блема в том, что ей некуда ехать.
     - Она ведь твоя двоюродная сестра?- спросил я.
     Урсула поспешила все расставить по своим местам:
     - Даже не двоюродная. Моя тетя удочерила ее, когда Эвелин было четырнадцать лет. Тетя два года назад умерла, не оставив ей ни гроша, поскольку ее муженек промотал все деньги. Вот так и получилось, что Эвелин осталась без крыши над головой и без средств к существованию. Поэтому когда отец заболел, мы решили пригласить Эвелин к себе, чтобы она за ним присматривала. Сама-то я не очень хорошо с ним ладила, мы с ним вечно ссорились. У него были вполне старомодные представления о дочернем долге, а изображать из себя заботливую сиделку я бы не смогла. Не тот у меня характер. Ну а Эвелин была в этом смысле человеком опытным: ей пришлось ухаживать за теткой - до самого конца.
     - Бедная девочка!- пробормотал я.
     - Мы все были уверены, что тетя обеспечит ей приличное содержание, и сама Эвелин тоже на это рассчитывала. Собственно говоря, тетя оформила все необходимые бумаги, но эти распоряжения оказались бессмысленными. Когда стали разбираться с финансовыми делами, выяснилось, что денег нет даже на уплату долгов. Эвелин устроилась на работу, сейчас уже даже не помню кем. Во всяком случае, там ей было очень плохо. Она была на седьмом небе от счастья, когда мы предложили жить с нами. Дом у нас просторный и уютный, обязанности ее были не так уж обременительны. Поначалу все складывалось просто замечательно, правда, Хилари? Отец мой сразу почувствовал в ней родственную душу, и это избавило меня от множества проблем.
     - Да-да,- задумчиво произнес доктор Пармур.- Думаю, благодаря Эвелин почти весь этот свой последний год твой отец был вполне счастлив. Он всецело ей доверял, как никому другому. Такие девушки всегда располагают к доверию, они настоящее спасение для человека, нуждающегося в понимании и сочувствии.
     - Ох уж эти мужчины!- кокетливо воскликнула Урсула.- Как же вы любите таких клуш, которых обычно называете скромными фиалками. А у меня на них аллергия. Эта тихоня Эвелин, можно сказать, загнала нас в угол.- Она рассмеялась.- Знаю, что рискую показаться вам злобной ведьмой, но все равно скажу: эти ваши фиалки прекрасно знают, что они делают, просто они умеют ловко придуриваться, так что всякие простофили принимают все за чистую монету. Короче, довольно скоро я заметила, что в моем папочке принимают слишком горячее участие, в конце концов он растаял и стал подумывать о женитьбе на своей утешительнице. Можешь себе представить?! Ловко она его приручила. Но потом, слава тебе господи, он опомнился. Сообразил, что жениться в третий раз, да еще на ровеснице собственной дочери, это уж слишком. Мы, разумеется, ничего не знали про его индийскую жену, но он-то знал. И решил, что хватит гоняться за семейным счастьем.- Она снова рассмеялась.- Но на самом деле он просто уступил дорогу Джиму.
     - Ах вот оно что!- вырвалось у меня, и снова я почувствовал укол ревности.- Это что же, вашей маленькой кузине пришлось выбирать между отцом и сыном? Совсем как героине Тургенева? Помните его "Первую любовь"? Только Эвелин отдала предпочтение сыну, а не отцу.
     - Признайся, Урсула, твоя работа?- догадался Пармур.- Впрочем, Эвелин и сама была совсем не против.
     Я с негодованием посмотрел на Урсулу.
     - Неужели ты нарочно надоумила Джима отбить Эвелин у отца? Это было бы слишком жестоко!
     Урсула лишь звонко расхохоталась.
     - Милый мой мальчик! Спустись с небес на землю! Ну зачем мне была нужна мачеха? И уж тем более такая, как Эвелин Росс! И я нисколько не чувствую себя виноватой. Моя мать десять раз перевернулась бы в гробу, если бы отец женился. И любая дочь на моем месте рассуждала бы точно так же, хотя, возможно, постеснялась бы признаться. Я хотела, чтобы все было хорошо и чтобы всем было хорошо. Я думала не только о сегодняшнем дне, но и о будущем...
     Я нетерпеливо ее перебил:
     - Ну и что в результате получилось? Я уже понял, что Эвелин влюбилась в твоего брата. А он? Как на это отреагировал он?
