пью без сахара, - пояснил Ребус.
   Тони стал разливать чай по двум чашкам.
   - Сначала льют молоко, Тони, а потом уже чай,  -  не  унималась  она,
будто Ребуса здесь и не было.
   - От перемены мест слагаемых сумма не меняется, Шейла.
   Он протянул чашку Ребусу.
   - Спасибо.
   Она еще немного постояла, глядя на мужчин,  потом  провела  рукой  по
халату.
   - Ну, ладно. Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, - отозвался Ребус.
   - Не сиди долго, Тони.
   - Хорошо.
   Отхлебывая чай, они послушали, как она поднялась к  себе  в  спальню.
Тони Маккол вздохнул.
   - Извини, - сказал он.
   - За что? - удивился Ребус. - Если бы двое пьяниц ввалились ко мне  в
такое время ночи, я встретил бы их такими словами, каких  вам  лучше  не
слышать. Она реагировала на редкость спокойно.
   - Шейла всегда спокойна. Снаружи.
   Ребус кивнул в сторону Томми.
   - Что будешь с ним делать?
   - Он отлично выспится в кресле.
   - Ты в этом уверен? Я могу отвезти его домой, если ты...
   - Нет, нет. В конце концов, он мой родной брат. Неужели я не пущу его
переночевать в кресле? - Тони взглянул на Томми. - Посмотри на него.  Ты
не поверишь, какие штуки мы с ним откалывали  в  детстве.  Всех  соседей
держали в страхе. Разводили костры, били окна футбольным мячом,  стучали
в двери и удирали... Отчаянной мы были парочкой. А теперь  я  вижу  его,
только когда он в таком состоянии.
   - Ты хочешь сказать, это не первый раз?
   - Да, второй или третий. Приезжает на  такси,  валится  в  кресло.  А
утром не понимает, куда  попал.  Завтракает,  сует  детям  по  несколько
фунтов, и исчезает. Никогда не звонит, не  приходит  в  гости.  А  потом
опять ночное такси и гудок под окнами.
   - Я не знал.
   - Да зря я тебе все это рассказываю. Мои проблемы...
   - Почему же? Рассказывай, пожалуйста.
   Но Тони Маккол не хотел продолжать тему.
   - Как тебе эта комната? - спросил он.
   - Красиво, - соврал Ребус. - Видно, что потрачено много усилий.
   - Ну да, - недоверчиво  отозвался  Маккол.  -  И  денег.  Видишь  эти
стеклянные побрякушки? Ты представить себе не можешь, сколько они стоят.
   - Неужели?
   Теперь Маккол осматривал комнату так, словно гость был он.
   - Добро пожаловать в мою жизнь. Только, кажется, я предпочел бы  одну
из наших камер.
   Он встал, подошел к  креслу  Томми  и  опустился  на  корточки  перед
братом, один глаз которого остался приоткрыт.
   - Скотина, - прошептал Тони Маккол. - Скотина, скотина.
   И опустил голову, чтобы спрятать слезы.

***

   Пока Ребус проехал четыре мили до Марчмонта, уже начало  светать.  Он
остановился у круглосуточной булочной-пекарни и купил свежих  булочек  и
охлажденного молока. В это время суток он любил город, его  тихие  улицы
больше всего. Он не переставал удивляться, до чего люди  не  умеют  быть
довольными своей участью. "У меня есть все, о  чем  я  мечтал,  и  этого
мало". Сам он мечтал только о том, чтобы  поспать,  и  на  этот  раз  на
кровати, а не в кресле. Он снова и  снова  вспоминал  гостиную  Маккола:
отключившийся Томми  Маккол  со  стекающей  на  подбородок  слюной  -  и
плачущий перед ним на корточках Тони Маккол.  Наверное,  это  страшно  -
иметь брата. Он твой соперник на всю жизнь - и ты не  можешь  ненавидеть
его, не ненавидя в то же время себя. Еще он вспоминал Малькольма Лэньона
в его кабинете, Сайко у  дверей,  мертвого  Джеймса  Карью  на  кровати,
забинтованное  лицо  Нелл  Стэплтон,  покрытую  синяками   грудь   Ронни
Макгрэта, старого Вандерхайда с его невидящими глазами, страх  в  глазах
Кэлума Маккэлума, Трейси с маленькими сжатыми кулачками...
   "Если мой грех велик, то столь же велики и мои страдания"  .
   Карью ведь украл у кого-то эту строчку. У кого? Какая  тебе  разница,
Джон? Хочешь нащупать еще одну ниточку? Те, что у тебя есть, и  так  уже
сплелись в мертвый узел. Отдохни и забудь.
   Одно он знал наверняка: ночью его ждут кошмары.

