. Не скажу, что она была красавицей, но она была натуральной блондинкой с золотистым оттенком волос и прекрасно знала, насколько редок этот дар природы, и насколько притягателен для мужчин.
     Я в тот вечер еще подумал, что, будь мне восемнадцать, я бы тут же погиб, хотя бы ненадолго. Но я уже вышел из этого возраста и потому сказал себе: "Нет, только не это".

Глава 4

     Хьюго прибыл только на следующий день, во второй его половине. Все утро я провозился со своей машиной, прочищал и сушил мотор, долго пробовал завести, а когда мне это наконец удалось, проехался по окрестностям, а после заехал в гостиницу на ленч, чтобы не слишком мозолить всем глаза в доме, куда меня никто не приглашал. Я с азартом носился по сельским дорогам, забыв и про Алстонов, и про их интриги, прогулка здорово меня взбодрила. В какой-то момент я подумал, что самое лучшее - вообще отсюда укатить, и пусть мой визит в Алстон-холл останется в памяти, как забавное приключение, больше похожее на красочный сон. Но в ту пору я был еще очень молод и щепетилен, как школяр. Сам великий сэр Фредерик оказал мне честь, почтив своим доверием, и я не мог его подвести, нарушить обещание. Надо было сразу сказать ему "нет" и не ввязываться в эту историю.
     Обещание обещанием, но мне и самому, если честно, хотелось посмотреть на Хьюго.
     Когда я подъехал к дому, чтобы припарковать свою машину, то увидел у крыльца огромный лимузин и шофера, перетаскивавшего на крыльцо багаж. Судя по количеству вещей, прибывший решил обосноваться тут надолго: несколько сундуков, чемоданы, коробки, и на всех яркие нарядные ярлыки. Шофер с трудом взбирался по ступенькам, видимо ноша была увесистой.
     Я подбежал к крыльцу и, обогнав шофера, помчался в гостиную.
     Хьюго с потерянным видом стоял посреди комнаты. На этот раз никто его не ждал, ни единая душа. Все разбрелись по разным местам, кто куда. Одни пошли прогуляться, другие поиграть в гольф, кто-то решил немного соснуть после ленча. Он стоял у круглого столика, разглядывая какую-то безделушку, которую держал в правой руке, поворачивая ее, поглаживая пальцами, левую же руку он спрятал в карман. Вид у него был мрачный и обиженный, совершенно не подобающий человеку, приехавшему в свои владения. Услышав мои шаги, он резко обернулся, и правая рука его опустилась, замерев, на столешницу, как будто его застукали с поличным, словно он хотел прикарманить эту несчастную безделушку.
     - Привет!- сказал я.- Я Джейк Сиборн. А вы, насколько я понимаю, Хьюго Алстон. И, наверное, только что приехали. Какая жалость, что вас никто не встретил! Они все ждали вас вчера вечером.
     Произнося все это, я чувствовал себя форменным болваном. Я был тут лишь случайный гость и не имел никакого права приветствовать хозяина дома. Но надо было как-то выкручиваться из этой неловкой ситуации.
     Хьюго наконец избавился от крохотной шкатулки из слоновой кости, поставив ее на место, и подошел ко мне. Он был необыкновенно хорош собой. Я порадовался про себя, что не зря потратил два драгоценных каникулярных дня на его ожидание. Роста он был среднего, и на редкость грациозный, как летящая чайка. Все в его облике - и походка, и манера стоять, и даже одежда было очень гармоничным. Ни одного лишнего или неловкого жеста, он просто не умел двигаться некрасиво. Он протянул мне руку - она была темно-смуглой, изящной и наверняка сильной,- чуть склонив голову набок, секунды две серьезно и сосредоточенно меня рассматривал. Я заметил, как его темные глаза чуть дольше задержались на моей ярко-рыжей шевелюре, и безупречно очерченные губы дрогнули в летучей улыбке: было ясно, что этот окрас показался ему необычным, но не безобразным. Закончив осмотр, он пытливо заглянул мне в глаза, вероятно пытаясь определить, друг перед ним или враг. Надо полагать, я выдержал испытание, поскольку в глазах Хьюго заискрился смех, и он тоже протянул мне руку.
