тимистично, то есть вполне благодушно.
   Тут мы в очередной раз  свернули,  миновали  два  квартала  и  замерли  в
нескольких метрах от афишной тумбы. Нервный распахнул дверь с моей стороны и
вытолкал меня на асфальт. В полном  недоумении  я  стояла  на  четвереньках,
наблюдая, как машина свернула в  ближайшую  подворотню,  потом  поднялась  и
сказала:
   - Черт... - Как известно, дурной пример заразителен.
   Данная фраза в основном относилась  к  ободранным  коленкам  и  к  потере
сумки, которая осталась в машине. Сумку можно  было  смело  выбросить  из-за
солидной  дыры,  проделанной  неизвестным  троллейбусным  воришкой,   но   к
сожалению в ней лежал мой паспорт, выданный мне лишь вчера и то после долгих
мытарств, вспоминать о которых даже не хочется. Вечером  я  подумала  убрать
его в секретер, но позвонила Светка, я заболталась с ней и про паспорт, само
собой, забыла, а вот теперь вспомнила... Я не выдержала и заревела с досады.
   Я стояла, хлюпая носом и вызывая удивление у прохожих, и потратила на все
это минут пять, по истечении которых в голову мне пришла мысль заглянуть  во
двор. Сумка моя для грабителей ценности не представляла, а уликой  являлась,
- логично от нее избавиться. Радуясь способности  здраво  мыслить,  я  робко
заглянула во двор, потом уже  увереннее  прошла  его  почти  до  половины  и
убедилась, что двор проходной, он выходил на улицу Кирова, где  в  настоящий
момент стоял потрепанный "Фольксваген", на котором удрали грабители. Точнее,
"Фольксваген" стоял как раз на выезде со двора, прямо под аркой, загораживая
проезд темно-серой "Волге", водитель которой отчаянно  сигналил.  Совершенно
напрасно, кстати сказать, потому что в машине никого не было.
   Это меня здорово воодушевило. Маловероятно, что преступники прихватили  с
собой мою сумку. Я осторожно приблизилась и  потянула  дверь  на  себя,  она
открылась, а я едва не подпрыгнула, потому что водитель "Волги" заорал,  как
сумасшедший:
   - Убирай свою развалюху.
   Это было чересчур для моих нервов, поэтому я тоже заорала:
   - Да пошел ты... - и принялась шарить в машине в поисках сумки.
   На это ушла  минута,  в  продолжении  которой  водитель  "Волги"  истошно
сигналил.
   Я перестала обращать на него внимание, потому что  здорово  расстроилась,
сумки в машине не оказалось. Скажите на милость, ну зачем им  моя  сумка  да
еще с дырой, в таком виде ее любимой девушке не подаришь. Счастье еще, что я
сотовый забыла дома, с утра поставив его на подзарядку.
   Я сидела в машине, размышляя о своей незавидной доле, пока дверь  с  моей
стороны не распахнулась и водитель "Волги", потный и  багровый,  не  ухватил
меня за плечо с диким воплем:
   - Да ты издеваешься что ли?
   И тут началось нечто совершенно  невообразимое,  -  мужской  голос  сзади
рявкнул:
   - Стоять, руки за голову. - И с двух сторон к машине высыпали  люди,  все
как один потрясая железяками.
   - О, Господи, - простонала я,  а  водитель  "Волги"  позеленел  и  втянул
голову в плечи.
   Признаться, я очень волновалась: вновь появившиеся типы тоже  могли  быть
грабителями, почему бы и нет? Два ограбления за один день  многовато,  но  с
моим невезеньем... Единственное, что смущало меня: на данный момент  грабить
здесь совершенно нечего, если не считать  "Фольксвагена",  который  выглядел
весьма плачевно. А может им "Волга" приглянулась?
   Но тут выяснилось, что подскочившие с двух сторон  мужчины  (я  насчитала
семь человек) вовсе не грабители,  а  наша  доблестная  милиция.  Мужчину  с
"Волги"  ткнули  физиономией  в  капот,  щелкнули   наручниками,   а   потом
переключились на меня.
   - Где второй?
   - Не знаю, - замотала я головой.
   Кто-то наклонился ко мне и душевно спросил:
   - Вы в порядке?
   - Конечно, нет, - возмутилась я. - У меня увели паспорт.
   - Что?
   - Паспорт. Он был в сумке. А они ее зачем-то свистнули.
   Водителя "Волги" повели во двор, он тряс головой и повторял:
   - Да я ее пальцем не  тронул,  ей-Богу,  только  просил  тачку  с  дороги
убрать.
