ь  поставить  его  на
место.
   Когда за Холмсом закрылась дверь, Ребус понял, что  виноват  сам.  Не
надо  было  начинать  так  запросто,  рассказывать  о  своих  сомнениях,
называть парня по имени. А  все  этот  проклятый  ланч.  Называйте  меня
Финли, называйте меня Джеймс... Почему бы  и  нет?  Они  начали  хорошо,
продолжили хуже. Чем хуже, тем лучше. Ребус всегда любил противостояние,
и в этом отношении его работа вполне его устраивала.

***

   Ребус все-таки оказался скотиной.
   Холмс вышел из участка, спрятав в карманах руки, сжатые в кулаки. "Вы
будете работать подметками"! Разговор начался  так  по-человечески..,  а
кончился  по-полицейски.  Так  тебе  и  надо,  Брайан  Холмс.  О  смысле
взваленной на него работы лучше было вообще не  думать.  Какой-то  бред,
какие-то   фантазии   Ребуса.   Не    полицейское    расследование,    а
времяпрепровождение инспектора, который от нечего делать вообразил  себя
Филипом Марлоу. Неужели мало  нормальных,  стоящих  дел?  У  Холмса,  во
всяком случае,  их  по  горло.  Он  не  собирался  возглавлять  кампанию
толстосумов... И кому только пришло в голову выбрать на эту роль Ребуса,
у которого брат сидит в Питерхеде! Самый крупный наркоторговец в  Файфе!
Вместо того  чтобы  похоронить  карьеру  Ребуса  навсегда,  его  сделали
инспектором. Решительно, мир сошел с ума.
   Следующая  остановка  -  фотоателье?  Прекрасно.   Сфотографироваться
заодно для паспорта, сложить чемодан и улететь отсюда  в  Канаду  или  в
Австралию,  послав  к  чертовой  бабушке   поиски   квартиры,   полицию,
инспектора Джона Ребуса и его охоту на ведьм.

