с запахом пота. И тень
Ронни. И вопросы, на которые до сих пор нет ответов. Платили ли Ронни за
то, чтобы он незаметно фотографировал богатых и влиятельных  людей?  Или
он выступал как свободный фотограф, приглашенный в качестве мальчика для
битья, у которого хватило духу пронести с собой фотоаппарат? Может быть,
ответ не имел значения. Важно было то, что  хозяин  заведения,  кукловод
этих низменных инстинктов, убил  Ронни,  заставив  его  изголодаться  по
дозе, а потом продав ему крысиный яд. Послал одного из своих подручных в
дом Ронни, чтобы представить его смерть как обычную передозировку. Рядом
с Ронни они оставили чистый порошок. И, чтобы запутать  дело,  перенесли
покойника на  первый  этаж  и  обставили  свечами.  Полагая,  что  сцена
окажется необыкновенно впечатляющей. Но при свете свечей они не  увидели
звезды на стене и тело случайно оказалось лежащим к ней ногами.
   Ошибка Ребуса состояла в том, что он усмотрел в этой истории  слишком
много. Он сам затуманил картину, придумал взаимосвязи там, где ими и  не
пахло, увидел несуществующий зловещий заговор. А настоящий  заговор  был
на несколько порядков выше и обширнее. Стог сена, и дело Ронни -  иголка
в нем.
   - Финли Эндрюс!
   Пустой зал отозвался эхом. Ребус поднялся  на  ринг  и  посмотрел  на
стулья вокруг. Ему показалось, что он видит азартные лица  зрителей.  На
обтянутом холстом помосте  темнели  пятна  засохшей  крови.  Разумеется,
здесь удовольствия не заканчивались.  Были  еще  "комнаты  для  гостей",
закрытые двери, за которыми играли в "частные игры".  Теперь  перед  ним
предстала полная картина Содома, разворачивавшаяся здесь, как записал  в
своем  дневнике  Джеймс  Карью,  каждую   третью   пятницу   месяца.   С
Колтон-хилла привозили мальчиков для обслуживания клиентов. За столом, в
постели, где угодно. А  Ронни,  возможно,  все  это  фотографировал.  Но
однажды Эндрюс узнал, что Ронни устроил себе некую "страховку",  спрятал
куда-то фотографии. Конечно, он был не в курсе, что  они  совершенно  не
годятся для шантажа, не дают улик. Он знал лишь, что они существуют.
   И Ронни умер.
   Ребус слез с ринга и прошел вдоль одного из рядов. В глубине  зала  в
полумраке темнели две двери. Он прислушался, подойдя к  одной,  потом  к
другой. Совершенно тихо, хотя он  был  уверен...  Он  собирался  открыть
левую, но затем, повинуясь какому-то инстинкту, передумал  и  взялся  за
ручку правой. Немного помедлил, повернул ручку и толкнул дверь.
   Прямо около двери оказался выключатель. Ребус нащупал его, и зажглись
две мягкие лампы, укрепленные по обеим сторонам кровати. Кровать  стояла
у боковой стены. Больше в комнате ничего не  было,  кроме  двух  больших
зеркал, одно на стене  перед  кроватью,  другое  над  ней.  Когда  Ребус
подошел к кровати, дверь за его  спиной  прикрылась  с  легким  щелчком.
Начальники Ребуса порой обвиняли его в чрезмерно живом  воображении.  Но
сейчас он свое воображение отключил. Смотри на факты, Джон. Факты -  это
кровать и зеркала. Дверь щелкнула еще раз. Он метнулся назад и  вцепился
в ручку, но было уже поздно.
   - ..!
   Он отступил на несколько шагов и с разбегу ударил в  дверь  каблуком.
Дверь задрожала, но выдержала. В отличие от каблука, который  отвалился.
Привет залогу в магазине проката. Подожди и попробуй  немного  подумать.
Кто-то запер дверь, значит, кто-то был рядом. А единственное место,  где
этот  кто-то  мог  прятаться,  -  соседняя  комната.  Он   обернулся   и
внимательно осмотрел зеркало перед кроватью.
