, помахав мне рукой,  свернул  вправо,  а  я
пустился в обратный путь к Москве. Опять я подверг себя риску и едва  не
погиб на том же месте, но  все  же  кое-каких  результатов  мне  удалось
добиться. Теперь я точно знал, что Антон опять мне солгал.  Может  быть,
не все, но многое. Скорее всего, меня и вправду выбросило через ветровое
стекло, а вот Антон не смог бы выбраться сам из сплющенной машины.  Вряд
ли и живым бы остался. О  какой  канистре  с  бензином  можно  говорить?
Глупость.
   В своем рассказе он упоминал, что звонил врачу с бензоколонки.
   Бензоколонка здесь рядом, и,  значит,  Антон  был  здесь,  но  в  чем
заключалась его роль, мне пока не понятно. И лейтенант упоминал о звонке
с бензоколонки.
   Когда я добрался до нее, часы показывали  половину  восьмого  вечера.
Уже темнело. Я снизил скорость и остановился у заправки.
   Возле будки сидел пожилой человек в голубом комбинезоне, загорелый, с
сильными руками. Вытянув длинные ноги вперед, облокотившись  о  будку  и
сложив руки вместе, он мирно спал. Конечно, такая дыра, как эта, больших
доходов не приносит, слишком мало клиентов.
   Я вышел из машины, приблизился к заправщику и легонько стукнул его по
подошве старых кроссовок узким мысом своего ботинка.
   Он тут же вскочил, как ошпаренный, напугав меня до смерти.
   - Извините за беспокойство, любезный.
   - Вам нужен бензин?
   Он глянул на мою машину и еще  больше  растерялся.  Очевидно,  крепко
старик спал, никак в себя прийти не может. Я уже понял, что в этом  мире
ничего без денег не делается., Я выудил из  кармана  десять  долларов  и
сунул в нагрудный карман заправщику.
   - Ничего, кроме ответов на мои вопросы.
   Старик окончательно был сбит с толку. Стоял передо мной, как  солдат,
и хлопал пушистыми седыми ресницами.
   - Расслабьтесь, - я усадил его на лавочку и  сел  рядом.  -  Вы  один
работаете на колонке?
   - Наследство. Она принадлежала  сыну,  бандюки  его  убили.  Кассирша
сбежала.
   Заработков на одного едва хватает. Поборами обложили, не  продохнуть.
Приходится одному выкручиваться. Здесь и живу.
   Он кивнул на будку размером три на три.
   - Вы помните день девятого  июля?  Говорят,  деньги  хорошо  освежают
память.
   Сказал я это ради красного словца. Он кивнул головой.
   - Теперь понимаю. Вас интересует день, когда  у  котлована  случилась
автокатастрофа? Зачем же весь день вспоминать?
   - Быстро соображаете. Выкладывайте подробности.
   - Странно. На мента вы не похожи.
   - У вас острый взгляд. В аварии погиб мой друг. Я хочу  сам  во  всем
разобраться. Милиция ничего внятного сказать не может.
   - Жаль. Глупая смерть.
   - Умных смертей не бывает. Поверьте опытному  человеку.  Я  знаком  с
этой дамой не понаслышке.
   - Мне  тоже  скоро  предстоит  попасть  в  ее  лапы.  С  трудом  ноги
передвигаю. Ну так вот, дело было днем. В районе двух часов с  минутами.
Я сидел на этом же месте, когда  подкатил  громадный  "линкольн".  Такие
машины большая редкость,  навроде  вашего  "мерседеса",  Ребята  куда-то
торопились. Просили налить полный бак. Не успел я крышку завинтить,  как
они сорвались с места, только пыль подняли. Я крикнул им вслед, но  куда
там. Во-первых, они не  расплатились,  во-вторых,  крышку  я  плотно  не
закрыл и бензин мог расплескаться. Очевидно, так и произошло. Вечером  я
видел, как эвакуатор вез смятый,  как  выброшенный  фантик,  этот  самый
"линкольн". Груда обгоревшего железа.
