запишу расходы Мэтта на гостиницу  на  ваш  счет,  -  предупредил
Харли.
   - Прекрасно, - подтвердил Колин. - Но если он хочет, то  может  снова
переночевать у меня.
   Харли передал его предложение. Хотел ли я? Хотел.
   - Росс экономит деньги,  -  с  презрением  оценил  Харли  предложение
Колина. - Ладно, переночуете у него. Зато я запишу ему в счет расходы на
ангар. - Мой шеф весь просиял от такой возможности.
   Прилетев в Кембридж, я сразу заказал для  "Чероки"  место  в  ангаре.
Потом пришли Колин и еще четыре жокея. Троих я не знал, а четвертым  был
Кенни Бейст. Кенни спросил, как я себя чувствую. Прекрасно, а как он?
   - Как новенький, - радостно сообщил Кенни.
   Расписание у них было напряженное:  все  летели  в  Брайтон,  четверо
оставались в Брайтоне, а Колин летел в Уайт-Уолтем. Потом мне предстояло
вернуться в Брайтон, забрать остальных, лететь  в  Уайт-Уолтем,  забрать
Колина, а затем всем вместе снова лететь в Кембридж.
   - Так пойдет? - спросил Калин, когда я выслушал их маршруты.
   - Конечно. Как скажете...
   Колин засмеялся:
   - Какие склоки у нас бывали, когда мы просили о таком!..
   - Не понимаю, почему? - пожал я плечами.
   - Ларри был лодырем...
   Они заняли места, и мы направились  к  востоку  от  контрольной  зоны
Лондона,  миновали  Гетвик  и  благополучно  приземлились   в   Шорхеме,
аэропорту Брайтона. Когда мы сели, Колин  посмотрел  на  часы,  а  Кенни
кивнул и сказал:
   - Угу, он всегда быстрей, чем Ларри. Я тоже заметил.
   - Харли уволит его, - сухо проговорил Колин, расстегивая ремни.
   - Неужели? - слегка встревожившись, спросил Кенни. Он забыл, что, чем
меньше времени занимает полет, тем меньше счет.
   - Все зависит от того, сколько пассажиров "Полиплейн" Мэтт  переманит
своей быстротой. - Колин, ухмыляясь, посмотрел на меня.  -  Разве  и  не
прав?
   - Видимо, прав, - согласился я.
   Он  заспешили  к  ждавшему  такси,  а  два  часа  спустя,   даже   не
переодевшись, в жокейском костюме  примчался  Колин,  и  мы  полетели  в
Уайт-Уолтем. Как выяснилось, в Брайтоне он победил, финиш был трудный, и
Колин еще тяжело дышал. Едва колеса коснулись земли  в  Уайт-Уолтеме,  к
самолету подъехала машина, и через секунду они уже исчезли в облаке пыли
по дороге к Виндзору. Уже не спеша я вернулся в  Шорхем,  чтобы  забрать
четырех жокеев, у которых как  раз  кончилась  их  программа.  День  был
жарким и солнечным, и легкая дымка висела над  холмами.  Они  подошли  к
самолету, мокрые от пота.
   Кенни тоже победил и принес мне бутылку виски в подарок. Я  объяснил,
что в этом нет необходимости.
   - Послушайте, старина, если бы не вы, я бы вообще больше  не  выиграл
ни одного проклятого заезда. Так что возьмите.
   - Хорошо, - согласился я, - спасибо.
   - Это вам спасибо.
   Жокеи  выглядели  усталыми  и  возбужденными.   Мы   приземлились   в
Уайт-Уолтеме раньше, чем Колин приехал из Виндзора,  и  четверо  жокеев,
открыв все дверки, лениво делились  впечатлениями  о  скачках,  зевая  и
обмахиваясь.
   - ...Дал ему передохнуть перед подъемом на холм.
   - Нет, не передохнуть.  Этот  идиот  сбил  его  с  ритма.  Как  потом
заставить лошадь взять нужный темп?
   - Не выношу этого типа Фоссела...