   - Эндрюс! - крикнул он в зеркало. - Энд-рюс!
   Голос из-за стены донесся приглушенно, но вполне различимо:
   - Здравствуйте, инспектор Ребус. Рад вас видеть.
   Ребус чуть не улыбнулся, но справился с собой.
   - Я бы очень хотел сказать то же самое.
   Он посмотрел в  зеркало,  представляя  себе  стоящего  прямо  за  ним
Эндрюса.
   - Славная идея, - сказал он,  поддерживая  разговор,  чтобы  выиграть
немного времени, собраться с мыслями и силами. -  Парочка  веселится  на
кровати, а зрители - за двухсторонним зеркалом. Смотри сколько хочешь.
   - Сколько хочешь? - Голос послышался как будто ближе.  -  Ошибаетесь,
инспектор. Все стоит денег.
   - Полагаю, и фотоаппарат не дремлет, и снимки готовы?
   - Готовы и вставлены в рамочку.
   - Шантаж.
   Это был просто комментарий.
   - Скорее одолжения. По большей части клиенты сами предлагают их  нам.
Но фотографии очень кстати, когда одолжения почему-либо задерживаются.
   - В этом причина самоубийства Карью?
   - О нет. Это - ваших рук дело, инспектор. Джеймс рассказал  мне,  что
вы как-то узнали его. Он решил, что вы сможете выследить его  вплоть  до
"Хайд'са".
   - Его убили вы?
   - Его убили мы, Джон. И это жалко. Я любил Джеймса.  Он  был  хороший
друг.
   - Ну, бросьте, у вас столько друзей...
   Послышался смех, но голос оставался спокойным, почти лиричным.
   - Да, думаю, им пришлось бы попотеть, чтобы найти судью  и  адвоката,
которые выступили бы против меня, и пятнадцать достойных присяжных.  Все
они побывали в "Хайд'се". Абсолютно все. В поисках чуть более  волнующих
игр, чем те,  в  которые  играют  наверху.  Мне  подал  эту  мысль  один
лондонский приятель. Он держит похожее заведение, разве что у них подают
чуть менее острые блюда. В Эдинбурге появилось море новых  денег,  Джон.
Денег на все. Вам не нужны деньги? Вы не хотите, чтобы ваша жизнь  стала
менее пресной? Не рассказывайте мне, что вы счастливы в вашей  квартире,
с вашей музыкой и старым вином.
   Лицо Ребуса изобразило недоумение.
   - Да, я кое-что знаю о вас, Джон. Информация - мой конек.
   Голос Эндрюса стал тише.
   - Вы можете стать членом клуба, если пожелаете,  Джон.  Мне  кажется,
вы, может быть, действительно хотите им  стать?  У  членства  есть  свои
привилегии.
   Ребус прислонил лицо к зеркалу. Он почти перешел на шепот.
   - Ваши ставки слишком высоки.
   - Что-что?
   Голос Эндрюса стал еще ближе. Он почти слышал его дыхание.  Но  Ребус
продолжал шептать:
   - Я говорю, ваши ставки слишком высоки.
   Он сложил руку в кулак и, резко размахнувшись, ударил сквозь зеркало.
Этому его тоже учили в спецназе: никогда не бей по чему-то,  бей  всегда
сквозь. Даже если это кирпич.
   Стекло разлетелось на мелкие кусочки, которые посыпались ему в рукав,
раскровенили кулак. Кулак превратился в клешню и  нащупал  через  стекло
горло кричащего Эндрюса. Осколки стекла попали тому в лицо, в волосы,  в
глаза. Ребус притянул Эндрюса к себе.
   - Я сказал, - прошептал он еще раз сквозь  оскаленные  зубы,  -  ваши
ставки слишком высоки.
   Сложив  в  кулак  свободную,  здоровую  руку,  он  ударил  Эндрюса  в
подбородок и  потянул  на  себя.  Потерявшее  сознание  тело  рухнуло  в
комнату.