     - Как отреагировал?- неуверенно переспросила Урсула.- Джима иногда невозможно понять. Он уверял меня, что это для него просто забавное приключение, но иногда мне кажется, что он нарочно так говорит, что он действительно ею увлекся. Тебе ведь тоже так кажется, Хилари, правда?
     - Правда,- отозвался Хилари.
     - Но мы упустили самое главное,- Урсула тяжко вздохнула,- не подумали, как отреагирует на это отец. Понимаешь, он стал к тому времени очень ранимым и раздражительным, из-за болезни, но мы же не знали, что он так серьезно болен... Он вообще всегда был очень эмоциональным человеком, и вспыльчивым. А теперь вообще началось что-то невообразимое. Каким-то образом он узнал про наш с Джимом заговор. И так нам этого и не простил. В общем, когда Джим начал водить дружбу с Эвелин, отец сильно сдал. Ему становилось все хуже и хуже. Да, Хилари?
     Хилари кивнул.
     - Тогда-то и начались эти резкие смены настроения: то рыдания, то внезапная ярость на всех и вся,- продолжала откровенничать Урсула.- А нас с Джимом он теперь просто на дух не переносил. Только с Эвелин он вел себя по-прежнему деликатно, хотя и затаил на нее обиду. Было ясно, что он оставил все помыслы о женитьбе. Но нам с Джимом от этого было не легче. Он устраивал дикие сцены, особенно мне. Правда, Хилари? Обзывал меня самыми чудовищными словами. Твердил, что когда-то совершенно напрасно вернулся в Англию. Я понятия не имела, что в эти моменты он обдумывает, как получше нам отомстить. И что у меня есть, оказывается, старший брат, Хьюго. Иначе я действовала бы совершенно по-другому, гораздо осторожнее.
     - Дорогая, твоя осторожность все равно ничего бы не изменила,- вмешался в этот монолог Хилари.- Если бы ты не натравила на Эвелин Джима, отец женился бы на ней, и, возможно, у тебя появился бы еще один сводный братик.
     - О боже!- Урсула с улыбкой вздохнула.- Жизнь иногда подкидывает нам такие задачки... совершенно неразрешимые. Правда?- Она обернулась к Хилари: - Знаешь, милый, Джейк теперь столько про нас знает, что можно сказать и про это.- Она по-хозяйски обхватила своими изящными ладошками жирноватое плечо доктора.- Мы с Хилари решили пожениться, как только он получит развод.
     Я посмотрел на Пармура: его явно покоробило признание этой болтушки, но он заставил себя держаться в рамках светских приличий.
     - Дорогая моя,- ласково произнес он,- тебе не кажется, что иногда ты слегка злоупотребляешь искренностью? Тебе не приходит в голову, что Джейку не так уж интересны подробности нашей жизни?
     - Ну что вы, ничего подобного!- воскликнул я с фальшивым негодованием.
     В ответ Урсула охотно продолжила свою исповедь:
     - Наши отношения тоже жутко бесили папу. Он стал невыносимо обидчивым. Он догадался, что у нас с Хилари роман, и не мог этого ему простить, ревновал. Ведь Хилари был его личным врачом, то есть обязан был заниматься только им и его болячками. Он не находил себе места, если Хилари вдруг не приходил, раз в день он обязательно должен был являться, а то и два раза. Стоило нам с Хилари поговорить больше двух минут, он тут же делал ему выговор. Вероятно, он считал,- задумчиво добавила Урсула,- что все мы должны с большим почтением относиться к его недугу, как к некоему языческому божку, которого полагается задабривать ритуальными танцами и жертвоприношением. К тому же ему претило, что Хилари собрался уходить от жены. Для него брак был чем-то священным, сам понимаешь. Короче говоря, меня окончательно разжаловали из любимиц. А Джима... бедный Джим вообще никогда не ходил в любимцах. Они с отцом всегда не очень-то ладили. Наши друзья тоже действовали ему на нервы. Ну все было ему не так. А каков итог? Между нами говоря, мы с Джимом сами спровоцировали этот внезапный приступ любви к Хьюго, о существовании которого даже не подозревали. Что делать, нам не повезло. Или ты так не считаешь?
