зможно, он говорит правду.
   - Коим образом он-то может быть  в  этом  заинтересован?  Мне  трудно
связать  свои  интересы  с  его  даже  теоретически.  Он  что,   потерял
исполнителя, которого невозможно заменить?
   - Если я с помощью ментов - или вообще без оных - добьюсь результата,
тогда никто не будет копать под Хозяинова и  не  доберется  до  методов,
которыми ведется предвыборная кампания.
   - Ты сразу отбиваешь у меня желание поймать  убийцу,  -  это  он  так
пошутил. Он даже улыбнулся бы, если бы не суровая работа Паши  Гальцева.
- Эти методы как-то могут касаться сферы моих интересов?
   -  Едва  ли.  Скорее,   они   представляют   интерес   для   окружной
избирательной комиссии.
   Ты же знаешь, что там наворотили такую кипу новых законов и порядков,
что...
   - Так  ты  предлагаешь  исключить  Хозяинова  и  компанию  из  списка
подозреваемых?
   - Нет. Этого я не предлагаю.  Я  только  предлагаю  поставить  их  на
последнее место.
   Иначе пропадает элементарная логика  в  их  действиях.  Они  нанимают
частного сыщика, причем, заметь, незнакомого, потому, что на ментовку не
надеются.
   - Но частный сыщик может  что-то  накопать  и  на  них?  -  Лоскутков
смотрит на меня с надеждой.
   - Если это будет прямой криминал. Предвыборные технологии  меня  мало
трогают.
   - А приход к власти таких депутатов...
   - Плевать. Депутаты все такие. У честных просто не  хватит  денег  на
предвыборную кампанию.
   Лоскутков тоскливо глянул  на  место,  где  вчера  стояла  коробка  с
сахаром, и непритворно вздохнул, почти сдаваясь. Слаб он  душой,  потому
что слаб телом.
   - Хорошо.  У  меня  без  выборов  работы  хватает.  Давай  определять
дальнейший круг.
   Паша Гальцев?
   - Пашу, как мы знаем, послали  забрать  винчестер  с  компьютера  уже
убитого Чанышева. До этого он не имел к квартире никакого отношения.  Не
знал о ее существовании. Не предполагал, что там можно что-то снять.
   - А откуда у тебя такая уверенность?
   - А откуда у тебя такая на него злость?
   Майор почесал синюю шишку на челюсти и ничего не  ответил.  Менты  не
любят, когда их обвиняют в очевидной предвзятости мнений.
   - Тогда кого же вообще включать в этот круг? Двоих ребят, которых  ты
поломал?
   - Они только утром узнали о существовании Чанышева.  Узнали,  кстати,
по своим каналам, из райотдела, и о его смерти. Валентин был убит  в  ту
же ночь, когда забрался в сеть предвыборного штаба и не сумел  корректно
выйти.
   - Что значит "корректно"?
   - В данном случае это - компьютерный термин.
   - Тоже мне, компьютерщик выискался.
   Но ведь, неужели не соображаешь, уже  одно  то,  что  он  в  их  сеть
забрался - это уже повод для убийства?
   - И самый очевидный. Потому, мне кажется, его и следует отодвинуть на
задний план. Где-то рядом с Хозяиновым поставить.
   Мне кажется, что кто-то  этим  поводом  воспользовался  и  умело  нас
подводит к определенным выводам.
   - Так кто же, по-твоему,  вообще  входит  в  круг?  -  мент  начинает
злиться. Ему, похоже, очень хочется заскрипеть зубами, но  он  помнит  о
том, какую боль при этом получает, и потому сдерживается.
   - Я вижу только двух человек - Осоченко  и  Александру  Чанышеву.  Но
круг замыкать не советую, потому  что  в  него  должен  войти  и  кто-то
посторонний.
   - Кто? Мне не ясен мотив убийства. Без мотива мы не сможем определить
этого постороннего. Это, господин спецназовец, самые азы сыскной  работы
- ты учись у более опытных товарищей. И назови мне мотив...
   - Беременность Александры - раз. Программы, созданные  Чанышевым  для
кого-то на заказ - два, три, пять, десять...
   - Только им ли создавались эти программы?
   - А вот это нам и предстоит выяснить.
   В дверь постучали. Очередной красномордый прапорщик привел на  допрос
очередного подозреваемого по делу  Лешего.  Лоскутков  глянул  на  меня,
словно захотел этим взглядом отодвинуть за стену. Но одновременно в этом
же взгляде я уловил небольшую, еще только начинающуюся,  затравленность.
Задержанных становится все больше и больше, а дело с места не двигается.
Майор нервничает от каждого нового допроса.
   - Я пойду к компьютерщикам, - согласился я миролюбиво. - Не буду тебе
мешать.
   Он только кивнул.
   За дверью я не удержался и посмотрел на задержанного. Не знаю, как  с
юридической точки  зрения,  а  с  медицинской  -  этому  человеку  точно
обеспечено место за решеткой. По всем внешним  признакам  -  откровенный
дебил, но чрезвычайно здоровенный и,  судя  по  тому,  как  два  солдата
держат его скованные наручниками руки, агрессивный.

Глава шестнадцатая

1

   Сказать по правде,  я  не  люблю  чувствовать  себя  дураком.  Может,
кому-то это и покажется странным, но так уж я устроен. И, тем не  менее,
терпению меня учили во время службы в армии. Никто так не умел  терпеть,
как спецназовцы ГРУ. В Афгане,  помню,  одна  из  наших  групп  устроила
засаду на пути караванщиков. Отлично  ребята  замаскировались.  В  голом
ущелье так закопались в землю, что разведка моджахедов, остановившись на
привал, попыталась развести костер почти на спине  командира  взвода.  А
тому пришлось терпеть и  ждать,  пока  весь  караван  подтянется,  иначе
провалилась бы вся операция. Ладно еще, что костры жгли  не  дровами,  а
верблюжьим пометом.
   Такой костер дает большой жар, но долго разгорается. Парень терпел до
последнего, но засаду не выдал, хотя и угодил после боя  в  госпиталь  с
ожогами.
   Вот и я в таком же положении оказался.
   Сижу  за  спиной  лейтенанта-"пирата"  Славы  -  он  на   глаз   себе
приспособил повязку из черной ленты,  чтобы  не  слишком  освещать  путь
впереди - и капитана Панкратова,  смотрю,  что  они  делают,  слушаю  их
разговоры и чувствую себя полным дураком.
   - Нет, - восхищенный Панкратов толкает меня локтем в бок, - ты понял,
что он делает? Ты понял?..
   Если бы я понял, то давно  бы  уже  сам  толкал  его  в  бок.  Думаю,
капитану это не слишком понравилось бы. А тут  меня  еще  начало  мучить
непонятное чувство, словно я  что-то  очень  важное  упустил.  Настолько
важное, что только вспомни я, только сообрази - и  мир  перевернется,  и
преступник сам придет и ляжет мне в  ладони  еще  тепленьким,  молочным.
Ляжет и все расскажет.
   Одно я понял точно. Я с преступником уже общался,  и  он  меня  обвел
вокруг пальца, а вот кто он, где он меня обвел и где сам прокололся так,
что я не заметил, - это вопрос.
   Слава с Панкратовым разобрались уже с винчестером. Там оказалось мало
интересного. Но вот дискеты от ZlPa их сильно  заинтересовали.  По  сути
дела, это оказался архив,  в  котором  отражались  все  действия  хакера
Чанышева.
   Дискеты складывались по  отдельности  и  прокладывались  бумажками  с
надписями.
   - Это моя двухгодичная работа! - восхищался Панкратов. -  Добрался  я
до него.
   Жалко, что поздно...
   - Слава, ты не сообразишь насчет чая...  -  попросил  я,  потому  что
просто измучился, вспоминая поминутно и даже пословно каждый разговор  с
каждым человеком по этому делу.
   Слава сообразил.  Он  заварил  мне  в  поллитровой  кружке  настоящий
чифирь, словно всю свою  сознательную  жизнь  зону  топтал.  Такой  пьют
только там, и то пускают кружку по  кругу.  Но  мне  в  моих  умственных
страданиях это сейчас было в самый раз.
   Зашел Лоскутков. Он закончил очередной  допрос.  Судя  по  тому,  что
майор пытался каждого застрелить взглядом, и в этот  раз  у  него  вышла
промашка.
   - Как успехи? - Я спросил на всякий случай.
   Выстрел в меня.
   -  Никак.  Обыкновенного  сумасшедшего  привезли.   Отлей   чайку   в
стаканчик,  -  и  он  достал  откуда-то  из-за  шторы  коричневый  -  от
постоянного заваривания чая в нем - граненый стакан.
   - Сахара нет, - пожаловался я.
   Стакан немедленно вернулся на место.
   - Сейчас Осоченко подойдет. Придешь беседовать?
   - Нет. Ты без меня его лучше прижмешь.
   Незнакомый человек, ментовская обстановка,  убийственный  взгляд.  Он
будет нервничать.