   Он потер ладонью небритый подбородок, будто чувствовал себя в  чем-то
виноватым.
   - Дальше?
   - Минут через двадцать после того,  как  ребята  умчались,  подкатила
"канарейка" с мигающим маяком на крыше.
   - Канарейка?
   - Милицейская "десятка",  но  номера  московские.  Лейтенант  спросил
меня, видел ли я "линкольн". Я сказал, что видел. Но шоссе перекрыто,  а
объезд через котлован. Машина у них слишком широкая, там со встречной не
разъехаться, особенно, если грузовик попадется. Они  включили  сирену  и
полетели следом.
   -  Интересно  излагаете.  Попытаемся  начать  все  заново.  Теперь  с
деталями.
   Сколько человек сидело в "линкольне"?
   - Двое парней лет по тридцать с лишним. Оба на переднем сиденье.
   - Как они выглядели? Он прищурил глаза.
   - Особо не вглядывался, но одеты хорошо. Светлые оба, чем-то  похожи,
но в точности описать не могу. Я уж, наивный, карман освободил для  кучи
чаевых, а они и за положенное не расплатились. Пятьдесят литров им влил,
и тю-тю, привет.
   Кто-то спешит, а я расплачиваюсь...
   - Что вы еще запомнили? По фотографии вы их различите?
   - Нет, конечно. Зрительная память у меня не ахти. Следователь мне уже
показывал фотографии. Да, похожи, но твердо сказать не мог. Ну а кто  из
них сидел за рулем и подавно.
   - Третьего с ними не было?
   - Нет. Во всяком случае, я не видел.
   Такого, как Антон, нельзя не заметить.
   - На заднем сиденье?
   -  Вряд  ли.  Не  думаю.  Когда  я  заправлял  бак  бензином,  машина
просвечивалась. Я отчетливо видел два силуэта.
   - Хорошо. Они уехали, и через двадцать минут подъехала "канарейка". В
промежуток между ними кто-нибудь проезжал? Другие машины?
   - Секундочку.
   Он задрал голову к небу, будто там имелась подсказка.
   - Понимаете, машина-то была. Тут вот в чем дело. За  пять  километров
от  меня  в  сторону  Москвы  повесили  щит:  "Ремонтные  работы,  шоссе
перекрыто". Я напрочь лишился клиентов. Предлагал даже взятку гаишникам,
чтобы они сняли щит.
   Мол, приедут  и  наткнутся  на  ограждение.  Какая  им  разница,  где
разворачиваться?
   А у меня люди заправлялись бы впрок. Объезд-то у черта  на  куличках.
Вот... Ну так к чему это я?  Ах  да,  машина...  Пролетела  здесь  одна.
Ярко-красная "ауди" восемьдесят первого года выпуска.  Керосинит  только
так. Шлейф дыма оставляет за собой. Я  еще  подумал,  вот  болван,  куда
несется,  будто  не  знает,  что  шоссе  перекрыто.  Лучше  бы   клапана
отрегулировал.
   - Вы говорите так, будто знаете водителя.
   -  Конечно.  Как   с   Немчиновки   сворачиваешь   на   Москву,   там
автомастерская.
   Гараж с тремя воротами. Леха Бубнов там работает. И пара ребят у него
на подхвате. Это его керосинка. Мог  бы  давно  нормальную  машину  себе
собрать.
   Правда, лечатся у него только местные бедолаги с "москвиченками",  на
них много не заработаешь. Но другой работы и вовсе нет.
   - Вы уверены, что он сам сидел за рулем?
   - Кто его знает. Не разглядел. Промчалась дымовая шашка, как  ракета,
чего там увидишь. Но вообще-то он парень аккуратный, форсировать  движок
единственной машины не стал бы. Сами посудите, куда ему торопиться?  Там
же тупик. А через котлован он  отродясь  не  ездил.  -  Все  логично.  И
последний  вопрос.  В  начале  разговора  вы  говорили  о   "канарейке".