   Сняв  уже  ненужные  ботинки,  Ребус  выбил  остатки  зеркала.  Потом
осторожно перелез в соседнюю комнату, подошел к двери и открыл ее.
   Трейси он увидел сразу. Она  стояла,  словно  в  нерешительности,  на
середине ринга, опустив руки.
   - Трейси? - позвал он.
   - Вряд ли она слышит вас, инспектор Ребус. Героин - сильное вещество.
   Ребус увидел, как из темноты выступил Малькольм Лэньон. Рядом  с  ним
стояли двое мужчин. Один, высокий, выглядел очень крепким  для  человека
не первой молодости. Густые, черные с проседью брови, глубоко посаженные
суровые  глаза.  Никогда  еще  Ребусу   не   доводилось   видеть   более
кальвинистской  наружности.  Второй  -  более  коренастый,   не   такого
праведного вида.  Курчавые  волосы,  лысеющая  макушка,  лицо,  покрытое
шрамами,  словно  кулак  работяги.   И   физиономия   работяги.   Взгляд
исподлобья.
   Ребус снова взглянул на Трейси. Зрачки  как  бусинки.  Он  подошел  к
рингу, поднялся и обнял девушку.  Ее  тело  было  бесчувственно,  волосы
мокры от пота. Она была похожа на большую ватную куклу. Но  когда  Ребус
повернул ее лицо к себе, веки слегка вздрогнули.
   - Информация, - произнес Лэньон, - мой конек. И на этот раз  она  мне
очень пригодилась. - Он  взглянул  в  сторону  комнаты,  где  лежал  без
сознания Эндрюс. - Финли сказал, что справится с вами.  Я,  повидав  вас
вчера вечером, в это не поверил. - Он кивнул одному из  своих  людей.  -
Пойди посмотри, придет ли Финли в себя.
   Человек отошел. Пока развитие событий Ребусу нравилось.
   - Не хотите подняться ко мне и поговорить? - спросил он.
   Лэньон оценивал ситуацию. Он видел, что Ребус силен, но руки  у  него
заняты девушкой. К тому же у Лэньона  двое  помощников,  а  у  Ребуса  -
никого.
   Он подошел к рингу, схватился за один из канатов и взобрался  наверх.
Оказавшись рядом с Ребусом, он увидел, как сильно изрезаны у того руки.
   - Плохо дело, - произнес он. - Если вы их не перевяжете...
   - ..то могу истечь кровью?
   - Именно так.
   Ребус посмотрел на пол,  на  пятна  свежей,  своей,  крови  рядом  со
старыми, безымянными.
   - Сколько их погибло на ринге? - спросил он.
   - Честно говоря, я не знаю. Не много. Мы не звери,  инспектор  Ребус.
Возможно, отдельные.., несчастные случаи. Сам я редко захожу в "Хайд'с".
Я только представлял новых членов.
   - Когда же вас сделают судьей?
   Лэньон улыбнулся.
   - Еще очень нескоро. Но это произойдет. Я побывал однажды в  подобном
клубе в Лондоне. Там, кстати, я и встретил Сайко.
   Глаза Ребуса округлились.
   - О да, - продолжал Лэньон, - она очень разносторонняя девушка.
   - Полагаю, "Хайд'с" дал вам  с  Эндрюсом  карт-бланш  во  всех  ваших
предприятиях в Эдинбурге?
   - Он помогал, когда нужно было получить разрешение на  строительство,
поправить ход какого-нибудь судебного дела.
   - И что же будет теперь, когда я узнал об этом?
   - О, не волнуйтесь. Мы с Эндрюсом полагаем, что вам предстоит принять
активное участие в культурном и промышленном развитии Эдинбурга.
   Охранник внизу усмехнулся.
   - То есть?
   Ребус чувствовал, что к Трейси возвращаются силы, но не знал, надолго
ли.
   - То есть, -  продолжил  Лэньон,  -  вы  поможете  укрепить  одну  из
бетонных опор новой кольцевой дороги.
