.  Что  я  могу  сказать  о  нем?  У  него  были  все
возможности подложить на борт бомбу за два часа  до  того,  как  я  взял
пассажиров в Уайт-Уолтеме. Но, какие бы сильные мотивы убить Колина  или
разорить "Дерридаун" ни владели им, вряд ли он зашел  бы  так  далеко  -
взорвать самолет ради того, чтобы скрыть несколько мелких  мошенничеств.
Если правда, что это была радиобомба, а не бомба с  часовым  механизмом,
то он не мог бы ее взорвать. Потому что, когда бомба  взорвалась,  Ларри
был уже в Турции. Если бы это был Ларри, он бы использовал самый простой
и практичный способ - бомбу с часовым механизмом.
   Рассмотрим Сьюзен... Смешно, но когда я подумал о  ней,  то  вспомнил
слова следователя из комиссии, что она как  раз  теперь  встречается  со
специалистом по взрывам. Ну, дай Бог ей удачи.  Чем  скорее  она  выйдет
замуж, тем лучше для меня. Плохо то, что последние разрушительные  шесть
месяцев отвратили от семейной жизни не только меня, но и ее.
   Трудно  представить,  что  найдется  серьезный  специалист,  который,
будучи в здравом  уме,  ради  страховой  премии  в  шесть  тысяч  фунтов
стерлингов согласится взорвать  бывшего  мужа  своей  подружки.  Да  еще
притом, что, чем дольше я проживу, тем большую сумму  она  получит.  Три
года назад я перестал платить  взносы,  но  все  равно  сумма  страховки
автоматически каждый год возрастала.
   И к тому же, прекрасно зная,  что  она  не  способна  на  продуманное
хладнокровное убийство, я уважал ее финансовые инстинкты. Чем  дольше  я
проживу, тем легче ей будет оплачивать счета. Это так просто.
   Хони Харли сказала, что готова на все ради сохранения "Дерридаун"  на
плаву, и  что  взрыв  "Чероки"  облегчил  финансовое  положение.  Нельзя
продать вещи, купленные в рассрочку. А так страховка вернула им  большую
часть затраченных на покупку самолета денег.
   Но, с другой стороны,  гибель  Колина  Росса  полностью  разорила  бы
"Дерридаун". Хони никогда не пошла бы на  убийство  любого  клиента,  не
говоря уж о Колине Россе. То же самое относится и к Харли. Они не  стали
бы таким путем вредить своему бизнесу.
   Тогда пилоты "Полиплейн"? Всегда  рядом,  всегда  агрессивны,  всегда
готовы на любую пакость, лишь бы смять конкурента и вернуть себе  такого
пассажира, как Колин Росс. Допустим... Бомба достигла бы первой цели, но
раз и  навсегда  ликвидировала  вторую.  А  даже  самый  безумный  пилот
"Полиплейн" не стал бы убивать золотого гуся.
   Кенни Бейст... Он был зол на Эрика Голденберга, майора  Тайдермена  и
Энни Вилларс. Но, как я говорил Колину, где бы он нашел бомбу  за  такое
короткое время? И разве стал бы Кенни за компанию убивать Колина и меня?
Я считал невозможным ни первое, ни второе. Значит, Кенни Бейст отпадает.
   Тогда кто же?
   Кто?
   Больше я никого не мог представить, поэтому  снова  вернулся  к  ним.
Ларри,  Сьюзен,  Хони,  Харли,  пилоты  "Полиплейн",  Кенни  Бейст...  Я
перебирал все возможности, рассматривал их  сверху,  снизу  и  с  боков.
Никаких результатов. Тогда я сварил кофе и пошел спать.
   В четыре утра я проснулся потому, что луна светила прямо  в  лицо.  И
один факт застучал в голове, будто  маленький  молоток.  Рассмотрим  его
сверху, снизу и с боков.  Переберем  все  возможности  снова.  Начнем  с
самого низа.