Лейтенант у вас спрашивал о "линкольне", а потом они включили  сирену  и
поехали следом. Кто они? Сколько человек находилось в патрульной машине?
- Двое. Лейтенант в форме за рулем, второй в штатском рядом.  Командовал
штатский.
   - Молодой?
   - Лейтенанту лет двадцать пять,  а  второму  лет  на  десять  поболее
будет.
   - А когда вы узнали о катастрофе? Кто вам сообщил о ней?
   - Не  знаю,  в  котором  часу  меня  разбудил  мужчина.  Он  попросил
позвонить и сказал об аварии. Я его впустил. Помню,  он  разговаривал  с
врачом. Что-то о необходимости срочно вмешаться в дело.  Потом  позвонил
ментам. Оставил мне на столе возле телефона пятьдесят рублей и ушел.
   - Вы его запомнили?
   - Спросонку я был. Сидел на своем топчане, а он стоял у стола ко  мне
спиной. Но мужчина крупный, солидный.
   - Одежда на нем была чистой?
   Старик усмехнулся.
   - Думаешь, он тоже побывал в аварии? Нет.  Одет  с  иголочки.  Костюм
светлый, отглаженный.
   - А на какой машине он приехал?
   - Я на улицу не выходил. Не видел. Он ушел, а  минут  через  двадцать
загудели сирены. Вот тут я выбрался из своей собачьей будки  и  наблюдал
за происходящим. Плохое здесь  место.  Гиблое.  Дорога  паршивая,  вечно
проседает, котлован все губит. Люди стараются здесь  не  ездить.  Только
отчаянные головы с нетерпеливым характером, да я,  старый  дурак,  вечно
клюющий носом, сижу в ожидании своей смерти.
   Я дал ему еще двадцать долларов, поблагодарил и уехал.
   Итак, сначала лейтенант, теперь заправщик окончательно сбили  меня  с
толку.
   Полный хаос в голове. Ну, допустим, я и Максим, а может быть, и Антон
уходили  от  преследования.  Что  никак  не  вяжется   с   моим   бывшим
наплевательским характером. Ладно. Идем дальше.  По  словам  Антона,  мы
свалились в кювет, встречная "волга"  врезалась  в  скалу  и  тем  самым
перегородила и без того узкую дорогу. "Канарейке" деваться некуда, и она
врезается в "волгу". Взрыв. Все расписано как по нотам. Но ни  черта  не
сходится. Во-первых, перед патрульной шла  так  называемая  "керосинка".
Куда она делась? А ведь по логике событий именно красная  "ауди"  должна
была впечататься в "волгу". Не перелетела же она ее на  крыльях.  Короче
говоря, "ауди" испарилась. Следующий эффект из области фантастики.  Куда
подевался второй мент, что был в штатском? Из газет следует, будто погиб
только лейтенант Астахов. Это подтвердил и гаишник, посланный мне  небом
для спасения моей штопаной шкуры. И, наконец, третье. Антон уверял,  что
ушел с места  аварии,  его  нагнала  какая-то  машина  и  подбросила  до
развилки.
   Откуда она взялась? Тоже через  "волгу"  перепрыгнула?  Дорога  через
котлован была перекрыта. Единственная правда из его рассказа заключается
в том, что он заезжал на бензоколонку, звонил врачу  и  вызвал  милицию,
остальное покрыто мраком. У меня опять разболелась голова.
   У выезда с Немчиновки на московскую трассу я увидел тот самый  гараж,
о котором говорил заправщик. Ворота были открыты, и  я  решил  заглянуть
туда. Если мне не изменяет память, то хозяина зовут  Алексей  Бубнов.  В
теперешней моей жизни на память грех жаловаться. Уроки доктора Розина не
прошли даром.