   - Этот способ для вас не нов, не правда ли?
   Вопрос был риторический, ухмылка головореза уже ответила на него.
   - Да, раз или два. Иногда приходится прибегать к чисткам.
   Ребус заметил, что пальцы Трейси медленно сжимаются в кулаки.  В  зал
вернулся охранник, ходивший навещать Эндрюса.
   - Мистер Лэньон! - крикнул он. - Мне  кажется,  мистер  Эндрюс  очень
плох.
   В этот момент, когда Лэньон отвернулся от них, Трейси  оторвалась  от
Ребуса и с пронзительным криком, пригнувшись, ударила  Лэньона  кулаками
между ног. Он стал медленно оседать, хватая воздух  ртом,  а  сама  она,
истратив все силы на бросок, покачнулась и упала на помост.
   Ребус подхватил Лэньона и поднял его на ноги,  заломив  ему  руку  за
спину и схватив за горло. Охранники кинулись  к  рингу,  но  Ребус  сжал
горло  Лэньона  еще  сильнее,  и  они  остановились.   После   минутного
замешательства один из них бросился к  лестнице,  второй  последовал  за
ним. Ребус тяжело дышал. Он отпустил Лэньона, и тот сполз на пол. Затем,
стоя в середине ринга, Ребус тихо досчитал до десяти - как  рефери  -  и
поднял руку в воздух.
   Наверху все успокоилось.  Официанты  и  охранники  приводили  себя  в
порядок, но держали головы высоко поднятыми. Они справились с задачей, и
пьяные хулиганы - Холмс, Маккол, Макгрэт и Тодд -  ретировались.  Полетт
успокаивала  потревоженных  гостей,  угощая  всех  бесплатной  выпивкой.
Увидев, что Ребус выходит из двери "Хайд'са", она на мгновение  застыла,
но тут же снова вернулась к своей роли безупречной хозяйки, только голос
ее сделался чуть холоднее, а улыбка чуть натянутее.
   - О, Джон! - Суперинтендант Уотсон по-прежнему держал стакан в  руке.
- Ну и потасовочка! А где вы пропадали?
   - Томми Маккол еще здесь, сэр?
   - Да, где-то тут. Услышал, что угощают бесплатно, и двинулся  в  бар.
Что это у вас с рукой?
   Ребус заметил, что рука у него все еще кровоточит.
   - Сиротское счастье, - ответил он. - У вас  есть  свободная  минутка,
сэр? Я бы хотел вам  кое-что  показать.  Но  сначала  я  должен  вызвать
"скорую помощь".
   - Да зачем? Суматоха уже улеглась.
   -  На  это  я  бы  не  стал  делать  ставку.  Даже   если   заведение
предоставляет фишки.
   Домой Ребус ехал усталым, не от физического напряжения,  а  от  того,
что чувствовал себя  испачканным  и  оскорбленным.  Лестница  показалась
непреодолимым препятствием. На втором этаже, около двери миссис Кокрэйн,
он остановился  на  целых  несколько  минут.  Он  пытался  не  думать  о
"Хайд'се", о том, что означало это место, что в нем  происходило,  каким
чувствам оно служило. Но отгородиться от этой грязи он был  бессилен,  и
осколки черного ужаса рвались ему в душу.
   Он слышал,  как  кошки  миссис  Кокрэйн  просятся  наружу.  Маленькое
откидное окошко, "кошачий лаз", решило бы проблему, но миссис Кокрэйн не
находила такое решение целесообразным. Это все равно что  держать  дверь
открытой, говорила она. К вам сможет залезть любая уличная тварь.
   Старуха была права. Ребус собрался с силами и преодолел последние два
пролета. Открыл дверь и запер  ее  за  собой.  Его  крепость.  В  кухне,
ожидая, пока закипит чайник, он принялся жевать засохший круассан.