Суббота

   Ты волен выбирать Если желаешь, перед тобой распахнется новое знание,
новый путь к славе и власти.
   Здесь, сейчас, в этой комнате

   Во сне он не увидел ничего. А когда  проснулся,  наступили  выходные.
Солнце сияло, а телефон звонил.
   - Алло!
   - Джон? Это Джилл.
   - Здравствуй, Джилл. Как ты себя чувствуешь?
   - Хорошо. А ты?
   - Прекрасно.
   Он говорил правду. Так крепко он не спал уже много недель, а похмелья
не было и следа.
   - Извини, что так рано звоню. Как идет дело о клевете?
   - О клевете?
   - Ну, с этим мальчишкой.
   - А, я не понял. Пока не знаю.
   Ему хотелось устроить ланч, пикник, проехаться за город.
   - Ты в Эдинбурге? - спросил он.
   - Нет, в Файфе.
   - В Файфе? Что ты там делаешь?
   - Здесь Кэлум, ты же знаешь.
   - Знаю, конечно, но мне казалось, что у тебя с ним все кончено.
   - Он попросил меня приехать к нему. Честно говоря, поэтому я и звоню.
   - Вот оно что?
   Ребус наморщил лоб от любопытства.
   - Кэлум хочет поговорить с тобой.
   - Со мной? Почему?
   - Думаю, он сам объяснит тебе. Он просто попросил меня позвонить.
   - А ты хочешь, чтобы я с ним встретился?
   - Честно говоря, для меня это  не  имеет  значения.  Я  сказала,  что
передам тебе его просьбу и что это последнее,  что  я  готова  для  него
сделать.
   Ее голос был холодным и гладким, как шиферная крыша во  время  дождя.
Ребус почувствовал, что безнадежно скользит по этой крыше, хочет сделать
приятное Джилл, хочет помочь.
   - Да, вот еще. Он просил передать тебе, если  ты  будешь  колебаться,
что речь идет о Хайд'се.
   - О Хайдсе?
   Ребус вскочил на ноги.
   - X - а - и - д - апостроф - с.
   - О каком Хайд'се?
   Она рассмеялась.
   - Понятия не имею, Джон. Но  как  будто  тебе  это  должно  о  чем-то
говорить.
   - Безусловно. Ты в Данфермлайне?
   - Звоню от дежурного.
   - Жди меня там через час.
   - Хорошо, Джон. - Голос ее звучал совершенно безразлично. - Пока.
   Он положил трубку, надел пиджак и вышел из дома.
   Дороги в направлении Толкросса  были  запружены,  так  же  как  и  на
Лотиан-роуд,  Принсес-стрит   и   Куинсферри-роуд.   Из-за   бестолковой
организации  муниципального  транспорта  центр  города   превратился   в
какой-то автобусный трагифарс. Одно-и двухэтажные автобусы состязались с
микроавтобусами в борьбе за пассажиров.  Запертый  между  темно-бордовым
двухэтажником и двумя зелеными букашками, Ребус начал терять свой и  без
того  не  великий  запас  терпения.  Он  нажал  на  гудок,  вырулил   на
разделительную полосу и помчался мимо  вереницы  застопорившихся  машин.
Мотоциклист,  пробиравшийся  между  противонаправленными  потоками,  был
вынужден вильнуть в сторону, чтобы избежать неминуемого столкновения,  и
ударился о "сааб". Ребус  знал,  что  должен  остановиться,  но  понесся
дальше.
   Как  пригодилась  бы  сейчас  магнитная  мигалка  с  сиреной,   какие
сотрудники сыскной налепляют на крыши своих машин,  когда  торопятся  на
обед или на свидание! Но у него были  только  фары,  включенные  на  всю
мощь, и сигнал. Оставив позади пробку, он снял руку с клаксона,  погасил
фары и свернул на широкую трассу.
   Несмотря на еще один затор на жуткой площади Барнтон, он за  довольно
сносное время добрался до моста Форт-роуд, заплатил сбор и  поехал,  как
всегда, не спеша, наслаждаясь видом. Слева под ним -  морская  судоверфь
"Розит". Множество его школьных друзей (относительное множество: у  него
никогда не было много друзей) пошли на "Розит" и, возможно, работали там
до сих пор. Кажется, это было единственное место во всем Файфе, где пока
оставались рабочие места. Шахты  закрывались  одна  за  другой,  и  лишь
где-то по другую сторону моста люди еще зарывались  под  залив,  добывая
все меньше и меньше угля...
   Хайд! Кэлум Маккэлум знал что-то о Хайде! А  еще  -  о  том,  что  им
интересуется  Ребус.  Он  прибавил  газа.  Разумеется,  Маккэлум   будет
торговаться, требовать снятия либо смягчения обвинения. Пусть, пусть! Он
пообещает ему луну, солнце и звезды с неба.
   Только бы он в самом деле знал. Знал, кто такой Хайд. Знал,  где  его
найти. Только бы он знал... Центральный полицейский участок Данфермлайна
найти несложно. Он стоит на большом круговом перекрестке  при  въезде  в
город. Джилл он также нашел без труда. Она  сидела  в  своей  машине  на
большой стоянке возле здания участка. Ребус припарковался рядом, вышел и
сел к ней в машину.
   - Доброе утро.
   - Привет, Джон.
   - Ты в порядке?
   Более бессмысленный  вопрос  трудно  было  придумать.  Лицо  бледное,
голова как-то втянута в плечи... Руками она держалась за  руль,  касаясь
кончиками ногтей приборного щитка.
   - Я в порядке, - ответила она, и они оба улыбнулись  этой  лжи.  -  Я
предупредила дежурного, что ты приедешь.
   - Ты хочешь, чтобы я что-нибудь передал нашему другу?
   Она выразительно ответила:
   - Нет.
   - Хорошо.
   Ребус открыл дверь машины, мягко закрыл ее и  направился  к  входу  в
участок.

