делял традиционные идеи о том, что муж должен поселить новобрачную на новом месте. Ева не казалась ему женщиной, способной жить даже в самом огромном доме, где хозяйничает кто-то другой.
     - Мой отец из тех, кто не отпускает своих детей,- пояснил Джон.- Дети должны приводить жен и мужей сюда. К счастью, у него их только двое - я и моя сестра Эммелайн. Думаю, вы с ней знакомы. Она живет здесь с мужем и парой кошмарных близнецов. Конечно, места тут хватит всем.- Он зевнул и потянулся, выгибая спину.- И нашим детям.
     - Ева упоминала, что у вас есть дочь,- сказал Валентин, не зная, о чем говорить еще.
     - Да, Джози. Странная девчушка. В некоторых отношениях моложе своих лет, а в некоторых - старше. Не могу толком в ней разобраться. Она отдалилась от меня - я это понял, когда вернулся домой. Конечно, ей не хватает матери. Семнадцать лет - трудный возраст для девочки. Ей нужна женщина, которой можно довериться.
     Тусклые глаза устремились на каминную полку - как вскоре выяснилось, в поисках трубки и кисета. Поднявшись, Джон снял их с полки, после чего начал набивать и зажигать трубку с куда большей сосредоточенностью, нежели проявлял до сих пор. Добившись успеха, он бросил спичку в камин и посмотрел на Валентина сквозь пелену голубоватого дыма.
     - У Евы есть сын - ваш племянник. Хотя вряд ли вы его видели. Смышленый парень. Правда, говорят, любит приврать, но с возрастом это пройдет. К матери он очень привязан.
     - Думаю, я видел его в церкви,- сказал Валентин.- Хотелось бы поболтать с ним перед уходом.
     - Еще успеете. Вы все равно не сможете сдвинуться с места, пока не кончится метель. Прогноз погоды обещает снегопад по всему югу Англии. Похоже, мы застрянем здесь до Рождества.
     - Мне надо ехать,- забеспокоился Валентин.- Я должен был уйти раньше.- Он прижал руки к подлокотникам кресла, словно собираясь встать.
     - Бесполезно,- отозвался Джон, и Валентину почудилась в его голосе слабая усмешка, хотя ее нельзя было увидеть из-за усов.- Куда спешить? Здесь полно места. Старик будет только рад. Он очень любил вашего брата и часто виделся с ним во время войны, когда меня и моего брата не было.
     - А где вы были?- с удивлением спросил Валентин. Ему не приходило в голову, что это воплощение летаргии могло принимать участие в такой активной деятельности, как война.
     - В Греции и на Крите,- ответил Джон.- А вы?
     - В Австралии и Малайе.
     - Вы тоже инженер?
     - Горный,- ответил Валентин, не уступая собеседнику в лаконизме. Казалось, эго произвело обратный эффект на Джона. Он стал почти разговорчивым.
     - Знатная была заварушка, верно? Жаль, что мне пришлось вернуться. Но у меня не оставалось выбора. Мой старший брат погиб во Франции, я стал наследником и должен был возвратиться домой из-за старика. В противном случае я, возможно, эмигрировал бы в Кению или еще куда-нибудь. Беда в том, что мой старший брат не был женат. Странно...- Не объясняя, что именно ему кажется странным, Джон продолжал: - Моя жена жила здесь с девочкой. Если бы я обосновался за границей, старик держал бы их в качестве выкупа.- Он коротко усмехнулся.- Не то чтобы в его глазах я был адекватной заменой моему брату. В действительности старик предпочитал вашего брата Чарли. Если бы он мог сделать Чарли и его мальчугана своими наследниками... Но в них не было королевской крови.- Снова та же короткая усмешка без малейшей перемены в лице.- Если мы с Евой не произведем сына в течение пары лет, старик оставит все детям Эммелайн или Джози - с условием, что они при любых обстоятельствах сохранят священное имя. Дикость, не так ли?
     Валентин с этим согласился, но предпочел промолчать. Он так долго прожил вдали от страны, где происхождение ценилось выше личных достоинств и почти так же, как состояние, что с трудом мог представить себе такой образ мыслей у человека, который в иных областях не проявлял никаких признаков безумия.
