ация факта, так что  отвечать  Ребус  и  не
стал.
   - Вместо вас должен был ехать инспектор Маккол, но он был.., в общем,
где-то был.
   - Он хороший сыщик, сэр.
   Уотсон удивленно посмотрел на него, потом улыбнулся.
   - Я не сомневаюсь в достоинствах инспектора Маккола и вызвал вас сюда
не для того, чтобы их обсуждать. Просто ваш выезд по  этому  делу  навел
меня на одну мысль. Вы, вероятно, знаете, что  меня  беспокоит  проблема
наркомании в Эдинбурге. Честно говоря, статистика повергает меня в ужас.
В Абердине я не встречал ничего подобного, если исключить нефтепромыслы.
Но то были в основном администраторы из Штатов, которые привезли с собой
- в обоих смыслах слова - свои привычки. А здесь...
   Он раскрыл папку и начал вынимать один за другим листы.
   - Здесь, инспектор, это настоящий ад.
   - Да, сэр.
   - Вы ходите в церковь?
   - Сэр?
   Ребус поерзал в кресле.
   - Я задал, кажется, очень простой вопрос. Вы ходите в церковь?
   - Нерегулярно, сэр. Но иногда хожу.
   "Как вчера", - подумал он. И ему очень  захотелось  удрать  из  этого
кабинета.
   - Мне кто-то говорил об этом. Значит, вы  понимаете,  что  я  имею  в
виду, когда говорю, что город превращается в преисподнюю.
   Лицо Уотсона покраснело еще больше.
   -   В   городскую   больницу   поступают   наркоманы    в    возрасте
одиннадцати-двенадцати лет. Ваш собственный брат отбывает заключение  за
торговлю наркотиками.
   Уотсон снова  поднял  глаза,  надеясь,  вероятно,  что  Ребус  примет
виноватый вид. Но глаза Ребуса сверкали яростью,  а  щеки  раскраснелись
вовсе не от стыда.
   - При всем моем уважении к вам, сэр, - проговорил он голосом  ровным,
но звенящим от напряжения, - я не понимаю, при чем здесь я?
   - Я объясню, при чем. - Уотсон  закрыл  свою  папку  и  откинулся  на
спинку кресла. - Я намерен провести кампанию по  борьбе  с  наркотиками.
Еще  раз  воззвать  к  общественному  самосознанию  -  и   заодно,   при
привлечении некоторых средств, профинансировать дополнительные источники
информации. У меня есть поддержка и, что  еще  важнее,  -  есть  деньги.
Несколько крупнейших бизнесменов  города  готовы  выделить  на  кампанию
пятьдесят тысяч фунтов.
   - Весьма благородно с их стороны, сэр.
   Лицо Уотсона потемнело. Он наклонился вперед к Ребусу.
   - Ваш скепсис можете оставить при себе!
   - Но я по-прежнему не понимаю...
   - Джон, - произнес суперинтендант  примирительно.  -  У  вас  есть..,
опыт. Личный опыт. Я хочу, чтобы вы  представляли  кампанию  со  стороны
полиции.
   - Нет, сэр, простите..
   - Стало быть, мы договорились.
   Уотсон уже встал из-за стола. Ребус тоже попытался подняться, но ноги
у него стали как ватные. Опершись  руками  о  подлокотники,  он  наконец
выбрался из кресла. Вот, значит, какова их цена? Публичное  покаяние  за
преступление брата?
   Уотсон открыл дверь.
   - Мы с вами еще поговорим, обсудим все в деталях. А пока постарайтесь
подбить все ваши текущие дела, разобрать срочные бумаги. Что не  сможете
закончить  сами  -  скажите  мне,  мы   перепоручим   кому-нибудь   ваши
обязанности.
   - Слушаюсь, сэр.
   Ребус пожал протянутую руку. Рука была сухая, холодная и твердая, как
сталь.
   - До свидания, сэр, - сказал Ребус, уже стоя в коридоре и обращаясь к
захлопнутой двери.