***

   Она бродила по  коридорам  госпиталя  около  часа.  Это  было  время,
открытое для посещений, поэтому никто не мешал ей  входить  в  палаты  и
проходить между кроватями, улыбаясь мужчинам и женщинам, провожавшим  ее
невеселыми глазами. Она наблюдала, как семья  спорит,  кому  дежурить  у
дедушкиной  кровати,  -   разрешалось   присутствие   не   больше   двух
родственников. Она искала одну женщину, хотя  и  не  была  уверена,  что
узнает ее. Ей было только известно,  что  у  библиотекарши  должен  быть
сломан нос.
   Может быть, ее отпустили домой? Ее забрал муж, или друг, или... Может
быть, Трейси лучше просто прийти через какое-то время в  библиотеку?  Но
теперь ее там будут ждать. Вахтер сразу узнает ее.  Библиотекарша  сразу
узнает ее.
   Но узнает ли она библиотекаршу?
   Звонок известил об  окончании  времени  посещения.  Она  поспешила  в
следующую палату, подумав - может быть, библиотекарша лежит в  отдельной
палате? В другой больнице?..
   Нет! Она была здесь! Трейси  остановилась,  повернулась  и  отошла  в
дальний угол. Посетители прощались с больными.  Те  и  другие  выглядели
успокоенными. Она смешалась с людьми, складывающими пластиковые стулья в
стопки, надевающими пальто, шарфы, перчатки. Потом  снова  обернулась  к
кровати библиотекарши. Ее тумбочка вся была заставлена цветами,  и  один
посетитель, мужчина, все не уходил, целуя ее в лоб. Она сжала  его  руку
и... Трейси его где-то видела! В полицейском участке! Он заходил к  ней,
когда она сидела в камере.
   Боже милостивый, она изувечила жену полицейского!
   Она засомневалась. Зачем вообще она сюда  пришла?  Хватит  ли  у  нее
смелости подойти? Вместе с какой-то семьей она вышла  и  прислонилась  к
стене в коридоре. Сможет ли она? Да, если переборет себя. Сможет.
   Она делала вид, что рассматривает автомат, продающий  напитки,  когда
Холмс вышел из открывающихся в обе стороны дверей и медленно зашагал  по
коридору. Она выждала пару минут, досчитала до ста двадцати. Он  уже  не
вернется.  Он  ничего  не  забыл.  Трейси  оторвалась  от   автомата   и
направилась к дверям.
   Для нее время посещения только начиналось.
   Она не успела подойти к нужной кровати, когда ее  остановила  молодая
медсестра.
   - Время посещения окончилось!
   Трейси попыталась улыбнуться, принять  спокойный  вид.  Это  было  не
просто, зато врать она умела.
   - Вы знаете, я потеряла  часы.  Наверное,  оставила  там,  у  кровати
сестры. - Она кивнула в сторону Нелл.
   Нелл, услышав их разговор, обернулась. Глаза ее широко раскрылись.
   - Только быстро, ладно?
   Медсестра отошла. Трейси улыбнулась ей и подождала, пока она выйдет в