     - Тем не менее это не настоящее сумасшествие,- сказал Джон, словно отвечая на его мысли.- Всего лишь распространенная форма самообожания, которому мы все должны приноситься в жертву. Старик практически свел мою покойную жену в могилу из-за того, что она не снабдила его вожделенным сыном и наследником. А сейчас Ева кажется ему воплощением жизненных сил. Вам известно, что она одно время была помолвлена с моим братом?
     - Кажется, я слышал что-то в этом роде,- не без смущения отозвался Валентин.
     - Ха!- Это был не смех, а возглас.- Еще бы, приятель! Разве вы не знаете, что ваш брат Чарли умыкнул ее у моего брата Харолда? Так что теперь моя очередь.
     Валентин с сомнением посмотрел на него. Десять лет назад, когда Ева вышла замуж за Чарли, он был слишком молод, чтобы беспокоиться из-за событий, не касающихся непосредственно его самого. Но теперь у него в голове начали шевелиться воспоминания о некоем подобии скандала.
     - Тогда я был женатым человеком и отцом семилетней дочери,- продолжал Джон.- Но для моего отца дочери не имеют значения - они ведь не могут унаследовать титул, Ха!- Он отошел от камина и ткнул изогнутым черенком трубки в сторону Валентина.- На сей раз, если ничего не случится, я окажусь виноватым. И знаете, дружище, старик, возможно, будет прав.- Впервые издав звук, похожий на смех, Джон подошел сзади к креслу Валентина и похлопал его по плечу.- Погостите здесь подольше.
     Прежде чем Валентин успел задать себе вопрос, что это может значить, Джон Скун пересек комнату с удивительной быстротой, учитывая, что он вроде бы никуда не спешил, и вышел.

Глава 5

     Эммелайн, сестра Джорджа, и ее муж Люциус Ревир вернулись в свои апартаменты, расположенные в западном крыле дома. Эммелайн была такой же высокой, как брат, но, в отличие от него, очень светлой блондинкой, с белорозовой кожей и голубыми глазами, обычно широко открытыми, словно у большой куклы. Голос у нее был таким же невыразительным, как у Джона, но высоким и напевным, а в минуты волнения переходившим почти в завывание.
     - Папа просто осрамился!- заявила она.- Устроить такое при гостях - особенно при этом миловидном молодом человеке, Валентине Полле. Странно, что он появился именно сегодня после стольких лет! Конечно, выглядит он куда лучше, чем прежде, но с его стороны было довольно бестактно прийти сюда - тебе не кажется?
     Люциус уже погрузился в книги и бумаги, лежащие на столе.
     - Что-что? Ах да, Валентин, брат Чарли. Отличный экземпляр - по крайней мере, физически. Вопрос в том, есть ли у него мозги.
     - Мозги!- фыркнула Эммелайн.- С такой внешностью в мозгах не нуждаются. Все же я думаю, что он поступил бестактно, явившись сюда сегодня.
     - Почему?- осведомился Люциус.- Мы все знаем, что Чарли должен был умереть, прежде чем состоится эта свадьба. Ну, Чарли умер, так что все в порядке. Очевидно, Валентин прибыл дать свое благословение.
     Эммелайн покосилась на мужа. Почти все, что он говорил в эти дни, было окрашено горечью. Впрочем, для этого у него имелись веские основания. Раньше Люциус был таким же высоким и красивым, как Валентин, с львиной головой и властными манерами, которые обеспечили ему успех на прокурорском поприще. Но теперь... Эммелайн отвела взгляд. Она все еще была молода, и фонтан жалости, ранее бивший из нее ключом, иногда иссякал. Сейчас ей приходилось ждать, пока резервуар наполнится вновь. Болезнь, наложившая тяжкую десницу на ее супруга вскоре после рождения близнецов, превратила его в старчески согбенный каркас, внутри которого кипело по-прежнему молодое негодование.
     Нет, сегодня Эммелайн не могла прислушиваться к назойливому голосу жалости. Свадебная церемония вконец расстроила ее. Она завидовала всем, кто еще мог быть счастлив - особенно своей новой невестке, всепобеждающей Еве, на которой горе и смерть, казалось, не оставляли никаких следов.
     - Все кончилось наилучшим образом,- продолжал Люциус, отодвигая книги.- Твой отец может успокоиться. Он ждал этого брака со дня смерти Джейн - возможно, даже с тех пор, как умер Харолд. Фактически, наблюдая за Джоном последнюю пару месяцев, я иногда интересовался, не собирается ли он дать задний ход.