   Хозяин оказался на месте, в гараже стояли две развалюхи  и  та  самая
"ауди" ярко-красного цвета. Бубнов разбирал коробку  передач  и,  увидев
меня, приоткрыл рот, словно к нему пожаловал сам Господь Бог.
   - Извините. Могу я вас оторвать от дел на пару минут?
   - Что-нибудь с машиной?
   Слава Богу, он не видел ее: она осталась у обочины метрах в десяти от
гаража.
   - С машиной все в порядке. У меня жена сбежала с любовником в  начале
июля, и я ее до сих пор найти не могу.
   Он сочувственно кивнул головой.
   - Понимаю вас. Очень хорошо понимаю. Но чем я могу вам помочь?  Я  же
слесарь, а не сыщик.
   - Дело в том, что ее вместе с дружком видели девятого июля  на  вашей
"ауди", - я указал на машину. - У меня сложилось  впечатление,  что  они
намеренно сменили машину, чтобы запутать следы. Что вы можете сказать по
этому поводу?
   - Ах он сукин сын! То-то он так нервничал. Знал  бы,  ни  за  что  бы
машину не дал. А на вид такой солидный мужик. Вот мерзавец.
   Он рассуждал так, будто у него увели жену. Кажется, я попал в точку.
   - Можете поподробнее?
   - Женщины-то я не видел. Возможно, она ждала его на  улице.  В  гараж
въехала шикарная "Ауди-88".  Сказочная  тачка.  Из  нее  вышел  мужик  и
говорит: "Я оставлю вам под залог свою машину и заплачу сто долларов,  а
вы мне дадите свою колымагу на несколько часов". Какой  дурак  откажется
от такого предложения? Для меня сто долларов большие деньги. Машина того
не стоит. Я дал ему ключи и сказал:
   "Берите". Он сел и тут же уехал. Торопился гад!
   - Какого цвета "ауди"?
   - Серебряная. Со всеми примочками. И что же вы жену так и не нашли?
   - Нет.
   Он скорчил гримасу,  в  которой  отразилась  тоска  приговоренного  к
пожизненному заключению.
   - Спасибо, приятель, хоть что-то прояснилось.
   - Какая же она дура! - не выдержал он.  -  Такой  молодой  интересный
парень и сменить на пятидесятилетнего мужика, да еще хромого.
   - Человек ничего не  значит.  Все  решают  деньги.  Лучше  хромой  на
"ауди", чем красавчик на "жигулях".
   Я вышел из гаража. Сплошная  путаница.  Чем  дальше  я  лез  в  дебри
прошлых событий, тем меньше понимал в происшедшем. Сложить  мозаику  мне
так и не удавалось. Тыкаюсь по углам, как слепой котенок,  и  не  нахожу
ответов. А может быть, Антон прав? Чем меньше знаешь, тем крепче спишь.
   Стемнело. На сегодня с меня хватит. Пора ехать домой и успокоиться.
   Когда я подошел к своей машине, то  обнаружил,  что  дверца  водителя
приоткрыта. Странно, что машина осталась  на  месте,  я  даже  ключи  из
зажигания не вынул.
   На сиденье лежал клочок бумаги. Я взял его, сел  за  руль  и  включил
свет.
   Это была короткая записка. Кто-то старался писать печатными буквами.
   "Езжайте к Игорю Русанову и потребуйте у него пакет. Он  очень  важен
для вас. Только тогда вам будет  все  ясно.  Адрес:  четвертый  километр
Варшавского шоссе, поворот  на  Видное,  через  пять  километров  справа
коттеджи. Дом номер пять".
   Я достал карту и нашел это место. Где бы оно  ни  находилось,  я  все
равно поехал бы туда. Меня распирало любопытство. Нельзя останавливаться
на полпути.
   Если размахнулся, значит, бей. Во мне проснулось второе дыхание, и  я
забыл об усталости. Только вперед!
