самую ночь, когда вы  приехали?  Какое  ужасное
совпадение!
   Несколько минут она ужасалась на все лады. Я поймала себя на том, что  не
свожу с нее глаз. Чары разрушил звонок. Барбара кивнула  Джону,  он  тут  же
вскочил и кинулся открывать дверь  посыльному.  От  меня  не  укрылось,  что
Барбара проследила за тем, чтобы Джон  не  слишком  расщедрился  на  чаевые.
Наблюдение это я сделала мимоходом. Поскольку в голове моей крутилась совсем
другая мысль, и чем больше я ее мусолила, тем правдоподобней  она  казалась.
Неужели Барбара решила зазвать меня на ужин, потому что думает, будто это  я
изуродовала ее выставку?  Уму  непостижимо!  Неужто  она  считает,  будто  я
завидую ее успеху или мщу за Ким? И сейчас наблюдает, не дам ли я слабину?..
   Но  если  она  подозревает  меня  в  этом  варварском  акте,  то   должна
подозревать и в двойном убийстве…  В  таком  случае  надо  обладать  немалой
смелостью, чтобы пригласить меня домой.
   Джон выкладывал еду на тарелки.
   - Угощайтесь, - улыбнулась Барбара. - Я заказала ужин на троих.
   - Э-э… спасибо, - вежливо отозвалась я. - Выглядит соблазнительно.
   На самом деле, по  лондонским  стандартам  выглядело  так  себе.  Приятно
сознавать, что есть вещи, в которых Англия впереди  Америки.  Джон  разрезал
свой фаршированный блинчик на три крошечных кусочка и подхватил один вилкой.
Я невольно рассмеялась:
   - Вы всегда так делали! - Джон замер, не донеся вилку до  рта.  Лицо  его
обмякло. - Помните? - продолжала я. - Мы часто покупали еду  в  ресторанчике
"Хун-Фу", что на углу нашего квартала. И вы всегда разрезали блинчик на  три
части. А мы страшно веселились, глядя на  этот  ваш  ритуал.  Э-э…  семейная
шутка, - пояснила я Барбаре и, осознав свою оплошность, испуганно добавила:
   - Джон даже паратху  вилкой ел. Ужас, как  не
любил прикасаться к жирной еде руками…
   Барбара напоминала бетон, застывающий прямо  на  глазах.  Ностальгическая
улыбка Джона поблекла, словно ее промокнули влажной салфеткой.
   - Мне прекрасно известна брезгливость Джона, - отчеканила Барбара.  -  Он
не любит пачкать руки. Это одно из его  качеств,  которые  вызывают  у  меня
восхищение.
   Карие глаза Барбары словно приклеились к  моему  лицу.  Голос  ее  слегка
дрожал. Впрочем, нервозность вполне объяснима. Я бы тоже нервничала, если  б
думала, что сижу напротив убийцы. Может, прочесть им  лекцию  на  тему  "Как
изготовить удавку"? Глядишь, немного расслабятся. Небось  ждут  не  дождутся
моего компетентного мнения: что пригоднее для убийства - гитарная струна или
фортепьянная?
   Меня так и подмывало выкинуть какой-нибудь фортель. И  с  каждой  минутой
искушение становилось все нестерпимей. В конце концов, прежде я не бывала  в
гостях у неприятной особы, подозревающий меня в убийстве.

Глава семнадцатая

   -  Надеюсь,  ты  хоть  не  стала  угрожающе  поигрывать  проволочкой  или
бечевкой?
   - Где бы я, интересно, раздобыла проволоку, - с сожалением возразила я. -
Только не воображай, будто я вела себя как пай-девочка. Забралась  с  ногами
на  диван  и  принялась  разглагольствовать   об   убийствах,   с   которыми
сталкивалась. Знаешь, очень оживляет разговор.