   - Почему ты согласился работать для него?
   - А у меня что, был выбор? Все дело в задатке.
   - ...Какие у тебя шансы на Кендлстике?
   - Он бы не пришел в первой тройке, если бы стартовал сейчас...
   - Э-эй, - сказал Кенни Бейст,  наклонясь  вперед  и  тронув  меня  за
плечо. - Это может заинтересовать вас, старина. - Он достал  из  кармана
брюк сложенный лист бумаги. - Посмотрите, что вы думаете об этом?
   Я взял протянутую бумагу. Эта была листовка,  прекрасно  напечатанная
на  хорошей  глянцевой  бумаге,  призывающая  всех  посетителей   скачек
вступать в Фонд защиты от несчастных случаев.
   - Я не посетитель скачек, - объяснил я.
   - Не важно. Прочтите. Прочтите, - настаивал Кенни. -  Это  пришло  по
почте сегодня утром. Я подумал, что вам будет интересно, и принес.
   Я дочитал страничку до конца.
   Больше тысячи фунтов  стерлингов  за  серьезную  травму,  пять  тысяч
фунтов - за смерть от несчастного случая. Пять фунтов -  взнос.  Двойной
взнос - двойная страховая премия. Страховку может позволить себе каждый.
Конюхи обеспечивают благополучие своим женам. Жокеи остаются без работы,
но при деньгах. Посетители скачек защищают себя от несчастных случаев на
обратном пути. Тренеры, которым приходятся летать  на  скачки,  защищают
себя от бомб!
   - Проклятие, - вырвалось у меня.
   - А я думал, вам понравится, - засмеялся Кенни.
   Я вернул ему листовку и улыбнулся.
   - Ага. Ну и хитрецы!
   - Может быть, это и неплохая идея, - заметил Кенни.
   Машина, нанятая Колином, как обычно, примчалась на высокой скорости и
резко остановилась у самолета. Он устало забрался на сиденье,  застегнул
ремень и попросил:
   - Разбуди меня в Кембридже.
   - Как прошло? - спросил Кенни.
   - На бровях довел этого проклятого Экспорта до  финиша...  А  что  до
Аптайпа... - Колин зевнул. - С таким же успехом можно отправить  его  на
живодерню. Вялый,  сонный...  зачем  только  заявляют  на  скачки  таких
хиляков?
   Мы разбудили его в Кембридже. Вообще-то, когда мы сели, мне  пришлось
будить их всех. Они выбрались из самолета и  пошли  по  гудрону  летного
поля в расстегнутых  рубашках  с  расслабленными  галстуками,  перекинув
через руку куртки. У Колина не было ни куртки,  ни  галстука  -  обычные
потертые джинсы, мятая рубашка.  Неприметный  человек,  один  из  толпы,
ничем не выделяющаяся личность.
   Нэнси и Мидж приехали на "Астон-Мартине", чтобы забрать нас.
   - Устроим пикник, - объявила Нэнси. - Такой прекрасный  вечер,  и  мы
нашли место у реки.
   Девушки все предусмотрели, они  привезли  плавки  для  Колина  и  его
плавки для меня. Нэнси плавала с  нами,  но  Мидж  решила,  что  слишком
холодно. Она расположилась на берегу,  подставив  солнцу  длинные  голые
ноги и надев на левую руку наши часы.
   От реки веяло прохладой, покоем и тишиной.  Шум  мотора,  непрестанно
пульсировавший у меня в голове, постепенно  слабел,  а  потом  и  совсем
пропал.  Я  наблюдал  за  болотной  курочкой,  мелькавшей  в  прибрежном
тростнике. Она изогнула шею и  уставилась  на  меня  сверкающим  глазом,
потом с опаской повернулась к Колину и Нэнси, плывшим впереди.  Рукой  я
погнал волну в ее сторону, и она закачалась  на  ней,  словно  поплавок.
Легко быть болотной курочкой... Хотя в общем-то это не так. Природа  так
устроена, что всегда где-то кто-то кого-то клюет.