   Уотсон выслушал его рассказ с возрастающим страхом и  недоверием.  "Я
хотел бы знать, - сказал он, - сколько видных людей  города  замешаны  в
деле". Но на  это  могли  ответить  только  Эндрюс  и  Лэньон.  В  клубе
отыскались видеозаписи и впечатляющая коллекция фотографий. Губы Уотсона
сделались совершенно белыми, хотя Ребусу  многие  лица  были  незнакомы.
Впрочем, некоторых он знал. Эндрюс сказал правду про судей и  адвокатов.
Слава богу, не было полицейских. Кроме одного.
   Ребус хотел раскрыть убийство,  а  вместо  этого  разворошил  змеиное
гнездо. Он не был уверен,  что  дело  не  будет  замято.  Слишком  много
репутаций рухнет, а вера в моральные устои общества разобьется на мелкие
кусочки.  Сколько  времени  понадобится,  чтобы  собрать  осколки  этого
зеркала?
   Ребус посмотрел  на  свое  перевязанное  запястье.  Как  долго  будут
заживать раны?
   С чашкой чая он перешел в гостиную.  В  кресле,  ожидая,  сидел  Тони
Маккол.
   - Привет, Тони, - сказал Ребус.
   - Привет, Джон.
   - Спасибо, что помог мне там.
   - А для чего нужны друзья?..
   Днем, когда Ребус попросил Тони Маккола помочь ему, тот признался:
   - Я знал об этом, Джон. Томми  однажды  отвел  меня  туда.  Это  было
отвратительно, и  я  быстро  ушел.  Но,  может  быть,  они  успели  меня
сфотографировать... Я не знаю. Может быть, успели.
   Задавать вопросов больше не пришлось. Исповедь полилась, как пиво  из
крана бочки. Тоска дома, желание развеяться... Не  мог  никому  сказать,
потому что не знал, кто уже знает... Даже теперь ему  казалось  разумнее
молчать. Ребус понял предупреждение.
   - Я буду продолжать, - ответил  он.  -  С  тобой  или  без  тебя.  Ты
выбирай, что хочешь.
   Тони Маккол согласился помочь...
   Ребус сел, поставил чашку на пол  и  достал  из  кармана  фотографию,
которую стащил из одной из папок в "Хайд'се". Он  бросил  ее  в  сторону
Маккола. Тот поднял снимок и посмотрел на него глазами, полными ужаса.
   -  Ты  же  знаешь,  -  сказал  Ребус,  -  Эндрюс   собирался   купить
транспортную компанию Томми. Он получил бы ее почти задаром.
   - Грязный подонок! -  Маккол  принялся  рвать  фотографию  на  мелкие
кусочки.
   - Зачем ты это сделал, Тони?
   -  Я  уже  говорил  тебе,  Джон.  Томми  взял  меня  с  собой.  Чтобы
развлечься...
   - Нет, я спрашиваю, зачем ты влез в тот дом и  вложил  Ронни  в  руку
порошок?
   - Я?
   Глаза Маккола раскрылись еще шире, но они по-прежнему выражали скорее
страх, чем удивление. Это была, конечно, только догадка, но Ребус  знал,
что догадка верная.
   - Брось, Тони. Неужели ты думаешь, что Финли Эндрюс утаит  чьи-нибудь
имена? Он тонет, и ему незачем оставлять кого-нибудь на плаву.
   Маккол подумал, бросил  обрывки  фотографии  в  пепельницу  и  поджег
спичкой. Потом перемешал пепел и, казалось, остался доволен.
   -  Эндрюс  просил  о  небольшом  одолжении.  У  него  все  называлось
"одолжениями". Наверное, он слишком много раз смотрел "Крестного  отца".
Пилмьюир был моим владением, моей территорией.  Мы  познакомились  через
Томми, поэтому он решил обратиться ко мне.
   - И ты был счастлив оказать услугу.
   - Но у него ведь была фотография, верно?
   - Я не верю, что это единственная причина.
   Маккол снова помолчал и раздавил пепел указательным пальцем. Осталась
только черная пыль.
   - Да, черт подери. Я действительно был рад это сделать. Мальчишка был
всего-навсего жалкий, никому не нужный наркот. И уже мертвый.  Все,  что
от меня требовалось, это положить рядом с ним маленький пакетик.