   Хьюго фыркнул и саркастически заметил:
   - Наверняка в красках расписала, как спасла  мне  жизнь.  Сэм  спешит  на
помощь, паля из всех орудий…
   -  Разумеется,  нет!  -  раздраженно  перебила  я.  -  Глупости!  Нет,  я
изобразила  себя  кровожадным  маньяком,  которому  до  сих  пор   удавалось
списывать свои подлые зверства на ни в чем  не  повинных  бедолаг.  С  какой
стати все портить рассказом, что я кому-то там спасла жизнь?
   - Ты права, любовь моя. Это все моя святая наивность. После твоего  ухода
они наверняка заперли окна и двери на все засовы и провели  бессонную  ночь,
вцепившись друг в друга и прислушиваясь к малейшему шороху.
   - Думаешь? - обрадовалась я. - Приятно, черт возьми!
   - Ага, я бы на их месте не только закрыл все окна-двери, - заверил Хьюго,
- нет, я бы бежал на необитаемый остров и окружил себя стаей  дрессированных
акул.
   - Как там у тебя дела-делишки? -  поинтересовалась  я.  Любезность  Хьюго
требовала ответной любезности.
   - Ох, какая ты вежливая! - хохотнул Хьюго. - По правде  говоря,  я  очень
надеюсь, что эта гнусная пьеска потерпит полный провал и тем самым  покончит
с  модой  на  безмозглых   подонков   из   рабочего   класса,   склонных   к
гомосексуализму, наркомании и безудержному разврату.
   - Это же вылитый ты!
   - Я, - надменно ответил Хьюго, - не безмозглый. И могу тебя заверить, что
необходимость  дважды  в  день  насиловать  мальчишку-проститутку  истребила
остатки моих гомосексуальных наклонностей.
   -  А-а,  лечение  через  отвращение,  да?   Прямо-таки   "Морис"   .
   -  Именно.  Но  в  остальном  все  просто  замечательно!  -  Голос  Хьюго
повеселел. - Мне предложили репетировать кое-что поистине увлекательное.  Но
что именно, я тебе не скажу. Чтобы не сглазить.
   - Хьюго, неужели ты взрослеешь? - всполошилась я. Не перенесу, если Хьюго
повзрослеет.
   - Не беспокойся. Всего лишь мимолетный  порыв.  Лучше  расскажи  о  своих
убийствах. Дай пожить чужой жизнью.
   Когда мертвецов стало уже двое, мне ничего не оставалось, как  рассказать
обо всем Хьюго. Одно из самых лучших его качеств заключалось в том,  что  он
никогда не советовал мне быть осторожнее.
   - Все это очень странно, - начала я.  -  Убийцей  должен  быть  сотрудник
галереи или человек, тесно связанный с ней. Но  я  никак  не  могу  ухватить
мотив. Поначалу решила, что Кейт убили ради ключей от галереи.
   - Но тогда убийца должен быть со стороны, - возразил Хьюго.
   - Вот именно. Возможно, галерею изуродовали только  для  отвода  глаз,  а
целью преступника была именно Кейт.
   - Нет, это тоже слишком сложно. Ведь всегда есть риск, что тебя застигнут
на месте преступления. Тот,  кто  надругался  над  картинами,  действительно
хотел это сделать.
   - Или нанести вред галерее.
   - Недовольный сотрудник? - предположил Хьюго.
   - Да, но кто? - Вопрос был риторическим. - Знаешь, единственной,  кого  я
могу хотя бы как-то представить в этой роли, - Дон.
   - Тот, чье тело ты обнаружила?
   - Угу… Он вполне был способен на такую извращенную шутку. Дон  был…  себе
на уме, словно тайком посмеивался над всеми. Но ведь именно ему пришлось все
убирать, так что эта гипотеза не имеет смысла.
   - А может, в этом и заключался двойной обман, - на ходу сочинял Хьюго.  -
Может, убийца догадался, кто изуродовал галерею и потому задушил Дона...