     - Очень приятно,- мягко, и в то же время слишком уж четко произнес он. Разговаривал он практически без акцента, если что-то и выдавало иностранца, так это чересчур правильное построение фраз и тщательная артикуляция, мы, коренные англичане, обращаемся с языком куда небрежнее.- Да, я Хьюго Алстон.- Он улыбнулся обезоруживающей улыбкой.- Простите за дурацкий вопрос... мы с вами родственники? Понимаете, я никогда не был в Англии и не знаком ни с кем из своей родни.
     Я рассмеялся, обрадовавшись, что наконец получил возможность все объяснить.
     - Нет-нет! Насчет меня не беспокойтесь, я вам никто, я тут вообще человек посторонний, можно сказать, вторгся самым нахальным образом. Уеду сразу, как только прикажете.
     Хьюго выслушал мои слова очень внимательно.
     - Вы знаете сэра Фредерика Лотона?- спросил я.
     Хьюго сурово сдвинул брови.
     - Он хирург, да?- в его мягком голосе вдруг зазвучала угрожающая нотка.- Из тех, кто оперировал... моего отца. Мяс-с-сники,- прошипел он уже со злобой.- Знаю. И непременно с ним разберусь при первой же возможности.
     - Ну зачем же вы так!- воскликнул я, потрясенный его агрессивностью.- Поймите, у вашего отца была опухоль мозга! Удаление такой опухоли считается одной из самых сложных операций. Никто кроме сэра Фредерика не посмел бы за это взяться. Ваш отец сам к нему обратился, и сэр Фредерик рассказал ему все, все как есть. Он все равно бы умер, независимо от...
     - Но пожил бы еще!- перебил меня Хьюго.
     - Возможно, но совсем недолго. Он решил рискнуть, каждый волен выбирать сам: или стать полноценным здоровым человеком, или... в общем, вашему отцу не повезло. Вы не имеете права осуждать тех, кто пытается вас, неблагодарных несмышленышей, спасти.- Я так разнервничался, что почти кричал на него.
     - Этому вашему спасителю хорошо заплатили,- процедил он сквозь стиснутые зубы. Смугловатое лицо, в котором не было даже намека на румянец, к моему удивлению, лишь еще больше побледнело.
     - Заплатили не больше, чем стоит его мастерство и потраченное время,- огрызнулся я.- Он не давал никакой гарантии. Возможно, ваш отец на самом деле не хотел рисковать, но учтите: многие умоляют доктора дать им шанс. Сэр Фредерик мог ничего не делать, просто бы наблюдать, как его пациент умирает...
     - А вместо моего отца прикончить кого-нибудь из особо желающих,- ввернул Хьюго. В этих словах были вызов и издевка, но тон, которым они были сказаны, заметно потеплел. Хьюго вроде бы даже меня поддразнивал, уже без всякой злобы. А ведь еще миг - и мы бы страшно разругались. Однако его настроение почему-то резко из менялось, да и мой гнев куда-то улетучился. Снова на меня посмотрев, он понял, что я уже остыл, и с улыбкой изрек: - Все понятно, вы тоже член клана, все врачи друг за друга горой, они всегда против нас, бедных несмышленышей.
     Я тут же объяснил, что пока еще не имею чести быть врачом, и, чтобы сразу исключить всякие недоразумения, рассказал, как сэр Фредерик приехал и ждал его, как тут вдруг случайно очутился я, и как он попросил подменить его, поскольку в Лондоне у него срочные дела. О том, что сэр Фредерик попросил меня защитить его от родственничков, я предпочел умолчать, побоявшись ранить его самолюбие. Выложив все это, я бодренько заметил:
     - Думаю, он скоро вернется, и тогда я смогу уехать.
     Хьюго развернулся и стал с отрешенным видом слоняться по комнате, а я стоял как пень и пытался понять, о чем он сейчас думает. Наконец он снова подошел и буквально впился в меня своими черными глазищами. Мне стало немного неуютно. Я почти не сомневался, что он сейчас поймет, какова моя истинная миссия. Помолчав, он спросил:
     - Вы уже видели всех их, ну... мое семейство? Что вы можете о них сказать? Какие они?
     - Какие?- растерянно переспросил я и, стараясь на него не смотреть, пробормотал: - Люди как люди, нормальные.
     - А сколько их? Как они выглядят?- продолжал расспрашивать он.
     - Ну-у,- отведя взгляд, покорно начал я,- во-первых, у вас есть сводная сестра, Урсула.