   Нэнси и Колин плыли к берегу. Дружеский взгляд, улыбающиеся лица. "Не
привыкай, - подумал я. - Ни к кому. Пока".
   Мидж и Нэнси достали цыплят и хрустящие  нежные  листья  салата.  Они
захватили и острый соус, чтобы  макать  в  него  салат.  Мы  уселись  на
большой голубой подстилке и с завидным  аппетитом  набросились  на  еду,
запивая ее холодным шабли и бросая кости  в  реку  подплывшим  к  берегу
рыбам, а потом смотрели, как садится солнце. Мидж легла на  подстилку  и
провожала взглядом угасавшие лучи.
   - Хорошо бы так было всегда, - мечтательно проговорила она. - Я  имею
в виду лето. Теплые вечера. У нас они так редки.
   - Если хочешь, мы можем переехать и жить на юге  Франции,  -  сказала
Нэнси.
   - Не говори глупости... А кто будет смотреть за Колином?
   Они улыбнулись. Все трое. В этих репликах  скрывалось  невысказанное.
Трагическое. О чем все постоянно помнили.
   Заходящее солнце перекрасило все вокруг в серый цвет.  Расслабившись,
пожевывая стебельки трав, мы смотрели, как носилась над водой мошкара, и
лениво перебрасывались фразами, и голоса  в  этот  теплый  летний  вечер
звучали мягко и воркующе.
   - Когда мы летали с Колином в Японию, мы обе похудели на стон...
   - Но скорей из-за еды, а не из-за жары.
   - Я так и не привыкла к их кухне...
   - Вы бывали в Японии, Мэтт?
   -  Часто,   когда   работал   в   Британской   авиационной   компании
трансокеанских воздушных сообщений.
   - Ого! - удивился Колин. - А почему ты ушел оттуда?
   - Чтобы угодить жене. Правда, это было очень давно.
   - Теперь понятно, почему ты так здорово летаешь.
   - Да уж...
   - А мне больше понравилась Америка, - сказала Мидж. - Помнишь мистера
Круппа в Лореле, где тебе сшили за один день жокейские сапоги?
   - Угу...
   - Помните, как мы ездили вокруг  торгового  центра  и  заблудились  в
улицах с односторонним движением?..
   - Прекрасная была неделя...
   - Мне бы хотелось поехать туда еще раз...
   Они замолчали, вспоминая. Потом Нэнси,  вздрогнув,  села  и  хлопнула
рукой по ноге.
   - Проклятые комары.
   Колин лениво почесался и предложил:
   - Пора ехать домой.
   Мы влезли в "Астон-Мартин", Колин сел за руль, а двойняшки устроились
у меня на коленях, прислонившись к моей груди  и  сплетя  руки  за  моей
шеей. Неплохо, совсем неплохо. Они обе засмеялись,  глядя  на  выражение
моего лица.
   - Слишком много для одного, - заметила Нэнси.
   Когда  мы  пошли  спать,  они  обе  пожелали  мне  спокойной  ночи  и
поцеловали в щеку одинаковыми нежными губами.
   Завтрак был по-деловому кратким и сопровождался телефонными звонками.
Позвонила и Энни Вилларс, чтобы спросить, есть ли в  "Чероки"  свободное
место.
   - Для кого? - осторожно стал выяснять Колин. Он повернулся  к  нам  и
состроил гримасу, потом, закрыв рукой трубку, прошептал:
   - Проклятая Финелла. Нет, Энни. Мне очень жаль, но я обещал Нэнси...
   - Обещал? - удивилась Нэнси. - Первый раз слышу.
   - Я спасал тебя от Чантера, - объяснил он, положив трубку,  -  теперь
твоя очередь.
   - А кто будет меня спасать? Ты весь день будешь мотаться туда-сюда.
   - Ты не хочешь ехать?
   - Возьми Мидж, - предложила Нэнси. - Сегодня ее очередь.
   - Нет, поезжай ты, - возразила Мидж.  -  Для  меня  это  утомительно.