   Обладатель душевного голоса вновь  наклонился  ко  мне  и  я  смогла  его
рассмотреть, парень лет двадцати семи, симпатичный блондин.
   - Как себя чувствуете? - проявил он любопытство.
   - Не знаю, - пожала я плечами. - Паспорт жалко. Тетка в паспортном  столе
сказала, что если я... Вы мне справку дадите, что это не я его потеряла, что
его свистнули?
   - Дадим, конечно.
   Поначалу я обрадовалась, а потом загрустила,  вспомнив,  что  справку  из
милиции уже приносила и от пожарных тоже.
   - Не поверит, - обреченно решила я.
   - Я понимаю, вы сейчас в таком состоянии, - продолжил блондин,  -  и  все
же... пожалуйста, вспомните, куда побежал второй преступник?
   - Да я не видела. Я сюда подошла, чтобы сумку поискать, а они ее зачем-то
свистнули, вот придурки. Слушайте, а  может  они  ее  во  дворе  бросили?  -
озарило меня. - Там мусорные баки, пожалуй, стоит посмотреть.
   Я начала выбираться из машины, блондин протянул мне руку,  еще  трое  его
товарищей, стоя в двух шагах, сурово хмурились, глядя на меня.
   - Где второй? - спросил самый нетерпеливый из всех.
   - Да что вы пристали, - возмутилась я, - откуда мне знать? Я паспорт ищу.
   - Какой, к черту, паспорт? Вы видели, куда он скрылся?
   - Кто? - теряя терпение, поинтересовалась я.
   - Второй преступник.
   - Да я и первого не видела...
   - Как? А...
   - А этот дядька вон на той "Волге" подъехал, "Фольксваген" ему мешал.
   - Так он не грабитель? - страшно огорчились все четверо.
   - Нет, конечно, - удивилась я.
   - А куда грабители делись?
   -  Откуда  мне  знать?  Нет,  это  даже  странно...  -  меня  переполняло
возмущение, к тому же не терпелось вернуться во двор и поискать там сумку.
   - Это вас они захватили в кафе? - вновь полез с вопросами блондин.
   - Ну...
   - А когда вы расстались?
   - Я на часы не смотрела. Минут пятнадцать назад, а что?
   - Да куда они делись? - отчаянно завопил  мужчина  лет  сорока,  стоявший
слева.
   - Вы меня с ума сведете, - вновь возмутилась я.
   - Спокойно, - сказал блондин, адресуясь в основном  к  своим  друзьям.  -
Расскажите, что произошло после того, как вы покинули кафе?
   - Они потащили меня в переулок. Там стояла машина...
   - Да-да, этот момент успели заснять телевизионщики. Что дальше?
   - На соседней улице, прямо возле арки, они остановились и вытолкали  меня
на асфальт, а сами свернули во двор. Я немного поревела, а потом решила двор
проверить,  может  они  выкинули  сумку.  Ну  зачем  им  сумка,  тем   более
разрезанная каким-то идиотом сегодня в троллейбусе, а в сумке паспорт, я его
в этом году теряла уже четыре раза, тетка  там  злющая  и  она  предупредила
меня, что если я еще раз его потеряю, могу даже ей на глаза не показываться.
Вот.
   - Про паспорт я уже понял. Вы заглянули во двор и что?
   - Ничего. Смотрю, машина стоит, пустая. Я обрадовалась, маловероятно, что
они сумку с собой забрали. Но сумки здесь нет, сами видите. Я хочу  поискать
ее во дворе, может выбросили?
   - Значит, вы не видели куда скрылись  преступники?  -  с  душевной  болью
спросил блондин.
   - Нет, конечно. Как я увижу, если они уехали на машине, а меня  выпихнули
на тротуар?
   - Они были в масках?
   - Да, - кивнула я.
   - Все ясно, - вздохнул блондин. - Двор проходной, бросили  машину,  сняли
маски и спокойно вышли на улицу. Надо поговорить с мужиком из  "Волги",  вся
надежда на него, может кого заметил. А  вам  придется  проехать  с  нами,  -
вздохнул он, глядя на меня.
   - Пожалуйста, только сначала поищу во дворе свою сумку.
   Сумку мы искали вместе, но не нашли. Если преступники действовали так как
предполагал блондин, на кой черт им моя сумка? Идти с ней  по  улице  значит
обратить на себя внимание, женская сумка в руках  у  мужчины  -  это  всегда
выглядит странно. Хотя, конечно, сумка небольшая и они вполне  могли  сунуть
ее  в  пакет  с  добычей,  только  вот  зачем?  Неужто  думали,  что  в  ней
золото-бриллианты?
