нас началась золотая
лихорадка... - И очень пожалела, что вчера рассказала Ритке о предполагаемом
наследстве. Теперь спокойной жизни не жди. - Он  ведь  и  раньше  уезжал,  -
резонно заметила я, на что Ритка ответила не менее резонно:
   - Да, но тогда это не выглядело подозрительно. Маня, я хочу  съездить  на
дачу, взглянуть на яблоню. Мне сегодня снились крупные купюры, я  не  помню,
это к хорошему или плохому?
   - Давай съездим, - пожала я плечами, - только ради  Бога,  не  увлекайся.
Если честно, я не верю, что папа нам что-то оставил,  то  есть  если  бы  он
оставил, то сказал нам об этом.
   - Он скончался неожиданно для нас... и для себя. Когда он уезжал  немного
развеяться, то умирать совершенно не собирался, это же очевидно. А потом  он
не имел возможности сообщить. Папа не доверял телефонам. Ты меня слышишь?
   - Конечно.
   - Вид у тебя отсутствующий. Наш долг перед покойным отыскать эти деньги.
   Папа в гробу перевернется, если их найдет кто-то другой.
   - Это уж точно, - не смогла не согласиться я, зная папин характер.
   - Я приготовлю тебе завтрак, - заторопилась Ритка. - А ты пока собирайся.
   Позавтракать мы успели, но с поездкой  на  дачу  вышла  заминка.  Сначала
Ритка позвонила возлюбленному на мобильный, Севка был занят  важными  делами
(какими, не уточнил), но к обеду обещал вернуться.
   -  Аферист,  -  буркнула  Ритка,  бросив  трубку.  Не  успела  я  с  этим
согласиться,  как  раздался  телефонный  звонок  и  мужской  голос   вежливо
осведомился, может ли он поговорить со мной.
   - Пожалуйста, - великодушно согласилась я.
   - Я давний друг вашего  отца,  упокой  Господь  его  душу,  долгое  время
отсутствовал, вернулся только вчера и узнал скорбную весть.
   - Да, -  придав  голосу  задушевности,  согласилась  я.  -  Это  для  нас
невосполнимая потеря.
   - Именно так, - заверили на том конце провода. - Манечка... вы  позволите
вас так называть? Я помню время, когда вы сидели на моих коленях, прелестный
ребенок, папа ласково называл вас Манечкой...  -  Он  тяжко  вздохнул,  а  я
шмыгнула носом, сразу почувствовав себя сиротой. Ритка, припав ухом к трубке
с другой стороны, сжала мне руку и прошептала сквозь слезы:
   - Крепись...
   И я, окрепнув духом рядом с родным плечом, смогла ответить:
   - Спасибо вам за добрые слова...
   - Маня, - кашлянув, продолжил мужчина, - я бы хотел посетить могилу моего
дорогого друга. Вы не могли бы уделить мне два часа своего времени?
   - Конечно, - живо откликнулась я. -  Я  с  удовольствием  отвезу  вас  на
кладбище, то есть я хотела сказать...
   - Да-да, я понял. Извините, я так и не  представился.  Севрюгин  Геннадий
Петрович, можно просто дядя Гена.
   - Очень приятно.
   - Судя по всему, вы меня не помните, - заметил он с печалью.
   -  Извините,  -  не  нашлась  я  что  ответить,  но  он   сделал   весьма
оптимистичное заключение:
   - Я уверен, мы подружимся. Дочь моего любимого друга все  равно  что  моя
собственная дочь.
   - Дядя Гена... - хмыкнула Ритка, когда я простилась с Севрюгиным. -  Тебе
не кажется его появление подозрительным?
   - Мы собирались на дачу, - напомнила я.
   Дача находилась в двадцати пяти километрах от города, в тихом  живописном
месте. Двухэтажный бревенчатый дом стоял на берегу пруда, окруженный высоким
забором. Когда папина душа жаждала покоя и тишины, он отправлялся  сюда.  Но
теперь покоем здесь не пахло.