коридор. Остались только больные в кроватях, внезапная тишина и она. Она
подошла к постели Нелл.
   - Здравствуйте. - Она посмотрела на табличку в ногах железной кровати
и прочла:
   - Нелл Стэплтон.
   - Что вам нужно?
   В глазах Нелл  не  было  страха.  Голос  звучал  тихо,  откуда-то  из
гортани.
   - Я хотела кое-что сказать вам, - ответила Трейси. Она подошла к Нелл
и присела на корточки, чтобы ее не могли заметить от  дверей  палаты.  К
тому же так было больше похоже на то, что она ищет потерянные часы.
   - Да?
   Трейси улыбнулась: ее рассмешил голос Нелл. Он напоминал голос  куклы
из детской телепередачи. Но улыбка с ее лица исчезла, и она  покраснела,
как только вспомнила, что находится здесь  потому,  что  из-за  нее  эта
женщина попала в больницу. Залепленный пластырем  через  все  лицо  нос,
синяки под глазами - ее работа.
   - Я пришла попросить прощения. Только за этим.
   Нелл смотрела на нее, не мигая.
   - И еще...
   Она хотела что-то добавить.
   - ..нет, ничего.
   - Скажите, - начала Нелл, но у нее уже не осталось сил говорить.  Она
много болтала с Брайаном, и теперь во рту у нее пересохло. Она протянула
руку к кувшину с водой.
   - Вот, держите.
   Трейси налила воды в пластиковый стаканчик и протянула Нелл,  которая
сделала глоток и задержала воду во рту.
   - Красивые цветы.
   - Это от моего друга, - сказала Нелл между двумя глотками.
   - Да, я видела, как он уходил. Он ведь полицейский, да?  Я  в  курсе,
потому что я дружу с инспектором Ребусом.
   - Я знаю.
   - Знаете? - Трейси была потрясена. - Так вы знаете, кто я?
   - Я знаю, что вас зовут Трейси, если вы имеете в виду это.
   Трейси закусила нижнюю губу. Щеки ее опять покраснели.
   - Разве это так важно? - спросила Нелл.
   - Нет, конечно.  -  Трейси  попыталась  принять  беззаботный  вид.  -
Конечно, нет.
   - А я хотела спросить...
   - Да?
   Трейси была счастлива переменить тему.
   - Зачем вы рвались в библиотеку?
   Такой поворот не очень обрадовал ее. Она подумала, пожала  плечами  и
ответила:
   - Мне надо было найти фотографии Ронни.
   - Фотографии Ронни? - Нелл приподнялась на подушке. То немногое,  что
Брайан успел рассказать ей, сводилось к продвижению дела Ронни Макгрэта:
они нашли какие-то фотографии в доме погибшего парня. Что Трейси имеет в
виду?
   - Ронни спрятал их в библиотеке.
   - Что это были за фотографии? То есть - зачем их прятать?
   Трейси пожала плечами.
   - Он сказал мне только, что это страховка его жизни.  Так  и  сказал:
"Мой страховой полис".
   - А где именно он их спрятал?
   - Сказал, на шестом этаже.  В  переплетенных  номерах  "Эдинбургского
обозрения". Это, наверное, журнал.
   - Да, - улыбнулась Нелл. - Журнал.