***

   Вечером, еще не стряхнув с себя напавшего на него  днем  столбняка  и
устав от телевизора, он решил сесть в машину  и  немного  проехаться.  В
Марчмонте было тихо - впрочем, как всегда. Он доехал до центра,  пересек
Новый город. У Кэнонмиллз заправился на  бензоколонке,  купил  карманный
фонарик, батарейки, несколько плиток шоколада и расплатился по карточке.
   Стараясь не думать о том, что можно бы  и  почать  завтрашнюю  порцию
сигарет, он жевал шоколад и слушал радио. В восемь тридцать  начал  свою
вечернюю передачу Кэлум Маккэлум. Ребус послушал несколько минут;  этого
было  вполне  достаточно.  Натужно  веселый  голос,   идиотские   шутки,
банальная  смесь  старых  и   новых   хитов,   телефонная   болтовня   с
радиослушателями. Ребус покрутил ручку, нашел "Радио-3", узнал Моцарта и
прибавил звук.
   Подсознательно он, наверное, с самого начала знал, что приедет  сюда.
Он попетлял по плохо освещенным улочкам, отыскивая путь в  лабиринте.  В
дверь вставили новый замок,  но  Ребус  прихватил  один  из  ключей.  Он
включил фонарик и тихо прошел в гостиную.  На  голом  полу  не  осталось
никаких следов тела, лежавшего здесь всего десять часов назад. Банка  со
шприцами тоже исчезла, как и огарки  свечей.  Не  взглянув  на  стену  в
глубине, Ребус поднялся наверх. Открыл дверь спальни, где жил  Ронни,  и
подошел к окну. Трейси утверждала, что обнаружила покойника здесь. Ребус
присел на корточки и тщательно осветил  пол.  Ни  фотоаппарата,  ничего.
Кажется, дело не из легких. Если, конечно, есть дело.
   Во всяком случае, пока у него нет ничего,  кроме  показаний  девушки,
чье второе имя - Трейси.
   Он вышел из комнаты. На верхней ступеньке лестницы, у  стены,  что-то
блеснуло. Ребус поднял предмет и рассмотрел его. Какая-то  металлическая
штучка, вроде заколки от дешевой брошки. На всякий случай он сунул ее  в
карман и еще раз оглядел лестницу, пытаясь представить себе,  как  Ронни
приходит в сознание и спускается вниз.
   Возможно. Вполне возможно. Но упасть в таком положении?.. Вот это уже
вряд ли.
   А потом - зачем бы он понес вниз  банку  со  шприцами?  Ребус  кивнул
самому  себе,  уверенный,  что  двигается  по  лабиринту  в   правильном
направлении. Он снова спустился вниз и вошел  в  гостиную.  Здесь  пахло
чем-то похожим на плесень в старой банке с вареньем, как будто землей  и
чем-то  сладким  одновременно.  Чуть  медицинский  земляной   запах,   с
тошнотворной  сладостью.  Он  подошел  к  дальней  стене,   осветил   ее
фонариком...
   И отпрянул. Сердце у него заколотилось.
   Между двух колец, окружающих звезду, появились красные знаки  зодиака
и еще какие-то символы. Он потрогал -  свежая  краска  липла  к  пальцу.
Посветил выше - и прочел плачущие каплями краски слова:

   ПРИВЕТ, РОННИ

   Охваченный суеверным ужасом, Ребус повернулся  и  выскочил  из  дома,
даже не заперев замок. Быстро шагая к машине,  он  оглянулся  назад,  на
дом, и в ту же  секунду  на  кого-то  наткнулся.  Человек  упал  и  стал
медленно  подниматься.  Ребус  включил  фонарик  и  увидел  подростка  с
разбитым лицом.
   - Господи, - пробормотал он. - Что с тобой случилось, сынок?
   - Побили, - ответил тот и, прихрамывая, скрылся в темноте.
   Чувствуя, что нервы натянуты как струна, Ребус  добрался  до  машины,
запер дверь, откинулся на спинку и, тяжело дыша, закрыл глаза.
   "Расслабься, Джон, - сказал он себе. - Расслабься".
   Через пару минут он уже улыбался своему приступу страха. Он  вернется
сюда завтра, при свете дня.
   На сегодня вполне достаточно.