     Она говорила полушутливым тоном, и я понимал, что рискую показаться ханжой и педантом, если обвиню ее в цинизме. Поэтому я, издав неопределенное "гм", поспешил сам задать вопрос:
     - Насколько я понял, тебя не совсем устраивает нынешняя ситуация?
     - Даже не знаю, что сказать,- она наморщила гладкий белый лобик.- У меня такое ощущение, что Хьюго вообще никогда не женится.
     - Он и сам так думает,- заметил я,- по крайней мере, он так говорит.
     - В самом деле?- всполошилась она.- А ты бы не мог как-нибудь на него полей...
     - Нет!- грубо оборвал ее я.- По-моему, это исключительно его личное дело... и его будущей избранницы. Как можно вмешиваться в такие деликатные проблемы.
     Однако Урсула была девицей настойчивой:
     - Но хотя бы ради Эвелин, достаточно только рассказать ему о ее бедственном положении...
     Все это уже начинало мне надоедать.
     - Никаких "но"!- рявкнул я, почти сорвавшись на крик.- До сегодняшнего дня я вообще не был с ним знаком. А с тобой и с твоими родственниками познакомился только вчера. Так какого черта я должен лезть на рожон? Он вмажет мне по физиономии, и будет совершенно прав! Хочешь что-то ему внушить, да? Тогда почему бы тебе самой с ним не поговорить?
     Урсула бесстрашно улыбнулась.
     - И поговорю. Благодарю за гениальный совет,- и прежде чем я успел что-то возразить, она выпорхнула из комнаты. Мы с Пармуром беспомощно переглянулись.
     - Она ведь...- растерянно пробормотал я,- она ведь не станет этого делать, как вы считаете? Хьюго едва ли понравится, если она начнет его поучать, рассказывать о любви к ближнему и прочих прописных истинах... Вы знаете, чего она добивается?.
     Пармур озадаченно похлопал темными с желтоватыми белками глазами и потер мощный подбородок. Вид у него был расстроенный.
     - Урсула обожает плести всякие интриги, это у нее такое хобби. Искать в ее действиях какую-либо конкретную цель бесполезно. Полагаю, она и сама иногда не в состоянии объяснить, зачем опять что-то затеяла. Ей бы стать главой какого-нибудь балканского государства, вот где бы она могла всласть наиграться. Ну а если говорить объективно... Тут все ясно. В принципе она хочет того же, чего хотим мы все. Сохранить свою независимость и благополучие и попытаться отхватить кусок побольше.
     - Ее отец действительно собирался жениться на Эвелин?- спросил я.
     Он вздохнул.
     - Не знаю. Наверное.
     - А Эвелин помолвлена с Джимом?
     Тут вдруг он пристально на меня посмотрел, в его глазах мелькнула хитроватая улыбка, но и на этот раз ответил уклончиво:
     - Не знаю. Скорее всего, нет. Джим парень своеобразный. Он по натуре завоеватель. Ему нравятся только те, кого нужно отвоевывать у соперника, а добившись расположения, он сразу остывает. Но, может быть, нерешительность с его стороны - только кажущаяся? Может быть, дело не только в нем? А теперь... Боюсь, теперь начнутся всякие стычки. Между Джимом и этим Хьюго. Джим не выносит, когда кто-то встает ему поперек дороги, в этом он похож на отца.- Доктор удрученно покачал головой, потом снова окинул меня цепким взглядом: - Напрасно Урсула рассказала вам... про наши с ней планы,- он умолк, а потом почти шепотом добавил: - Тем более что рассказала она далеко не все.- Он испытующе на меня посмотрел.- Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу деликатность. Вы ведь никому не расскажете?
     Я кивнул, почувствовав себя крайне неловко.
     - У вас тут врачебная практика?- спросил я, чтобы уйти от этой щекотливой темы.
     - Как вам сказать...- он отвел глаза.- Вообще-то да, я вел прием и ходил по вызовам. В Чоде. Но в последнее время я совсем отошел от дел. Видите ли, пока был жив отец Урсулы, я постоянно болтался тут, при нем. Ну а когда его не стало,- он виновато усмехнулся,- я практически здесь поселился.
     Нет-нет да и проскальзывали в его откровениях циничные подробности. Но потом он себя приструнил и, слегка стиснув крупной крепкой ладонью мое плечо, уже более сдержанным топом произнес:
     - Я совершил ошибку, мой мальчик. И очень об этом жалею. Но прошлого не вернешь. В сущности, вся моя жизнь - одна сплошная ошибка, и, думаю, я успею натворить еще много разных глупостей.