   Я начал с низа. И ответ рос как на дрожжах. Я не верил сам себе.  Это
было так чертовски просто.
   Утром я заказал разговор с давно потерянным из  виду  кузеном  и  два
часа спустя поговорил с ним. Затем, ожидая, что  меня  пошлют  подальше,
все-таки позвонил в следственную комиссию.
   Высокого  вежливого  следователя  не  было.  Они  сказали,   что   он
перезвонит мне позже.
   Когда он позвонил, Харли летал с учеником,  а  Хони  на  своей  башне
отвечала на звонки. Она пулей влетела в комнату для команды, где я писал
отчет о вчерашних полетах.
   - Вас вызывает следственная комиссия. Что вы опять натворили?
   - Это всего лишь старая бомба, - успокоил я ее.
   - Ух!
   Когда я взял трубку, она слушала наш разговор у себя на башне.
   - Хони, - сказал я, - отключитесь.
   - Простите? - не понял следователь.
   Хони хихикнула, но трубку положила. Я слышал щелчок.
   - Капитан Шор? - Голос звучал укоризненно.
   - Да.
   - Вы хотели поговорить со мной?
   - Вы сказали... если я что-нибудь надумаю о бомбе...
   - Да, да. - Голос заметно потеплел.
   - Я подумал о передатчике, который может привести ее в действие.
   - Да?
   - Какой величины  должна  быть  бомба?  -  спросил  я.  -  Взрывчатое
вещество, порох, приемник, соленоид, провода?
   - По-моему, очень небольшой. Бомбу можно упаковать в плоскую  коробку
дюймов семь на четыре и дюйма два высотой. Вероятно,  даже  меньше.  Чем
плотнее все упаковано, тем сильнее будет взрыв.
   - И какой величины должен быть передатчик, чтобы  послать,  допустим,
три разных сигнала?
   - В наши дни совсем маленьким.  Если  размер  имеет  значение,  то...
наверно, с колоду карт. Но в данном случае передатчик мог быть и больше.
Вы, конечно, знаете, чтобы удвоить силу сигнала, надо вчетверо увеличить
силу передатчика.
   - Да... Приношу извинение, что подхожу к делу издалека,  но  я  хотел
убедиться и проверить себя. Потому что,  хотя  и  не  знаю,  почему,  но
достаточно уверен в том, когда и кто.
   - Что вы сказали? - У него перехватило дыхание.
   - Я сказал...
   - Да, да, - перебил он меня, - я слышал. Когда... так когда?
   - Бомбу принесли  на  борт  в  Уайт-Уолтеме.  В  Хейдоке  забрали.  И
подложили снова в Хейдоке.
   - Что вы имеете в виду?
   - Бомба появлялась на борту вместе с одним из пассажиров.
   - С кем?
   - Кстати, - заметил я, - сколько такая бомба может стоить?
   - О-о... фунтов восемьдесят, - нетерпеливо ответил он. - Кто?..
   - И нужно быть хорошим специалистом, чтобы сделать ее?
   - Если человек привык иметь дело со взрывчатыми веществами и  кое-что
знает о радиотехнике... этого достаточно.
   - Да, я тоже так подумал.
   - Послушайте, - взорвался он, - послушайте, перестаньте,  прошу  вас,
играть в  кошки-мышки!  По-моему,  вам  нравится  дразнить  следственную
комиссию... Не могу сказать, чтобы я хотел упрекнуть вас в этом,  но  не
будете ли вы любезны наконец сказать мне,  у  кого  из  пассажиров  была
бомба?
   - У майора Тайдермена.
   - У майора... - Я услышал, как он громко втянул воздух. - То есть  вы
хотите сказать, что бомба не опустилась на  приводы  руля  высоты  и  не
создала трение, которое и заставило вас приземлиться? Вы хотите сказать,
что майор Тайдермен, сам, того не зная, весь день носил ее  на  себе?  Я
правильно вас понял?