Вторник

   С тех пор я убедился,  что  причина  лежит  где-то  в  самой  глубине
человеческой натуры и основывается  на  начале  более  благородном,  чем
ненависть.

   Заснул он не сразу, но, устроившись в своем любимом кресле  с  книгой
на коленях, должно  быть,  задремал,  потому  что  проснулся  только  от
телефонного звонка, раздавшегося в  девять  утра.  Руки,  ноги  и  спина
совершенно не гнулись, и до трубки нового  радиотелефона,  валявшейся  в
нескольких шагах от кресла, пришлось добираться ползком.
   - Да?..
   - Инспектор Ребус? Вас беспокоят из  лаборатории.  Вы  интересовались
результатами экспертизы.
   - Что вы обнаружили?
   Ребус забрался обратно  в  теплое  кресло,  потирая  свободной  рукой
глаза, чтобы ускорить возвращение к действительности. Взглянув на  часы,
он ужаснулся.
   - Это далеко не самый чистый героин, какой можно достать.
   Он кивнул сам себе, уверенный, что знает ответ на следующий вопрос.
   - Использование его смертельно?
   Но ответ оказался полной неожиданностью.
   - Вовсе нет. То есть по сравнению с тем, что бывает,  он  практически
чист. Чуть-чуть влажноватый, но это обычное дело.
   - Значит, его можно колоть?
   - Думаю, эффект был бы прекрасный.
   - Ну что ж... Большое спасибо.
   Ребус нажал на кнопку отбоя. Вот тебе на. А  ведь  он  ни  минуты  не
сомневался... Он достал из кармана записную книжку, нашел нужный  номер,
быстро набрал его и только тут подумал о кофе.
   - Инспектор Ребус просит доктора Эндфилда. - Довольно  скоро  Эндфилд
взял трубку. - Доктор? Спасибо, ничего. А вы? Рад слышать. Послушайте, у
вас есть что-нибудь по  вчерашнему  делу?  По  наркоману  из  Пилмьюира?
Конечно, я подожду.
   Пилмьюир.  Что  говорил  Тони  Маккол?  Вспоминал,   какое   славное,
безобидное местечко было там когда-то. Но что пройдет,  то  будет  мило.
Память сглаживает острые углы. Это Ребус знал, как никто другой.
   - Да-да? - сказал он в трубку.
   На другом конце провода послышался шелест, потом  бесстрастный  голос
Эндфилда:
   - На теле множественные кровоподтеки. Результат борьбы либо падения с
большой высоты. Желудок почти пустой. ВИЧ  отрицательный,  что  довольно
любопытно. Что же касается причины смерти...
   - Героин? - поторопил Ребус.
   - М-мм... Героина во введенном веществе не больше пяти процентов.
   Ребус вскочил на ноги.
   - Что же это было такое?
   - Мы выясняем, инспектор. От растворимого аспирина до крысиного  яда,
причем последнее вероятнее всего.
   - Вы хотите сказать, что порошок представлял собой чистую отраву?
   - Вне всяких сомнений. Тот, кто его  продал,  торгует  смертью.  Если
теперь вместо наркотиков продают это... Лучше не думать.
   Ребуса передернуло. Неужели кто-то в городе задался  целью  истребить
наркоманов? Но тогда - зачем пакетик с чистым порошком? Полный бред.
   - Спасибо, доктор Эндфилд.
   Он опустил трубку на подлокотник кресла.  По  крайней  мере  в  одном
Трейси не ошибалась: они убили Ронни, кто бы они ни были. И  Ронни  знал
это, понял, как  только  ввел  себе  раствор...  Или?..  Знал  до  того?
Возможно ли такое? Ребус должен был найти человека, продавшего  порошок,
и понять, почему Ронни выбрал смерть. Оказался в самом деле  принесен  в
жертву...