     Он снова тяжко вздохнул, обдав меня крепким табачным духом и перегаром от виски. Я инстинктивно слегка попятился.
     - Почему вы не возвращаетесь в клинику?- спросил я довольно жестко.- Это же собачья жизнь - болтаться без работы.
     - Это верно, что да - то да,- согласился он.- Эх... Вам легко говорить, вы еще так молоды. Я тоже, конечно, не шибко стар, но успел шибко разлениться. А ведь был когда-то приличным человеком и неплохим специалистом, но постепенно все разбазарил: и знания, и опыт, и энергию. Вот здоровье еще осталось, но надолго ли?- Он обхватил голову руками.- Мне лень даже лишний раз померить давление. Хотя меня постоянно донимает шум в ушах. Иногда мне кажется, что моя бедная голова сейчас разорвется на части. Но я не делаю ничего, что сам когда-то велел делать гипертоникам. Не соблюдаю диету, не занимаюсь спортом, продолжаю курить и прикладываться к спиртному. Торчу в этом доме, играю в картишки, в общем, методически разрушаю свой организм, изо дня в день. А ведь я действительно был когда-то хорошим врачом. Боже мой! Как же я вам завидую!
     Я не представлял, что на это можно ответить. Да и чем я мог его утешить? Ничем. Я и сам видел, что это случай безнадежный. Больше всего меня в этом убеждало философское спокойствие, с которым он себя критиковал. В его признаниях не было ни похвальбы, ни особого раскаяния. Я тогда уже был знаком с людьми из этой породы, я и потом встречал их довольно часто. Почти всех их уже нельзя было исцелить, так как они сами этого не хотели. Диагноз - полная апатия и безволие. Эта болезнь чем-то схожа с запущенной раковой опухолью, так глубоко проникшей внутрь, что делать операцию уже поздно. Кто-то считает нужным им посочувствовать, кто-то подбодрить, кто-то - утешить или, наоборот, сурово отчитать. Бесполезно. Эти люди сами могут и пожалеть себя, и отругать, они же прекрасно все понимают, но толку от их понимания - никакого. Они уже не в состоянии измениться. И если даже кто-то вручил бы им волшебное снадобье, гарантирующее исцеление, эти бесхребетные создания откажутся его принимать. В этом-то вся трагедия.
     - Кстати,- он улыбнулся,- я как раз собираюсь выпить стаканчик виски. Не составите компанию? Полагаю, что нет. Не смею настаивать.- Он подошел поближе.- Знаете, что больше всего меня гложет? Опухоль Алстона, то, что я не сумел ее распознать. А ведь все симптомы были налицо, четкая клиническая картина. И хочу сказать вам кое-что еще. Я никогда не женюсь на Урсуле. Бедная девочка, знала бы она, от какой обузы я хочу ее избавить. Думаю, она действительно меня любит, не пойму почему, тайна сия известна лишь одному Всевышнему. Вся штука в том, что ей тут просто больше не в кого было влюбиться. Благоверная моя никогда не согласится на развод и, скорее всего, меня переживет.- Он снова обхватил голову своими длинными сильными пальцами.- Мне бы хоть заставить себя померить давление.
     - А хотите я вам померю?- тут же предложил я, ибо в то время отличался замечательной назойливостью.
     - Нет-нет, мой мальчик,- поспешно сказал он.- А вдруг оно такое, что лучше уж сразу покончить с собой? Знай мы, какие сюрпризы приготовил нам наш организм, количество самоубийств тотчас резко бы возросло.- Он потрепал меня по плечу.- Удачи вам, коллега. Живите долго и не стесняйтесь приводить меня в пример, в качестве предостережения. Хоть этим принесу пользу науке, как те ребята, которые завещают свой труп медицинским институтам.
     Он ушел, а я все никак не мог поверить, что, оказывается, даже если человек сам все понимает, этого мало. Обиднее всего было то, что я ничем не мог ему помочь. Подойдя к окну, я взглянул на темневшие в отдалении рододендроны, расцвеченные жемчужными, аметистовыми и рубиновыми соцветьями. На тропинке никого не было.