Честно. Особенно в те  дня,  когда  приходится  летать  с  ипподрома  на
ипподром. Я поеду на следующей неделе, когда скачки будут здесь. Тогда я
не устаю.
   - А тебе одной не будет скучно?
   - Конечно, нет. Я буду лежать в саду на солнце и жалеть вас, пока  вы
там изнемогаете в своих перелетах.
   Когда выяснилось, что в самолете есть два свободных места, хотя Нэнси
летела с нами, Энни Вилларс с  упреком  посмотрела  на  Колина,  скрывая
досаду. Она объяснила, что, если бы полетела Финелла, рейс  обошелся  бы
им дешевле. Разве Колин не понял, почему она это предложила?
   - Я, должно быть,  просчитался,  -  счастливым  голосом  оправдывался
Колин. - Но теперь уже поздно искать ее.
   Мы без приключений долетели до Бата. Нэнси  сидела  справа  рядом  со
мной и  выполняла  роль  второго  пилота.  Я  видел,  как  радуется  она
возможности хотя бы так управлять самолетом, да и мне это не  доставляло
лишних хлопот. Теперь я понимал, что имел в виду Ларри, когда  советовал
потренироваться  в  посадке  на  короткую  посадочную  полосу.  В   Бате
посадочная полоса была чересчур короткой.
   Но мы сели, как при показательных полетах, и припарковались  напротив
"Сессны" "Полиплейн".
   - Запри самолет и пошли на скачки, - почти приказал Колин.  -  Нельзя
же вечно сторожить его.
   Пилота "Полиплейн" не было видно,  и,  надеясь  на  лучшее,  я  запер
самолет и пошел вслед за пассажирами на ипподром.
   Первым, кого мы встретили, оказался Эйси Джонс.  Он  балансировал  на
костылях, подставив солнцу бесцветную голову, которая  при  ярком  свете
еще больше поражала бледностью.
   - Ах да, Колин, - вдруг воскликнула  Нэнси,  -  ты,  кажется,  хотел,
чтобы я послала пять фунтов в Фонд зашиты от несчастных случаев. Помнишь
листовку Фонда, которая пришла вчера? Этот человек  напомнил  мне...  Он
получил тысячу фунтов стерлингов за то, что сломал лодыжку.  Я  слышала,
как он рассказывал в Хейдоке.
   - Посылай, если хочешь, - согласился Колин. - Пять фунтов не  разорят
банк. А могут и пригодиться,
   - Спонсор фонда Бобби Уэссекс, - заметила Энни Вилларс.
   - Да, - кивнула Нэнси, - так и было написано и листовке.
   - А вы заметили строчку о бомбе? - спросил я.
   Энни и Нэнси засмеялись.
   - У кого-то в этом фонде хорошее чувство юмора.
   Энни заспешила в весовую, потому что ее лошадь участвовала  в  первом
заезде, а Колин пошел за ней, чтобы переодеться.
   - Лимонад? - предложил я Нэнси.
   - Выпью целую пинту. Сегодня ужасно жарко.
   Мы отошли в тень и пили лимонад, а в десяти ярдах  от  нас  громко  и
четко ругались Кенни Бейст и Эрик Голденберг.
   - И  не  думайте,  приятель,  что  вы  будете  натравливать  на  меня
бандитов, а я после этого стану оказывать вам любезности.  Если  вы  так
думаете, то придется вам передумать.
   - Каких бандитов? - не слишком убедительно запротестовал Голденберг.
   - Бросьте, а то вы не знаете! Послали их искалечить меня...
   -  Это  должно  быть,  букмекеры,  которых  вы  надули,   старательно
обманывая нас.
   - Вас я никогда не обманывал!
   - Не вешайте мне лапшу на уши, -  грубо  перебил  его  Голденберг.  -
Сами, черт возьми, знаете, что обманывали, маленький лживый подонок!
   - Если вы так считаете, так какого дьявола просите продолжать это?
   - Кто прошлое помянет, тому глаз вон.