***

   Значит, здесь рос Тони Маккол. Потом он уехал из  Пилмьюира  и  купил
себе дом под умопомрачительный кредит. Впрочем, дом был  прелестный.  Во
всяком случае, так утверждала его жена. Она не переставала твердить  ему
об этом, не понимая, почему он проводит в  семье  так  мало  времени.  В
конце концов, говорила она ему, это и твой дом тоже.
   Собственно, жена Маккола считала свое жилище  скорее  дворцом.  Дети,
сын и дочь, были приучены передвигаться по нему на цыпочках, не оставляя
ни крошки, ни соринки, ни пятнышка. Маккол,  который  все  свое  детство
дрался с братом Томми, находил это противоестественным. Его дети  росли,
окруженные нежной заботой - и страхом: не лучшее сочетание. Крэйгу  было
четырнадцать, Изабель - одиннадцать. Их скрытность  и  робость  казались
ему  не  вполне  нормальными.  Он-то  мечтал,   что   мальчишка   станет
профессиональным футболистом, а дочь - актрисой. Но девочка больше всего
любила вязать, а сын увлекался шахматами. Однажды он даже выиграл медаль
на школьном турнире, после чего Маккол сам попробовал научиться играть в
шахматы, однако  у  него  ничего  не  вышло.  Дети  сидели  в  гостиной,
превращенной их матерью в подобие картинки из каталога; слышалось только
постукивание спиц и тихий шорох фигур, передвигаемых по доске.
   Что ему оставалось делать, как не бежать из дома при  каждом  удобном
случае?
   Так он оказывался в Пилмьюире, без всякой определенной  цели,  просто
гуляя. Чтобы попасть сюда  из  своего  заставленного  дорогими  машинами
ультрасовременного  квартала  частных  домов,  он  должен  был  пересечь
большой пустырь, перебраться через автостраду, пройти школьный  стадион,
а дальше лавировать между заводскими корпусами. Этот путь не казался ему
утомительным. Здесь он попадал  на  свою  территорию.  Он  знал  здешних
обитателей. Когда-то он был одним из них.
   - Привет, Тони!
   Он не узнал голос и резко обернулся, готовый защищаться.  Перед  ним,
засунув руки в карманы, стоял улыбающийся Джон Ребус.
   - Джон! Черт тебя побери!
   - Извини. Очень удачно,  что  я  тебя  встретил.  -  Ребус  оглянулся
кругом, словно кого-то искал. - Я звонил тебе, но  мне  сказали,  что  у
тебя выходной.
   - Так и есть.
   - Тогда что ты тут делаешь?
   - Гуляю. Мы живем недалеко... - Он кивнул в направлении юго-запада. -
И потом, я же говорил: я тут вырос.  Так  что  присматриваю  за  здешним
молодняком.
   - Поэтому ты мне и нужен.
   Ребус пошел вперед по тротуару, Маккол, еще не вполне оправившийся от
неожиданности, двинулся за ним.
   - Я хотел спросить, не знаешь ли ты одного юнца, знакомого  погибшего
парня. Его зовут Чарли.
   - Просто Чарли?
   Ребус пожал плечами.
   - Как он выглядит?
   - Понятия не имею, Тони. Мне рассказала о нем Трейси, подруга Ронни.
   - Ронни? Трейси? - Маккол поднял брови.
   - Ронни - это покойник. Мальчишка, которого нашли в пустом доме.
   Маккол наконец понял, о чем идет речь.
   - Быстро работаешь.
   - Чем быстрее, тем лучше. Подружка Ронни поведала мне кое-что  весьма
любопытное.
   - Что?
   - Она утверждает, что Ронни убили.
   Маккол остановился на несколько секунд, потом снова догнал Ребуса.
   - Постой, постой! Что за чушь? Ты же сам видел тело?