     - О, Джон попал под чары Евы,- промолвила Эммелайн.- Как и все, кого она выбирает. Но Джон - темная лошадка. В один прекрасный день Ева может это понять. Он вроде меня - не такой добродушный и легковерный, как она думает.- В ее голосе звучало скрытое торжество, заставившее Люциуса резко спросить:
     - Ты так хорошо понимаешь своего брата?
     - Нет,- быстро ответила Эммелайн.- Я вовсе его не понимаю. И не понимала никогда. А более всего мне непонятно, как мог он вести себя таким образом с Евой.- Жалобные нотки в ее голосе стали более явными.- Как он мог привести ее сюда - после всего, что произошло? Ведь Ева любит его не больше, чем любила Харолда или Чарли. Она не любит никого, кроме себя.
     - Согласен,- спокойно отозвался Люциус.- Но Джон, должно быть, знал, что делает. Он позволил Еве увести себя от своей жены - как сам увел ее от Чарли Полла.
     - О да, он знал, что делает!- воскликнула Эммелайн.- Хотя притворялся, будто это не так. Но во всем виноват папа. Он буквально сводил их вместе под предлогом того, что является другом и покровителем Чарли. у папы нет сердца. Он выглядит добрячком, но смотрит на нас только как на средства достижения своих целей.
     - Ты, Эмми, прямо образец преданности Чарли,- криво усмехнулся Люциус.- Интересно, что бы он сказал, если бы слышал нас сейчас. А еще интереснее то, что думает брат Чарли. Не прибыл ли он сюда, чтобы узнать правду?
     - Правду?- Эммелайн широко открыла глаза.- Какую правду? Тут больше нечего узнавать.
     - Есть,- возразил Люциус.- Для начала, он мог заинтересоваться тем, что заставило Чарли, привыкшего к высоте, внезапно оступиться и упасть с моста.
     - Такое может случиться с каждым,- сказала Эммелайн.
     - Может - но с Чарли это не случилось. Я там был и видел, что произошло на самом деле.
     - Мы все там были,- запротестовала Эммелайн.- И все это видели. Я не верю тебе, Люциус. Ты все выдумываешь. Никто не мог объяснить, как это случилось. Но ты всегда склонен верить в худшее.
     - Вовсе нет,- спокойно сказал Люциус.- Я не виню Чарли за то, что он сделал. Мы все знаем, что у него была веская причина. Это ты винишь его, а не я. Но я знаю правду, а ты нет. Ты не видела того, что я видел. Ты была с остальными на мосту. Я не мог находиться там с вами, так как лежал внизу на спине в инвалидной коляске. Зато я четко видел силуэт Чарли на фоне неба и могу тебя заверить, что он намеренно шагнул с моста в вечность.
     - Не говори так, Люциус!- Эммелайн закрыла лицо руками.- Тебе показалось! Тогда ты был сам не свой!
     - Я был настолько "свой", что нашел время увидеть, что произошло в действительности,- ответил Люциус,- в отличие от остальных, которые думали не о Чарли, а только о мосте и церемонии перерезания ленточки. Весь день в центре внимания был твой отец - тот, кто открывал мост, а не тот, кто его построил.- Он снова придвинул к себе книгу.
     - У тебя навязчивая идея по поводу этой истории,- заявила Эммелайн.- Если бы я тебе поверила...
     - Должна поверить,- прервал Люциус.- Сегодня ты видела последствия. И это еще не конец, а только начало.
     Издали донеслись звуки, похожие на взрывы. Эммелайн вздрогнула.
     - Ничего страшного,- успокоил ее Люциус. Когда он сидел, его подбородок почти касался стола. Горб на спине придавал ему сходство с грифом, но серые глаза были смышлеными и проницательными.- Дети добрались до коробки с фейерверками. Его принес этот забавный маленький пиротехник, которого привел твой отец.
     - Ах да, мистер Мейдженди!- Лицо Эммелайн прояснилось.- Действительно, забавный человечек. Кажется, он из Бирмингема - приехал повидать папу по делу, а папа пригласил его на свадьбу. Интересно, куда он делся потом? Должно быть, он где-то в доме, так как не мог выбраться отсюда из-за снегопада.
     - Хорошо бы он последил за своим подарком,- заметил Люциус.- Иначе мы рискуем обнаружить фрагменты тел наших детей, разбросанные по полу.