   - Черт вас подери, это совсем не прошлое.
   Кенни сплюнул к ногам Голденберга и направился к весовой. Голденберг,
мстительно скривив рот,  смотрел  ему  вслед  сузившимися  от  ненависти
глазами. Когда я в следующий раз увидел его,  Голденберг  держал  полный
бокал виски, который должен был увеличить и без того большое  брюхо.  Он
что-то воинственно втолковывал здоровенному типу, у которого  все  мозги
ушли в мускулы. Спутник Голденберга не был из  тех  бандитов,  что  били
Кенни. Мне показалось, что Голденберг организует вторую попытку.
   - Какого вы мнения о Кенни Бейсте? - спросил я Нэнси.
   - Самонадеянный малыш, выбившийся из низов. Но сейчас он стал  лучше,
чем был.  Когда  Кенни  приехал  сюда,  он  воображал,  что  осчастливил
английский мир скачек, потому что он у себя в Австралии добился  больших
успехов.
   - Может ли он намеренно проиграть заезд?
   - По-моему, может.
   - А может ли он согласиться проиграть заезд, взять деньги,  поставить
на себя и попытаться выиграть?
   - Вы быстро учитесь, - ухмыльнулась Нэнси.
   Мы посмотрели, как Колин выиграл первый заезд.  Лошадь  Энни  Вилларс
пришла предпоследней. Энни мрачно смотрела по сторонам, пока  заменивший
Кенни  жокей  оправдывался,  объясняя,  почему  он  так   плохо   прошел
дистанцию.
   - Энни следовало бы сохранить Кенни, - заметила Нэнси.
   - Он сам хотел уйти.
   - Так же, как Колин не хотел работать с ней, - кивнула Нэнси. -  Энни
в этом сезоне наделала много глупостей.
   Перед третьим заездом мы вернулись к самолету. Возле него стоял пилот
"Полиплейн" и заглядывал через окна внутрь. Это был не тот тип,  который
смотрел, как избивают Кенни, а его коллега, который в Хейдоке спросил  у
меня, где Ларри.
   - Добрый день, - сказала Нэнси.
   - Добрый день, мисс Росс.
   Он говорил вежливо, но таким тоном, что это звучало более нагло,  чем
явная грубость. Не лучший способ переманить пассажиров у  "Дерридаун"...
Он пошел к своей  "Сессне",  а  я  дюйм  за  дюймом  осмотрел  "Чероки".
Насколько я мог заметить, все было в порядке. Мы с Нэнси сели в самолет,
и я стал разогревать мотор, чтобы взлететь, как только придут пассажиры.
   Колин и Энни почти бегом подошли к  самолету,  быстро  влезли,  и  мы
тотчас направились на юг Англии в Шорхем. Там Колин и  Энни  прыгнули  в
ждавшее их такси и моментально скрылись с глаз. Нэнси осталась  со  мной
возле "Чероки". Мы сидели на теплой траве и наблюдали,  как  взлетали  и
садились маленькие самолеты, и говорили обо всем и ни о чем, о  скачках,
полетах, о жизни вообще. Она спросила:
   - Вы собираетесь всю жизнь быть пилотом воздушного такси?
   - Не знаю. Я больше не загадываю так далеко вперед.
   - Я тоже, - согласилась она.
   - Правда?
   - Последние несколько недель мы были счастливы, потому что Мидж лучше
себя чувствовала. Как бы я хотела, чтобы так все и продолжалось.
   - Вы будете помнить эти несколько недель.
   - Но это совсем другое.
   - Прошедшие недели вам кажутся особенными, потому что вы ждете  того,
что должно произойти, - сказал я.
   Она  долго  молчала,  обдумывая  мои  слова,  и  наконец  недоверчиво
спросила:
   - Вы имеете в виду, что мы теперь  так  счастливы,  потому  что  Мидж
умирает?
   - Что-то вроде этого.
   - Скажите мне что-нибудь еще. - Она повернулась ко мне и посмотрела в
глаза.