   - Полная чепуха!  Дон  никого  не  подпустил  бы  к  себе.  У  него  было
телосложение гориллы, но голова работала. Дон считал, что  справится  с  кем
угодно.
   - Но ошибся.
   - Да. Видимо, недооценил убийцу.
   - А вдруг, убийца - человек, которого все недооценивают.
   Почему-то мне на ум пришел Кевин. Вежливый и глуповатый красавчик  Кевин,
которого Лоренс охарактеризовал  "прямой  как  стрела".  Именно  над  такими
людьми издевался Дон.
   - Брр…
   - Прошу прощения?
   - Мороз по коже.
   - Мороз? - удивился Хьюго. - А по-моему - удавка.
   - К твоему сведению, это идиома.
   - Идиома, - передразнил Хьюго. - Какое умное слово, дорогуша моя. Ты что,
с интеллектуалами там общаешься?
   - Отвали! - буркнула я как истинная интеллектуалка. - Слушай, у меня  для
тебя есть гнусные шуточки про блондинок.  Мне  Ким  целую  книжку  подарила.
Почему блондинкам нельзя делать перерывы в работе? - Я  выдержала  паузу.  -
Потому что потом их приходится учить заново.
   - Завтра расскажу своему блондинчику,  -  довольно  рассмеялся  Хьюго.  -
Скорее всего, он ничего не поймет,  зато  поймут  все  остальные.  Послушай,
дорогуша моя, мне надо бежать. Тороплюсь в тренажерный зал. Ты там попытайся
сегодня никого не убить, хорошо?
   - Господи, - посетовала я, - какой ты привередливый, Хьюго!

***

   Я вышла из метро с таким чувством, словно только  что  побывала  в  бане.
День выдался теплый, и под землей от свежевымытых полов  поднимался  горячий
пар, отдававший дезинфекцией. Вентиляторы  гнали  вдоль  подземных  туннелей
жаркий влажный воздух, так что очень скоро одежда стала мокрой  и  неприятно
липла к телу. Странно, что в  нью-йоркской  подземке  так  жарко.  И  это  в
октябре. Теперь я понимала, почему люди в этом городе жалуются  на  лето:  в
августе под землей, наверное, настоящий ад. "Ваши поры откроются через  пять
минут, или мы вернем деньги".
   Квартира Лоренса находилась в одном квартале от станции метро.
   - Не привыкла таскаться по лестницам, - высокомерно заявила я, оказавшись
у нужной двери. - У меня в доме есть лифт.
   - Ну и катайся на нем, дорогуша! - парировал Лоренс.
   Сразу за дверью находилась крохотная  кухонька.  Собственно,  сама  кухня
была размером с дверь. И если бы  кому-нибудь  вздумалось  заявиться,  когда
хозяин занимается стряпней, без проблем не обошлось бы. Но Лоренс, наверное,
разделял пристрастие супругов Билдер к ресторанной кухне, поскольку  газовая
плита  была   прикрыта   куском   картона,   придавленным   сверху   стопкой
художественных журналов. Я заглянула в комнату. Довольно светлая, с высокими
потолками… Остальное не разглядеть за пирамидами  из  книг,  доходившими  до
пояса  -  точь-в-точь  инсталляции  Карла  Андрэ,   которые   вдруг   начали
самопроизвольно размножаться.
   - Мило, правда? - гордо спросил Лоренс.  -  Довольно  неплохо  для  этого
района. Постой, я только возьму пиджак.
   Пока он пробирался между сталагмитами книг, я прошла в ванную.  В  Англии
такого ужаса не встретишь даже в самой захудалой  государственной  больнице:
краска свисает клочьями,  штукатурка  осыпается,  потолок  весь  в  каких-то
подозрительных пятнах, которые и грязью-то уже не назовешь. Я открыла  кран.
В раковину закапала бурая водица с ароматом хлорки. Впрочем, грех жаловаться
- через полминуты вода стала  желтой.  Большой  прогресс.  Повсюду  валялись
кусочки черного пластика размером с раздавленную спичечную  коробку.  Лоренс
объяснил, что это ловушки для тараканов.