   Записка говорила о том, что у меня появился сообщник. Или по  крайней
мере сочувствующий. Но почему он предпочитает оставаться в тени?  И  как
он меня здесь нашел? Никакой слежки за собой я не заметил.
   Итак, я ехал к Игорю Русанову, человеку, о котором слышал впервые.
   Возможно, это ловушка. А если нет,  то  мой  поздний  визит  застанет
Русанова врасплох и он выложит мне что-то важное.
   Всю дорогу я смотрел в зеркало заднего обзора, но слежки за собой  не
замечал. Одни машины обгоняли меня, других обгонял я.
   До указанного в записке коттеджа я добрался к одиннадцати  вечера.  В
окнах дома горел свет. Внушительный забор, однако металлическая  калитка
была незапертой. Я прошел на участок. Ясно, что владелец дома не  мелкая
сошка. К крыльцу шла  выстланная  плиткой  дорожка.  По  обеим  сторонам
фонари  в  стиле  пушкинских  времен   освещали   ухоженный,   стриженый
кустарник. Слева, возле гаража, стояла новенькая сверкающая  "мазда".  И
наконец, крыльцо с колоннами под навесом балкона  второго  этажа.  Милый
уголок, вот если бы и хозяин был столь же  приятным,  то  можно  считать
сегодняшний день удачным.
   Я подошел к двери. Обычная деревянная дверь, да еще со стеклами.
   Внутреннее убранство дома скрывала занавеска. Мне показалось,  что  и
эта дверь не заперта. Но наглеть я не стал и нажал на кнопку звонка.
   Дверь открылась через несколько секунд, очевидно, человек находился в
коридоре и, судя по плащу, перекинутому через руку, собирался уходить.
   Я немного опешил. Фонарь над  крыльцом  осветил  стоявшую  на  пороге
элегантную девушку лет двадцати пяти или чуть меньше в красивом вечернем
платье, обвешанную сверкающими  украшениями,  как  новогодняя  елка.  Ее
огромные темные глаза смотрели на меня без малейшего любопытства.  Я  бы
сказал, что она красивая.
   - Вы так и будете молчать? - спросила она ледяным голосом.
   Я испугался, что она захлопнет передо мной дверь.
   - Мне нужен Игорь Русанов, - выпалил я на одном выдохе.
   - Звучит фамильярно. Что-то я не припомню у него  такого  закадычного
приятеля. Он вас ждет?
   Пришлось наглеть, пока меня не смяли, как вчерашнюю газету.
   - Да. Я так думаю, что уже заждался.
   - Кто же вы?
   - А вы?
   - Татьяна Русанова, - она начала раздражаться.
   - Ну так вот, мадам...
   - Если хотите разговаривать на французский манер,  то  мадмуазель.  Я
его дочь.
   - Приятно слышать. Очень обнадеживает. Доложите своему  папочке,  что
его желает видеть Максим Круглов.
   Она вздрогнула, и ее лицо побледнело. Чем я мог  так  напугать  столь
самоуверенную особу? Еще одна тайна, покрытая мраком. Кажется, я слишком
быстро решил оседлать дикого мустанга.
   - Макс?! Но ведь...
   Я  сделал  шаг  вперед,  и  ей  ничего  не  оставалось  делать,   как
посторониться.
   Я  вошел  в  дом  и  осмотрел  холл.  Роскошь  внутреннего  убранства
совершенно  не  соответствовала  внешней  скромности.  Не   коттедж,   а
средневековый  замок.  Ниши  со  скульптурами  и  мраморными   вазонами,
бронзовые канделябры, высоченные потолки  с  лепниной  и  херувимами  по
углам, резная лестница  из  темного  дерева.  Слева  огромный  камин,  в
который можно загнать машину.
   Татьяна немного отошла от шока, захлопнула дверь  и  приблизилась  ко
мне.
   Хорошо бы такое же впечатление произвести на ее папочку.