   Надо заметить, мы с Риткой интереса к даче не испытывали,  будучи  сугубо
городскими жителями, и после папиной смерти  сюда  не  заглядывали.  Однако,
кто-то дачу вниманием не обошел. Это стало ясно, как  только  мы  въехали  в
ворота.
   Симпатичная лужайка перед домом выглядела так,  точно  здесь  проводились
военные учения. Комья земли,  воронки  и  нечто  подозрительно  напоминающее
траншеи.
   Мраморные плитки подняты и свалены возле дома. Кусты, вырванные из земли,
приказали долго жить. Ритка, вдруг заголосив,  кинулась  за  дом,  где  папа
разбил сад, вскоре  оттуда  раздались  душераздирающие  стоны.  С  сомнением
оглядев ландшафт, я отправилась в сад, где  Ритка,  стоя  на  коленях  перед
ямкой, лила горькие слезы. В  двух  шагах  от  нее  лежал  засохший  прутик,
когда-то бывший саженцем яблони. Увиденное в саду меня уже не удивляло - все
выглядело точно так, как на лужайке перед домом.
   - Нас ограбили, - подняв ко  мне  заплаканное  лицо,  сообщила  Ритка.  -
Неужто Севка подлец?
   - Тут работы для целой бригады и на неделю, как минимум,  -  заметила  я,
еще раз оглядываясь.
   - Но если не Севка, то кто? - перепугалась Ритка, поспешно поднимаясь.  Я
дипломатично пожала плечами. - Ты думаешь, кто-то из  совершенно  чужих  нам
людей?
   Лучше бы это был Севка, за ним хоть проследить можно, а если мы  даже  не
знаем этих мерзавцев... Нас ограбили, - закончила  она  горько.  -  Я  почти
уверена, папа спрятал деньги под яблоней, недаром она засохла.
   - Пойдем-ка в дом, -  предложила  я,  потому  что  стоять  в  саду  среди
земляных гор, канав и погибших растений представлялось мне довольно глупым.
   Но дом тоже нас не порадовал. Дверь была заперта лишь на задвижку,  замки
сломаны, причем безжалостно. Мебель можно  было  смело  выбросить,  стеновые
панели сняты, камин разобран, полы вскрыты.
   - Что ты на это скажешь? - нахмурилась Ритка, оглядываясь.
   - Повеселились на славу, - присвистнула я. - Вот придурки.
   - Если что-то нашли, не такие уж и придурки, - заметила мачеха.
   - Придурки, - сказала я убежденно. - Папа ничего не  стал  бы  прятать  в
стенах, каминах и стульях. И в земле бы тоже не стал. Так что старались  они
напрасно.
   - Так где папа их спрятал по-твоему? - с надеждой спросила Ритка.
   - Там, где при конфискации их не найдут.
   - А где не ищут? - не поняла она. - я только пожала плечами.
   - Вызывай ментов, дача застрахована, нам должны за этот погром деньги.
   - Деньги нам нужны, - согласно закивала Ритка, набирая номер.
   Оставив мачеху разбираться с милицией, я на маршрутке вернулась в  город,
наконец-то забрала свою  машину  и  поехала  домой,  размышляя,  следует  ли
позвонить Севрюгину или отложить звонок на завтра.
   Хотя время близилось к обеду, Севки дома не оказалось, что меня вовсе  не
огорчило. Я включила чайник и тут в  дверь  позвонили.  Распахнув  ее  после
третьего звонка, я обнаружила на пороге  двух  здоровяков  такой  колоритной
внешности, что при взгляде на них зубы сводило. Папа, будучи жив,  неустанно
повторял: "прежде чем открыть дверь, смотри  в  глазок".  Не  пошла  мне  на
пользу родительская наука, о чем я скоренько пожалела.