   - Видел. Тело, накачанное крысиным ядом.
   Маккол тихо свистнул.
   - Мне необходимо поговорить с этим Чарли.  Молодой  парень,  возможно
немного напуганный. Интересуется оккультизмом.
   Нахмурившись,  Маккол  перебирал  в  уме  дела  какого-то  мысленного
архива.
   - Пожалуй, в пару мест заглянуть можно,  -  произнес  он  наконец.  -
Только идея поддержания правопорядка силами населения здесь пока знакома
не всем.
   - Ты хочешь сказать, что нас не встретят с распростертыми объятиями?
   - Примерно так.
   - Можешь просто дать мне адреса и показать, в какую сторону  идти.  В
конце концов у тебя выходной.
   Маккол явно обиделся.
   - Ты опять забыл, Джон. Это моя территория.  И  вообще,  раз  уж  тут
запахло уголовщиной, вести дело должен бы я.
   - Ты и вел бы его, если б не твое похмелье.
   Оба улыбнулись, но Ребус подумал, что повод для расследования вряд ли
бы  обнаружился,  попади  дело  к  Тони.  Стал  бы  Тони  цепляться   за
подозрительные подробности? И зачем, собственно, это нужно ему, Ребусу?
   - У тебя наверняка есть занятия поинтереснее, - продолжил свою  мысль
Маккол.
   Ребус покачал головой.
   - Абсолютно никаких. На ферме объявлен перерыв.
   - Это ты про Уотсона?
   - Он хочет, чтобы я участвовал в кампании по  борьбе  с  наркотиками.
Это я-то!
   - А что, никого более подходящего не нашлось?
   - Старый идиот считает, что у меня личный опыт!
   - Ну, в каком-то смысле он прав...
   Ребус собирался возражать, но Маккол перебил его:
   - Значит, тебе нечем заняться?
   - Пока Фермер Уотсон не призовет - нет.
   - Некоторым везет. Это меняет дело, хотя и не  слишком.  Здесь  ты  у
меня в гостях, и тебе придется мириться с моим  присутствием,  пока  мне
самому это не надоест.
   Ребус улыбнулся.
   - Спасибо, Тони. - Он огляделся по сторонам. - Откуда начнем?
   Маккол кивнул назад, и они повернули туда, откуда пришли.
   - А скажи-ка, неужели тебе так худо дома, что ты проводишь здесь свой
выходной?
   Маккол рассмеялся.
   - Что, заметно?
   - Тому, кто испытал это на собственной шкуре, да.
   - Черт его знает... Вроде бы у меня есть все, чего я хотел...
   - Только  этого  мало.  -  Слова  Ребуса  выражали  не  осуждение,  а
понимание.
   - Шейла отличная мать, и с детьми нет никаких проблем, но...
   - Всегда чего-то не хватает.
   Ребус вспомнил собственный неудавшийся брак, холодную квартиру,  куда
он возвращался теперь каждый вечер, и глухой звук, с  каким  закрывалась
за ним дверь.
   - Но возьмем Томми, моего брата. Раньше  я  думал,  у  него  жизнь  -
полная чаша. Деньги, дом с  ваннами  джакузи,  гараж  с  автоматическими
воротами...
   Поймав улыбку Ребуса, Маккол ухмыльнулся.
   - Жалюзи с дистанционным управлением, - продолжал  Ребус,  -  именной
номер машины, сотовый телефон...
   Маккол расплылся до ушей.
   - Таймшер в Малаге и мраморные столешницы на кухне.
   Хохоча, они по очереди дополняли список, но скоро Ребус  понял,  куда
они пришли, остановился и перестал смеяться. Именно сюда каждый раз  его
приводили ноги.
   Он опустил руку в карман пиджака и нащупал фонарик.
   - Пойдем, Тони, - сказал он,  посерьезнев.  -  Я  хочу  кое-что  тебе
показать.

