не
беспокоился - я мало пью и  совсем  не  играю,  -  но  все  равно  очень
приятно. Может быть,  стоит  попросить  его  принять  вас  вместо  меня?
Приятно проведете образовавшийся у вас досуг.
   - Да, сэр. - Ребус обдумывал предложение. Выпивка  и  игра:  приятное
сочетание. Лицо его посветлело. - Благодарю  вас,  сэр.  Это  необычайно
любезно с вашей стороны.
   - Я попробую. И последнее.
   - Да, сэр?
   - Вы собираетесь заглянуть  на  сегодняшнюю  вечеринку  у  Малькольма
Лэньона? Помните, в "Эйри" он приглашал нас?
   - Я совершенно забыл, сэр. А не будет ли  это  все  же..,  не  совсем
уместно?
   - Вовсе нет. Мне самому, наверное, не удастся выкроить время, но я не
вижу, почему бы вам не принять приглашения. Только не говорите ни  слова
о... - Уотсон кивнул на дверь, имея в виду юного негодяя в  комнате  для
свидетелей.
   - Я вас понял, сэр. Спасибо.
   - И еще, Джон...
   - Да, сэр?
   - Никогда не грубите мне. При всем уважении или без оного. Идет?
   Ребус почувствовал, что щеки его опять краснеют - теперь не от гнева,
а от стыда.
   - Да, сэр, - ответил он и вышел из кабинета.

***

   Холмс с нетерпением ждал инспектора Ребуса в его кабинете.
   - Чего он хотел?
   - Кто? - переспросил Ребус с самым беззаботным видом. -  Ах,  Уотсон?
Сказал, что предложил меня в члены "Финли'с".
   - Клуба "Финли'с"?! - Холмс предполагал нечто совсем другое.
   - Ну да. В  моем  возрасте  я  вполне  заслужил  честь  стать  членом
какого-нибудь хорошего клуба, разве не так?
   - Не знаю.
   - Да, и еще напомнил мне о том, что сегодня мы  с  ним  приглашены  к
Малькольму Лэньону.
   - Адвокату?
   - Да. Надеюсь, пока мы болтали, вы тут не теряли времени зря.
   - Простите?
   - Я просил вас выписать адреса Джекилов и Хайдов, Брайан.
   - Вот список. Слава богу, их совсем немного. Это ведь  моя  следующая
работа подметками?
   На лице Ребуса изобразилось недоумение.
   - С чего вы взяли? Думаю, вы можете  употребить  свое  время  гораздо
лучше. А работать подметками на этот раз буду я.
   - Но.., при всем  уважении,  сэр..,  разве  вы  не  собираетесь  пока
оставить дела?
   - При всем уважении, Брайан, это не ваше собачье дело.

***

   Вернувшись  домой,  Ребус  набрал  номер  Джилл,  но  не  застал  ее.
Настроение у нее, должно быть, такое же поганое, как  у  него.  Вчера  в
машине она молчала, подняться к себе не пригласила. Тем  лучше,  подумал
он.  Он  не  собирается  воспользоваться  ситуацией...  Но  тогда  зачем
звонить?
   Чтобы воспользоваться ситуацией. Не ври себе, Джон. Ты хочешь,  чтобы
она вернулась.
   Он прибрал в гостиной, помыл посуду и отнес сумку с грязным бельем  в
местную прачечную. Приемщица, миссис Маккэй,  пыхала  гневом  по  адресу
Кэлума Маккэлума.
   - Вот как это получается, скажите на милость? Такая знаменитость -  и
никто не знает, чем он занимается?
   Ребус улыбнулся и кивнул в знак согласия.
   Вернувшись в квартиру, он сел и взял  книгу,  заранее  зная,  что  не
сможет сосредоточиться. Он не хотел, чтобы Хайд победил его, -  но  если
он перестанет работать, именно это и произойдет. Он  достал  из  кармана
листок. В графстве Лотиан не нашлось никого с фамилией Джекил,  но  зато
было около десятка Хайдов. Про этих, таким образом, он  знал  наверняка;
но что, если нужный ему Хайд не внесен в книгу?  Надо  поручить  Брайану
Холмсу проверить.