   Итак, два типа стояли на моем пороге.  Первый  был  широк,  серьезен,  со
шрамом на лбу, венчиком светлых волос  и  руками-кувалдами,  которые  сцепил
внизу  живота.  Ноги  на  ширине  плеч,  брюки  свободного  покроя,  рубашка
навыпуск. На любое предложение, которое могло  поступить  от  типа  подобной
комплекции, хотелось радостно ответить "конечно, с удовольствием".
   Второй был чуть выше и значительно шире, шрам имел место на щеке в районе
левого глаза, отчего глаз казался хитро прищуренным. Раз взглянув на  парня,
хотелось  скончаться  быстро  и  безболезненно,  не   дожидаясь   каких-либо
предложений.
   Я таращилась на них, питая слабую надежду, что еще  не  все  потеряно,  к
примеру, они просто ошиблись квартирой, но тот что пошире открыл рот  и  мое
извечное невезение вступило в законную силу, потому что парень спросил:
   - Смородина Мария Анатольевна здесь живет?
   - Здесь, - с готовностью кивнула я, потому  что  ничего  другого  мне  не
оставалось. Оба сделали слабую попытку улыбнуться:  первый  раздвинул  губы,
став похожим на акулу, второй выпятил нижнюю  челюсть,  прищурил  сразу  оба
глаза и вновь спросил:
   - Она дома? - Кстати, голос звучал с намеком на задушевность, как он  сам
себе ее представлял.
   - Дома, - вздохнула я и попробовала схитрить:
   - А зачем она вам?
   Парни с недоумением переглянулись, после чего второй уклончиво ответил:
   - Это мы ей объясним.
   - Объясняйте, - обреченно вздохнула я, парни  вновь  переглянулись  и  мы
некоторое время молчали, пялясь друг на друга.  Я  не  выдержала  первой.  -
Заходите, - сказала я, они вошли и вновь уставились на меня. . - Слушаю вас.
- Подумала и добавила:
   - Мария Анатольевна - это я.
   Парни тут же нахмурились, вглядываясь в  мою  физиономию,  точно  пытаясь
что-то в ней рассмотреть, что-то глубоко спрятанное.
   - Вроде похожа, - заметил один другому, тот кивнул,  но  с  сомнением.  -
Паспорт покажите.
   - Нет у меня паспорта, - ответила я с  печалью.  -  Свистнули.  Вместе  с
сумкой.
   Меня на днях в заложницы взяли и я лишилась ценностей.
   - Вот об этом мы и хотели поговорить, - невероятно  обрадовался  тот  что
пошире.
   - Так вы из милиции? - догадалась я.
   - Ну... - промычал он уклончиво. - В общем, мы из охраны заведения.
   Я только моргнула, но уточнять не рискнула.
   - Проходите на кухню, я вас напою чаем .
   Они прошли и сели, но от чая отказались наотрез .
   - Расскажите, как дело было, - предложил парень с прищуром.
   - А вас как зовут? - не осталась я в долгу. Не больно  то  мне  было  это
интересно, но глупо вести беседу не зная, как обратиться к людям . Опять же,
к тому моменту я немного успокоилась и решила, что  кричать  "караул"  рано,
вдруг все как-нибудь обойдется.
   - Вася, - на мгновенье запнувшись, ответил парень с прищуром. - Это меня.
А его Вадим.
   Вадим удовлетворенно кивнул, а я выдала свою  коронную  улыбку,  лично  я
называю ее ослепительной, а Ритка идиотской, но о вкусах, как  известно,  не
спорят. Парням улыбка понравилась и я решила закрепить успех.
   - Меня можно звать Маней, так привычнее.
   - Ага, - кивнул Вася, поставил локти на стол и задушевно попросил:
   - Маня, расскажи, что там за пальба была.