   Сумасшедший дом, честное слово.
   Потратив время впустую, мы отправились в милицию,  где  я  встретилась  с
заметно повеселевшим  водителем  "Волги".  Наручники  с  него  уже  сняли  и
разговаривали с  ним  исключительно  вежливо.  Так  как  дверь  была  слегка
приоткрыта, я смогла узнать следующее:  когда  дядька  сворачивал  на  своей
"Волге", от тротуара отъехала машина. Похоже, иномарка, но какая  точно,  он
не знает и даже цвет указать не может, внимания не  обратил.  А  вот  судьба
моей сумки осталась неизвестной.
   В коридоре я ждала минут пять, после чего  меня  проводили  в  кабинет  и
битых два часа задавали вопросы. Свой рассказ я могла уместить во  временной
промежуток в двенадцать раз меньший и это при том, что говорила бы не спеша,
оттого я считала время потраченным впустую. Правда, один из вопросов  вызвал
во мне живейший интерес.
   - А ранее с преступниками вам встречаться не приходилось?
   - Откуда я знаю, они же в масках?
   - А голоса? Голоса вам знакомыми не показались?
   Вот тут я и задумалась. В самом деле, что-то меня здорово  удивило.  Весь
облик добродушного грабителя, а не только его голос, вселял смутную тревогу.
   - Что? - перегибаясь ко мне, спросил страж порядка.
   - Чего? - нахмурилась я.
   - Вспомнили?
   - Кого?
   - Грабителя, естественно.
   - Если хотите знать, мне не до их голосов было. Я  здорово  перепугалась.
Да говори они хоть голосом Винни-Пуха и  то  с  перепугу  бы  не  узнала.  И
вообще, я свой паспорт хочу. Найдите мне паспорт. Тетка сказала  ни  за  что
другой не даст, хоть тресни.
   - Помогите нам отыскать преступников и мы вернем вам паспорт.
   Я посмотрела на него и поняла: не видеть мне паспорта, как своих ушей.
   В конце концов меня отпустили и я  побрела  домой  в  тоске  и  отчаянии.
Однако, сказанное следователем  отложилось  в  мозгу  и  теперь  я  пыталась
вспомнить, где раньше видела, ну и слышала, конечно, добродушного грабителя.
Чем больше я об этом думала, тем  больше  убеждалась,  что  была  знакома  с
парнем. Тут и кое-какие  странности  в  его  поведении  припомнились.  Когда
нервный решил сделать меня заложницей, второй от этого не пришел в восторг и
был на моей стороне, когда я просила отпустить меня. Это что же  получается:
не только я его где-то видела, но и он меня. Выходит,  мы  знакомы?  А  ведь
точно, знакомы... Кто же этот гад?
   Пребывая в крайней задумчивости, я добралась до своего дома, поднялась на
второй этаж и нажала кнопку звонка. Мне открыла Ритка.
   - Привет, - сказала она хмуро.
   - Привет, - откликнулась я, думая о своем, прошла в гостиную,  плюхнулась
в кресло, пытаясь понять, на кого из знакомых похож добродушный.
   - Ты чего? - заглядывая в гостиную, спросила Ритка.
   - Ничего, - ответила я, торопясь от нее отделаться.
   - Ужинать будешь?
   - Нет.
   - Ну и как хочешь. Только потом не говори...
   - Кузин, - брякнула я и даже глаза вытаращила.
   - Чего? - в свою очередь вытаращила глаза Ритка.
   - Так, пустяки, - испуганно замотала я головой, но теперь была  абсолютно
уверена: добродушный никто иной как мой бывший одноклассник Славка Кузин.  -
Что-то у меня голова болит, - заявила я и поспешила в свою комнату.
   Здесь я  торопливо  достала  из  шкафа  альбом,  где  хранились  школьные
фотографии, и  отыскала  нужную:  вот,  пожалуйста,  я  и  злодей  Кузин  на
выпускном в десятом классе. После десятого класса он отправился  в  училище,
откуда его благополучно выперли. Надо сказать, Славка был невезучим  парнем,
вечно с ним что-то случалось. В основном на этой  почве  мы  и  подружились.
Правда он уверял, что влюблен в меня, но я отнеслась  к  этому  скептически,
прежде всего потому, что считала: двое невезучих - это уже слишком.  К  тому
же у Славки смешно торчали уши, а веснушки были такими  большими  и  яркими,
что вкупе со  своей  фамилией  Кузин  он  просто  не  мог  не  быть  прозван
одноклассниками Кузей, каковое прозвище  и  получил  еще  в  первом  классе.