Глава 9

     До обеда я забавлялся тем, что гонял в бильярдной шары. Где-то я вычитал, что так любил развлекаться Моцарт, когда сочинял очередной свой шедевр. Моцарт, безусловно, знал, что делал. Давно замечено, что, если хочешь решить какую-то важную проблему, нужно заняться какой-нибудь ерундой, которая не будет особо тебя напрягать и одновременно поможет сосредоточиться на главном. Наблюдая за тем, как красные и белые шары медленно катятся по зеленому сукну, я вслушивался в свои тайные помыслы.
     Внутренний голос, поначалу настойчиво твердивший: "Тебе-то что за дело до всех этих мелодраматических страстей?", звучал все тише и неуверенней. В конечном счете, я напомнил себе, что не могу покинуть этот дом до возвращения сэра Фредерика Лотона. Но в глубине души я знал, что мой достаточно вялый порыв уехать на самом деле окончательно заглох по иной причине. И произошло это в тот момент, когда я увидел, как Хьюго и Эвелин бредут по тропинке к кустам рододендронов. Вроде бы все было ясно и понятно, однако это трогательное зрелище почему-то меня раздражало. Я начал искать причину своего недовольства - и нашел, даже не одну. Причина первая. Хьюго не стоило вот так сразу демонстрировать свою симпатию к Эвелин, словно бы назло всем остальным. Это даже не совсем порядочно, ведь он уверял, что никогда не женится. И отбивать ее у Джима тоже нечестно, рассудил я, который, возможно, собирался на ней жениться; и, наконец, глупо дразнить Джима, у которого и так достаточно причин его ненавидеть. Причина вторая. Мог бы оказать больше внимания Урсуле, она все-таки ему сестра, хоть и сводная; вероятно, ей было обидно, что он всеми пренебрег и начал ухаживать за этой бедной родственницей, как выяснилось, весьма коварной. Обвиняя Эвелин в коварстве, Урсула, конечно, несколько погорячилась, но женщины всегда склонны к преувеличениям, когда дело касается их интересов и престижа. Но, может, она в какой-то степени права? Может, Эвелин действительно имела виды на Алстона-старшего? Урсула прямо об этом никогда не говорила, но наверняка так думала.
     Что ж, досаду и неприязнь Урсулы можно понять, заключил я. Шары, глухо ударяясь один о другой, меняли траекторию и катились дальше, будто у них была какая-то своя цель, для меня непостижимая. Урсула считала себя гораздо красивее и умнее Эвелин, и, однако же, "эта тихоня" умела подобрать ключик к сердцу всех мужчин, от которых зависела судьба самой Урсулы. Сначала Эвелин очаровала отца, потом брата, а теперь вот и будущего хозяина ее родного дома. Правда, у самой Урсулы был (по крайней мере, она так думала) еще и тот мужчина, кого она любила (или думала, что любит). Но, может, именно из-за неопределенности положения своего возлюбленного Урсула так отчаянно интриговала? Она понимала, что пока Пармур в корне не изменит свою жизнь, рассчитывать на его поддержку нельзя, как, впрочем, и на то, что он переменится. Самой прожить на те триста фунтов в год, которые завещал ей отец, еще можно, но содержать мужа - это уже непозволительная роскошь.
     О да, теперь я хорошо понимал, почему Урсула так боялась Эвелин! Эта девушка каким-то образом неизменно оказывалась в роли потенциальной хозяйки дома. Саму Эвелин я ни в чем не винил, полагая, что она всякий раз, сама того не желая, становилась жертвой чьих-то прихотей и амбиций. Но мне нужно было найти хоть кого-то, кто был в ответе за все, что меня категорически не устраивало и коробило. И поэтому я решил, что во всем виноват Хьюго. Мог бы вести себя потактичнее. И раз уж мне поручили за ним присматривать, я просто обязан так ему и сказать, конечно, в вежливой форме, но вполне определенно. Для его же собственного блага, между прочим.
     К ужину я спустился в отличном и, так сказать, боевом настроении, но, войдя в столовую, не увидел там ни Хьюго, ни Эвелин. Все были довольно угрюмы и молчаливы, одна Урсула по своему обыкновению весело щебетала, но ее голос показался мне неестественно громким. Остальные даже не пытались ей подыграть, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу. Джим молча расправлялся с едой, а на все вопросы Урсулы отвечал лишь "да" или "нет". Пармур, видимо каждые полчаса пропускавший п