   -  В  блинной?  Ужас  там  был  неописуемый.  -  И  я  поведала  о  своих
переживаниях  максимально  правдиво,  умолчав  об   однокласснике,   резонно
рассудив, что Васе с Вадимом знать о нем ни к чему.
   Слушали они внимательно  и  вроде  бы  даже  сочувствовали,  хотя  тут  с
уверенностью  не  скажешь,  раз  физиономии  по  отсутствии   эмоций   могли
соревноваться с кирпичом, но время от времени согласно кивали и это было уже
хорошо.
   Когда рассказ подошел к концу, мне  задали  совершенно  нелепый,  с  моей
точки зрения, вопрос:
   - Так что было сначала? Пацаны сперва шмальнули, а  потом  грабить  стали
или наоборот?
   - Конечно наоборот, - удивилась я. - Зачем им просто так шмалять?  Дядька
не хотел отдавать деньги , они и разозлились. - Я вновь  пересказала  данный
эпизод, стараясь не увлекаться и ничего не придумывать.
   - Слышь, Маня, - спросил Вадим, - а может они того, - дядю  в  расход,  а
всю эту бодягу со стрельбой для отвода глаз?
   - Дядька сам напросился, - нахмурилась я, -  лег  бы  на  пол  вместе  со
всеми, глядишь, остался бы жив.
   - А куда тебя эти психи повезли? - задали они мне очередной вопрос и я на
него правдиво ответила. - Значит, масок они  не  снимали  и  ты  их  лиц  не
видела?
   - Нет. Если б увидела, они бы меня тоже убили, это же азбука.
   - Чего? - насторожился Вася.
   - Ну, грабители стараются не оставлять свидетелей, а тут еще убийство.
   Свидетель им точно ни к чему, так что мне здорово повезло.
   - Слышь-ка, может чего запомнила? Татуировку на руке, голос... может  кто
из них шепелявил?
   - Да нет, вроде ничего такого. Если честно, я здорово  перепугалась,  мне
не до татуировок было.
   - А голос узнаешь, если мы к тебе этих придурков приволокем?
   - Ну... попробовать,  конечно,  можно,  -  чтобы  их  не  разочаровывать,
ответила я, - только вы их сюда не волоките, у меня мачеха нервная, вряд  ли
ей это понравится. Она  грабителей  до  смерти  боится,  с  утра  до  вечера
талдычит "запирай дверь на цепочку, запирай дверь на цепочку".
   - Оно, конечно, - сказал Вася, а Вадим согласно  кивнул.  -  Короче,  вот
тебе телефон, если вдруг что вспомнишь и вообще...
   - Я вам тоже свой мобильный запишу,  -  обрадовалась  я  такому  счастью,
сообразив, что они уходят.
   Мы обменялись номерами телефонов и дружно потопали к двери. Не  успела  я
коснуться рукой замка, как дверь сама  собой  открылась  и  появился  Севка.
Взглянул на меня без особой  охоты,  буркнул  что-то  отдаленно  похожее  на
"привет", взгляд его переместился на гостей и друг моей мачехи  изменился  в
лице, то есть перемены  были  настолько  разительны,  что  на  них  обратила
внимание не только я, но и гости. Они нахмурились и притормозили,  а  Севка,
слегка заикаясь, сказал:
   - Что за дела?
   - Не понял? - изрек Вася. - И правильно, я тоже  не  поняла,  а  хотелось
бы...
   Севка между тем приободрился,  причем  до  такой  степени,  что  перестал
заикаться.
   - Какого черта вы притащились? - спросил он с возмущением. - У меня  есть
трое суток и я хочу, чтобы на это время меня оставили в покое.
   - Хорошо, мужик, - кивнул Вадим, - ты, главное,  не  волнуйся.  -  Вот  и
катитесь отсюда, - совершенно  ошалел  Севка  от  собственной  смелости,  я,
признаться, его даже зауважала.
   - Как скажешь, - согласился Вася, и гости покинули нашу квартиру.