Уверена, его и сейчас все так называют.
   Кузя не казался мне особо привлекательным, а саму себя я считала девушкой
красивой, оттого-то была убеждена, что он мне не пара. Ко всему  прочему,  у
Славки обнаружился скверный характер, он вечно задирался, грубил учителям  и
общественностью был причислен к хулиганам. В  данном  случае  общественность
оказалась права, хотя теперь назвать Кузю хулиганом язык  не  поворачивался,
он самый настоящий преступник, грабитель и убийца.
   Я воззрилась на фотографию, вздохнула и решила позвонить в милицию. А что
еще прикажете делать, раз я его узнала. Они ведь, между прочим,  спрашивали,
не показался ли мне преступник знакомым. Я уже  потянулась  к  телефону,  но
рука моя  вильнула  в  сторону,  а  потом  и  вовсе  замерла  на  телефонном
справочнике. Конечно, преступление преступлением, но с Кузей  мы  сидели  за
одной партой и доносить на него... К тому же я могла обознаться. Ведь  могла
же, раз лица не видела. Голос это голос, и еще вопрос, Кузин ли... к тому же
он никого не убивал, а когда нервный застрелил Рыжего, испугался  не  меньше
меня.
   Конечно и ограбления кафе хватит за глаза, но я ведь  всех  обстоятельств
не знаю, с Кузей я не виделась лет пять  и  неизвестно,  как  сложилась  его
жизнь, а памятуя его всегдашнее невезение...
   Словом, я уговорила себя, что спешить ни к чему.  Для  начала  стоило  бы
поговорить с одноклассником, услышать его версию происходящего, посоветовать
отправиться в милицию с повинной, а заодно узнать, что там с моим паспортом.
   Данное решение меня воодушевило, но осуществить его  препятствовало  одно
обстоятельство: я не знала номера  Славкиного  телефона.  Во  времена  нашей
школьной дружбы телефона у него вовсе не было, а теперь... я перевела взгляд
на справочник и принялась его изучать. Вскоре стало  ясно:  если  телефон  у
Славки появился, то в справочнике  он  не  значился.  Конечно,  я  прекрасно
помнила, где он живет, но это  на  другом  конце  города,  а  моя  машина  в
автосервисе. От троллейбусной остановки, где жил  Славка,  минут  пятнадцать
ходу жуткими подворотнями и  если  я  там  пойду  вечером  одна,  непременно
нарвусь на приключение, это уж не ходи к гадалке, а  на  такси  у  меня  нет
денег. Можно занять у Ритки...
   При этой мысли я сразу же скривилась. Ритка - зануда, начнет воспитывать.
   Нет уж, на  сегодня  с  меня  умных  речей  хватит.  Что  же  тогда?  Чем
безнадежнее мне казалось предприятие, тем больше я жаждала осуществить  его.
Я вздохнула и выбралась из своей комнаты. Ритка чем-то гремела на  кухне.  Я
вошла и заявила:
   - Есть хочу.
   - Сейчас, - кивнула она.
   Севка, ее возлюбленный, сидел перед  телевизором  с  совершенно  безумным
видом, но, услышав нас, обернулся и взглянул на меня с намеком на презрение.
   - А сама ты поесть не в состоянии? - глумливо поинтересовался он.
   - Чего это ты мне указываешь в собственном доме? - поинтересовалась я.
   - Между прочим... - разозлился он, но договорить не успел.
   - Не начинайте сначала, - грохнув чем-то тяжелым, возопила  Ритка.  -  Я,
как нормальный человек, имею  право  на  вечер,  проведенный  в  покое,  без
скандалов и ругани.
   - Она сидит у тебя на шее, - не удержался  Севка,  а  я  с  удовольствием
заметила:
   - А ты живешь в моем доме. Если тебе что-то не нравится, катись отсюда.
   - Прекратите, - вновь чем-то грохнув, пресекла нас Ритка.  -  Отстань  от
нее.
   Ты же знаешь,  если  она  возьмется  что-то  разогревать,  то  непременно
устроит пожар.
   Кстати, Бог миловал, пожаров я никогда еще не  устраивала,  но  это  было
навязчивой Риткиной идеей. Каждый раз, когда я появлялась в кухне и включала
плиту или микроволновку, она начинала трястись, как осиновый лист.  Мне  это
было на руку, так как освобождало от готовки, которую я ненавидела, и хоть в
душе я и не соглашалась с Риткой, но печалью на лице давала понять,  что  ее
беспокойство не беспочвенно.