   - Нет.
   - Ради Бога... - Он пришел в страшное возбуждение. - Не могли  бы  вы
объяснить это попроще и сказать мне, кто именно подложил майору бомбу? У
кого было намерение взорвать его?
   - Если хотите...
   Он скрипнул зубами. Я улыбнулся грязной стене в комнате для команды.
   - Так кто?
   - Майор Тайдермен.
   Молчание. Затем протест:
   -  Вы  подразумеваете  самоубийство?  Этого  не  может  быть.   Бомба
взорвалась, когда самолет был на земле.
   - Вот именно.
   - Что?
   - Если в самолете взрывается бомба, все автоматически  полагают,  что
ее подложили для того, чтобы самолет взорвался в воздухе, и все люди  на
борту погибли.
   - Безусловно.
   - Предположим, что  настоящей  целью  взрыва  были  не  люди,  а  сам
самолет?
   - Но почему?
   - Я говорил вам, что не знаю почему.
   - Хорошо. Все в  порядке.  -  Он  вдохнул  воздух  и  потом  медленно
выдохнул. - Давайте вернемся к самому началу.  Вы  говорите,  что  майор
Тайдермен по неизвестным причинам решил взорвать  самолет  и  для  этого
взял с собой на скачки бомбу.
   - Да.
   - Какие у вас основания так думать?
   - Я вспоминаю тот день... Майор был страшно напряжен и ни  на  минуту
не расставался с футляром от бинокля, в котором вполне могла  уместиться
бомба того размера, как вы описали.
   - Это всего лишь домыслы, - возразил он.
   - Конечно, - согласился я. - Но именно майор попросил у  меня  ключи,
чтобы пойти к самолету и взять "Спортинг лайф", которую он сам бросил на
пол. Он не позволил мне  пойти  самому  или  сопровождать  его,  хотя  я
предлагал. Он вернулся, сказав, что запер самолет, и отдал мне ключи. На
самом деле он, конечно же,  не  запер  его,  потому  что  хотел  создать
определенные обстоятельства.  Подойдя  к  самолету,  он  отогнул  панель
заднего багажника и прижал бомбу к фюзеляжу. Думаю, на присоске.  Как  я
уже говорил, по-видимому, во время полета она отклеилась из-за воздушных
ям.
   - Он не мог предугадать, что вы приземлитесь в Ист-Мидлендс...
   - Для него не  имело  значения,  где  мы  приземлимся.  Он  собирался
взорвать самолет, как только все выйдут из него.
   - Совершенно невероятное предположение.
   - Он сделал это на моих глазах в Ист-Мидлендс: оглянулся, нет ли кого
поблизости от самолета, потом покопался в футляре от бинокля...  посылая
сигналы. Они могли быть очень низкой или сверхвысокой  частоты.  Они  не
были рассчитаны на большое расстояние. И еще важнее, передатчик не  имел
большой мощности... и был очень маленьким,
   - Но все засвидетельствовали... и вы  тоже...  что  после  взрыва  он
выглядел страшно потрясенным.
   - Конечно, потрясенным. Он  ведь  увидел,  какие  разрушения  вызвала
бомба, которую он целый день носил с собой. Ну и,  конечно,  он  немного
актерствовал.
   Следователь задумался и долго молчал. Потом он сказал:
   - А если бы кто-нибудь заметил, что  майор  не  пользуется  биноклем,
хотя носит футляр?
   - Он мог объяснить, что уронил его и разбил стекла... И кроме того, у
него в футляре была фляжка, что совершенно нормально... Многие  так  же,
как и я, наверно, видели, как он прикладывается к ней... Никому  это  не
показалось странным... Люди могли подумать, что он взял фляжку, но забыл
бинокль.
   Я легко представил, как следователь качает головой.
   - Фантастическая версия. И никаких доказательств. Только  догадки.  -
Он помолчал. - Простите, мистер Шор, я  уверен,  что  вы  приложили  все
усилия, но...