***

   В одном из своих забитых неизвестно чем ящиков Ребус откопал таблетку
аспирина и, спускаясь к выходу, разжевал ее. И совершенно  напрасно.  Во
рту сразу пересохло так, что стало нечем сглотнуть. Дежурный сержант пил
чай из пластикового  стакана.  Ребус  протянул  руку,  сделал  несколько
глотков и сморщился.
   - Сколько сахару вы кладете, Джек?
   - Простите, Джон. Если  бы  я  знал,  что  вы  заглянете  на  чай,  я
непременно приготовил бы по вашему вкусу.
   Дежурный сержант не лез за словом в карман, и Ребуса всегда восхищала
его находчивость. Он поставил стакан на стол и вышел, чувствуя,  как  от
выпитого сиропа у него слипаются внутренности.
   Клянусь и зарекаюсь, говорил он себе, заводя машину. Больше ни капли,
разве что изредка бокал вина.  Никаких  попоек,  никаких  ершей.  Прости
меня, Господи, в последний раз и облегчи мою голову. Я выпил всего  одну
порцию коньяка, может быть, два бокала бордо, один шабли.  Один  джин  с
тоником. Разве это пьянство?
   На  дорогах  было  относительно  свободно,  и  Ребус  успел   немного
расслабиться.  Добравшись  до  Пилмьюира  без  приключений,   он   вдруг
вспомнил, что не знает, где именно живет Чарли.  Чарли,  с  которым  ему
нужно было поговорить еще раз и уточнить  место  собраний  оккультистов,
практикующих  белую  магию.   Он   хотел   проверить   и   перепроверить
"колдовскую" линию расследования, а заодно и самого Чарли. Но так, чтобы
тот об этом не догадался.
   История с колдовством беспокоила его. Ребус верил в добро и зло  и  в
то, что последнее притягивает к себе глупых людей. Он представлял  себе,
что такое язычество, прочел о нем  несколько  толстых  книг  и  не  имел
ничего против поклонения Земле или Солнцу. В конечном счете смысл один и
тот же. Но он был решительно против поклонения злу как силе, а тем более
как сущности. Ему были отвратительны люди, занимающиеся этим  в  поисках
острых ощущений, не понимая, с чем играют.
   Люди вроде Чарли. Он снова вспомнил альбом Гайгера. Сатана с козлиной
головой, в маске, между двух лестниц, а на  них  -  женщины,  оседлавшие
огромные сверла.
   Но где может быть сейчас Чарли? Он будет ходить от двери  к  двери  и
спрашивать. Если надо, платить. Злой дядя из полиции.
   Долго искать ему не пришлось. Двое констеблей топтались около  одного
из заколоченных коттеджей. Один разговаривал  по  рации,  другой  что-то
записывал в блокнот. Ребус остановил машину,  вышел,  потом  вернулся  и
вынул ключи зажигания. И запер левую дверь.
   По рации говорил  Гарри  Тодд,  который  нашел  тело  Ронни.  Завидев
Ребуса,  он  вытянулся,  но  инспектор  махнул  рукой:   мол,   отбросим
формальности, и Тодд продолжил переговоры.
   - Что тут происходит?  -  шепотом  поинтересовался  Ребус  у  второго
констебля, но получил в  ответ  лишь  характерный  злобно-подозрительный
взгляд.
   - Инспектор Ребус, - произнес он, вынужденный представиться.
   - О... - Констебль, занявший место ирландца О'Рурка, стал  засовывать
в карман авторучку. - Нас вызвали по поводу домашней драки, сэр.  Крики,
грохот. Здесь, в этом доме.  Когда  мы  прибыли,  мужчина  уже  скрылся,
осталась женщина. Синяк под глазом,  больше  ничего.  Это  не  по  вашей
части.
   - Вот оно как? Спасибо, что напомнили. Приятно лишний  раз  услышать,
что по моей, а что не по моей части. А нельзя ли мне все-таки  осмотреть
место происшествия?
   Бледные щеки, а потом и шея констебля залились краской.
   Ребус с удовольствием  наблюдал  за  этой  метаморфозой,  не  обращая
внимания на Тодда, ухмыляющегося за спиной товарища.
   - Итак?
   - Простите, сэр, - пробормотал констебль.
   Ребус двинулся  к  двери,  но  она  открылась  изнутри  и  на  пороге
появилась Трейси с заплаканным лицом и синяком под одним глазом.  Увидев
Ребуса, она не удивилась, а обрадовалась, бросилась  к  нему  на  шею  и
снова заплакала.
   Ребус  смутился,  легонько,  по-отечески  похлопал  ее  по  спине   и
оглянулся на констеблей, которые делали вид,  что  ничего  не  замечают.
Затем к дому подъехала машина, и он увидел, как Тони  Маккол  вытягивает
ручной тормоз, выходит и обнаруживает его в объятиях Трейси.
   Взяв девушку за предплечья, он слегка отодвинул ее  от  себя,  но  не
отпустил. Она посмотрела на  него,  подавила  вновь  подкатившие  слезы,
высвободила руку и вытерла глаза. Помедлив, Ребус отпустил вторую руку.
   - Джон? - подошел к нему сзади Маккол.
   - Да, Тони?
   - Каким все-таки образом мой участок стал твоим?
   - Я просто проезжал мимо.

***

   Внутри дом выглядел неожиданно чистым и уютным. В  комнатах  осталось
немного мебели - два продавленных дивана, пара стульев, туалетный столик
и несколько пуфиков с вылезающей из швов набивкой. Но самое удивительное
- в доме горел свет.
   - Интересно, знают ли об этом в  энергоснабжении,  -  сказал  Маккол,
щелкнув выключателем у лестницы.
   Уют интерьера нарушали разбросанные тут и там спальные мешки, готовые
принять бродячих гостей.
   Трейси подошла к дивану и села, обхватив колени руками.
   - Ты здесь живешь, Трейси? - спросил Ребус, хотя знал ответ.
   - Нет, тут живет Чарли.
   - Ты давно это знала?
   - Нет, я нашла его только сегодня. Он не задерживается долго на одном
месте. Еле разыскала его.
   - Ты быстро справилась.
   Она пожала плечами.
   - Что произошло?
   - Я просто хотела с ним поговорить.
   - О Ронни?
   Маккол взглянул на Ребуса и, поняв, что тот  пытается  ввести  его  в
курс дела, стал слушать внимательнее.
   Трейси кивнула.
   - Наверное, это глупо, но мне нужно было с кем-нибудь поговорить.
   - И?..
   - Мы поругались. Он сам начал, сказал, что Ронни погиб из-за меня.  -
Она пристально  смотрела  на  полицейских,  не  оправдываясь,  но  желая
доказать свою искренность. - Это ложь. Но Чарли повторял, что  я  должна
была заботиться о  Ронни,  не  давать  ему  колоться,  вытащить  его  из
Пилмьюира. Как он это себе представляет? Ронни  не  слушался  никогда  и
никого, он лучше всех знал, что ему нужно.
   - И ты так и ответила Чарли?
   Трейси улыбнулась.
   - Нет, это мне  пришло  в  голову  только  сейчас.  Ведь  так  всегда
получается, да? Почему-то нужные слова приходят только после ссоры...
   - Я понимаю тебя, малышка, - сказал Маккол.
   - Значит, вы начали ругаться...
   - Я не начинала ругаться! - закричала Трейси.
   - Хорошо, - успокоил ее Ребус. -  Чарли  начал,  потом  ударил  тебя.
Так?
   - Так, - покорно согласилась она.
   - Ну, а ты не ответила ему тем же?
   - Ответила, как могла.
   - Эта девушка по мне. - Обходя комнату, Маккол переворачивал подушки,
открывал старые журналы, ощупывал спальные мешки.
   - Не надо набиваться мне в папаши! - огрызнулась Трейси.
   Маккол  удивленно  вскинул  брови,  потом  улыбнулся  и   перешел   к
следующему мешку.
   - Ага!
   Он встряхнул мешок, и на  пол  выскользнул  небольшой  полиэтиленовый
пакетик.
   - А вот и маленькие радости жизни, для создания домашнего уюта...
   Трейси уставилась на находку.
   - Я не знаю, что это такое.
   - Мы тебе верим, - сказал Ребус. - Значит, Чарли сделал ноги?
   - Да. Соседи, наверное, вызвали легавых... То есть полицию.
   Она отвернулась к окну.
   - Нас называли и похуже. Правда, Джон?
   - Чистая правда. Констебли вошли через одну дверь, а  Чарли  выскочил
через другую, да?
   - Да, через дверь в сад.
   - Ну, раз уж мы здесь, стоит  осмотреть  его  комнату,  если  таковая
имеется.
   - Хорошая идея. - Маккол сунул пакет в карман. -  Дыма  без  огня  не
бывает.

***

   У Чарли действительно оказалась собственная комната.
   Стол, лампа на штативе, спальный мешок и столько книг, сколько Ребусу
никогда не доводилось видеть в  таком  тесном  помещении.  Стопки  книг,
балансирующие в неустойчивом равновесии, громоздились до потолка. Многие
были из библиотеки, с давно просроченной датой возврата.
   - Этот юноша стоит городу немалых денежек, - заметил Маккол.
   Экономика, политика, история, научные и популярные издания о  мистике
и мистицизме, демонизме  и  колдовстве,  по  большей  части  внимательно
прочитанные, с множеством карандашных пометок на полях. Романов почти не
было. Ребус пролистал стопку  исписанных  страниц  на  столе,  вероятно,
часть курсовой работы: место "магии" в  современном  обществе  и  прочий
бред.
   - Хелло! - позвал кто-то снизу, и двое констеблей  стали  подниматься
по лестнице.
   - Привет, привет, - отозвался Маккол и вытряхнул  на  пол  содержимое
большого  полиэтиленового  мешка.   Карандаши,   модельки   автомобилей,
папиросная бумага, деревянное яйцо, катушка ниток,  плейер,  швейцарский
перочинный нож и фотоаппарат. Маккол наклонился  и  поднял  фотоаппарат.
Прекрасная модель, 35-миллиметровый "SLR". Отличная  марка.  Ребус  взял
его у Маккола носовым платком и повернулся к Трейси, стоявшей  у  двери,
скрестив руки. Она кивнула.
   - Да, это аппарат Ронни.
   Констебли поднялись на второй этаж.  Аккуратно,  чтобы  не  повредить
отпечатки пальцев, Ребус опустил фотоаппарат  в  подставленный  Макколом
мешок из-под вещей Чарли.
   - Тодд, - обратился он к знакомому констеблю. - Отвезите эту  девушку
в участок на Грейт-Лондон-роуд.
   Трейси открыла рот.
   - Это для твоей безопасности, - объяснил Ребус. - Поезжай с ними, а я
заеду, как только освобожусь.
   Она хотела что-то возразить, но в конце концов  кивнула  и  вышла  из
комнаты. Ребус послушал, как все трое спустились вниз и вышли из дома.
   Маккол продолжал поиски, но уже без особого энтузиазма. Две находки в
одном месте - неплохой улов.
   - Нет дыма без огня, - повторил он.
   - Я завтракал сегодня с Томми, - ответил Ребус.
   - С моим братом Томми?
   Ребус кивнул.
   - Тебе повезло. За последние пятнадцать лет он ни разу  не  приглашал
меня на ланч.
   - В "Эйри".
   Маккол присвистнул.
   - По поводу уотсоновской кампании.
   - Да, ведь Томми ввязался ее спонсировать, так? Господь с ним,  я  на
него не в обиде. В свое время он мне кое-чем помогал.
   - Он слегка перебрал за столом.
   Маккол тихо рассмеялся.
   -  Значит,  он  не  изменился.  Что  ж,  может  себе  позволить.  Его
транспортная компания цветет и пахнет. Сначала он не вылезал из  конторы
сутками, без отпуска и выходных, а  теперь  может  оттягиваться  сколько
душе угодно.  Как-то  его  бухгалтер  посоветовал  ему,  чтобы  скостить
налоги, взять год отпуска. Мы бы не отказались от таких проблем, Джон?
   - Ни в коем разе, Тони.
   Маккол кивнул на мешок в руках Ребуса.
   - Это проясняет дело?
   - Не сильно, но проясняет. Надо разобраться с отпечатками.
   - Могу сказать тебе без лаборатории: отпечатки покойника и Чарли.
   - И еще одного человека.
   - Твои, Тони. Ты только что дотрагивался до аппарата.
   - В самом деле. Я не подумал. Но все же  это  кое-что,  а?  По-моему,
есть что отпраздновать. Я голодный как собака.
   Когда они выходили из комнаты, самая  высокая  стопка  покачнулась  и
книги разъехались по полу, как костяшки домино. Ребус обернулся.
   - Духи, - пояснил Маккол. - Обыкновенный полтергейст.

***

   Он увидел совсем не то, что ожидал. Фикус в горшке  на  полу,  черные
рольставни на окнах и даже запыленный  компьютер  на  новом  пластиковом
столе. И  все  же  это  была  обычная  квартира  жилой  многоэтажки,  не
предназначенная для устройства офиса или ателье. Холмс  обошел  комнату,
выполнявшую роль приемной, пока секретарша, вчерашняя выпускница  школы,
ходила звать "его высочество". Почему-то так она назвала хозяина ателье.
Хорош  начальник,  подумал  Холмс,  если  подчиненные   позволяют   себе
отпускать при посетителях шутки в его адрес.  Когда  дверь  открылась  и
Джимми Хаттон появился на пороге, Холмс понял, что девочка имела в виду.
   Хаттону  перевалило  за  пятьдесят,  но  он  носил  длинные   волосы,
спадавшие на лоб почти до самых глаз,  и  одет  был  в  весьма  потертые
джинсы, наивно предполагая, что это его молодит. А росту в нем  было  не
больше пяти футов и двух-трех дюймов. В самом деле, "его высочество".
   Он вышел с  недовольным  выражением  лица,  оставив  свой  аппарат  в
спальне, служившей ему в этой крохотной квартирке студией.  Он  протянул
руку, и Холмс пожал ее.
   - Констебль сыскной полиции Холмс.
   Хаттон кивнул, взял сигарету из пачки на столе секретарши и  закурил.
Девушка недовольно нахмурилась и села, поправив короткую  юбку.  Хаттон,
до сих пор  не  взглянувший  на  Холмса,  рассеянно  смотрел  куда-то  в
пространство. Он подошел к окну, посмотрел вниз, задрал голову, выпустил
дым в высокий, темный потолок и прислонился к стене.
   - Сделай мне кофе, Кристина. - Его глаза поймали взгляд Холмса.  -  А
вы не желаете?
   Холмс покачал головой.
   - Вы уверены? - доброжелательно спросила Кристина, снова вставая.
   - Ну, пожалуй, выпью. Спасибо.
   Улыбаясь, она прошла в кухню или в чулан, чтобы наполнить чайник.
   - Итак, - проговорил Хаттон, - чем могу служить?
   Еще одной особенностью этого человечка  был  его  высокий  голос.  Не
пронзительно-женский, но очень  высокий  и  немного  сиплый,  как  будто
когда-то он повредил голосовые связки.
   - Мистер Хаттон? - Холмс хотел быть уверенным.
   Тот кивнул.
   - Джимми Хаттон,  профессиональный  фотограф,  к  вашим  услугам.  Вы
женитесь и хотите получить скидку?
   - Ничего подобного.
   - Портрет? Девушка? Родители?
   - Нет, к сожалению, я по работе. По нашей работе.
   - Стало быть, никакой работы для меня.
   Хаттон  улыбнулся,  взглянул  на  Холмса  второй  раз   и   затянулся
сигаретой.
   - А я мог бы сделать неплохой  портрет.  У  вас  сильный  подбородок,
выразительные скулы. С приличным освещением...
   - Спасибо, не стоит. Я терпеть не могу сниматься на карточки.
   - Я говорю не о карточках. - Хаттон обогнул стол. - А об искусстве.
   - Потому я и пришел к вам.
   - То есть?
   - Мне очень понравились ваши фотографии в газете, и я хотел попросить
вас помочь мне.
   - В чем?
   - Речь идет о пропавшем человеке.
   Холмс был  не  великий  лгун.  Когда  он  рассказывал  что-то  совсем
несусветное, уши его  начинали  розоветь.  Не  великий  лгун,  но  и  не
бездарный.
   - О молодом человеке по имени Ронни Макгрэт.
   - Это имя ничего мне не говорит.
   - Он хотел стать фотографом, вот почему я хотел узнать.
   - Что узнать?
   - Не заходил ли он к вам. Ну, за советом, например. Вы  же  известный
мастер.
   Холмс чувствовал, что Хаттон вот-вот раскусит его  примитивную  игру,
но тщеславие  победило.  Фотограф  прислонился  к  столу,  сложил  руки,
закинул ногу на ногу.
   - Как он выглядел, этот Ронни?
   - Довольно высокий, короткие темные  волосы.  Он  делал  фотоэтюды  -
знаете, Замок, Колтон-хилл...
   - А вы сами не фотограф, инспектор?
   - Пока  только  констебль.  -  Холмс  улыбнулся  ошибке  Хаттона,  но
спохватился: не собирается ли он поймать  его  на  ту  же  удочку?  -  И
никогда не фотографировал сам, только как любитель.
   - Сахар? - Кристина выглянула из-за двери и  опять  состроила  глазки
Холмсу.
   - Нет, спасибо. Только молоко.
   - А мне  капни  виски,  -  велел  Хаттон.  -  Прелестная  девочка,  -
подмигнул  он  в  сторону  закрывшейся  двери.  -  Да,  что-то  это  мне
напоминает. Ронни... Фотографии Замка... Да-да, в  самом  деле,  заходил
один  паренек,  жутко  настырный...  Он  готовил  серию  снимков,  хотел
предложиться в журналы. Очень упорный молодой человек. Требовал, чтобы я
смотрел его работу... - Хаттон развел руками. -  Все  мы  когда-то  были
молодыми. У меня не было времени возиться с ним.
   - И вы не посмотрели то, что он приносил?
   - Нет, не было времени, я же говорю.  Через  месяц  он  отвязался  от
меня.
   - А как давно это было?
   - Несколько месяцев назад. Три, четыре.
   Секретарша вошла с двумя чашками. Из чашки  Хаттона  пахло  виски,  и
Холмсу стало немного завидно.  Впрочем,  разговор  складывался  довольно
удачно, и вполне можно было уже сворачивать на боковую дорожку.
   - Спасибо, Кристина.
   Польщенная обращением по имени, она села и достала сигарету. Он хотел
предложить ей огня, но передумал.
   - Я рад был бы вам помочь, - извинился Хаттон, - но...
   - Вы занятой человек, - кивнул Холмс. - Я очень благодарен  вам,  что
уделили мне несколько минут. Честно говоря, я  выяснил  почти  все,  что
хотел.
   Набрав в рот кофе, он обжегся так, что не знал,  что  делать  дальше.
Выплюнуть  его  обратно  в  чашку  было  невозможно,  и   Холмс   сделал
мучительный глоток.
   - Хорошо. - Хаттон отошел от стола.
   - Да, - попросил Холмс, - из чистого любопытства... Вы  не  позволили
бы мне взглянуть на вашу студию?  Я,  кажется,  никогда  еще  не  был  у
профессионального фотографа.
   Хаттон посмотрел на Кристину, которая спрятала улыбку за  пальцами  с
сигаретой.
   - Разумеется, - ответил он. - Проходите.

***

   Комната была большая, но в целом, за исключением  одной  существенной
детали, выглядела  так,  как  и  ожидал  Холмс.  На  треножниках  стояло
несколько фотоаппаратов разного вида и размера, три  стены  были  сплошь
завешаны   фотографиями,   а   четвертую   покрывало   белое    полотно,
подозрительно напоминавшее простыню. Перед простыней стояли две  высокие
стойки, выкрашенные в розовый цвет: декорации очередной "художественной"
серии Хаттона.
   Между ними находился стул, и рядом  со  стулом  стоял,  сложив  руки,
молодой блондин со скучающим лицом.
   Совершенно голый.
   - Детектив Холмс, это Арнольд, - представил их друг другу  Хаттон.  -
Арнольд - модель. Надеюсь, вас это не смущает?
   Холмс постарался отвести взгляд от Арнольда. Кровь  приливала  к  его
лицу. Он повернулся к Хаттону.
   - Нет, отчего же.
   Хаттон подошел к  одному  из  аппаратов  и  направил  видоискатель  в
сторону Арнольда. Гораздо ниже уровня головы.
   - Мужская обнаженная натура может быть великолепна, - пояснил  он.  -
Один из самых легких объектов для фотосъемки.
   Он щелкнул, перемотал кадр, щелкнул еще раз и  посмотрел  на  Холмса,
улыбаясь его смущению.
   - А что вы будете делать с... - Холмс не мог найти подходящего слова.
- Для чего это?
   - Фотография - это искусство,  я  же  сказал.  Для  показа  возможным
клиентам.
   - Понятно, - кивнул Холмс.
   - Надеюсь, в этом нет ничего противозаконного?
   - Думаю, что нет. - Он  подошел  к