   Севку это страшно злило. В нашей квартире он устроился  с  удобствами  и,
судя по всему, надолго и не чаял избавиться от меня, ежедневно намекая,  что
у меня есть своя квартира, на что я отвечала, что эта квартира тоже  моя,  и
мы орали до тех пор, пока  не  вмешивалась  Ритка  и  не  разгоняла  нас  по
комнатам.
   Ритку было жаль, целых пять  лет  мы  с  ней  отлично  уживались  и  лишь
появление Севки все  испортило.  Севка  появился  на  следующий  день  после
похорон отца, может и на похоронах присутствовал,  но  я  его  не  заметила.
Проводить папу пришло  очень  много  людей.  Папа  был  в  городе  личностью
известной, по крайней мере, так  о  нем  написали  в  газетах.  Чем  он  был
известен другим оставалось лишь догадываться, сама я папу видела  редко,  он
был очень занятым человеком, всю свою сознательную жизнь я только и  слышала
"папа очень занят". Когда я училась в начальных классах, нас покинула  мама.
Я не могу припомнить, как это произошло, потому что  мама  тоже  была  очень
занята и ее исчезновения я поначалу даже не заметила.
   Только когда тетя Валя, сестра отца, три вечера  подряд,  укладывая  меня
спать и проливая горькие слезы, шептала:  "бедная  моя  девочка,  при  живой
матери сирота", я сообразила, что-то у нас  не  так  и  загрустила.  Вечером
четвертого дня папа, выкроив время, сел рядом со мной на диван, обнял меня и
сказал:
   - Дочка, мама от нас уехала.
   - Куда? - полюбопытствовала я.
   - В Москву. У нее там будет другая семья. Возможно, мама возьмет тебя, но
несколько позже.
   - А тетю Валю? - насторожилась я.
   - Что тетю Валю? - не понял отец.
   - Тетю Валю она возьмет?
   - Ну... видишь ли... с тетей Валей они никогда особенно не дружили.
   - Тогда знаешь что... я, пожалуй, к ней не поеду.
   - Отлично, - кивнул отец, - я очень рад.
   Я тоже была рада, без мамы стало  гораздо  спокойнее,  раньше  тетя  Валя
тратила свободное время на то, чтобы ругаться с  мамой,  доказывая  ей,  что
ребенка воспитывают не правильно, а теперь она проводила его со мной. Как  я
уже сказала, у папы свободного времени было мало, а тратил он его в основном
на выпивку, то есть, если оно у него было, он ехал  куда-нибудь  и  отчаянно
напивался или в одиночестве сидел в своей комнате и  пил,  тихо,  никому  не
мешая. Тетя Валя объясняла это тяжелой работой. Папа в  то  время  заведывал
вторсырьем  и,  думая  о  его  работе,  я   непременно   представляла   отца
перетаскивающим ржавые трубы,  потому  что  как-то  раз  мы  с  тетей  Валей
заезжали к нему на работу и хоть папа никаких труб не таскал,  но  увиденное
произвело на меня впечатление. "Мой папа работает на свалке",  -  решила  я,
очень ему сочувствуя, и потому тяга папы к горячительным напиткам  была  мне
вполне понятной.
   Потом времена сменились. Помню, папа вернулся вечером и заявил:
   - Даст Бог, станет легче, устал я под статьей ходить. - После чего ушел в
свою комнату коротать вечер с бутылкой.
   - Теперь станет легче, - шепотом сообщила я тете Вале.
   - Кому? - нахмурилась она.
   - Папе.
   - А-а... лишь бы власть не сменилась.
   - А что это за статья, под которой ходит папа? - додумалась спросить я.
   - Это он сказал? - еще больше нахмурилась тетка.
   Я кивнула.
   - Должно быть, конфискация имущества, - пожала она  плечами,  но  тут  же
отмахнулась:
   - Не забивай голову. Тебе все это ни к чему.
   Вскоре папа сделался предпринимателем, а потом владельцем крупной  фирмы.
Об этом мне сообщила тетя Валя.
   - В дом кого попало не води, - заявила она. - Жулья развелось...
   Меня стали встречать из школы и вечером во двор не  выпускали.  Это  было
грустное время. Наконец теткина подозрительность  в  отношении  моих  друзей
сменилась радушием, она оставила работу в библиотеке, всецело посвятив  себя
дому.
   Жили мы вполне  счастливо,  я  закончила  школу,  поступила  в  институт,
влюбилась, решила выйти замуж, но тетя Валя пришла в ужас, а папа сказал: