о. Я решил, что он устал меня ждать и ушел. Но теперь я понимаю, что он, видимо, уже был мертв.
     Коронер помрачнел.
     - Это пока еще не установлено, следствие будет продолжено,- он обратился к присяжным: - Попрошу вас не учитывать предположений, высказанных свидетелем. Для процедуры дознания они не имеют никакого значения.- Он снова обернулся к Марселю: - На данный момент у меня к вам больше вопросов нет. Вы можете вернуться на свое место. Но, возможно, мне понадобится вызвать вас еще раз.
     Марсель выглядел несколько озадаченным. Он явно приготовился к длительному допросу. Столь внезапное окончание спектакля несколько его обескуражило. Он медлил пару секунд, потом пытливо посмотрел на коронера, словно ждал, что тот одумается и отменит свое распоряжение, и только потом медленно двинулся к своему стулу.
     Коронер подозвал взмахом руки Маллета, тот подошел к столику и наклонился, они долго о чем-то шептались. Я был уверен, что теперь уж точно моя очередь, однако коронер назвал фамилию и имя сэра Фредерика Лотона. Коронер обращался к нему с подчеркнутым почтением, пояснив, что специально вызвал его вторым, поскольку знает, насколько дорога сэру Фредерику каждая минута. Профессор, гордо расправив плечи, осмотрелся и с видом верховного божества, вершащего все судьбы, направился к свидетельскому месту, небрежно поигрывая своим моноклем. Зрелище было впечатляющим: сэр Фредерик был картинно хорош.
     - Меня призвали вмешаться,- сказал он, отвечая на вопрос коронера,- без пяти шесть. А на само место трагедии я прибыл минут через десять-пятнадцать. Тело покойного лежало частично под кустом, частично на тропинке. Он лежал ничком, правая рука была сжата в кулак, в ней были стиснуты несколько листьев, в локоть левой упирался лоб покойного. Этот человек был мертв уже несколько часов. Rigor mortis  была абсолютной.
     - Не могли бы вы назвать время смерти, установленное вами лично?
     - Нет. Я позволил себе произвести лишь поверхностный осмотр тела.
     - Полагаю, вы сразу опознали жертву?
     - Да.
     - Вы были знакомы с этим человеком?
     - Нет, я видел его впервые. Но я узнал его благодаря имевшейся у меня фотографии.
     Коронер откинулся назад и прижал к столешнице обе ладони, будто давал понять, что по поводу фотографии от сэра Фредерика никаких разъяснений не требуется.
     - При поверхностном осмотре, который был вами произведен, у вас возникли какие-либо соображения относительно причины смерти?
     - Да, возникли,- сказал сэр Фредерик.- По моему мнению, покойный был застрелен стоящим сзади человеком, между стрелявшим и жертвой было некоторое расстояние. Никаких дальнейших осмотров я не производил, полагая, что единственная моя обязанность - немедленно известить о случившемся полицию.
     Коронер слегка наклонил голову, подтверждая необыкновенную мудрость принятого сэром Фредериком решения.
     - Затем вы, не мешкая, отправились назад, в дом, и позвонили в полицию? В какое время?
     - В шесть двадцать пять.
     - Вы ведь присутствовали при вскрытии тела?
     - Совершенно верно.
     - Вы согласны с результатами исследования, произведенного полицейским хирургом доктором Фицбрауном?
     - Всецело.
     - Сэр Фредерик, не возникло ли у вас каких-либо замечаний относительно результатов вышеназванного исследования, которые вы хотели бы сейчас назвать, прежде чем отправиться по вашим очень важным, неотложным делам?
     - Нет, ни единого. Я и мой коллега доктор Фицбраун были полностью солидарны в своих выводах.
     - В таком случае мы больше не станем вас задерживать, если, конечно, не возникло вопросов у кого-нибудь из господ присяжных...
     Присяжные тупо посмотрели на сэра Фредерика, потом недоуменно переглянулись. Наконец, голос подала единственная среди них женщина, на ней был твидовый костюм и фетровая шляпа. С первого взгляда было понятно, что она возглавляет местный "Женский институт" .
     - Насколько я понимаю,- уверенно произнесла она высоким, чуть резковатым голосом,- показания свидетеля означают, что покойный был вне всяких сомнений убит?- Сама форма вопроса, твердо поджатые губы и решительный кивок как бы говорили: "Если все ясно и так, зачем нам зря тратить время? Почему бы сразу не вынести вердикт и не разойтись по домам?"
     Сэр Фредерик посмотрел на нее с явным одобрением и, по-моему, был абсолютно с ней согласен, но, как человек бывалый и знающий все тонкости коронерских судов, отвечать поостерегся.
     Коронер был обескуражен и даже шокирован.
     - Свидетелям не полагается задавать подобные вопросы,- голос коронера слегка дрожал от негодования и от попыток скрыть это негодование.- Присяжные сами должны решить, имелся ли факт убийства или нет. На основании всей совокупности свидетельских показаний. Данный свидетель высказал свое личное мнение: что пострадавший получил выстрел в спину, произведенный неким человеком с некоторого расстояния. Определять, был ли это несчастный случай или преднамеренное убийство, предстоит именно присяжным. Если выстрел был произведен с целью убийства, то будет вынесен вердикт "убийство". Но на основании имеющихся на данный момент показаний мы можем лишь утверждать, что версия с самоубийством полностью исключается. Вынужден еще раз напомнить всему составу присяжных, что они обязаны полагаться только на факты; они ни в коем случае не должны строить какие-либо абстрактные предположения.
     Он смерил женщину испепеляющим взглядом, но это ее нисколько не смутило. Я понял, что, если бы ей позволили покинуть зал и перемолвиться парой слов с сэром Фредериком и с полицейским хирургом Фицбрауном, она бы за пять минут все для себя решила и с чистым сердцем отправилась бы дальше прихорашивать свои клумбы и грядки.
     - Вы дали исчерпывающие ответы, сэр Фредерик.- Коронер кивком позволил свидетелю удалиться. Что тот и сделал с довольной улыбкой, обращенной ко всем сразу и ни к кому конкретно. Спрятав в кармашек монокль, он аккуратно одернул пиджак, потом что-то сказал Маллету и покинул зал. Вскоре мы услышали ворчание заведенного мотора, и сэр Фредерик был таков. Похоже, обо мне он даже ни разу не вспомнил.
     И снова я замер в ожидании. Ну теперь-то уж точно они захотят послушать человека, обнаружившего тело убитого! Ничего подобного. Следующим вызвали самого Маллета. И он принялся подробно все расписывать: как в полицейский участок поступил звонок, что поступил он в шесть двадцать, как он отправился к месту трагедии и обнаружил там труп, именно в той позе, о которой уведомил его сэр Фредерик. Отметки на тропе и на обуви покойного, а также на его одежде свидетельствовали о том, что тело перетаскивали с внешней стороны кустарников на то место, где оно было обнаружено, тащили его футов десять. Пуля прошла навылет под шестым ребром и застряла в стволе дерева. Экспертиза показала, что пуля - американского производства, используется для кольтов, это револьвер тридцать седьмого калибра с полуторадюймовым цилиндром. Сам револьвер был найден позже, на дне декоративного пруда, расположенного на территории имения Алстон-холл.
     Маллет излагал все с изумительной четкостью, ссылаясь исключительно на уже имевшиеся факты. И тут выяснилось, что есть множество деталей, о которых я ничего не знал. Постепенно он нарисовал подробную картину того, что произошло. По мнению Маллета, в Хьюго стреляли неподалеку от того места, где я его потом нашел Стрелявший, по идее, прицелился в него в тот момент, когда Хьюго стоял на тропе, и его силуэт был тогда четко виден благодаря яркому лунному свету. Баллистики тщательно реконструировали траекторию полета пули. Маллет передал коронеру и присяжным соответствующие диаграммы.
     - Я хотел бы особо остановиться на одном моменте,- сказал Маллет, когда диаграммы были ему возвращены.- Если исходить из того, что стреляли преднамеренно, то неизбежно возникает такой вопрос: с какой стороны подходил стрелявший? По всей видимости, погибший стоял в конце тропы и смотрел в сторону дома, откуда должны были подойти те, кого он ожидал. Любого человека, шедшего ему навстречу, мистер Хьюго сразу бы увидел. Из чего следует, что либо пострадавший хорошо знал стрелявшего, либо тот должен был подкрасться сзади, чтобы остаться незамеченным. А сделать это можно лишь проделав большой путь по тропе, ведущей от самых ворот, которая представляет собой вытянутую дугу, и в эту дугу упирается подъездная аллея. Что-то вроде лука и стрелы.