***

   Звонок Нелл совершенно потряс Брайана Холмса. Сначала он испугался  и
отругал ее за то, что она встала.
   - Я лежу. - От волнения голос ее стал еще  менее  отчетливым.  -  Мне
принесли телефон к кровати. - Послушай...
   Через  полчаса  он  шел  за  сотрудницей   библиотеки   Эдинбургского
университета по коридору шестого этажа.
   Библиотекарша долго читала мудреные шифры на стеллажах, пока  наконец
не подвела его  к  полке  с  толстыми  переплетенными  томами.  Одинокий
студент, сидевший у большого окна в конце зала, равнодушно  взглянул  на
Холмса, покусывая кончик карандаша. Холмс сочувственно улыбнулся, но тот
смотрел сквозь нового посетителя невидящим взглядом.
   - Вот,  -  сказала  девушка.  -  "Эдинбургское  обозрение"  и  "Новое
эдинбургское обозрение". "Новое" - это, как видите, с  тысяча  девятьсот
шестьдесят девятого года. Первые годы мы храним, конечно, отдельно. Если
они вас интересуют, это займет не много времени...
   - Нет, нет. Это то, что мне нужно. Большое спасибо.
   Библиотекарша слегка кивнула, принимая благодарность.
   - Вы не забудете передать от нас всех привет Нелл?
   - Я буду разговаривать с ней сегодня еще раз. Обязательно передам.
   Снова кивнув, библиотекарша направилась к  концу  стеллажа.  Там  она
задержалась, щелкнула выключателем, и  над  головой  у  Холмса  зажглась
лампа  дневного  света.  Он  благодарно  улыбнулся,  но  она  уже  ушла,
поскрипывая резиновыми подошвами в направлении лифта.
   Холмс поглядел на корешки переплетов. Собрание было неполным. Значит,
отдельные годы взяты кем-то из читателей. Что за место для  тайника?  Он
снял с полки  том  "1971-1972",  поднял  его  за  корешок  указательными
пальцами и потряс. Ни фотографий, ни бумажек не выпало. Он поставил  том
на место и повторил операцию со следующим.
   Студент смотрел теперь уже не сквозь  Холмса.  Он  смотрел  прямо  на
него, причем как на сумасшедшего. Еще один том ничего не дал, за ним еще
один.
   Холмс, который надеялся найти что-нибудь, чем удивить  Ребуса,  найти
ключ к загадке, начинал опасаться  худшего.  Он  несколько  раз  пытался
дозвониться инспектору, но безуспешно. Ребус пропал.  Как  сквозь  землю
провалился.
   Выпав из журнала на лакированный  пол  и  ударившись  о  него  своими
плотными краями, фотографии издали более громкий стук, чем он ожидал. Он
наклонился  и  начал  их  собирать.  Студент  смотрел  на  него,  вконец
заинтригованный, но энтузиазм Холмса уже  угасал:  он  подбирал  с  пола
отпечатки тех же самых кадров с боксерского  матча.  Больше  ничего.  Ни
одного нового снимка, никакого открытия, никакого сюрприза.
   Черт подери Ронни Макгрэта, который дал ему надежду. Страховой  полис
уже погибшей жизни.
   Он остановился у лифта, но лифт не приезжал, и он стал спускаться  по