   Он опять протянул руку к телефону и нажал уже несколько кнопок, когда
понял, что набирает служебный номер Джилл. Все-таки он набрал  остальные
цифры - все равно ведь на месте ее нет.
   - Алло? - Голос Джилл звучал совершенно спокойно.  Но  он  знал,  что
перед невидимым собеседником несложно притворяться:  по  телефону  такие
трюки проходят легко. Как все старые трюки.
   - Это Джон.
   - Привет. Спасибо, что подвез меня вчера.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Хорошо, честное слово. Но у меня странное ощущение,  что  я  не  то
чтобы запуталась... Ощущение, что меня надули. Примерно так.
   - Ты поедешь к нему?
   - Туда, в Файф? Нет, навряд ли. Не потому, что мне трудно его видеть.
Я бы очень хотела с ним увидеться. Но там все будут знать, кто я такая и
почему приехала.
   - Если хочешь, Джилл, я поеду с тобой.
   - Спасибо, Джон. Не сегодня. Может быть, завтра-послезавтра.
   - Я понял.
   Он вдруг почувствовал, что  сжимает  трубку  изо  всех  сил.  Боль  в
пальцах - и, господи, боль в душе!
   Понимала ли она, каково ему? Он  и  сам  не  мог  бы  выразить  этого
словами. Она была так близка ему  -  и  вместе  с  тем  так  далека.  Он
чувствовал себя как школьник, от которого ушла его первая девушка.
   -  Спасибо,  что  позвонил,  Джон.  Правда,  спасибо.  Но  лучше  мне
сейчас...
   - Конечно, конечно, Джилл. У тебя есть мой телефон. Пока.
   - Пока, Дж...
   Он нажал на кнопку отбоя. Не навязывай себя  ей,  Джон.  Так  ты  уже
потерял ее один раз. Не предлагай себя.  Она  этого  не  любит.  Дай  ей
свободу. Наверно, ты и позвонил зря.
   Маленький хорек Джеймс. Подонок. Он до него еще доберется. Интересно,
сколько заплатил ему Хайд? Уж никак не двадцать фунтов.
   Телефон зазвонил.
   - Ребус слушает.
   - Джон? Это опять Джилл. Я  только  что  узнала.  Почему  ты  мне  не
сказал?
   - О чем? - переспросил он равнодушным тоном, хотя знал, что это ее не
обманет.
   - Об этой жалобе на тебя.
   - А, господи. Ты же знаешь, что такая ерунда иногда случается.
   - Да, но почему ты не сказал? Почему дал мне болтать о пустяках?
   - Ты не болтала о пустяках.
   - Черт подери! - Она почти плакала. - Почему ты всегда  скрываешь  от
меня все действительно важное? Почему?
   Он хотел объяснить, но она повесила трубку. Он посмотрел на  издающий
гудки аппарат, пытаясь понять, почему он в самом деле не  рассказал  ей.
Потому что у нее свои проблемы? Потому что он не знал, как держать себя?
Потому что ему не нужно сочувствие расстроенной женщины?  По  всем  этим
причинам.
   Да только разве это причины? Его, во всяком случае, ни одно  из  этих
объяснений не утешало. "Почему ты всегда скрываешь  от  меня?.."  Опять:
"скрываешь". Хайд. Глагол, действие - и имя, место.  Человек.  Безликий,
но уже так хорошо знакомый  Ребусу.  Да,  противник  хитер.  Но  ему  не
удастся связать Джона Ребуса так, как он связал Ронни и  Карью.  Телефон
зазвонил опять.
   - Ребус слушает.
   - Это суперинтендант Уотсон. Рад, что застал вас дома.
   "Потому, - добавил Ребус про себя, - что ты, значит, не болтаешься по
улицам и не ищешь новых неприятностей на мою голову".
   - Слушаю вас, сэр. Что-нибудь случилось?