   При мне Гоша успокоится. Я только попозже загляну.
   - Чанышеву уже выпустили. Ее Володя вместе с "наружкой" провожает.
   - Прекрасно. Сообщения есть?
   - Пошла не сразу домой. К кому-то  наведалась  в  гости.  Ждут  возле
дома.
   - Боюсь, придется до утра им ждать.  Никак  она  надумала  с  разбега
уколоться?
   - Тоже может  быть.  Кстати,  приехали  ее  родители.  Они  сейчас  в
Подмосковье живут.
   Осоченко их расположил пока  в  квартире.  Но  к  ним  Александра  не
слишком спешит. Мы  установили  в  квартире  "жучки".  И  телефон  -  на
прослушивании уже.
   - Она знает о приезде родителей?
   - Сообщили.
   Майор еще раз посмотрел  на  мою  кружку,  тяжело  вздохнул  и  вышел
встречать Осоченко.
   - Вот оно! - воскликнул Слава.
   Панкратов отодвинулся от своего компьютера вместе  со  стулом,  чтобы
заглянуть в соседний монитор.
   - Что там? - поинтересовался я, уверенный, что все  равно  ничего  не
пойму.
   - Программа для телефонной станции! Он свой  номер  пропускает  через
другой телефон.
   И потому мы никак не могли  ухватить  его  за  хвост.  Эту  программу
следовало каждый раз заново вводить в компьютер телефонистов.
   Вот  программа-сателлит  на  самоуничтожение  по  завершении  сеанса.
Хорошо продумано.
   И очень остроумно. Пока все сходится с рассказами  Лихачева.  Там,  -
капитан кивнул на дискеты от ZIPa, - есть несколько простых  программок.
Совсем другой почерк. Примитив.  А  здесь  -  логическая  сложная  цепь.
Скорее всего, это делала  Чанышева.  Классная  программа.  Я  пока  вижу
только один прокол.
   Но - существенный.
   - Какой? - спросил Слава. Он не тянул в сравнении  с  Панкратовым,  и
потому откровенно спрашивал, не стеснялся - учился.
   - Сателлит срабатывает только при корректном выходе. Если не  выйдешь
правильно,  то  ты  попадешься.  Или  если  не  знаешь  о  существовании
сателлита - тоже попадешься.
   Я заинтересовался:
   - А это сложно сделать - корректный выход?
   - Если есть мозги в голове и не вышибли память, то гораздо легче, чем
взломать пароль.
   - Понял! - воскликнул я.
   И, должно быть, воскликнул так резко, что компьютерщики догадались  -
понял я не то, о чем они говорили мне, и обернулись.
   - Понял! - повторил я. - Если не  вышибли  память...  Чанышев  всегда
выходил правильно. Кроме последнего раза. В последний раз он  просто  не
успел это сделать. Ему вышибли память. Его застрелили. И выходил за него
кто-то другой. Если Александра  Чанышева  была  в  отключке,  могла  она
работать на компьютере?
   - Отключка отключке рознь. Она могла быть просто "под  воздействием".
Если она такой профессионал, как  нам  рассказывал  Лихачев,  то  вполне
могла бы.
   - Но если  она  сделала  эту  программу,  то  она  активизировала  бы
сателлит просто на автомате, не задумываясь, - не согласился Слава. - Да
и вообще, зачем ей было садиться за компьютер, если она застрелила мужа,
а потом пошла сдаваться? Не в том она должна  была  бы  быть  состоянии.
Психологически в это верится с большим  трудом.  Хотя  наркомана  понять
трудно.
   - Да, - капитан кивнул. - Это явно работал кто-то третий. Кто не знал
о сателлите или хотя бы не знал, что его нужно активизировать.
   - Вполне вероятный вариант - это те заказчики, на которых  и  работал
Чанышев. Хозяинов со своей компанией... - сказал я, - Отпала  надобность
в хакере, и надо убрать следы.
   - Нет, - капитан категоричен.  -  Это  исключено.  Тогда  бы  они  не
оборвали работу на середине. Здесь переписана только половина  файла.  И
мне кажется, что очень важного файла для компрометации  кандидата.  Люди
Хозяинова не упустили бы такой возможности.
   Он снова переехал на стуле - благо стулья с колесиками - и вернулся к
своему компьютеру.
   - У меня тут тоже интересные данные.
   Очевидно, работа шла через ту же программу.
   В Америке и в Западной Европе такие преступления популярны, но у  них
нет этой программы, и хакеры обычно попадаются. Ограбление банка.
   - Что? - переспросил я, удивившись будничности произнесенной фразы.