   Лишь только за ними закрылась дверь, Севка схватился за голову, потом  за
сердце, потом простонал, дважды  повторил  "о,  Боже"  и  лишь  после  этого
обратил на меня внимание.
   Не то, чтобы я его очень жаждала, но такое Севкино  поведение  вызвало  у
меня определенный интерес и я спросила:
   - Что-нибудь случилось?
   - У меня? - перепугался Севка. - У меня ничего.
   - Ты выглядишь немного нервным.
   - Тебе-то что? Эти типы... они давно здесь?
   - С полчаса.
   - Ждали меня?
   - По-моему нет.
   - Что же они тогда здесь делали? - разозлился Севка.
   - Разговаривали.
   - С тобой?
   - Естественно со мной, раз здесь только я и они.
   - О чем им с тобой разговаривать?
   - Нет, это даже  странно,  -  возмутилась  я.  -  По-твоему,  со  мной  и
поговорить не о чем?
   - Маня, о чем они тебя выспрашивали, обо мне? - Севка перешел на ласковый
полушепот.
   - Вовсе нет, о дядьке, которого убили в кафе, когда я была заложницей.
   Сообщение произвело на Севку прямо-таки неизгладимое впечатление.
   - Эти типы о нем выспрашивали? Зачем?
   - Откуда мне знать? Они из охраны заведения. Так, по  крайней  мере,  они
мне сказали.
   - О, черт, - взвыл Севка, его реакция меня  слегка  удивила,  потому  что
было не ясно, какое Севке до всего этого дело?
   В итоге пришлось пересказать ему беседу,  которая  состоялась  у  меня  с
гостями.  Слушал  он  внимательно,  потом   некоторое   время   пребывал   в
задумчивости, после чего спросил:
   - Ты ключи от гаража кому-нибудь давала?
   - Никому. С какой стати мне кому-то давать ключи от гаража?
   - Вспомни, может кто-то о  чем-то  тебя  просил,  может  ты  за  запаской
приезжала?
   - Ну... может быть.
   - С кем приезжала? - насторожился он.
   - Когда? - резонно уточнила я.
   Все-таки Севка чокнутый, ни с того ни с сего пошел красными пятнами и как
заорет:
   - Идиотка, твою мать. Кто был в гараже?
   - Да пошел ты... - ответила я и стала разогревать обед. На какое-то время
Севка исчез из поля моего зрения, а когда появился вновь  ,  выглядел  почти
спокойным, только слегка дергалась щека.
   - Маня, у меня из машины пропала ценная вещь. Она мне необходима. Я  хочу
знать, кто был в нашем гараже?
   - А что пропало? - нахмурилась я.
   - Неважно, -  отмахнулся  он.  -  За  последние  два  дня  был  в  гараже
кто-нибудь из посторонних?
   Я всецело сосредоточилась на выборе программы  для  микроволновки,  чтобы
выиграть время. Если бы Севка не обозвал меня идиоткой, я бы, скорее  всего,
призналась, что брала его машину, потому что по природе своей была  девушкой
правдивой, но идиотка - это вам  не  растяпа  и  даже  не  "кара  Господня",
идиотка, как не крути, звучит очень даже обидно, потому с  признанием  я  не
торопилась.
   - Твоя ценная вещь из гаража пропала или из машины?
   - Из машины, - подумав, ответил он.
   - Так с чего ты взял, что ее в гараже свистнули? Может на улице?
   - Ничего подобного. Я пригнал машину, поставил в гараж и  не  пользовался
ей , а сегодня, когда вещь понадобилась, ее в машине не оказалось.
   - Какой дурак оставляет в машине ценности? - покачала я головой, это  ему
в отместку за идиотку.
   - Забыл, с кем не бывает.
   - Поищи получше, может под сиденье закатилась?
   - Она не может закатиться под сидение.
   - Кто она?
