда.
   Странно, но Антон мне ничего не говорил о его гибели, а не  знать  об
этом он не мог. О" знает все, если речь идет о наших делах.
   - Чем вас так  заинтересовал  этот  портрет?  -  услышал  я  знакомый
женский голос за своей спиной Я обернулся. Передо мной  стояла  красивая
женщина, не узнать которую, я не мог. Но в первое  наше  знакомство  она
больше походила на фотомодель, а сейчас на ней был надет синий мундир  с
погонами подполковника. Что делает следователь  прокуратуры  в  милиции?
Глупый вопрос.
   - Не узнали?
   - Ксения Михайловна Задорина.
   - Отменная память.
   - Да. Что касается нынешнего бытия,  но  не  прошлого,  к  сожалению.
Потому и не звоню вам. Не ожидал вас встретить здесь.
   - Взаимосвязанная работа, удивляться тут нечему.
   - Я в этих делах ничего не смыслю.
   - А что вас сюда привело, если вы так ничего и не вспомнили?
   - Вы же сами меня заинтриговали. Если я причастен  к  катастрофе,  то
хотелось бы узнать о ней больше. Устал  жить  во  мраке.  Неприкаянность
замучила.
   Истории из газет меня мало устраивают. Они из мухи сделают  слона,  а
проходя мимо самого слона, его и не заметят. Вот я и решил поговорить  с
осведомленным человеком, а он, оказывается, погиб.
   - Так вы пришли...
   - К майору Лиходееву. Меня интересуют детали.
   - Лиходеев погиб в той же катастрофе,  в  которой  и  вы  пострадали.
После этого дело передали нам.
   Она меня обманывала. Певичка из клуба мне рассказывала, что  Лиходеев
и Задорина вместе приезжали в отель, где погибла моя жена.
   - Минуточку. Но в тех же газетах писали о гибели лейтенанта Астахова.
О Лиходееве ни слова.
   - Все правильно. Тогда Лиходеев был на бюллетене. Болел. Его никто не
искал, и мы не знали, что он находился в одной машине с Астаховым. Нашли
его случайно, три дня назад в котловане. Он попросту упал в пропасть.
   - Как же его нашли, если не искали?
   - Рыбаки. Река пробила грунт и затопила котлован. Там даже рыба есть.
А вы думали озеро от дождичка образовалось?
   - Я вообще об этом не думал.
   - Труп отнесло течением к реке, и он зацепился за корягу, потому и не
всплыл  раньше.  От  бедняги  майора  осталось  только  месиво.   Сильно
разбился.
   Вероятнее всего, его выбросило через ветровое стекло.
   - Кто же его опознал? Если месиво?
   - Жена. И содержимое карманов. Удостоверение и  прочее.  Одежда  тоже
принадлежит майору. Хоронили его в закрытом гробу.
   - Глупая смерть.
   -  Любая  смерть  глупая.  Он  выполнял  свой  долг.  А  вы  за   что
пострадали?
   Надеюсь, ваша память  все  же  проснется,  гражданин  Круглов,  и  мы
докопаемся до истины. Вы не потеряли мой номер телефона?
   - Нет. Извините, но мне больше нечего сказать.  Вы  можете  проводить
меня к выходу из ваших лабиринтов?
   - Конечно. Идемте.
   Она посмотрела на меня каким-то странным взглядом, будто я  приглашал
ее в ресторан.
   У выхода она пожелала мне всех благ.
   Я вышел на улицу и несколько минут стоял под дождем. Какая  глупость!
С момента катастрофы прошло три месяца, а они его не искали. А жена?  Ей
тоже все до лампочки. Ведь  Лиходеев  заметная  фигура,  а  не  бомж  из
подворотни.
   Я вернулся в здание и попросил дежурного дать мне адрес вдовы майора.
Ему, что называется, было не жалко. Я  записал  адрес  в  свою  записную
книжку.
   На улице темнело. Зажигались рекламные  щиты.  Асфальт  сверкал,  как
зеркало.
   Я сел в машину и задумался. Такая опытная  женщина,  подполковник,  и
несет такую чушь. Так  у  нее  все  просто  и  гладко  получается.  Двое
офицеров бросились в погоню за  преступниками  на  служебной  машине,  и
никто ничего не знал.