   - Они туда заползают и обратно не выползают. Пока не  вытряхнешь.  Раз  в
месяц приходит человек, чтобы все  здесь  опрыскать.  Барабанит  в  дверь  в
восемь утра и орет: "Откройте! Экстерминатор!" У  меня  в  первый  раз  чуть
инфаркт не случился.
   Нью-йоркцы рассказывают такие истории с гордостью:  им  нравится  думать,
будто они живут в условиях третьего мира, ежедневно сражаясь  с  насилием  и
грязью мегаполиса. И Дон, и Лоренс с искренним негодованием жаловались,  что
Джулиани стал наводить порядок.
   - В прежнее времечко ты не мог среди ночи ошиваться  по  Ист-Виллидж,  не
озираясь ежесекундно по сторонам, - с сожалением говорил Дон. -  Как  только
попадался кому-то на глаза, тебя тут же грабили или  подымали  стрельбу.  Ты
жил в Манхэттене, и все уважали тебя за то, что ты еще не откинул  копыта  в
этих каменных джунглях. А теперь никто и ухом не ведет. Остались лишь  байки
для сраных туристов…
   - Как ты думаешь, кто-нибудь хватился Дона? - спросила  я  у  Лоренса  по
дороге  к  метро.  Мы  направлялись  в   Гринвич-Виллидж,   где   собирались
позавтракать.
   - Странный вопрос. Нет, не думаю.
   Напротив  ресторана,  где  нас  ждал  столик,  находилась  одна  из   тех
баскетбольных площадок, которые  так  любят  снимать  в  рекламных  роликах:
забетонированная и огороженная высоченной металлической сеткой. По  площадке
скакали юнцы, упакованные в несколько слоев маек и  кроссовки  со  шнуровкой
чуть ли не до колен. Мальчишки перебрасывали мяч и  отчаянно  материли  друг
друга. Их совершенно не смущало, что они играют, по сути  дела,  в  огромном
аквариуме. Точно так же Лоренс совершенно не стеснялся во всю  глотку  орать
"Такси!", а супружеские пары - громогласно скандалить  на  улице  по  поводу
самых  интимных  вопросов.   Даже   детки-коматозники,   что   тусуются   на
перекрестках, - и те постоянно поглядывают, какое впечатление производят  на
прохожих. Нью-Йорк - одна большая сцена, а все  его  жители  -  прирожденные
актеры.
   Встретиться мы решили в небольшом ресторанчике  с  деревянными  стульями.
Стулья эти были украшены самой отвратительной резьбой и  расписаны  в  самые
омерзительные цвета, какие мне только доводилось видеть. Зато здесь подавали
лучшие в городе мексиканские блюда. Соусы чили источали неземные ароматы,  а
на вкус были просто божественны. Я заказала яйцо, сваренное без  скорлупы  в
соусе томатильо, жареные кабачки, хлеб из кукурузной муки, апельсиновый  сок
и кофе, и вся эта роскошь стоила каких-то десять  долларов,  точнее,  стоила
бы, если б я не заказала "маргариту". В конце концов, уж полдень позади.
   Я еще не покончила с яйцом, когда появилась Сюзанна. Лоренс объяснил, что
это стандартный ритуал в выходные дни:  занимаешь  большой  стол,  а  друзья
подруливают, когда выползут из постели.
   - Привет, - апатично обронила Сюзанна, плюхаясь рядом. Она отмахнулась от
меню и заказала:
   - Яичницу и жареную картошку, пожалуйста. И еще апельсиновый сок и чай  с
ромашкой. Итак... - Сюзанна посмотрела на меня. - К делу. Мы все в  глубоком
дерьме, так?
   - Разве? - недоуменно спросила я. Во рту у меня таяло яйцо.