     Коронер внимательно посмотрел на свидетеля:
     - Так вы исключаете возможность несчастного случая?
     - Да сэр, категорически исключаю,- твердо заявил Маллет.
     Я поразился тому, что на этот раз коронера нисколько не рассердило "абстрактное предположение". Я взглянул на женщину, которой был сделан строгий выговор за то, что она посмела назвать вещи своими именами. Но, вероятно, она попросту не заметила оскорбительной непоследовательности коронера и даже не обиделась. Это было как-то нелогично, но я решил, что такова уж людская натура, и, возможно, эта непредсказуемость и делает всякого человека интересным, всегда.
     Но тут, когда мы все навострили уши, с нетерпением ожидая продолжения, коронер решил завершить допрос Маллета. Честное слово, это все выглядело так, будто они с ним заранее договорились. Еще два-три вопросика, потом снова присяжным была представлена возможность что-то спросить, и через минуту старший полицейский офицер Маллет покинул свидетельское место, нам же оставалось только гадать, что у него на уме. Теперь уже я знал, что вызовут не меня, и оказался прав. Была названа фамилия полицейского врача Фицбрауна.
     Его выступление было кратким. Он сообщил, что жертвой убийства стал молодой человек несколько ниже среднего роста, упитанный, но не очень тяжелый: тело покойного, освобожденное от одежды, весило около десяти стоунов . Причиной смерти стало внутреннее кровотечение и шок, судя по характеру пулевой раны. Стреляли в спину, пуля прошла ниже уровня легких и сердца и вышла наружу под шестым ребром, о чем уже только что сообщил офицер Маллет. Крови было немного, что лишний раз подтверждает: пуля прошла навылет. Ожогов у краев раны не обнаружено. Смерть не была мгновенной: пораженный пулей упал ничком и, падая, инстинктивно хватался за ветки, так как в кулаке у него нашли целую горсть листьев. Его перетащили из другого места, и умер он уж там, где потом было обнаружено тело. Внутреннее кровотечение тоже не было обильным. Стрелявший наверняка целился в сердце, но промахнулся. Тем не менее преступнику удалось достичь своей цели, хотя, как правило, подобные сквозные ранения не приводят к летальному исходу. Моментальный шок от выстрела, от удара пули, потерпевший падает, вероятно парализованный болью и страхом, и в таком состоянии его протаскивают десять ярдов и кладут под вышеупомянутый куст.
     Доктор Фицбраун не был готов назвать точное время смерти; но, по его мнению, таковая произошла не менее чем за восемь часов до вскрытия, которое было произведено примерно в семь часов утра.
     Доктора отпустили. Положив на стол руки, сцепленные в замок, коронер произнес знакомый рефрен:
     - Итак, если у присяжных возникли вопросы...
     Я подумал, что теперь это уже очевидная и бессмысленная формальность и что далее он попросит их вынести вердикт, но тут Маллет поднялся со своего места и, подойдя к коронеру, что-то прошептал ему на ухо. "Ну вот,- обрадовался я,- хотя бы Маллет не забыл о том, кто им нашел тело", хотя уже понимал, что мое выступление тоже будет скорее формальным, чем необходимым. Предыдущие свидетели уже разобрали по косточкам всю историю. И мне придется довольствоваться ролью жалкого статиста. Тем не менее я внутренне собрался и приготовился к выходу на сцену...
     - Джеймс Алстон!- вот что я услышал на этот раз.
     Джим медленно побрел к свидетельскому месту. Он старательно храбрился, но у левого угла его рта часто-часто подергивался мускул. Присягу он произнес невразумительно, но на последовавшие вопросы отвечал четко и членораздельно.
     - Покойный, приходившийся вам сводным братом,- начал коронер,- встретил свою кончину ночью в среду, одиннадцатого апреля. По моим сведениям, вы никогда не встречались со своим братом и узнали о его существовании лишь после смерти вашего отца.