пологой лестнице. Он попал на первый этаж, но в  неизвестную  ему  часть
библиотеки, в узкий коридор, похожий на  старую  букинистическую  лавку.
Вдоль стен лежали штабеля книг в  заплесневелых  переплетах.  Он  прошел
мимо штабелей, чувствуя неясный  страх,  и,  открыв  дверь,  оказался  в
главном читальном зале. Библиотекарша, показавшая ему дорогу, сидела  за
своим столом. Увидев его, она начала отчаянно махать рукой. Он  поспешил
к ней, она подняла трубку телефона и нажала какую-то кнопку.
   - Вам звонят, - сообщила она и протянула ему трубку.
   - Алло?
   Он был в недоумении: кто мог знать, что он в библиотеке?
   Конечно, Ребус.
   - Куда вы, черт возьми, подевались, Брайан? Я повсюду вас  ищу.  Я  в
больнице.
   Сердце у Холмса опять оборвалось.
   - Нелл?! - воскликнул он так, что библиотекарша вскинула голову.
   - Что? - проворчал Ребус. - Да нет же, Нелл в порядке. Просто я у нее
узнал, где вас найти. Я звоню из больницы, и это стоит безумных денег.
   В подтверждение последних слов в трубке раздались гудки,  потом  стук
бросаемых монет.
   - Нелл в порядке, - сказал Брайан библиотекарше. Она довольно кивнула
и вернулась к своей работе.
   - Разумеется, - подхватил Ребус, услышав слова  Холмса.  -  Теперь  я
хочу кое-что поручить вам. У вас есть карандаш и бумага?
   То и другое нашлось  на  столе.  Холмс  развеселился,  вспомнив  свой
первый разговор с Ребусом. Сделайте кое-что... Сколько же было сделано с
тех пор...
   - ..вы поняли?
   - Простите, сэр, я немного отвлекся. Вы не могли бы повторить?
   В трубке послышались звуки,  выражающие  смесь  гнева  и  нетерпения.
Ребус повторил - и на этот раз Холмс расслышал каждое слово.

***

   Трейси сама точно не знала, зачем отправилась к Нелл Стэплтон и зачем
все ей рассказала. Она чувствовала себя обязанной, и не  только  потому,
что она сделала. В Нелл  Стэплтон  была  какая-то  мудрость  и  доброта,
которой Трейси всегда не хватало. Она прошла по  коридорам,  выпила  две
чашки кофе в кафе напротив главного здания, зачем-то зашла  в  отделение
рентгена, скорой помощи и даже  в  клинику  диабетиков.  Она  попыталась
уйти, дошла до художественного училища и снова повернула назад и  прошла
двести шагов обратно к больнице.
   Она входила в боковые ворота,  когда  ее  подхватили  под  руки  двое
мужчин.
   - Эй!
   - Пройдемте, мисс.
   Она решила, что это охрана или полиция, и не стала сопротивляться.
   Может быть, друг Нелл Стэплтон хочет повидать ее  и  надавать  ей  по
шее. Ей все равно. Они вели ее к входу в больницу,  и  она  не  пыталась
вырываться. Пока не стало поздно.
   В последний момент они остановились,  развернули  ее  и  втолкнули  в
заднюю дверь машины скорой помощи.
   - Эй! В чем дело?!
   Двери захлопн