лиже к городу? У меня есть влияние, и я позабочусь, чтобы ты жила, ни в чем не нуждаясь, до конца дней. Это самое меньшее, что я могу сделать для вдовы моего сына...
     Ева снова засмеялась.
     - Это очень любезно с вашей стороны, милый папочка, но Элайза никогда вам этого не позволит. Если вы сделаете что-нибудь подобное, станут говорить, что я ваша любовница.
     Сэр Джордж густо покраснел. Виски и противоречивые эмоции сделали свое дело. С одной стороны, предположение было скандальным и чудовищным - такое могло прийти в голову только очень злым людям. С другой же, оно звучало возбуждающе, так как это доказывало миру, что он не так уж слаб и немощен.
     - Более того,- продолжала Ева.- Теперь я боюсь оставаться здесь. Если с Элайзой что-нибудь случится, скажут, что это моя вина - что я роковая женщина. Кстати, сколько ей лет?
     - Шестьдесят девять,- неохотно ответил сэр Джордж. Он внутренне содрогался, слыша, как обсуждает возраст Элайзы с Евой.- Она на три года старше меня.
     - О, вы доживете по меньшей мере до ста!- весело отозвалась Ева.- Вы молоды во всем, кроме лет.
     - Ты так думаешь?- Сэр Джордж печально пригладил седые волосы.- Иногда я чувствую себя глубоким стариком, а иногда - снова мальчишкой.
     Ева ласково улыбнулась.
     - Вы кажетесь гораздо моложе Джона. Это странно.
     - Да,- вздохнул сэр Джордж.- Меня часто интересовало, почему в нем совсем не осталось энергии. Джон пошел в мать - наш другой мальчик больше походил на меня. Но знаешь, Ева, по-настоящему моим сыном должен был стать Чарли Полл.
     Он доверительно склонился к Еве, но она отстранилась и закрыла глаза.
     - Да, папочка. Но... ведь у Чарли остался сын.
     - Майлс? Да, славный паренек,- без всякого интереса согласился сэр Джордж.- Мы должны сделать что-нибудь для него - отправить в хорошую школу. Он слишком долго торчит здесь. Мальчикам требуется дисциплина - мужская рука. Постараюсь устроить его в...- Он назвал престижную частную школу, хотя и не ту, куда посылал собственных детей.- А что касается тебя, предоставь все мне. Только не говори ничего Элайзе - я сам с ней побеседую. Можешь оставаться здесь, пока я не подыщу тебе жилище.
     Глаза Евы сверкнули. Еще недавно ее черты казались лишившимися своей ослепительной красоты, подобно пламени, ставшему серым из-за скопившегося пепла. Теперь же огонь ярко вспыхнул снова.
     - Вы ангел, папочка! Я знала, что вы никогда не позволите им меня выгнать.- Заметив, что его лицо вновь омрачила тревожная тень, она быстро добавила: - Не бойтесь - мы уедем. Какое-нибудь жилье должно подвернуться, не так ли?
     Ева откинулась на подушки, раскинув руки - ее грудь тяжело вздымалась.
     Сэр Джордж склонился к ней, чувствуя, как кровь стучит в сдавленной воротником шее. "Я стар, что бы она ни говорила,- печально подумал он.- У меня артерии старика. До ста лет доживет Элайза - она крепка, как дуб".
     Он поцеловал Еву. Ее губы были мягкими и пассивными, как у девочки. Она не стала обнимать его, дав ему возможность притвориться, что его поцелуй - всего лишь отеческий. Когда он поднялся, Ева не попыталась его задержать.
     Выйдя из комнаты, сэр Джордж вытер губы. На белом носовом платке осталось алое пятно. Он подумал, что несмотря на былые прегрешения, он впервые изменил Элайзе сердцем.
     Когда сэр Джордж удалился, Ева придвинула к себе сумку и посмотрелась в зеркало.
     - Боже, я ужасно выгляжу!- воскликнула она и стала умело накладывать на лицо косметику, а потом позвонила в колокольчик на столике.
     - Убери все это, Мейвис,- велела Ева горничной.- Отнеси лекарства в спальню, вымой стаканы и приготовь мне горячий чай и тосты с маслом. Можешь извести недельный рацион - я раздобуду еще.- Она улыбнулась девушке, как человек, пытающийся бравировать.- В конце концов, я должна поддерживать силы, верно?
     - Я всегда так говорила, мадам,- отозвалась Мейвис.