***

   - Его нашли здесь. - Ребус посветил фонариком на дощатый пол. - Лицом
вверх, ноги вместе, руки раскинуты.  Непохоже,  чтобы  такая  поза  была
случайной, а?
   Маккол осмотрелся. Сейчас в каждом из них проснулся  профессионал,  и
каждый рассчитывал лишь на собственный опыт и навыки.
   - А девушка утверждает, что обнаружила его наверху?
   - Да.
   - Ты ей веришь?
   - Зачем ей врать?
   - На это может быть миллион причин. Я ее знаю?
   - Она в Пилмьюире недавно. Не очень молоденькая, лет  двадцать  пять,
если не больше.
   - Значит, этого Ронни, уже мертвого, перенесли сюда, расставили свечи
и так далее.
   - Именно так.
   - Теперь понятно, зачем тебе его приятель-мистик.
   - Посмотри еще вот куда. - Ребус  подвел  Маккола  к  дальней  стене,
высветил звезду и поднял фонарик выше.
   - "Привет, Ронни", - прочел Маккол.
   - Вчера утром этой надписи тут не было.
   - Не было? - удивился Маккол. - Это просто шутки каких-то подростков,
Джон.
   - Звезду нарисовали не подростки.
   - Согласен.
   - Ее нарисовал Чарли.
   - Так. - Маккол сунул руку в карман и  выпрямился.  -  Я  вас  понял,
инспектор. Приступаем к прочесыванию поселений скваттеров.

***

   Несколько человек, которых им удалось обнаружить, казалось, ничего не
знали и знать не хотели. Маккол был прав: они выбрали  не  лучшее  время
дня. Все обитатели брошенных домов проводили эти часы в  центре  города,
выклянчивая деньги у прохожих, таская  мелочи  из  магазинов,  обделывая
всякие делишки. С неохотой Ребус согласился, что они зря тратят время.
   Маккол хотел прослушать запись показаний Трейси, и они  вернулись  на
Грейт-Лондон-роуд.  Маккол  предполагал,  что  какая-нибудь   деталь   в
рассказе  девушки,  ничего  не  говорящая  Ребусу,  возможно,  даст  ему
какую-то ниточку для поисков Чарли.
   Опережая  Маккола  на  пару  ступенек,  Ребус  поднялся   к   тяжелой
деревянной двери участка. За столом дежурного только что заступивший  на
смену  офицер  возился  с  пристяжным  форменным  галстуком.  Остроумное
приспособление, подумал Ребус. Просто  и  умно:  если  в  случае  борьбы
кто-то  схватит  полицейского  за  галстук,  он   просто   останется   у
нападающего в руках. Таким же образом и очки  дежурного  сержанта  имели
специальные  линзы,  которые  при  ударе  выскакивали  из   оправы,   не
разбиваясь. Просто и умно. Ребус надеялся, что дело распятого  наркомана
окажется простым.
   Но пока не чувствовал себя очень умным.
   - Привет, Артур! - сказал он, проходя мимо стола. -  Есть  что-нибудь
для меня?
   - Дайте мне отдышаться, Джон. Я заступил минуту назад.
   - Ну-ну. - Ребус засунул руки в карманы, и  пальцы  его  правой  руки
наткнулись на что-то металлическое. Он достал зажим, посмотрел на него и
обмер.
   Маккол с любопытством заглянул ему через плечо.
   - Поднимайся, - сказал ему Ребус. - Я догоню тебя.
   Вернувшись к столу дежурного, он протянул вперед левую руку.
   - Будьте так любезны, Артур, одолжите мне ваш галстук.
   - Что-что?
   - Галстук.
   Предвкушая, как будет рассказывать об этом вечером в буфете,  сержант
потянул свой галстук вниз. Прищепка щелкнула.
   Просто и умно, подумал опять Ребус, взяв галстук двумя пальцами.
   - Спасибо, Артур, - поблагодарил он.
   - Всегда рад помочь, -  отозвался  сержант,  глядя  Ребусу  вслед.  -