   - Компьютерное ограбление банка. Через телефон предвыборного штаба. И
перечисляли, должно быть, на его  же  счет  -  но  это  надо  проверить.
Напрямую подставили господина генерального директора. Дело длилось около
трех месяцев.
   - И никто ничего не заметил? - удивился я.
   Капитан крутанулся на стуле и оказался лицом ко мне.
   - Это не слишком хитрая штука.  Но  у  нас  редкая,  и  потому  часто
проходит. Дело в том, что деньги со счетов не берутся.
   - Тогда какое же это ограбление?
   - Берутся тысячные и десятитысячные доли  процентов.  Предположим,  у
тебя на счету сто тысяч восемнадцать рублей.
   - Если бы... - сказал я мечтательно.
   - Предположим, я же говорю. Когда считают процент, компьютер набирает
не только десятые и сотые, то  есть  копейки,  но  и  прочие  остаточные
цифры. Вот эти-то остаточные цифры  и  снимаются  со  многих  счетов.  И
перечисляются на один. В результате набегает большущая  сумма.  То  есть
получается так, что вроде бы и нет этих денег в действительности,  а  на
самом деле они существуют.
   - Интересно...
   - Тут много интересного.
   - А зачем им надо было перечислять деньги конкуренту? Значит,  теперь
следует ждать объявления об этом? - Я не совсем понимал ситуацию.
   - Сегодня или завтра следует посмотреть в газетах. Обязательно что-то
будет. Причем будет так  подано,  что  Хозяинов  окажется  ни  при  чем.
Возможно. У меня есть диктофонная  запись  Вениамин  Вениаминович  прямо
сознается, что сотрудничал с Чанышевым в сборе компромата  на  основного
конкурента. А Вениамин Вениаминович - человек Хозяинова.
   -  Тогда  к  тебе  следует  приставлять  охрану,  -  холодно   сказал
Панкратов. - Где у тебя кассеты? В офисе?
   - Везде понемногу.
   - Привез бы ты их  сюда.  От  греха  подальше.  Это  же  -  улика!  И
побыстрее бы, а, майор?
   - Они не знают, что я записывал беседу на  диктофон.  Завтра  привезу
обязательно. Сначала сам хочу еще раз прослушать. Кроме того, моя  тачка
стоит внизу в плачевном состоянии.
   Что-то случилось с движком.
   - Попроси машину у Лоскуткова.
   Панкратов опять повернулся к компьютеру.
   - Ну, ребята, ну, молодцы... - бормотал он.
   Нечто подобное бормотал и Слава.
   Я, поскольку не успел набрать в своем  компьютере  ни  одного  файла,
мало чего понимал в их восхищении, но  отдавал  дань  профессионалам.  И
потому пытался допить чифирь, приготовленный Славой, и понять, что и где
я упустил. Хорошо, что вспомнил про кассеты.
   Надо будет обязательно их прослушать. Все.
   С самого начала.
   С таким настроением я и встал, решив заглянуть в кабинет к Лоскуткову
и полюбопытствовать - как себя  чувствует  под  рысьими  глазами  майора
бедный Гоша Осоченко.
   Кабинет майора располагался в другом конце коридора.  Я  добрался  до
него как раз в тот момент, когда дверь  распахнулась,  и  на  пороге  мы
встретились с Гошей. Он собрался уходить. Вернее, не он, а  они,  потому
что на руках Гоши опять был его рыжий друг - котенок.  Опять  руки  были
расцарапаны до крови, а царапины прижаты платком.
   - Привет, рыжий... - я осторожно погладил котенка.  Он,  естественно,
цапнул меня лапой, но оцарапал лишь чуть-чуть, даже не до крови.  Совсем
не так, как хозяина.
   И тут меня осенило.
   - Вы уже закончили беседу? - спросил я Лоскуткова, который  стоял  за
спиной у Гоши.
   - Да, - невнятно пробормотал Осоченко и попытался пройти  мимо  меня,
держа на весу подписанный майором пропуск.
   Я дорогу уступил. Вид у парня  был  жалковатый.  Рысиный  взгляд  он,
похоже, выдержать не смог. И только потом вошел в кабинет.
   -  Что?  -  Лоскутков  носом  чует,  когда  у  меня  есть  интересное
сообщение. На очередной очень "подробный  вопрос"  я  показал  ему  свою
руку.
   - Ну и что?
   - Котенок меня оцарапал.
   - Ну и что? - повторение звучало уже грозно.
   Я снова показал руку.
   - У меня появилась хоть капелька крови?