     - Им следовало бы уже быть в постели,- сказала Эммелайн.- Сегодня все идет кувырком. И чем только занимается няня? Пожалуй, нужно пойти посмотреть.

Глава 6

     Сэр Джордж Скун сидел в кровати. Понимая, что свалял дурака, он пребывал в агрессивном настроении. Без верхней одежды сэр Джордж выглядел тем, кем был в действительности - сердитым стариком с двойным подбородком и взъерошенными седыми волосами, решившим выместить свое раздражение на каждом, кто попадет под руку. Но к нему никто не приближался, за исключением жены, на которую его выходки не производили никакого впечатления, и секретарши, Аверил Рейн. Сэр Джордж боялся жены, зная, что она никогда не выскажет вслух то, что о нем думает, и не даст ему шанс обрушить на нее свой гнев. Аверил его раздражала, так как никогда не забывала о том, что он ее босс и к нему нужно относиться с уважением - отнюдь им не заслуженным. Сэр Джордж предпочел бы секретаршу, которая иногда бы расслаблялась и помогала ему шутками и усмешками забыть о недавней оплошности. От почтительных манер Аверил ему становилось только хуже.
     Леди Скун - Элайза - только что вышла, предварительно взбив подушки, разгладив простыни и дав мужу обычную дозу лекарства. Доктор не смог прийти из-за снегопада, но посоветовал несколько дней постельного режима и микстуру. Сэр Джордж сожалел, что Фицбраун не явился в качестве гостя. Ему нравился доктор, и он испытывал поистине детскую веру в него, что, однако, не мешало пренебрегать его советами. Сэр Джордж охотно облегчил бы душу получасовой беседой с настоящим мужчиной, который его понимает, вместо этих утомительных женщин, которые всегда должны осудить, прежде чем простить.
     Он думал об обитателях своего огромного дома, сооруженного в тридцатых годах, когда стоимость строительства была самой низкой, на основе весьма путаных воспоминаний о старинных особняках. Здание было невысоким и длинным, но украшенным башенками, назначение которых оставалось непонятным и поныне. В доме имелось достаточно места для детей, внуков и даже гипотетических правнуков сэра Джорджа. Но был ли здесь хоть кто-нибудь, способный помочь ему пережить теперешний трудный период, пока он не убедит своего внутреннего цензора в том, что ничего страшного не произошло?
     Этим вечером сэру Джорджу не хотелось иметь дело с женщинами. Его дочь Эммелайн теряла терпение, когда он строил из себя дурака. Ева все еще здесь, благодаря метели, но сейчас ее лучше оставить в покое. Теперь она принадлежит его сыну, а медовый месяц все еще считается священным, даже когда он происходит дома. Кроме того, сэру Джорджу нравилось представать перед Евой в наилучшей форме - этого требовало его тщеславие. Слава богу, ему удалось сделать эту очаровательную и соблазнительную женщину членом семьи, вместо вялой и апатичной Джейн. Ладно, ее обществом можно будет насладиться позже.
     Что касается мужчин, то его единственный оставшийся в живых сын Джон - загадочный незнакомец, чье присутствие необходимо для наследования, а зять Люциус - умный, некогда честолюбивый, всегда критически настроенный, а ныне озлобленный собственными несчастьями, поэтому от них толку не будет. Харолд, его первенец, и Чарли Полл, его любимец и почти приемный сын, увы, мертвы. "Ах!- сентиментально вздохнул сэр Джордж.- Если бы здесь был Чарли - молодой и бодрый, как весеннее утро!" Он так тосковал по бескорыстной привязанности Чарли, по его искренней благодарности, но, с другой стороны, если бы Чарли не умер, этот счастливый день никогда бы не настал.
     Мысль о Чарли напомнила ему о Валентине.
     - Мисс Рейн!- крикнул он.
     Вошла Аверил с записной книжкой в руке, готовая записывать следующую главу мемуаров сэра Джорджа, для чего ее и наняли. Девушка не отличалась привлекательностью и была выбрана леди Скун именно по этой причине или, как говорила себе сама леди, "потому что она не будет отвлекать мужа от работы".
     - Да, сэр Джордж?- спросила Аверил, подняв карандаш.
     - Отложите эту чертову штуковину! Вы хотите меня убить?- Он подпрыгнул на кровати так сильно, что пружины заскрипели.- Разве вы не знаете, что доктор прописал мне полный покой?