   - О, черт, - пробормотал Севка, вновь покрываясь  пятнами,  так  что  мне
стало нестерпимо интересно, что ж у него свистнули? -  Где  твоя  машина?  -
вдруг спросил он.
   - Под окном стоит.
   - Ах, да... Ритка мою машину случайно не брала?
   - У нее своя есть.
   - Как будто я не знаю...
   - Чего ты пристал? - возмутилась я. - Скажи, что пропало,  пойдем  поищем
вместе.
   Предложение его совершенно не вдохновило,  он  исчез  с  кухни,  а  через
полчаса пролаял из глубин квартиры:
   - Где Ритка?
   - На даче? Нас ограбили.
   - Что? - Севка вновь появился в кухне, я как раз доедала свой обед.
   - Точнее сказать, ободрали все стены, выкопали кусты, папину яблоню  тоже
выкопали.
   - Черт... - Севка был потрясен, плюхнулся в кресло и уставился на меня  .
- Кому это понадобилось?
   - Хулиганы, - пожала я плечами.
   - Зачем хулиганам яблони? Слушай, - кашлянув, перешел он на доверительный
тон, - говорят, твой отец был богатым человеком?
   - Вряд ли. При папином образе жизни трудно скопить  какую-либо  приличную
сумму денег. В любом случае, папа не стал бы прятать их на даче, в  квартире
или гараже.
   - Почему? - внезапно воодушевился Севка.
   - Потому что там их могут найти. Папа больше  всего  на  свете  ненавидел
слово "конфискация".
   - Да, да, да, - закивал Севка. - А ведь точно... Выходит, рыли напрасно.
   - И ты с фонарем больше не ползай, - вздохнула я. - Ты Ритку пугаешь, она
думает это папа, а нервы у нее слабые.
   Севка хотел что-то сказать, но поспешно  удалился,  не  открывая  рта.  В
целом, я была собой довольна: надеюсь, у Севки пропадет охота наносить ущерб
стенам в нашей квартире, нам ведь здесь жить, а на ремонт денег нет.  Теперь
и неожиданное джентльменство Стаса  стало  вполне  объяснимо:  когда  машину
ремонтировали, из нее что-то свистнули. Севка говорит, ценное,  хотя  мог  и
соврать. Но скорее всего действительно ценное, оттого-то Стас денег с меня и
не взял да еще очень волновался, как бы Севка не  узнал,  что  я  брала  его
машину. Совершенно нет у людей совести... Интересно, что там было?
   Тут я вспомнила, как Костя сказал по телефону что-то вроде "ты должен это
видеть", и Стас помчался к нему. Точно, они  и  свистнули.  Может  позвонить
Стасу и потребовать эту ценность назад?
   При мысли о звонке я скривилась, совершенно нет никакого желания общаться
с этим типом. Однако, Севку было жалко, вдруг вещь действительно ценная?
   Пока я решала, что делать,  вернулась  Ритка.  Выглядела  она  совершенно
измученной и попыталась  рассказать  об  эпопее  с  ментами,  но  Севка  все
испортил, он выскочил из комнаты и заорал:
   - Ты брала мою машину?
   - На кой черт она мне? - в сердцах ответила Ритка.
   - У него ценную вещь свистнули, - сообщила я доверительно.
   - Интересно, какую? - усмехнулась она. - Насколько мне известно,  у  него
лишь одна вещь, представляющая ценность, и то весьма сомнительную,  особенно
в последнее время.
   - О, Господи, - закатил глаза Севка. - Кто про что, а тебе лишь бы...
   - Точно, я и не отрицаю. В моем  возрасте  это  необходимая  составляющая
здорового образа жизни. Я тебе журнал показывала, там так и написано...
   - Тебе очень нужно обсуждать это сейчас? - взмолился Севка.
   - Ты сам заговорил об этом.
   - У меня в машине была вещь. Для вас она не представляет ценности, а  для
меня представляет.
   - Очень