   - Отнюдь. Они продолжают допрашивать мальчишку-проститутку. Думаю, им
осталось работать недолго. А я звоню вам потому, что съездил в казино.
   - В казино, сэр?
   - В "Финли'с".
   - А, конечно.
   - В дирекции сказали, что будут рады видеть вас в любое время,  когда
захотите. Пропуск - имя Финли Эндрюс.
   - Очень благодарен вам, сэр.
   - Не за что, Джон. Как назло, теперь началась еще и  эта  суматоха  -
история  с  самоубийством.  Газетчики  уже  рыскают  повсюду  в  поисках
жареного. Что за проклятая работа!
   - Да, сэр.
   - Маккол отвечает сейчас  на  их  вопросы.  Надеюсь,  они  не  станут
показывать его по телевизору. Не самый фотогеничный кадр, а?
   Уотсон произнес это так, словно обвинял Ребуса, и тот уже хотел  было
начать  оправдываться,  когда  суперинтендант  прикрыл  трубку  рукой  и
заговорил с кем-то другим. Вернувшись к разговору с Ребусом,  он  наспех
попрощался:
   - Кажется, пресс-конференция.
   Ребус  снова  целую  минуту  разглядывал  трубку.  Если  кто-то   еще
собирается позвонить, давайте уж все сразу.  Но  трубка  молчала,  и  он
бросил ее на пол. С глухим стуком она приземлилась на ковер.  Втайне  он
надеялся, что не сегодня-завтра аппарат разобьется и можно будет  купить
нормальный старомодный телефон. Но трубка оказалась крепким орешком.
   Он  снова  открыл  книгу,  и  тут  раздался  стук  дверного  молотка.
Тум-бум-бум. Стук деловой - значит, это  не  миссис  Кокрэйн,  пришедшая
справиться, почему он до сих пор не вымыл лестницу.
   Это был Брайан Холмс.
   - Можно войти?
   - Думаю, да.
   Ребус не то чтобы  очень  обрадовался,  но  оставил  дверь  открытой,
предоставляя молодому сыщику проследовать за ним в гостиную, что  тот  и
не преминул сделать с каким-то подчеркнутым энтузиазмом.
   - Я смотрел квартиру возле Толкросса, и подумал...
   - Бросьте ваши извинения, Брайан. Вы меня проверяете. Лучше сядьте  и
расскажите, что произошло в мое отсутствие.
   Холмс сел, Ребус взглянул на часы.
   - То есть за последние два часа.
   - Я просто беспокоился о вас, вот и все.
   Ребус посмотрел на молодого человека. Прямой и честный  ответ.  Может
быть, ему есть чему поучиться у Холмса?
   - Значит, Уотсон не посылал вас?
   - Да нет же. Я действительно смотрел в этом районе квартиру.
   - И как она?
   - Отвратительна. Кухонная плита в гостиной, душ в стенном  шкафу.  Ни
ванной, ни кухни.
   - И сколько же за нее хотят? Впрочем,  лучше  не  говорите.  Не  хочу
расстраиваться.
   - Я уже расстроился.
   - Когда меня посадят за растление малолетних, можете выкупить у  меня
эту квартиру.
   Увидев, что Ребус улыбается, Холмс сам с облегчением рассмеялся.
   - История этого пацана уже расползается по швам.
   - А вы сомневались?
   - Конечно, нет. Но я подумал, что вам все  равно  будет  приятно  это
слышать.
   Холмс  потряс  большим  конвертом,  вытащив  его  из  кармана  своего
вельветового пиджака. Ребусу не доводилось раньше видеть Холмса  в  этом
пиджаке: вероятно, униформа констебля - покупателя квартиры.
   - Что это?
   Ребус взял конверт.
   - Снимки со вчерашней операции. Я подумал, вам будет любопытно.
   Ребус вынул пачку черно-белых отпечатков восемь на десять. В основном
расплывчатые силуэты людей. Потасовка на пустом  поле.  В  слабом  свете
фигурки отбрасывали огромные черные тени, вспышка выхватывала  отдельные
лица с застывшим выражением испуга.