     - Да, к сожалению,- со злостью произнес Джим.
     Коронер пристально на него посмотрел.
     - Что означает ваша реплика, почему "к сожалению"?
     - Я имел в виду вот что,- ответил Джим тем же злобным тоном,- если бы раньше узнали о его существовании, то, по крайней мере, для нас не было бы таким шоком узнать, что отец переписал завещание, сделав Хьюго своим наследником.
     Коронер недовольно поджал губы.
     - Эти подробности не имеют отношения к предмету сегодняшнего дознания,- напомнил он,- и я бы попросил...
     - Имеют, и самое прямое!- грубо оборвал его Джим.- Человек, стрелявший в Хьюго, хотел от него избавиться, разве не так? А избавиться от него он хотел потому, что Хьюго имел законное право получить дом, верно? Потому все сразу подумали, что это я его... пока я не рассказал полиции про...
     Коронер предупреждающе поднял вверх худую, всю в синих жилках ладонь.
     - Джеймс Алстон,- строго произнес он,- позвольте вам напомнить, что дознание веду я, и потрудитесь отвечать только на те вопросы, которые вам заданы. Как выяснилось, вы располагаете информацией, которая могла бы помочь нам установить точное время смерти вашего брата. Но вы не сообщили ее полиции при первом допросе, а именно - утром двенадцатого апреля. Почему вы этого не сделали?
     - Ну, я...- Джим потупился,- я не был уверен, поэтому, и я подумал... Я испугался, что кого-то подведу под обвинение... кого-то, кого я никогда ни при каких обстоятельствах не стал бы подозревать, и тем более обвинять.
     Взгляд коронера стал откровенно негодующим. Любое сокрытие фактов, даже из лучших побуждений, он считал недопустимым. Я взглянул на присяжных: это единое существо тоже осуждало поведение Джима, но каждый из них по отдельности, скорее всего, ему сочувствовал, и на его месте, возможно, поступил бы точно так же.
     - Вы были обязаны при первом же опросе все рассказать,- пожурил его коронер.- Однако вы впоследствии признали эту свою грубую ошибку: полагаю, под влиянием второй трагедии.
     Коронер, глянув поверх очков, обвел глазами зал. До этого момента он ни разу не упоминал про смерть Пармура.
     - После последнего прискорбного инцидента вы по собственной инициативе сообщили полиции утаенные факты. А они таковы: вечером одиннадцатого апреля приблизительно без пяти десять вы услышали выстрел, донесшийся, как вам показалось, со стороны зарослей из рододендронов. Вы выглянули из окна наружу, но ничего примечательного не увидели.
     - Именно так,- подтвердил Джим.
     - Где вы находились в тот момент?
     - Я находился в бильярдной,- ответил Джим.- Провел там примерно час, я был один, отрабатывал удары.
     - Та часть парка, в которой растут кусты, видна из окна бильярдной?
     - Нет. Ее окна выходят на юг, это фасадная часть. И расположена комната на третьем этаже. Ну а заросли рододендроновых кустов - в юго-западной части. Кроме того, много разных деревьев и кустов растет вдоль тропинок и подъездной аллеи, из-за них еще труднее что-либо разглядеть из окон.
     - Услышав этот выстрел, вы нашли какое-нибудь объяснение для этого звука?
     - Нет. Вообще-то я подумал, что мне померещилось, что я принял за выстрел удар шара о шар, он же был совсем негромким из-за отдаленности. Возможно, это прозвучит глупо, но перепутать звуки действительно может каждый, и уж тем более точно вспомнить потом, что именно ты услышал и когда.
     - Вы утверждаете, что ничего не видели?
     - Ничего.
     - И никого?
     - И никого,- точно эхо, прозвучал ответ Джима.- По крайней мере, тогда, в первый раз. Потом я еще пару раз смотрел в окно.
     - И что же вы видели потом?
     - Видел, как кто-то прохаживался по террасе и по дорожкам, в тот вечер ярко светила луна, видимо многим захотелось прогуляться. В частности, я видел свою сестру в обществе мосье де Совиньи, но это было позже. Они вышли из дома примерно без двадцати одиннадцать и, пройдя вдоль террасы, пошли в сторону зарослей рододендронов.