     - Сестра?- он порывисто подался вперед.- Расскажите мне о ней.- Заметив мое замешательство, он успокоил: - Не бойтесь. Я вас не выдам, не проговорюсь, слово чести.- По его тону я понял, что малейший намек на недоверие будет воспринят как смертельное оскорбление.
     И тогда я решил, ладно, будь что будет, хотя и побаивался выкладывать свои впечатления.
     - Она прелесть, и очень хорошенькая, натуральная блондинка с голубыми глазами...
     - А-а,- он, вздохнув, стал изучать потолок, всем своим видом демонстрируя разочарование.- Да-да, милое дитя.
     Я расхохотался, точнее говоря, загоготал. Столь бурную реакцию у меня вызвала и эта старомодная характеристика, и абсолютная ее несправедливость, а главное, я с облегчением почувствовал, что действительно могу спокойно обсуждать с Хьюго его родню.
     - Да ничего подобного! Она отнюдь не наивный ангел, только не спрашивайте, в чем это выражается. Я сам не знаю в чем, я и видел-то ее всего пару минут, в окружении прочих родственников.
     Он снова наклонился поближе, прямо-таки со змеиной грацией, и почти небрежным тоном спросил:
     - Вы в нее влюблены?
     Я снова чересчур громко расхохотался.
     - Вы шутите! До вчерашнего вечера я вообще не был с ней знаком. Любовь с первого взгляда бывает только в сказках, по крайней мере...
     Я вовремя прикусил язык, едва не сказав "у нас в Англии", вспомнив, что он сам англичанин только наполовину. Возможно, ему будет неприятно, если я об этом напомню, пусть даже без задней мысли.
     Он мрачно пробормотал:
     - Влюбиться можно только с первого взгляда, и никак иначе.
     Совершенно не представляя, что на это можно ответить, я предпочел сменить тему:
     - Ваша сестра, по-моему, главная персона в этом доме, без нее все пойдет кувырком. Брат Джим очень на нее похож, но только внешне, он чересчур ленив и высокомерен, и поэтому его можно вообще не принимать в расчет: ему ни до чего нет дела.
     Мне вдруг стало жаль этого парня. Сам не знаю, как у меня выскочила эта фраза:
     - И на кой черт вы сюда притащились?
     Он сидел на подлокотнике большого кресла, нервно покачивая ногой в роскошном ботинке и слишком уж пристально разглядывая рисунок на ковре.
     - По-вашему, это очень глупо с моей стороны?
     - Просто довольно странно,- не очень уверенно произнес я.
     - Да, конечно,- согласился он.- Это странно, и, наверное, глупо.- Он задумался, видимо, пытаясь получше сформулировать причины своего приезда.- Понимаете, я всю жизнь мечтал побывать в отцовском доме, познакомиться со второй его семьей. А он запретил мне сюда приезжать. В принципе, понятно почему. У него была английская жена, и дети - чистокровные англичане. Зачем ему нужен был такой сын, как я.- Он резко вскинул голову, и на этот раз в его пытливом взгляде была откровенная печаль.- Знали бы вы, дружище, как это непросто...- он с трудом подбирал слова, словно впервые заговорил на эту тему, хотя чувствовалось, что думал он об этом часто,- да, вам всем, точно знающим, кто они такие, не дано понять, каково тем, кто обречен на существование одновременно в двух разных мирах. Вроде бы ты по праву принадлежишь и тому, и другому. Но каким страшным и вместе с тем желанным кажется именно запретный плод, именно тот мир, в который тебя не пускают. Я познакомился с маминой родней. Но теперь мне хочется породниться с семьей отца, хотя бы попытаться.
     Он резко вскочил, и его выразительное лицо исказили боль и ярость.
     - Они обязаны меня признать! У меня есть на это законное право! И я добьюсь своего! Пусть только посмеют указать мне на дверь! Если они хотя бы намекнут, тут же сами отсюда выкатятся! Они, а не я!
     - Ради бога, успокойтесь!- сказал я, испугавшись, что он сейчас или расплачется или швырнет на пол парочку-другую безделушек; однако он ничего не тронул, лишь стиснул кулаки и весь напрягся, словно приготовившись сразиться с неведомым врагом. Но постепенно он успокоился, и его поза стала более естественной. И тут я с ужасом услышал за своей спиной тихий, срывающийся на дискант тенорок:
     - Мне очень неловко вмешиваться в вашу беседу, но хотелось бы знать, что тут такое происходит?