     - И была права. Да, Мейвис, в кладовой для мяса лежит пирог с лимонной меренгой - принеси мне его. Если хочешь, возьми кусок для себя. А когда увидишь мастера Майлса, скажи ему, что он мне нужен. Кажется, я видела его играющим на лужайке с детьми миссис Ревир.
     - Да, мадам. Он и близнецы слепили снеговика. Получилось очень хорошо - с пуговицами, сигарой и старой шляпой. Но сейчас он уже тает...
     - Ладно, Мейвис. Не режь тост слишком плотным и не пережарь его - но недожаренные мне тоже не нравятся. И поторопись - я проголодалась!

Глава 5

     Когда Валентин шел по подъездной аллее, мокрый снежок, брошенный с близкого расстояния, угодил ему в затылок и потек за воротник. Сердито обернувшись, он увидел появившихся из-за тиса близнецов и Майлса. Близнецы сотрясали сумеречный воздух злорадными воплями. Майлс в красной шапке и шарфе с эмблемой местной частной школы стоял позади них, усмехаясь.
     - Кто это бросил?- задал Валентин абсолютно излишний вопрос, пытаясь остановить водопад носовым платком. Он сам удивлялся своему нелепому гневу на трех ребятишек. "В нас всех кипит злоба,- думал Валентин.- Достаточно любой мелочи, чтобы она вылилась наружу. Человек, не умеющий контролировать свои импульсы, вполне мог бы сбить с ног расшалившегося ребенка..."
     Близнецы, не подозревающие об опасности, вцепились ему в ноги, едва не повалив наземь.
     - Отстаньте!- крикнул он, пытаясь освободиться и не повредить при этом детям.- Ради бога, Майлс, убери от меня этих чертенят!
     - Сюда, ребята!- властно крикнул Майлс.
     Близнецы сразу же отпустили Валентина и встали к нему спиной, ожидая дальнейших приказаний.
     - Вам пора домой,- продолжал Майлс.
     - Нет!- взмолились они.- Мы хотим посмотреть на снеговика. Завтра он совсем растает. Ты же обещал!
     - Ладно,- снисходительно кивнул Майлс.- Думаю, от него уже мало что осталось. Хотя ночью он может замерзнуть снова - верно, дядя Вэл?
     - Меня бы это не удивило,- отозвался Валентин, вновь обретая добродушие.- А где ваш снеговик?
     - Вон там, на лужайке.- Майлс зашагал по дорожке между кипарисами, ведущей к фасаду дома.
     - По-моему, сейчас слишком темно, чтобы смотреть на него.- На небе уже появлялись звезды - можно было разглядеть только поблескивающее на западе озеро.
     - У меня есть фонарик,- сказал Майлс,- но я думаю, его можно увидеть при свете из наших окон. Там как раз наша сторона дома.- Он показал на три длинных окна, в которых уже горел свет, хотя портьеры еще не были задернуты.- Там мамина новая гостиная. Вы видели ее?
     - Еще нет.
     - Если стоять у окна, на лужайке виден квадрат желтого света - вон там, где маленькое дерево. Я заметил его вчера вечером. Потому я и слепил там нашего снеговика, чтобы смотреть на него сверху.
     - А твоя мама сейчас у себя?
     - Не знаю,- равнодушно ответил Майлс.- Она велела мне ее не беспокоить.
     Он сошел с дорожки и зашагал по траве. Здесь снег еще не совсем растаял - тонкая белая корка захрустела у них под ногами, когда они направились вслед за Майлсом к снежному холмику возле маленькой ели.
     - Ой!- завопили близнецы.- Он почти весь растаял!
     Снеговик сейчас напоминал конус с широким основанием и шляпой на острие. Два черных уголька и шесть конских каштанов, изображавших соответственно глаза и пуговицы, валялись у его подножия.
     - А это что такое?- спросил Валентин, нагнувшись.
     - Его сигара,- ответил Грант.
     - Он был точь-в-точь мистер Черчилль,- подхватила Грейс.
     Валентин протянул Майлсу поднятый предмет.
     - Где вы это взяли?
     - Я ее нашел,- ответил Майлс.
     - Где?
     - Здесь.
     - Где именно?- резко осведомился Валентин.
     - Вот здесь - эта штука торчала в снегу.
     Валентин посмотрел на три освещенных окна.
     - Ты выбросил ее оттуда?
     - Нет. Я там не сплю. Моя комната справа по коридору. Мне там больше нравится.
     - Тогда кто ее выбросил?
     - Не знаю.- Майлс начал упрямиться.