   Я заметил, что он понизил меня  в  должности,  опустив  "капитан",  и
саркастически улыбнулся.
   - Есть еще одна крошечная деталь, - ласково перебил я следователя.
   - Да? - Он чуть-чуть, совсем  капельку  встревожился,  словно  ожидая
очередную фантастическую версию.
   - Я связался со своим кузеном, который служит в армии, и он посмотрел
старые отчеты. Вторую мировую войну майор Тайдермен провел в  инженерных
войсках, в подразделении, которое почти все время находилось в Англии...
   - Не вижу...
   - Они имели дело, - продолжал я, - с невзорвавшимися бомбами.

ГЛАВА 9

   На следующий день Нэнси собиралась сама везти Колина  в  Хейдок.  Они
арендовали маленький четырехместный самолет в сто сорок  лошадиных  сил,
одну из модификаций "Чероки". Нэнси всегда  брала  эту  машину  в  своем
клубе для учебных полетов и для практики. Мы детально проработали с  ней
план  полета.  Я  рассказал  о  правилах  и  сложностях,  которые  могут
встретиться в контрольной зоне Манчестера с очень  оживленным  воздушным
движением. Прогноз погоды обещал до вечера ясное небо. Радар поможет ей,
если она собьется с пути, а я буду лететь следом и помогать ей по радио.
   - Харли пришел бы в ужас, увидев, как вы помогаете ей,  -  усмехнулся
Колин, слушая мои напутствия. - "Пусть эти идиоты  наберутся  страха,  -
сказал бы он вам. - Тогда они будут летать на нашем самолете  и  забудут
эту глупость - "сделай сам".
   - Угу, - согласился я,  -  Ведь  и  Харли  хочет,  чтобы  вы  были  в
безопасности, не забывайте.
   - Он что, велел вам помогать нам?
   - По правде говоря, нет.
   - Я так и думал.
   На самом деле Харли сердито ворчал:
   - Не хочу, чтобы они взяли в привычку такие  полеты.  Убедите  Колина
Росса, что она совсем неопытна, и что эксперименты в воздухе опасны.
   Колина не нужно было убеждать: он и сам знал. Но он хотел  порадовать
Нэнси. Она села за штурвал с сияющими глазами, будто  ребенок,  которому
дали любимое лакомство.
   Наш "Чероки-шесть" был нанят тренером, не знавшим  всех  сплетен.  Он
договорился по отдельности с Энни  Вилларс  и  Кенни  Бейстом,  что  они
разделят с ним эту поездку. Когда этот тренер и крупный шумный  владелец
лошади, которую тот тренировал,  вместе  с  жокеем,  работающим  с  ней,
собрались возле самолета, воздух налился ядом.
   Джервис Китч, тренер, кипел от негодования.
   - Откуда я мог знать, - обиженно жаловался  он  мне,  -  что  они  не
выносят друг друга?
   - Вы не могли знать, - успокаивал я его.
   - Они только позвонили и спросили, нет ли свободного  места.  Энни  -
вчера, Бейст - позавчера. Я сказал, что есть. Откуда я мог знать?..
   - Вы не могли знать.
   Громкоголосый владелец, который явно оплатил  счет,  спросил,  какого
черта говорить об этом? Главное, что  они  внесут  свою  долю  стоимости
полета. Хамские манеры выдавали его принадлежность к тому  сорту  людей,
которые полагают, что, если они купили услуги, то, значит, купили и душу
человека.  Тренер  Китч  выпустил  пар  и   притих.   Маленький   жокей,
сопровождавший их, все время испуганно молчал. Владелец, чье имя, как  я
узнал из программы скачек, было Эмброуз, тоном приказа заявил  мне,  что
пора двигаться, потому что он нанимал меня не затем,  чтобы  целый  день
стоять в Кембридже.
   Энни Вилларс смущенно заметила, что капитан на самолете -  все  равно
что капитан корабля.