   Лоскутков начал соображать.
   - Что он сказал тебе, когда пришел с котенком?
   - Сказал, что только что подарили. Не успел еще домой отвезти.
   - То же самое он вчера говорил мне.
   Соображает майор, надо сказать, быстро.
   Но не всегда правильно.
   - Леший?
   - Может быть.
   - Понял. Вызываю наряд. Буду задерживать.
   - Не спеши. Никуда он не денется.  Есть  еще  один  способ  проверки.
Отправь на экспертизу это. Если  здесь  найдутся  остатки  крови,  тогда
можешь действовать смелее.
   Я достал нож, который так и не отдал Гоше.  Тот  самый  нож,  который
выбил у него из рук Паша Гальцев.
   - На "остатки крови" сделают быстро.
   Чтобы кровь идентифицировать по группе, понадобится несколько  часов.
А идентифицировать по ДНК смогут только к завтрашнему дню.
   - Ну и пусть делают. Где искать Гошу, мы знаем.
   -  Царапины,  которые  он  старательно  хочет  приписать  котенку,  и
пистолет Лешего в доме, где он часто бывал, - задумчиво процедил  сквозь
зубы майор. - Это уже два совпадения.  Слишком  много  для  того,  чтобы
слепо верить в случайность. Думаешь, не надо торопиться?..
   - Надо посмотреть, как к этому делу причастна Александра Чанышева.  А
я пока проанализирую записи всех бесед со своими клиентами. Может, что и
найду.
   - Тащи кассеты сюда.
   - Машина сломалась. Дай твою.
   Майор молча протянул ключи.

2

   Дождь моросил не переставая. Козырек остановки защитил бы от сильного
и тяжелого дождя, но такой мелкий превращался в  воздухе  во  взвесь,  и
порывистый сквозной ветер заносил ее даже под козырек,  отчего  скамейка
намокла, и на нее невозможно было сесть.
   А Паша за день болтанки по городу устал.
   Промокли ноги, и даже те полтора часа, что он продремал в кинотеатре,
усталость не сняли.
   Хотелось элементарно выспаться в тепле.
   Днем  Паша  вдруг  вспомнил  о  матери.  Даже  ее  привычная   ругань
показалась  сейчас  ностальгически  родной.  Можно  было  бы  и   зайти,
проведать ее, пока отчим на работе. Но, подойдя к  дому,  Паша  привычно
проверил территорию. И  наметанный  глаз  сразу  заметил  две  машины  с
людьми.  Машины  перекрывали  основные  пути  выхода  из  двора.   Точно
уверенности не было, но возможно, это  ждали  именно  его.  Иначе  зачем
людям сидеть в  этих  машинах?  Если  бы  они  к  кому-то  приехали,  то
поднялись бы в квартиру. На всякий случай  Паша  обошел  двор  стороной,
погулял еще часик и проверил снова. Машины стояли на месте.
   Это едва ли могли быть менты. Менты знают,  что  он  давно  здесь  не
показывается.
   Значит, это - люди Хозяинова. Чем только Паша так  насолил  ему,  что
тот настойчиво  пытается  его  достать?  Непонятно.  Но  путь  к  матери
перекрыт. Придется болтаться по улицам и дальше.
   И так он болтался, пока стрелка часов не  подошла  к  четырем.  Тогда
Паша встал под козырек на остановке  и  оперся  плечом  о  металлический
мокрый столб. Ждать пришлось недолго. "Инженер" с "помятым" приехали  не
на своем привычном автобусе, а на троллейбусе.
   "Инженер"  раскинул  приветственно  руки,  словно  случайно  встретил
Гальцева после долгой разлуки. Подошли.
   - Есть что-нибудь?
   - В трех экземплярах - на выбор.
   - Давай.
   - Здесь? - "инженер" усмехнулся. - Пойдем в арку.
   Между двумя близко стоящими друг к другу домами встроили  вставку.  А
под  ними  образовалась  арка.  Они  двинулись  туда.  Паша  -  рядом  с
"инженером", "помятый" чуть отстал.
   - Баксы с собой?
   - Конечно.
   Они зашли в арку, остановились и  дождались,  когда  наговорятся  две
женщины, встретившиеся здесь. Это заняло около трех минут.
   Женщины расстались.
   - Давай.
   "Инженер" достал три паспорта. Паша просмотрел  фотографии  и  выбрал
один.
   - Годится.
   И полез правой рукой во внутренний карман куртки за деньгами, которые
отсчитал заранее. И тут, совершенно неожиданно, "инженер"  захватил  его
сразу за куртку на л