     - Это ракета, которую мистер Мейдженди сделал для тебя?
     - Не знаю.
     - Почему ты не принес ее мне?
     - Вас не было,- угрюмо ответил Майлс.- И вообще, вы сами велели мне слепить снеговика.
     - Ты показывал ее суперинтенданту?
     - Нет. Я нашел ее позже.
     Валентин посмотрел на еще не использованную ракету. В ней торчал один из коротких пятиминутных фитилей.
     - Хорошо,- кивнул он.- Я этим займусь.
     Он сунул ракету в карман. Трое ребятишек уставились на него с явной враждебностью. На лице Майлса отражалось подозрение, а близнецы видели, что он недоволен, и этого для них было достаточно.
     - Это наша ракета,- заявил Майлс.
     - Ты только что сказал, что не знаешь, та ли это ракета, которую изготовил для тебя мистер Мейдженди.
     - Ну, теперь мне кажется, это она. И как бы то ни было, она моя, потому что я ее нашел.
     - А мне кажется, она моя,- сказал Валентин.- И как бы то ни было, я оставлю ее у себя.
     Лицо Майлса внезапно исказилось от ярости, как утром, когда Валентин обвинил его во лжи. Он шагнул вперед, близнецы не отставали от него. Выглядело так, словно они втроем собирались атаковать Валентина, и он уже начал обдумывать, как ему отразить нападение, не причиняя им вреда, когда в одно из окон наверху громко постучали, заставив Майлса поднять взгляд.
     Мейвис, сдвигая портьеры, слегка приоткрыла окно.
     - Мастер Майлс, пожалуйста, идите домой. Вас зовет мать.
     Не посмотрев на Валентина, Майлс метнулся к крыльцу и исчез в доме, как кролик в норе. Близнецы, оставшись без лидера, продолжали глазеть на Валентина, но уже не враждебно, а задумчиво.
     - Пошли!- приказал Валентин.- Детям уже пора спать.
     Он зашагал к дому. Близнецы молча последовали за ним.

Глава 6

     Эммелайн стояла у парадной двери, вглядываясь в сгущающуюся темноту. На голове у нее был только шарф из тонкой ткани, а изо рта вырывался пар, повисая в морозном воздухе.
     - О, вот и вы, дети!- Голос Эммелайн звучал бы мелодично, если бы не был таким монотонным, причем это качество усиливалось, когда у нее имелись причины на что-то жаловаться.- Я уже начала волноваться - хотя Майлс сказал, что вы идете.- Она повернулась к Валентину.- Их няня отправилась в Чод навестить мать. Она говорит, что ее нервы не выдержат постоянного пребывания здесь... Пошли, дети,- вы даже не пили чай и, конечно, промочили ноги... К счастью, у меня есть Нора. Она уложит их спать, а с остальным я как-нибудь справлюсь... А вы не хотите выпить чаю?- с улыбкой осведомилась Эммелайн.- В такой ужасный день наверняка никто не станет о вас беспокоиться.
     - Это очень любезно с вашей стороны...- начал Валентин, собираясь отказаться. Он хотел повидать Еву и не хотел встречаться с Люциусом Ревиром. Но Эммелайн объяснила, уже открывая дверь:
     - Мой муж тоже в Чоде - поехал туда на машине вместе с няней вскоре после ленча. Люциус старается по возможности избавить моего отца от дел. Кажется, примораживает. Боюсь, что дорога обледенеет.
     Валентин последовал за ней вверх по лестнице в ее апартаменты. Близнецы уже поднялись - из ванной доносились радостные крики и плеск воды.
     - Входите, мистер Полл,- думаю, мне можно называть вас Валентин, так как я хорошо знала вашего брата.
     Эммелайн направилась в гостиную, воздух которой был насыщен густым цветочным ароматом. На каждом столе стояла ваза с белыми гиацинтами, в углу находился горшок с белыми хризантемами, рождественские розы плавали в наполненных водой тарелках. Комната очень подходила ее хозяйке.
     - Это моя гостиная,- сказала Эммелайн, словно угадав мысли Валентина.- Люциус проводит большую часть времени в библиотеке: теперь он практически может только читать. Не будь эта история такой трагичной, она явилась бы для него почти облегчением: ему есть чем заняться для разнообразия. Ведь Люциус был прокурором.
     - Да, он говорил мне,- кивнул Валентин.
     Эммелайн опустилась в кресло у камина. Валентин сел напротив нее. "У нее безупречные черты лица,- думал он.- Какая жалость, что Чарли не женился на ней - тогда он, возможно, был бы жив". Но Валентин знал, что ни один мужчина не мог бы предпочесть Эммелайн Еве.