   - Чушь, - возразил Эмброуз. - На такой маленькой машине он всего лишь
шофер. Я его нанял? Нанял. Для чего? Чтобы он перевозил меня с места  на
место. - Он сам себе кивнул. - Значит,  шофер,  и  все.  -  Его  тон  не
оставлял никаких сомнений, что он знает, чего стоят шоферы.
   Я вздохнул и взобрался на место. Лучше не обращать на него  внимания,
ведь я не в первый раз в жизни  сталкивался  с  такими  людьми,  Но  все
равно, это будет не самое веселое путешествие.
   Скорость "Чероки-шесть" - пятьдесят миль в час, намного больше, чем у
самолета Нэнси, и я обогнал ее еще во время взлета. Но я слышал, как она
по радио запрашивает информацию для полета. Она тоже могла слышать меня.
Поэтому создавалось впечатление, будто мы летим вместе.  Меня  радовало,
что она все делает правильно.
   Мы приземлились  в  Хейдоке  на  несколько  минут  раньше,  чем  она.
Пассажиры быстро вышли, и мне удалось посмотреть, как она  садится.  Она
легко, словно  перышко,  коснулась  травы,  вызвав  одобрение  зрителей.
Неплохо для любителя, налетавшего девяносто четыре часа. Но рейс для нее
был нелегким, и нельзя, чтобы она потеряла осторожность.
   Нэнси затормозила довольно далеко от меня,  и,  заперев  "Чероки",  я
пошел сказать ей, что она сломает в следующий раз шасси, если так тяжело
стукнется о землю.
   Она скорчила рожицу, возбужденная и довольная.
   - Это было здорово. Просто великолепно. В Ливерпуле дежурные у радара
так любезны. Они объяснили, как облетать контрольную зону,  и  пообещали
не отпускать, пока я не увижу ипподром. И не отпускали.
   Колина распирало от гордости за сестру, но он ласково подкалывал ее:
   - Хорошо, что мы прилетели в  Хейдок,  но  ведь  еще  надо  вернуться
домой.
   - Возвращаться домой всегда легче, -  уверенно  заявила  Нэнси,  -  и
вокруг Кембриджа нет таких строгих правил облета  контрольных  зон,  как
здесь.
   Мы нырнули под ограждение  и  вместе  пошли  по  скаковой  дорожке  к
паддоку.  Всю  дорогу  Нэнси  взбудораженно   болтала,   будто   приняла
возбуждающее. Колин  подмигнул  мне,  я  подмигнул  ему.  Ничто  так  не
опьяняет, как большой успех.
   Мы расстались с Колином возле весовой и пошли выпить кофе.
   - Представляете, всего четыре недели назад мы здесь познакомились!  -
воскликнула Нэнси. - Всего четыре недели, а у  меня  такое  впечатление,
будто я знаю вас половину своей жизни.
   - Надеюсь, вы будете знать меня и другую половину жизни.
   - Что вы сказали?
   - Ничего... Сандвич с индейкой нормальный?
   - M-м, очень вкусно. - Она неуверенно посмотрела на меня.  -  Что  вы
имели в виду?
   - Да так, ничего! Одна из тех  общих  фраз,  которые  обычно  говорят
люди.
   - О-о!
   Нэнси откусила большой кусок сандвича. "У нее красивые ровные зубы, а
ты дурак", - подумал я. Дурак, который увлекается, дурак,  которому  она
все больше нравится. У меня в душе одни развалины, мне нечего предложить
ей, а у нее целый мир на выбор, у нее, у сестры  Колина  Росса.  Если  я
айсберг, как сказала Хони, то мне лучше и  оставаться  айсбергом.  Когда
лед тает, получается такая лужища!
   - Раковина опять захлопнулась, - заметила Нэнси, разглядывая меня.
   - Нет, нет.