     Обернувшись, я увидел брата Урсулы, Джима. Он был в костюме для верховой езды и стоял, демонстративно засунув руки в карманы, а на губах его застыла надменная усмешка, еще более уничижительная, чем обычно. Хьюго вскинул голову и вопрошающе на меня посмотрел:
     - Кто он такой?
     - Это ваш сводный брат, Джим Алстон,- сказал я и повернулся, собираясь уйти.
     - Пожалуйста, останьтесь!- попросил Хьюго так настойчиво, что я невольно остановился.
     - Понятно,- сказал Джим, осматривая Хьюго со всем доступным его английской эмоциональности презрением,- новый хозяин уже отдает приказы! Думаю, вам стоило бы сначала посвятить в свои планы семью, прежде чем обсуждать их с первым попавшимся субъектом.- Он слегка отступил назад и теперь удостоил меня столь же унизительного осмотра.
     - Кстати, не пора ли вам удалиться? По-моему, самое время. Мы не имеем чести вас знать. Этот дом не гостиница и, увы, не студенческое общежитие.
     Секунду назад я и сам считал, что мне пора отсюда убраться. Но взглянув на самодовольную физиономию этого сопляка, понял, что перестану себя уважать, если не поставлю его на место. К тому же меня подзадоривало присутствие Хьюго. Отчаянно покраснев, я выпалил первое, что пришло в голову:
     - Полагаю, это отнюдь не ваша обязанность - решать, что тут кому нужно делать.
     Мы все больше свирепели, будто два упрямых терьера, готовых сцепиться в драке. Следующим этапом могла быть только потасовка. Ни Джим, ни я не хотели учинять подобное безобразие в нарядной гостиной, но уступить было невозможно. Положение спас Хьюго. Он подошел к нам и сказал:
     - Позвольте мне принять окончательное решение. Этот дом принадлежит мне,- он повернулся в мою сторону,- и я прошу вас остаться. С этой минуты - вы мой гость, и имеете полное право здесь находиться.- Он искоса посмотрел на Джима своими черными глазищами: тот явно немного струсил.- У нас с вами один отец,- произнес Хьюго тихо, но очень твердо.- Не забывайте этого. Пока я прошу только об этом. Нам надо получше друг друга узнать. Надеюсь, мы скоро сумеем это сделать. И тогда сразу станет ясно, стоит ли нам продолжать общение.- Повисла короткая пауза, пока мы проникались смыслом этих странных, полных скрытого драматизма слов. Джим стоял с опущенной головой, крепко закусив губу, а Хьюго внимательно к нему присматривался, словно пытался найти лазейку в его душе и определить наилучший способ общения.
     - Едва ли у нас найдется много общего,- произнес он наконец, будто вслух размышляя.- Но я прошу: пусть все тут остается таким, как всегда. Я не хочу ни во что вмешиваться, я не хочу ничего ломать. Я приехал скорее просто посмотреть, а не...- он, осекшись, отвернулся. Мне показалось, что он тайком вздохнул.
     И снова повисла неловкая пауза. Джим угрюмо пялился в угол, как обиженный школьник, только что получивший нагоняй за неподобающее поведение от молодого и втайне презираемого учителя; Хьюго снова принялся перебирать фигурки из слоновой кости, стоявшие на круглом столике, а я глумливо радовался тому, что Джим получил по заслугам. В этот поистине драматический момент дверь распахнулась, и в гостиную впорхнула Урсула, такая вся сияющая и веселая, такая нарядная в этом светло-зеленом шуршащем платье, идеально облегавшем ее точеную фигурку! И так восхитителен был огромный букет из полевых маков и ромашек, который она прижимала к груди...
     - Так вот вы где прячетесь!- воскликнула она, окидывая нас ласковым взглядом и сверкнув ослепительной улыбкой. Она стремительным шагом подошла к Хьюго и протянула ему руку.
     - Вы ведь Хьюго, да? Я видела у крыльца вашу машину. Мне так неловко, что никто вас не встретил. Понимаете, мы ждали вас вчера вечером.