     - Надеюсь, вы не воспринимаете слишком серьезно то, что говорит мой муж,- сказала Эммелайн.- Я имею в виду, не станете на него обижаться. Люциусу нравится вести себя так, словно он все еще в зале суда. Он обвиняет всех и меня в том числе. Вы должны сделать скидку на его состояние, Валентин.- Она не сводила голубых глаз с его лица.
     - Знаю,- отозвался Валентин.- Я сделал скидку.- Эго была неправда, но он счел себя обязанным успокоить ее страхи.
     - Благодарю вас.- Эммелайн вознаградила его ослепительной улыбкой.
     Горничная принесла чай, и Эммелайн разлила его.
     - Не пойму, что могло случиться с няней и Люциусом,- снова заговорила она.- Я уже начинаю беспокоиться - ведь сюда они не могут позвонить. Хотя в случае чего они позвонили бы в сторожку... Ладно, не буду вас утомлять. Люциус и так говорит, что я волнуюсь из-за любой мелочи. В такое время это просто нелепо.- Эммелайн повернулась к горничной.- Ты уложила детей, Нора? Отлично!- Она засмеялась.- Они не требовали эти ужасные пистоны? Надеюсь, что они о них забыли. Мне следовало их выбросить.
     Нора вышла, бесшумно закрыв за собой дверь.
     - Интересно, что вы чувствуете, вернувшись сюда после стольких лет?- В голосе Эммелайн послышались тоскливые нотки.- С тех пор многое произошло со всеми нами. Должно быть, странно вновь появляться на прежнем месте, ничего не зная о случившемся за прошедшие годы.
     - Очень странно,- согласился Валентин.
     - Полагаю, вас потрясло известие о смерти Чарли? Мой муж - один из тех, кто думает, что его падение с моста не было случайным - но он всегда склонен верить худшему.
     - Знаю. Не только он.
     Эммелайн широко открыла глаза.
     - Вы тоже этому верите?
     - Теперь - боюсь, что да,- ответил Валентин.- И вы тоже, не так ли, Эммелайн?
     - Последние два года я провела, борясь с этим чувством,- тихо сказала она.- Но в тот момент, когда я увидела вас вчера в церкви, все притворство разлетелось в пух и прах. Сама не знаю почему. Возможно, потому что вы так похожи на Чарли, но обладаете качеством, которого у него никогда не было.
     - Каким же?- невольно спросил Валентин, сам того не желая.
     - Чарли всегда был... весел и счастлив,- с усилием промолвила Эммелайн.- Без этого он не мог бы жить. Чарли походил на солнечные часы - мог отсчитывать время, только когда светит солнце.- В ее голосе зазвучали сила и проникновенность, удивившие Валентина.- Но он не знал, как обеспечить собственное счастье. Вы меня понимаете?
     - Да,- сказал Валентин.
     - Кажется странным, что человек, которому было неведомо слово "страх",- продолжала она,- который с ходу нокаутировал бы любого, посмевшего оскорбить кого-то из его близких, не мог позаботиться о себе. Чарли походил на замерзший источник, который просто... перестал бить.- Эммелайн коротко усмехнулась.- Я не могу найти нужные слова. Все, что я пытаюсь сказать, звучит совсем не так. Мне говорить дальше, или это вас обижает?
     - Вовсе нет,- успокоил ее Валентин.- Пожалуйста, расскажите мне все, что знаете.
     - Рассказывать особенно нечего. Но есть одна вещь, о которой я не говорила ни единой душе. Незадолго до смерти Чарли у меня был с ним разговор. Я знала его достаточно хорошо, чтобы быть с ним более откровенной, чем кто либо еще, включая Еву. Вы знаете, что у Евы была связь с моим братом Джоном?
     - Да, разумеется.
     - Нас всех это тревожило все сильнее, но они никого не стеснялись. Людей удивляло, что Чарли ничего не предпринимает, не пытается увезти Еву. Его критиковали, называли слабаком...- Она снова засмеялась.- Чарли - слабак! Как же плохо они его знали! Ведь требовалось куда больше сил, чтобы вести себя так, как он, чем чтобы демонстрировать ревность, которую от него ожидали. Но не мне об этом говорить - я была не лучше остальных.