     - Но это было уже намного позже того момента, когда вы услышали выстрел?
     - Безусловно. Выстрел я услышал, о чем только что сказал, без пяти минут десять.
     - Ну а до десяти вы видели кого-нибудь, кто направлялся бы в сторону зарослей? Или оттуда?
     - Да,- сказал Джим, в зале теперь напряженно следили за каждым его словом.- Я видел... я видел доктора Пармура.
     - Он шел в ту сторону или оттуда возвращался?
     - И то и то. Так получилось, что я выглянул в окно без пятнадцати десять, и увидел, как он вдоль террасы отправляется в ту сторону. Я отошел, стал снова гонять шары, через полчасика решил передохнуть и поглазеть на деревья. Подошел к окну, а там снова Пармур, он уже возвращался.
     - Он был один?- спросил коронер.
     Джим, слегка помешкав, ответил:
     - Да.
     - Значит, сначала туда шел, а потом оттуда возвращался?
     - Да!- пожалуй, слишком громко ответил Джим. Но потом его легкое замешательство прошло, и он снова стал более разговорчивым.
     - Вчера вечером, когда мне сказали, что Пармур застрелился, я сразу подумал: он и есть убийца. Потому и рассказал полиции про тот звук, который показался мне выстрелом. А до вчерашней истории мне казалось, что это нечестно - говорить про то, в чем не уверен.
     Коронер долго смотрел на него, строго и внимательно:
     - Вы жестоко заблуждались,- изрек он наконец,- ваш поступок достоин порицания. Надеюсь, со временем вы поймете, что такое долг перед обществом, и будете сочувствовать жертве насилия, а не преступнику. Есть ли вопросы у кого-нибудь из присяжных?
     Подал голос долговязый и тощий субъект с черными волосами:
     - Мне хотелось бы знать, кого свидетель боялся подвести своим признанием? Доктора Пармура или кого-то еще?
     Взгляд Джима, устремившийся на любознательного присяжного, был полон неодолимой ярости. Джим обернулся к коронеру, ища поддержки. И тот его не подвел.
     - Вопрос снят, как не имеющий отношения к предмету нашего разбирательства,- резко ответил он.- Свидетель не обязан на него отвечать.
     Джим отправился на свое место.
     Ну вот, теперь уж точно я...
     Коронер снова обвел взглядом из-под очков присяжных, потом перевернул листок с записями.
     - Ах да, конечно,- сказал он.- Для полноты картины нам следует еще выслушать молодого человека, обнаружившего тело покойного. Я вызываю Джона Джекоба Сиборна.
     Быстренько ответив всего на два-три вопроса, я подтвердил, что нашел тело. Да, именно там, где его позже увидел сэр Фредерик Лотон и полицейские. Нашел я его в пять сорок. Коронер с улыбкой поинтересовался, что я делал в парке в такую рань? И, по-моему, был вполне удовлетворен моим ответом. А я честно сказал, что был измучен бессонной ночью и поэтому решил прогуляться по свежему воздуху. Никто не воспринимал меня всерьез, даже присяжные почти меня не слушали. Через пять минут меня отпустили, и я с бьющимся сердцем и звоном в ушах поплелся к своему стулу.
     Коронер подвел итоги, проделав это самым тщательным образом. Ни одна деталь не была упущена, однако невозможно было отделаться от ощущения, что все эти факты - лишь видимая верхушка айсберга. Самому же коронеру хорошо известно и то, что скрыто под водой, но по каким-то причинам он предпочитает ревностно охранять эти тайны. Дело явно двигалось к вынесению вердикта, но в конце своей длинной речи коронер коснулся смерти Пармура и сказал, что результаты предстоящего дознания могут иметь самое прямое отношение к проблемам сегодняшним, поэтому он предлагает перенести разбирательство на более поздний срок, когда в нем смогут принять участие и другие свидетели.
     В общем, нас отпускали до поры, до времени на волю. Джиму, как теперешнему главе семьи, пришлось остаться, чтобы оформить разрешение на похороны. Поэтому нам с Марселем пришлось возвращаться без него. З