     Хьюго тут же выпрямился как струна, вытащил из кармана левую руку, а из правой выпустил на стол слоненка из слоновой кости. Каждое его движение было полно врожденного изящества и грации. Разве кому-нибудь пришло бы в голову сравнить рукопожатие с музыкой или чудесным стихотворением? Но перед моими глазами происходило удивительное, поистине завораживающее действо. Урсула ждала с простертой рукой, и он покорно протянул ей свою, но это был жест, демонстрирующий подспудную силу, как будто Хьюго опасался, что эта девичья ручка протянута не для приветствия, а для вероломной атаки. И все же мне показалось, что в этом безмолвном поединке верх одержал он, Хьюго.
     Он осторожно сжал белые пальчики в своей смуглой ладони, не менее породистой, чем ее ладошка, сжал с типично британской сдержанной сердечностью, но все же его пожатие было, по-видимому, слишком крепким, потому что Урсула тайком вздохнула, и в ее улыбке промелькнуло на миг страдание.
     - Урсула,- сосредоточенно произнес он звучным, слегка вибрирующим голосом, будто хотел побыстрее привыкнуть к этому имени.- Я тронут столь сердечным приемом. Насколько я понял, мой приезд доставил вам кучу неудобств. Уверяю вас, я не представлял, что все так обернется. Хотя ваш брат, похоже, считает, что я специально все это устроил. Мне очень жаль. Но я уверен: вы поможете ему хоть немного меня понять, право, я не такое уж чудовище.- Хьюго улыбнулся грустной улыбкой, но по мимо грусти в пей было очаровательное озорство и лукавство, как и в улыбке самой Урсулы.
     - Даю клятву, что все ему объясню!- воскликнула она, пожалуй, даже с чуть ненатуральной готовностью.- Добро пожаловать, мы очень-очень рады вас, то есть тебя видеть... Ты не обижайся, если поначалу мы иногда...- она немного смутилась, но потом снова засияла улыбкой.- Я уверена, что ты все поймешь! Мы привыкли к тому, что это наш дом, и еще не привыкли к тому, что ты не просто гость, а...
     Хьюго остановил ее, выставив перед собой раскрытую ладонь.
     - Милая моя Урсула,- произнес он уже более теплым голосом, хотя в нем еще звучали властные нотки.- Я бесконечно благодарен тебе за эту откровенность. Именно это я надеялся получить от своих английских родственников. Я тоже хочу быть с тобой откровенным.- Он указал ей на кресло.- Может быть, нам лучше сесть?
     Сам он опустился на одну из неудобных кушеток и какое-то время разглядывал цветы на ковре. Джима он будто специально не замечал, хотя тот маячил в углу с пылающими от обиды щеками, и хотя ему дали отставку, явно не собирался уходить. Я тоже продолжал тут маячить, но в качестве стороннего наблюдателя. Я чувствовал, что Урсуле и Хьюго почему-то не хочется, чтобы я ушел. Возможно, им требовалось присутствие посредника. А возможно, они пока стеснялись друг друга, и им неловко было остаться одним. Джим, как я понял, был не в счет.
     - Тебя, наверное, интересует,- начал Хьюго,- чего ради я приехал сюда, зачем мне нужно разрушать счастье живущих под этим кровом людей. Тебе, видимо, кажется, что та жизнь, которую отец предоставил мне, в самом сердце Парижа, должна бы вполне меня устраивать, гораздо больше, чем эта.- И он бросил взгляд на ландшафт за окнами. А там была сущая благодать. Зеленые газоны влажно сверкали после дождя, справа росли кусты рододендронов, усыпанные чудесными розово-лиловыми цветами.- Возможно, вы все и правы. Но, пойми,- при этих словах мышцы лица его напряглись, и я уже знал, что это предвещало бурю,- дело в том, что ваш с Джимом - и мой, разумеется,- отец совершил одну непростительную ошибку: он запретил мне приезжать в Англию. Я мог ездить куда угодно, только не в Англию. Любые страны были мне доступны, только не моя прародина. И, естественно, больше всего на свете я хотел попасть именно сюда. Я должен был сюда приехать, чтобы развеять чары, вкусить запретный плод и успокоиться.
     Урсула улыбнулась ему сочувственной, почти материнской улыбкой, как будто это был наивный малыш. Но в голосе ее все-таки промелькнула предательская тень тайной надежды, когда она спросила:
     - Так значит, ты не собираешься тут жить? Ты только хотел побывать у нас... на экскурсии? Как обычно делают на каникулах?
     - Я еще ничего точно не решил,- холодно отозвал