   - Откуда это у вас?
   - Сержант Хендри прислал  записку,  справляясь  о  здоровье  Нелл,  и
приложил эти фотографии, чтобы немного меня развеселить.
   - Я говорил вам, что  он  славный  малый.  Вы  знаете,  кто  из  этих
красавцев - диджей?
   Холмс встал со своего места и присел на корточки рядом с Ребусом.
   - Из этих - нет. Но есть хороший  отдельный  кадр.  -  Он  порылся  в
пачке. - Вот он. Вот этот - Маккэлум.
   Ребус разглядел нечеткое  изображение.  Испуганный  человек,  как  на
детском рисунке. Широко раскрытые  глаза,  округленный  рот,  взлетающие
вверх руки.
   Ребус широко улыбнулся.
   - Вы уверены, что это он?
   - Один из наших констеблей узнал  его.  Сказал,  что  как-то  брал  у
Маккэлума автограф.
   - Впечатляет. Полагаю,  с  раздачей  автографов  покончено.  Где  его
держат?
   - Всех отвезли в Данфермлайн.
   - Очень славно. А удалось повязать хозяев ринга?
   - Всех до одного, включая Брайтмена. Он был их начальник.
   - Дэйви Брайтмен, помоечник?
   - Ну да.
   - Я играл против этого мерзавца в школьной футбольной команде. Он был
левый защитник, а я играл на фланге. В одну встречу он здорово отмолотил
меня.
   - Месть сладка, - заметил Холмс.
   - Это верно, Брайан. - Ребус снова посмотрел  на  фотографию.  -  Это
верно.
   - От облавы ушла только пара игроков,  но  их  всех  успели  заснять.
Фотоаппарат не обманешь, не так ли, сэр?
   Ребус продолжал перебирать снимки.
   - Да, фотоаппарат - сильное оружие, - проговорил он.
   Вдруг его лицо изменилось.
   - Что с вами, сэр?
   - Мне кое-что пришло в голову, Брайан. Как это называется? Озарение?
   - Не знаю, сэр.
   Но, вглядевшись в лицо Ребуса, Холмс понял:  его  шефа  действительно
коснулось предвестие истины.
   - Да, конечно, озарение!  Я  понял,  Брайан,  что  означает  вся  эта
чехарда. Тот ублюдок с Колтон-хилла говорил мне  что-то  о  фотографиях,
которые были всем интересны. Это фотографии Ронни.
   - Какие? Те, что висят у него в холле?
   - О нет.
   - Те, что попали к Хаттону?
   - Не совсем. Я не могу сказать, где они,  но  кажется,  у  меня  есть
идея. "Хайд" может означать "тайник", Брайан. Поехали.
   - Куда?
   Ребус вскочил с кресла и направился к  двери.  Холмс  начал  собирать
фотографии, которые тот бросил на ковер.
   - Оставьте это, - приказал Ребус, натягивая пиджак.
   - Да куда, к черту, вы собираетесь?
   - Вы сами ответили на свой вопрос. - Ребус сверкнул улыбкой. - Именно
к нему.
   - К кому?
   - К черту.

***

   Становилось  холодно.  Солнце  садилось,  и  через   розовые   облака
пробивались два прощальных луча, озаряя, как два факела, только один дом
в  Пилмьюире.  Ребус  задержал  дыхание.  Картина  и  впрямь  получилась
впечатляющая.
   - Ни дать ни взять хлев в Вифлееме, - прокомментировал Холмс.
   - Весьма необычный хлев, - отозвался Ребус. - Если Бог так  шутит,  у
него весьма специфическое чувство юмора.
   - Вы же сказали, что мы едем к черту.
   - А это еще что такое?
   Прямо перед домом Ронни, почти  незаметный  в  наступающих  сумерках,
притаился микроавтобус с прицепом.
   - Муниципалитет? - предположил Холмс. - Расчищают дом?
   - С какой вдруг стати?