   Сюзанна вела себя так, словно  мы  -  магнаты,  собравшиеся  обсудить  за
завтраком переворот в мировом масштабе. Но я-то пришла  сюда  вовсе  не  для
этого. Пусть Лоренс объясняется.
   Сюзанна пожала плечами. Сегодня она не  поражала  элегантностью:  джинсы,
мешковатый свитер, волосы зачесаны назад и  почти  никакой  косметики,  лишь
чуть тронуты тушью ресницы. Сюзанна выглядела не такой неприступной,  как  в
галерее, но ее уверенность никуда не делась.
   - Мы все не ладили с Доном, - вздохнула она. - А это  значит,  все  мы  в
полном дерьме. Полиция говорит, его убил тот же человек, что убил и Кейт.
   Тут в ресторан вошли Ява и  Кевин.  Они  помахали  нам  и  задержались  у
стойки, чтобы сделать заказ.
   - Боже, да этот красавчик прямо фотомодель! Биржевой  маклер  на  отдыхе.
Зачем она его притащила? - вполголоса спросил Лоренс.
   Но Сюзанна пожала плечами:
   - По старой привычке. Как бы то ни было, но все в сборе.  И  знаешь  что,
Лоренс? Мне глубоко плевать на все, кроме одного: кто убил Кейт? Я не шучу.
   Лоренс отложил вилку и сурово посмотрел на нее.
   - Очень рад, что это сделал не я, - сказал он наконец, снял очки и  потер
глаза. - От одной лишь мысли, что ты объявила на меня охоту, может случиться
инфаркт. - Привет!
   Ява с Кевином разместились за столиком. Подошла  официантка  с  подносом.
Сюзанна принялась ковырять яичницу.
   - Витаминный напиток? - спросила официантка.
   - Это мне!
   Ява бодро схватила стакан с оранжево-болотной бурдой.
   - Похоже на картину Барбары, -  заметила  я  и  прикусила  язык.  Но  все
заулыбались, даже Кевин.
   - Вчера вечером они затащили меня к себе, - принялась  я  ковать  железо,
пока горячо. - Барбара с Джоном.
   - Она его здорово выдрессировала, - с отвращением буркнул Лоренс. -  Джон
через горящие обручи после кофе не прыгал?
   - А чему ты удивляешься? - отозвалась Сюзанна. - Книжные магазины ломятся
от руководств по укрощению мужчин. Если Барбара опишет свой метод, то  может
озолотиться.
   - У Барбары хватит ума этого не делать, -  возразил  Лоренс.  -  Один  из
основных ее навыков - делать вид, будто ты совершенно беспомощна.  Зачем  ей
себя выдавать?
   - Железная рука в бархатной перчатке, - прокомментировала я.
   - Поначалу тебе даже льстит, - неожиданно вмешался Кевин. -  Знаете,  как
это бывает… "Кевин, что вы об этом  думаете?  Кевин,  у  вас  такой  хороший
глазомер, вы так  хорошо  разбираетесь  в  подобных  вещах".  Но  под  конец
понимаешь, что она исподволь подводит тебя к своему решению.
   - Барбара совсем другая, когда рядом нет мужчин, - вставила  Ява.  -  Или
когда ты ее не интересуешь. Сделай это, сделай  то,  подать  сюда  Кэрол,  я
очень тороплюсь. А потом спускается Кэрол,  и  Барбара  сразу  переходит  на
вкрадчивый тон и становится тише воды ниже травы. Ужасно раздражает.
   - Черт! - воскликнул Лоренс. - Нужно почаще так  делать  -  собираться  в
выходные  и  выпускать  пар.  Помогает  сохранить   здоровую   атмосферу   в
коллективе.
   - Но сегодня мы здесь вовсе не для этого, - сухо напомнила Сюзанна.
   - Знаю! - прорычал Лоренс, выплескивая накопившуюся ярость. -  Не  думай,
будто я забыл! Только потому, что я не корчу безутешную вдову…
   - Что ты хочешь этим сказать? - резко спросила Сюзанна.