   - Успокаивающее?
   - Если хотите.
   -  Вы,  все  трое,  прожили  последние  два  года   по   классической
нарастающей. Вы все, не только Мидж.  Шок,  неверие,  обида  и  в  конце
концов принятие... - Я вздохнул и помолчал. -  Вы  прошли  через  темный
туннель и теперь вышли на свет на другом  его  конце.  Вы  уже  пережили
самую сильную горечь предстоящей потери.  У  вас  исключительно  сильная
семья. Вы запомните это лето, потому что в нем останется то,  что  стоит
помнить.
   - Мэтт...
   Слезы стояли у нее в глазах. Я смотрел, как взлетали и исчезали вдали
маленькие яркие самолеты,  похожие  на  стрекоз.  Семья  Росс  могла  бы
вылечить меня. Их сила могла бы  вылечить  меня.  Если  бы  это  лечение
ничего у них не отнимало. Если бы я был уверен, что не отнимает.
   - Что представляла собой жена Колина? - спросил я немного спустя.
   - О-о... - Нэнси  засмеялась  и  фыркнула.  -  Она  очень  похожа  на
Финеллу. Он был совсем мальчик и не сумел увернуться от  ее  сетей.  Она
властная богатая женщина тридцати трех лет. Ему тогда было  двадцать,  и
она произвела на него невероятное впечатление.  Если  быть  честной,  то
Мидж и я тоже считали ее сказочной принцессой. Нам было семнадцать,  еще
молоко на губах не обсохло. Эта женщина думала, как чудесно  быть  женой
гения: поклонение, шампанское, слава. И ей совсем не понравилось,  когда
выяснилось, что тяжелой работы больше, чем  славы,  что  это  постоянное
недоедание и усталость... Поэтому она бросила Колина и ушла  к  молодому
актеру, который как  раз  наслаждался  успехом  своего  первого  фильма.
Колину понадобились долгие месяцы, чтобы прийти в себя от травмы,  какую
она нанесла ему.
   - Бедный Колин.
   Или счастливый Колин. Сильный Колин. Месяцы... Мне понадобились годы.
   - Ага... - Она ухмыльнулась.  -  Он  справится.  Теперь  он  завел  в
Лондоне какую-то птичку. Он часто исчезает, чтобы навестить  ее,  думая,
что мы с Мидж не замечаем.
   - Мне тоже нужно завести птичку, - лениво протянул я. - Когда-нибудь.
   - А у вас еще нет?
   Я покачал головой и взглянул на нее.  Прямые  брови,  прямой  взгляд,
четкий  рот.  Она  ответила  мне  таким  же  взглядом.  Мне   захотелось
поцеловать ее. Наверно, она бы не рассердилась.
   - Нет, - рассеянно ответил я. - Птички нет.
   Ничего не отнимать у них. Ничего не отнимать у Мидж.
   - Я еще подожду, - сказал я.

***

   Прошло  несколько  дней,  заполненных  полетами,  и  я   позвонил   в
следственную комиссию. Неуверенно. Сердясь на себя за попытку  выполнить
их работу. Почему я решил, что могу придумать что-то, чего они  сами  не
сообразили? Но все-таки с бомбой на борту летел я, а не  они.  Я  видел,
слышал и чувствовал то, чего они не пережили.
   Отчасти после собственных размышлений, но главным образом после  слов
Нэнси о том, что террорист с  бомбой  все  еще  вертится  вокруг  нас  и
мотивы, по которым он подложил бомбу в первый раз, все еще бурлят в нем,
я наконец отбросил мысль, будто заниматься расследованием - не мое  дело
и не стоит отбивать хлеб у профессионалов. Теперь  я  считал,  что  если
могу каким-нибудь наблюдением помочь родиться полезной идее,  то  должен
это сделать.
   Все свободное время мысли  крутились  в  лабиринте  предположений.  Я
искал доводы "за" и  "против"  и  отбрасывал  те  варианты,  которые  не
выдерживали критического разбора.
   К примеру, Ларри