   - Да, да.  С  вами  так  бывает.  Иногда.  Вы  кажетесь  спокойным  и
общительным, и вдруг внутри что-то щелк - и вы улетаете  в  стратосферу.
Куда-то, где очень холодно. - Она поежилась. - Мороз.
   Я допил кофе и позволил стратосфере  выполнить  свою  задачу.  Тающие
края благополучно замерзли.
   - Чантер сегодня тоже здесь? - спросил я.
   - Бог знает. - Она пожала плечами. - Вы соскучились без него?
   - Нет. - Это "нет" прозвучало более пылко, чем мне бы хотелось.
   - Это уже что-то, - пробурчала Нэнси себе под нос.
   Я  промолчал.  Не  может  быть,  чтобы  она  имела  в  виду  то,  что
прозвучало. Мы доели сандвичи и пошли посмотреть  на  заезд,  в  котором
участвовал Колин. И когда мы спокойно облокотились на  ограду  парадного
круга, из воздуха материализовался Чантер и прошлепал руками от волос до
коленок Нэнси, будто тушил ковром пламя. Все его побрякушки  позвякивали
и тоже касались Нэнси. Она оттолкнула его.
   - Ради Бога...
   Но он не смутился.
   -  Ах,  Нэнси!  Пошли  прямо  сейчас.  Ты  и  я.  Если  ты  отбросишь
предрассудки, у нас есть все для счастья.
   - Ты для меня, Чантер, не попутчик.
   - Ты никогда не давала себе расслабиться по-настоящему,  цыпленок.  В
этом твоя проблема.
   - И не собираюсь, - твердо отрезала она.
   - Немножко ЛСД поможет тебе понять суть вещей.
   - Да, - согласился я, - ЛСД  разложит  суть  на  компоненты.  Как  вы
говорили в тот раз. Вы видите мир фрагментарно.
   - Чего? - Чантер переключился на меня. - Нэнси, ты еще не  отделалась
от этого зануды? Ты, наверно, дразнишь меня.
   - Он видит мир целым, - ответила она, - и не нуждается в подпорках.
   - ЛСД не подпорки, это дверь в мир, - провозгласил он.
   - Закрой дверь, - парировала Нэнси. - Я в нее не войду.
   Чантер хмуро посмотрел на меня. Зеленую скатерть сменила  причудливая
бесформенная туника, собранная из ткани, меха, кожи,  металла.  Лоскутья
разной величины были не сшиты, а соединены скрепками.
   - Это твоя работа, парень. Там, где ты, там плохие новости.
   - Это не его работа, - возразила Нэнси. - Наркотики - это  кошмар.  И
всегда были кошмаром. В художественной школе я иногда курила  марихуану,
но не больше. А теперь, Чантер,  я  выросла.  Я  уже  говорила  тебе.  Я
взрослая.
   - Он промыл тебе мозги.
   Нэнси покачала головой. Я понял, в эту минуту она  подумала  о  Мидж.
Если человек сталкивается с чем-то действительно  серьезным,  он  быстро
взрослеет.
   - У тебя сегодня нет занятий? - спросила Нэнси.
   - Эти паскуды бастуют. - Он сердито нахмурился.
   - Ты имеешь в виду студентов? - Нэнси засмеялась.
   - Угу. Они требуют уволить заместителя директора за то, что у него на
них досье, на какие демонстрации они ходили.
   - А вы на чьей стороне? - иронически спросил я.
   - Ты раздражаешь меня, парень. На самом деле раздражаешь,  -  фыркнул
он.
   И несмотря на это, он не отходил от нас весь день, хмурился,  ворчал,
при любой возможности лапал Нэнси. Она терпела его компанию,  словно  не
так уж он ей не нравился. Что касается меня, то я обошелся бы без  него.
Легко.
   Колин выиграл два заезда, включая  крупнейшую  в  этот  день  скачку.
Лошадь Энни Вилларс пришла второй. Кенни Бейст победил в  своем  заезде.
Лошадь громкоголосого Эмбр