   - А ты не спрашивал, зачем?
   - "Никаких вопросов", разумеется. - Он улыбнулся. -  Финли  предлагал
мне членство в клубе, понимаешь. Членство в "Хайд'се". Я знал,  что  это
означает. Я стал бы приятелем больших толстых дядей, верно? Я начал даже
мечтать о продвижении по служебной лестнице, потому что  уже  много  лет
как застрял. Давай скажем друг другу правду, Джон. Мы маленькие рыбки  в
маленьком аквариуме.
   - А "Хайд'с" давал возможность поиграть с акулами?
   Маккол грустно улыбнулся.
   - Наверное, так.
   Ребус вздохнул.
   - Тони, Тони... Чем бы все это кончилось?
   - Возможно, тем, что ты стал  бы  называть  меня  "сэр",  -  произнес
Маккол твердым голосом. - А вместо этого  меня  ждет,  вероятно,  скамья
подсудимых. Не совсем та слава, которой я хотел.
   Он поднялся.
   - Увидимся в суде, - сказал он и оставил Джона Ребуса наедине  с  его
безвкусным чаем и невеселыми мыслями.
   Ребус хорошо выспался и рано проснулся. Он принял душ, на  этот  раз,
однако, без  радиосопровождения.  Позвонил  в  больницу,  убедился,  что
Трейси в порядке, что Финли  Эндрюса  починили  без  больших  потерь,  и
отправился на Грейт-Лондон-роуд, где ждал допроса Малькольм Лэньон.
   Официально Ребус все еще оставался персоной нон грата, и вести допрос
поручили сержанту Дику и констеблю Куперу. Но Ребус хотел быть рядом. Он
знал все трюки, к которым мог прибегнуть Лэньон, и не хотел, чтобы  тому
удалось выйти сухим из воды из-за случайной технической накладки.
   Сначала он зашел в буфет, купил булочку с беконом и, увидав за  одним
из столиков Дика с Купером, подошел к ним.
   - Здравствуйте, Джон, - сказал Дик, разглядывая дно своей чашки.
   - Вот  ранние  пташки,  -  заметил  Ребус.  -  Вам  так  не  терпится
приступить к делу?
   - Фермер Уотсон хочет, чтобы все было кончено  как  можно  скорее,  а
лучше - еще скорее.
   - Неудивительно. Я  буду  сегодня  на  месте,  на  случай,  если  вам
что-нибудь будет нужно.
   - Спасибо, Джон. - В тоне Дика слышалось, что эта  помощь  нужна  как
рыбе зонтик.
   - Ну... - начал Ребус, но решил, что лучше заняться завтраком. Дик  и
Купер казались мрачными от слишком раннего подъема, и застольной  беседы
не получалось. Ребус встал.
   - Вы не возражаете, если я на минутку загляну к нему?
   - Конечно, нет, - ответил Дик. - Мы подойдем через пять минут.
   На первом этаже Ребус почти столкнулся с Брайаном Холмсом.
   - Сегодня, кажется, все вышли на охоту, - заметил Ребус.
   Холмс посмотрел на него сонными, непонимающими глазами.
   - Не важно. Я собираюсь взглянуть на Лэньона-Хайда. Вы не увлекаетесь
подглядыванием?
   Холмс не ответил, но пошел с Ребусом.
   - Сам Лэньон, пожалуй, оценил бы такую сцену.
   Холмс посмотрел на него с еще большим изумлением.
   - Ладно, не суть.
   - Простите, сэр, я вчера очень поздно лег.
   - Ах да, конечно. Большое вам спасибо.
   -  Я  чуть  не  сдох,  как  увидел  Фермера  в  костюме   гробовщика,
изображающего Рокфеллера на отдыхе.
   Они рассмеялись. Что же, план, продуманный Ребусом  за  те  пятьдесят
минут, пока он ехал от Кэлума Маккэлума из Файфа, был составлен  наспех,