   - На жилье сейчас огромный спрос...
   Но Ребус не слушал. Выйдя из машины, он быстрыми шагами направился  к
прицепу.  Кузов  был  уже  наполовину  заполнен   вынесенным   из   дома
строительным мусором. Из глубины дома доносился громкий стук.  В  кабине
фургона сидел рабочий, держа в одной руке пластиковую чашку, в другой  -
термос.
   - Кто тут старший? - спросил Ребус.
   Рабочий подул на содержимое чашки и сделал еще один глоток
   - Как будто я. - Опасливый взгляд безошибочно определил представителя
власти. - У меня законный перерыв на обед.
   - Очень рад. Что здесь происходит?
   - А кто спрашивает?
   - Сыскная полиция.
   Рабочий искоса посмотрел на каменное лицо  Ребуса  и  тут  же  сделал
выводы.
   - Нам велели приехать и расчистить это помещение.  Чтобы  можно  было
заселять.
   - Кто велел?
   - Не знаю. Мы берем наряд, какой дадут, и выезжаем.
   - Ясно.
   Ребус  повернулся  и  пошел  к  дому.  Холмс,  виновато   улыбнувшись
бригадиру, последовал за ним. В гостиной двое рабочих в  комбинезонах  и
толстых резиновых перчатках белили стены. Пентаграмма Чарли уже скрылась
под слоем высыхающей краски, но была еще различима.
   Маляры посмотрели на Ребуса, потом опять на стену.
   - Еще один слой, и ничего не будет видно, не волнуйтесь.
   Бросив внимательный взгляд на говорившего, Ребус  вышел  из  комнаты,
поднялся по лестнице и повернул  в  спальню  Ронни.  Еще  один  рабочий,
совсем молодой, почти мальчик, складывал  пожитки  покойного  в  большой
черный полиэтиленовый мешок. В тот момент, когда в дверях возник  Ребус,
он засовывал одну из книжек в мягкой обложке в карман спецовки и  замер,
застигнутый врасплох.
   Ребус показал пальцем на книгу.
   - Она из того же семейства, молодой человек. Положите ее к остальным.
   Что-то в его голосе заставило юношу проглотить возражения.
   - Нашли что-нибудь необычное? -  спросил  Ребус  и  подошел  к  нему,
засунув руки в карманы.
   - Ничего, - виновато ответил парнишка.
   - В частности, - продолжал  Ребус,  как  будто  не  слыша  ответа,  -
какие-нибудь фотографии. Несколько штук или целую пачку. М-м-м-м?
   - Нет, ничего такого.
   - Ты уверен?
   - Уверен.
   - Хорошо. Спустись вниз и  принеси  лом  или  что-нибудь,  чем  можно
поддеть доски пола.
   - А?
   - Ты слышал, что я сказал.
   Холмс с  восхищением  наблюдал  за  происходящим.  Ребус  вдруг  стал
казаться выше ростом и шире в плечах. То ли оттого, что он опустил  руки
в карманы и расставил локти, то ли еще отчего-то, но вид у него сделался
более чем внушительным. Паренек поплелся вниз.
   - А вы уверены, что они здесь? - тихо спросил Холмс, стараясь изгнать
из своего голоса даже  намек  на  недоверие.  Но  Ребус  оставил  стадию
сомнений далеко позади. Он считал, что фотографии уже у него в руках.
   - Безусловно, Брайан. Я чую их носом.
   - А это случайно не запах из ванной?
   Ребус посмотрел на Холмса, словно видел его впервые.
   - Вот это идея, Брайан. Вот это идея!
   Холмс прошел за Ребусом к ванной, и когда тот открыл  дверь,  на  них
накатила  такая  волна  зловония,  что  оба  буквально  содрогнулись  от
рвотного позыва. Достав из кармана платок, Ребус закрыл  нос,  дотянулся
до ручки и снова захлопнул дверь.
   - Я совсем забыл, - сказал он. - Подождите меня здесь.