   Странно и  другое.  Почему  преследователи  не  связались  с  постами
автоинспекции  и  не  перехватили  с  помощью   гаишников   ускользающий
"линкольн".
   Наивно полагать, что они могли настигнуть  беглецов!  А  может  быть,
Лиходеев не хотел афишировать погоню? Возможно,  если  он  желал  свести
личные счеты, как я с Максимом Кругловым. В любом случае в этом деле  не
одна западня, а несколько.
   Я посмотрел карту и нашел то место, где жил майор Лиходеев.  Жена,  а
теперь вдова, должна была знать что-то из этой истории. Жены  никогда  в
стороне не остаются. А эта молчала три месяца. Почему?
   Дорога заняла не больше получаса, и я оказался в  Кузьминках.  Старый
район с однотипными выцветшими домами-пятиэтажками  без  лифтов.  Многим
такое жилье казалось нормальным. Возможно,  эти  люди  чувствовали  себя
счастливыми и довольствовались тем, что имеют. Почему же  я  не  доволен
своей жизнью? Любой смертный мог только  завидовать  мне,  а  получается
наоборот.
   В полутемном подъезде стояла невыносимая  вонища,  кодовые  замки  не
работали, стекла на окнах выбиты, стены расписаны.
   Я поднялся на четвертый этаж и позвонил  в  сорок  седьмую  квартиру.
Звонок прогремел, как будильник над ухом. Пожалуй, его и на первом этаже
могли слышать. Но хозяйка квартиры на него не отреагировала. Кажется,  я
приехал не вовремя.
   За моей спиной щелкнул замок,  и  я  оглянулся.  Дверь  сорок  шестой
квартиры  открылась.  На  пороге  появилась  женщина  лет  пятидесяти  в
цветастом байковом халате с заплатками на локтях. Рост ниже среднего, но
объемы соответствовали дверному  проему.  На  голове  марлевая  косынка,
обтягивающая бугристые бигуди.
   - К Галке, что ли? Так ее нет. Поехала с детьми к матери за вареньем.
   Осведомленная личность. Когда  такие  попадают  под  руку,  лучше  не
упускать возможности для общения. Я улыбнулся, стараясь ей  понравиться.
Она меня бесцеремонно разглядывала, как редкого зверя  в  зоопарке.  Тут
надо добавить, что в правой руке соседка держала яблоко и  очень  смачно
чавкала, правильнее выразиться, ела его с удовольствием.
   - Жаль, что я не застал ее. Дениса Лиходеева уже похоронили?
   - Вчера. Только не думаю, что она проронила над его гробом хоть  одну
слезинку.
   - Даже так?
   - Жили как кошка с собакой. Чего уж тут плакать?
   - Виноват, разумеется, муж?
   - Что значит "виноват"? Поживете с ментом, тогда  поймете.  Мой  тоже
служил в ментуре, знаю, о чем говорю.
   - Погиб?
   - Ха! Спился. Это  же  не  мужья,  а  сплошное  недоразумение.  Моего
выкинули на улицу, и он дома сидел. Самогонку гнал. А Галька своего и не
видела. Двое детей на шее. Денег приносил в дом столько, сколько  мелочи
наскребет в кармане. Им даже телефон отключат ли за неуплату. И что  это
за жизнь, я вас спрашиваю? А Денис еще  был  с  гонором.  Видный  мужик,
ничего не скажешь. Явится в два ночи, и ему еще  стол  накрывай,  как  в
ресторане. Вечно злой, недовольный, нос кверху.
   Даже не считал нужным здороваться. Тоже мне, пуп земли!
   - Когда вы его видели в последний раз?
   Соседка словно проснулась. От яблока остался только огрызок,  тут  же
полетевший в пролет лестницы. Она вытерла руку об халат, склонила голову
на бок и спросила:
   - А вы-то кто будете?
   - Я когда-то служил с Лиходеевым. Живу  в  другом  городе,  занимаюсь
бизнесом. Прослышал о его гибели и приехал проститься.  Но,  как  видно,
опоздал.
   - Ладно. Зайдите, - снисходительно предложила она.
   Крохотная кухонька, груда немытой посуды. Женщина  цапнула  со  стола
новое яблоко, и ее зубы вгрызлись в него, разбрызгивая сок.
   Я присел на самодельную табуретку.
   - Пожалуй, месяца три тому