     Однажды, когда Чарли пришел навестить моего отца, я подала ему чай, как сейчас подала вам, с той разницей, что это было весной. Я больше не могла терпеть того, что говорят о нем, о Еве и о Джоне, и сказала ему: "Ради бога, Чарли, почему ты не вмешиваешься? Что с тобой происходит? Ты боишься?" Он засмеялся и ответил: "Не беспокойся, Эмми, я сделаю все как надо, когда будет закончен мост. Ты увидишь - вы все это увидите". Чарли засмеялся и добавил: "Я сделаю все, что пристало мужчине. Кто делает больше, таковым не является". Тогда я тоже засмеялась - Чарли всегда умел рассмешить. Но потом... Я пыталась притворяться, будто не понимаю, что он имел в виду. А когда вы вошли в церковь, мне сразу пришли на ум слова Чарли: "Я сделаю все как надо..." Вчера Люциус в который раз начал рассказывать мне, что он видел в тот ужасный день. Но меня больше было незачем убеждать - я и так все знала.
     - А вы тоже были там?- спросил Валентин.
     - Да, но я ничего не видела. Ведь я не осталась внизу с Люциусом, а поднялась на мост с остальными перед церемонией открытия. Я не понимала, что случилось, что означают эти крики... Подумать только - Чарли, такой веселый и жизнерадостный, захлебнулся в речной грязи... И это Ева убила его...
     Валентин ждал, пока Эммелайн возьмет себя в руки. Но прежде чем он успел заговорить, она спокойно посмотрела на него и сказала:
     - Конечно, я была влюблена в Чарли. Я была помолвлена с ним до того, как он встретил Еву. Не знаю, помните ли вы это.
     - Забыл,- отозвался Валентин,- но теперь вспомнил.
     - А Ева была помолвлена с моим братом Харолдом, который погиб на войне. Странно, не так ли?- Она говорила беспечным тоном, как будто сплетничала о местных новостях, прочитанных в утренней газете.
     - Вы только что сказали,- напомнил ей Валентин,- что я обладаю неким качеством, отсутствовавшим у Чарли.
     - Да, тут нет ничего сложного. Вы знаете, как позаботиться о себе. Вы бы никогда не оставались бездеятельным, если бы кто-то угрожал вашим интересам. В вас есть безжалостность.
     - Похоже, вы в этом уверены.
     - Да. Когда вы вчера появились в церкви, мне пришла в голову странная фантазия. Я подумала: "Чарли вернулся, чтобы отомстить". Вы выше ростом, выглядите суровее и старше, чем он был в день своей смерти. Полагаю, все дело в войне. Наверное, вам приходилось убивать людей.
     Валентин бросил на нее резкий взгляд.
     - Да, приходилось. Но я не убивал их хладнокровно, когда они спали.
     Эммелайн отпрянула, как будто он ударил ее.
     - Вы превратно меня поняли! По-вашему, я, как Люциус вижу повсюду зло. Я всего лишь имела в виду, что будь вы мужем Евы, вы бы не позволили другому мужчине отнять ее у вас, как позволил Чарли. Вы бы сражались за нее, даже если она того не стоила. Может быть, вы бы даже избавились от нее, но не дали бы ей избавиться от вас.
     - Пожалуй,- согласился Валентин.
     - Вы сегодня видели Еву?- спросила Эммелайн.
     - Нет.
     Ее слова пробудили в нем желание увидеть Еву немедленно. Валентин выругал себя за то, что ждал так долго. Но Эммелайн наблюдала за ним, и в ее взгляде светилась усмешка. Он не мог внезапно вскочить и убежать. Казалось, она задерживает его намеренно, ожидая, пока он найдет предлог, чтобы уйти.
     Эммелайн положила ему на руку свои длинные точеные пальцы.
     - Вы ее увидите,- сказала она.- Ева никогда не исчезает надолго. Она просто ждет момента для эффектного появления. На сей раз она позволит вам утешить себя.- Эммелайн быстро убрала руку.
     - Мне кажется, я должен кое-что сказать вам, Эммелайн.- Сердце Валентина тяжело забилось, как во время разговора с Джози в коттедже.
     Ее глаза расширились. Она выжидательно посмотрела на него.
     - Но прежде всего,- продолжал он,- я хочу знать, есть ли у вас какие-нибудь подозрения насчет того, кто убил вашего брата?
     Эммелайн вздрогнула.
     - Нет!
     - Вы имеете в виду, что не хотите об этом говорить?
     - Вы сочтете меня безумной, Валентин, если поведаю вам обо всех моих диких фантазиях. Но после смерти Джона весь сегодняшний день у меня не выходит из головы, что