   Он вернулся с бригадиром и принес пластиковое  ведро,  лопату  и  три
маски-респиратора. Одну из  них  он  протянул  Холмсу.  Убедившись,  что
эластичная  лента  прочно  держит  легкий  картонный  намордник,   Холмс
попробовал сделать глубокий вдох. Он хотел было уже сказать,  что  запах
все равно ощущается, как Ребус открыл дверь носком ботинка. Рабочий внес
в ванную большой строительный фонарь, и Холмс перешагнул порог.
   Ребус поставил ведро на угол ванной, показав знаком, что фонарь  надо
направить внутрь нее. В свете  фонаря  блеснули  глаза  большой  толстой
крысы, пировавшей на груде гнили. Крыса взвизгнула. Ребус метнул  лопату
вниз и разрубил животное пополам.  Холмс  выскочил  в  коридор  и,  сняв
маску, прислонился к влажной стене. Он хватал воздух ртом, но вонь опять
вызывала тошноту.
   Вернувшись, он заметил искорки смеха в глазах Ребуса и бригадира.  Им
случалось видеть и не такое. Однако затягивать свое  пребывание  в  этом
милом местечке они не собирались: рабочий держал лампу, а Ребус медленно
перекладывал содержимое  ванны  в  ведро.  Жидкие  нечистоты  стекали  с
лопаты, брызгая Ребусу на рубашку и брюки. Но он не обращал внимание  на
подобные  пустяки.  В  армии,  особенно  в  спецназе,  ему   приходилось
выполнять работу куда более грязную, да к тому же бессмысленную.
   А сегодня он надеялся на успех: ему удастся сдвинуть расследование  с
мертвой точки.
   Холмс потер глаза тыльной стороной ладони. Через  открытую  дверь  он
наблюдал за мерным движением теней по стенам и потолку. Лопата  зависала
над  ведром,  переворачивалась  -   плюх!   Снова   зависала   и   снова
переворачивалась. Перед ним будто  проносились  видения  Дантова  "Ада",
правда, сильно осовремененные: не  хватало  только  чертей,  подгоняющих
работников. Впрочем, подгонять их, по-видимому, не  было  необходимости.
Они делали свое дело с видом если не радостным, то..,  профессиональным.
"Господи, - думал Холмс, - избавь меня от этого ужаса.  Мне  ведь  нужно
немного:  собственное  жилье,  приличная  машина  и   возможность   хоть
ненадолго забыть о службе. И Нелл, конечно. Когда-нибудь я  расскажу  ей
об этом, как о забавном приключении".
   Пока, правда, улыбаться ему хотелось меньше всего.
   Поэтому, услышав смех, он сначала  оглянулся  по  сторонам  и  только
потом понял, что это довольно хохотнул Джон Ребус,  который  наклонился,
опустил руки в ванну и поднял какой-то предмет. Не успев  заметить,  что
руки Ребуса по  локоть  защищены  перчатками,  Холмс  развернулся  и  на
подкашивающихся ногах скатился вниз по лестнице.
   - Есть! - крикнул Ребус.
   - Внизу у нас вода и шланг, - сообщил бригадир.
   - Идем,  -  ответил  Ребус,  отряхивая  пакет  от  налипших  на  него
сгустков. - Веди меня, Макдуфф.
   - Моя фамилия Макбет, - поправил бригадир, направляясь к лестнице.
   Выйдя на прохладный, свежий воздух, они прислонили сверток к стене  и
отмыли его при помощи шланга.  Ребус  впился  глазами  в  свою  находку.
Красный пластиковый пакет, в какие упаковывают пластинки в магазине, был
завернут в кусок тряпки или старую рубашку. Сверху обмотан чуть не целой
катушкой скотча, а затем - веревкой, завязанной крепкими узлами.
   - Ах, Ронни, маленькая  лиса,  -  пробормотал  себе  под  нос  Ребус,
поднимая сверток. - Ты был гораздо умнее, чем они думали.
   Подойдя  к  фургону,  он  стянул  резиновые  перчатки  и  пожал  руку
бригади