   - Куда пройти? - спросил я.
   - Повесьте свой плащ на вешалку и поднимитесь  на  второй  этаж.  Его
кабинет в конце коридора с правой стороны.
   Ее голос слегка подрагивал. От  леденящего  высокомерия  и  следа  не
осталось.
   Я разделся и направился наверх. По пути оглянулся. Девушка стояла  на
том же месте и смотрела мне вслед. Стало ясно,  что  мой  приход  чем-то
взволновал ее.
   Она хотела что-то  сказать,  но  не  решалась.  Надо  дать  ей  время
подумать. На обратном  пути  это  очаровательное  создание  созреет  для
обстоятельного разговора.
   Кажется, я приехал туда, где мне смогут открыть глаза на то, что  так
пытается скрыть Антон. Мои предположения подтверждались - внезапность  в
некоторых случаях играет определенную  роль.  Та  самая  дверь  в  конце
коридора была приоткрыта, я вошел в кабинет без стука.
   В кресле  за  массивным  письменным  столом  сидел  солидный,  полный
мужчина лет шестидесяти. Передо мной живьем предстал истинный английский
аристократ, во всяком  случае,  по  фильмам  я  их  так  и  представлял.
Обстановка соответствовала внешности  хозяина.  Сплошной  антиквариат  и
полные шкафы книг.
   Он просматривал бумаги из толстой папки. Я кашлянул. Хозяин поднял на
меня глаза. Тонкие черты лица, серебряные виски и очки без оправы. Да, у
такого отца может быть только такая дочь.
   Я стоял на пороге и разглядывал его. Ничего мне не  говорило  о  том,
что я могу знать этого человека.
   - Игорь Русанов?
   Он слегка наморщил лоб, но ни удивления, ни тем более испуга  на  его
лице не читалось.
   - Кто вы?
   Я решил поиграть в кошки-мышки. В  конце  концов,  ответы  нужны  мне
больше, чем вопросы.
   - Могли бы догадаться.
   Он отложил папку в сторону и встал. Я не знал, как  мне  вести  себя.
Как разговаривать. Кто он. Кто мы. Коллеги, друзья, чужие люди или вовсе
не знакомы? Вряд ли. Судя по реакции его дочери, в этом доме меня хорошо
знали.
   Этот человек был для меня очередной загадкой, впрочем, как  и  я  для
него.
   - Я мог бы догадаться, вполне вероятно, но  не  беру  на  себя  такую
ответственность... То есть, я не уверен.
   - Позвоните Антону Гольдбергу, он вам скажет, кто я такой.
   Он побледнел, как и его дочь. Но этот человек умел сдерживать эмоции.
В нем чувствовалась сильная натура.
   - У нас слишком много  разногласий  с  Гольдбергом,  и  мы  давно  не
общаемся.
   Хотя, я в курсе всего происходящего.
   Он быстрыми шагами пересек кабинет и  приблизился  ко  мне  вплотную.
Куда делась его сдержанность. Русанов разглядывал меня,  как  филателист
уникальную марку, пренебрегая всеми приличиями.
   - Не мог и предположить, что хирурги способны  на  такие  чудеса.  От
вашего лица остались только глаза. Доктор Фаин мне говорил,  что  сделал
вас неузнаваемым, но я не знал, что он волшебник. Мне говорили,  что  вы
очень плохи, Тимур, и не допускали к вам. Мои попытки встретиться с вами
ни к чему не привели. Антон оградил вас неприступным  щитом,  изолировав
от внешнего мира.
   - Будем считать, что я уже здоров.
   - Очень рад. Искренне рад. Присаживайтесь.
   Он засуетился. Подошел к встроенному в стену бару и  начал  громыхать
бутылками и фужерами.
   Мне  показалось,  что  он  тянет  время,  а  я  не  должен  дать  ему
возможность  анализировать,  сопоставлять  и  принимать  решения.