     - Нет... то есть да, сэр Джордж,- отозвалась Аверил тем же тихим голосом.
     - По-вашему, я существую лишь для того, чтобы вы могли практиковаться в стенографии? Тогда мне придется дожить до возраста Мафусаила {Мафусаил - библейский патриарх, проживший 969 лет. (Бытие, 5,27)}, чтобы вы приобрели необходимый опыт!- Заметив ее удрученный взгляд, он добавил: - Ради бога, девушка, неужели вы не понимаете шуток?
     - Да, сэр Джордж.
     - Рейн по фамилии и по натуре!- Ему почудились слезы в ее глазах. Он нередко заставлял своих секретарш плакать.- Апрельский дождик {Имя Averil Rayne созвучно "april rain" - апрельский дождь (англ.)}, ха-ха-ха!
     Аверил криво улыбнулась. Сэр Джордж пошутил так, когда она впервые предстала перед ним, и это произвело на нее такое же впечатление.
     - А теперь бегите,- распорядился он,- и постарайтесь найти того высокого молодого человека, который приехал на свадьбу. Его зовут Полл - он брат Чарли Полла.
     - Хорошо, сэр Джордж.
     - Он все еще здесь или смог отсюда выбраться?
     - Думаю, что здесь. Миссис Полл... я имею в виду миссис Скун... велела приготовить ему комнату.
     - Вот как?- В голосе сэра Джорджа слышались досада и восхищение.- А леди Скун об этом знает?- Будут неприятности, подумал он, если Ева уже начала отдавать приказания. Элайза пока что не овдовела.
     - Леди Скун была с вами, сэр Джордж,- сказала Аверил.- По-моему, миссис Скун сейчас обсуждает с ней, как устроить гостей.
     - Все будет в порядке,- проворчал сэр Джордж.- В доме хватит места на всех. Постарайтесь найти мистера Полла и спросите, не мог бы он на полчаса составить мне компанию.
     Аверил быстро вышла. В ее глазах под толстыми стеклами очков светилось неодобрение, которое она надеялась вскоре выразить в пространном письме к матери.

Глава 7

     Валентин все еще сидел у камина в маленькой гостиной, когда Ева вернулась.
     - Ну?- спросила она.- Как ты поладил с моим Джоном?
     - Превосходно,- сдержанно отозвался Валентин.
     - О чем вы говорили?- Судя по ее любопытству, она не сомневалась, что они говорили о ней.
     - О войне,- ответил Валентин.- И о снеге. Он... э-э... пригласил меня остаться.
     - Отлично!- просияла Ева.- Я уже позаботилась о комнате для тебя. Боюсь, моя свекровь поглощена заботой о своих гостях. Так что можешь считать себя моим гостем.
     По пути к двери, она, как ранее Джон, положила ему руку на плечо. Но ее рука задержалась.
     В дверном проеме появилось очкастое лицо Аверил Рейн.
     - Сэр Джон спрашивает, мистер Полл, не могли бы вы уделить ему полчаса.
     - Конечно!- живо откликнулся Валентин.- Сейчас иду.
     - Эта девица всегда бесшумно крадется по дому,- сердито сказала Ева.- Думаю, она подслушивает у дверей. Никогда не доверяла близоруким людям в очках с толстыми стеклами - они видят куда лучше остальных.- Посмотрев на Валентина, она понизила голос.- Иногда они видят даже то, чего нет!
     Ева засмеялась и вместе с Валентином направилась к двери.

Глава 8

     Сидя на корточках на полу комнаты, которую именовали "дневной", мистер Мейдженди показал двум близнецам Люциуса и Эммелайн, как обращаться с игрушечной пушкой. После этого он сидел на подоконнике между Джози и Майлсом, покуда армии близнецов сражались друг с другом. Его черный костюм был покрыт пылью, а руки, которыми он демонстрировал скучающей аудитории принцип изготовления фейерверков, не блистали чистотой.
     - Вы берете цилиндрический корпус,- говорил мистер Мейдженди, доставая из жилетного кармана длинную трубку, похожую на сигару,- и наполняете его смесью.
     Вынув из другого кармана деревянный стержень и подняв с пола картонную коробку, он начал заталкивать стержнем в отверстие трубки порошки из жестяных баночек. Сделав это, он поднял трубку вверх и посмотрел на собеседников с торже