   - Диетические цуккини и сладкая кукуруза? - Официантка подоспела как  раз
вовремя.
   - Мне. - Ява подняла руку.
   - Значит, яичница с картофелем и жареные кабачки - это, должно быть, вам,
- официантка поставила вторую тарелку перед Кевином.
   - Итак, - мрачно сказал Лоренс. - Жареная пища: Кевин говорит "да".
   - Ничего страшного, -  ответила  Ява.  -  Время  от  времени  можно  себе
позволить. Главное, не каждый день.
   Ява выглядела так, словно сошла с рекламы здорового питания.  Белки  глаз
сияли, словно жемчуг. Без косметики она выглядела не такой искусственной - и
гораздо красивее.
   Кевин благоговейно смотрел на нее.
   - Думаешь, мне и салат можно взять?
   Ява пожала плечами.
   - Не повредит.
   - Знаете, Ява работала манекенщицей в Японии,  -  сообщил  Кевин.  -  Она
произвела там настоящий фурор.
   - Им нравится девушки смешанных кровей, - объяснила  Ява.  -  У  меня  не
такие узкие глаза и не такая смуглая кожа, как у чистокровных азиатов.
   - А здесь ты работала манекенщицей? - спросила я.
   Ява покачала головой:
   - Слишком маленькая и слишком темная, - ответила она обыденным голосом. -
Но плевать. Я всегда хотела работать в художественной галерее.
   - А как ты нашла эту работу?
   - Познакомилась на одной вечеринке со Стэнли. Он сказал, что, возможно, в
галерее найдется  место,  поэтому  я  звонила  до  тех  пор,  пока  меня  не
пригласили. У меня не было никакого опыта, поэтому я прочла все, что  нашла,
о художниках, выставлявшихся в "Бергман Ла Туш". А еще обошла все галереи  в
Сохо и Челси и потому могла рассказать, что в каждой из них происходит.
   - На Кэрол это произвело большое впечатление, - заметила Сюзанна.
   - Если я что-то делаю, - спокойно сказала Ява, -  то  предпочитаю  делать
это хорошо.
   - Лет через десять ты станешь партнером, - посулил Лоренс.
   - Твоими бы устами… - Ява одарила его сияющей улыбкой.
   Я почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулась. В дверях  нерешительно
топтались Ким и Лекс. Я помахала им. Вид у них был  помятый.  Они  напомнили
мне того парня в пижаме со Снупи,  что  я  видела  в  баре  "Ладлоу".  Мятая
одежда, к волосам со  вчерашнего  дня  не  прикасалась  расческа,  а  шнурки
завязаны так небрежно, что кроссовки едва держатся на ногах.
   - Мы ведь втиснем сюда еще пару стульев?
   Ким с Лексом медленно поковыляли к нам.  Я  старательно  игнорировала  их
гневные взгляды. Договариваясь о встрече, я не сказала, что буду не одна. И,
похоже,  сюрприз  вышел  не  из  приятных.  Я  же  преследовала   совершенно
конкретную цель: собрать всех вместе и  обсудить  убийства.  Глядишь,  вдруг
что-нибудь да всплывет. Заранее ведь никогда не скажешь.
   - Привет, - сказал Лекс таким голосом, словно пришел на поминки.
   Ким что-то пробормотала и пододвинула стул.
   - Я и не знала, что здесь будет такая толпа, - сердито прошипела она  мне
в ухо.
   - А, наросли, как снежный ком, - как ни в чем не бывало  прошептала  я  в
ответ. И тут же пожалела о своих словах. С Ким моя игра в святую простоту не
пройдет. Уж лучше бы прикинулась, что все забыла с похмелья.
   - А я ведь вас знаю! - говорила Сюзанна Лексу. - Где  же  я  вас  видела?
Причем, совсем недавно.
   На лице у Лекса отразилась паника. Мне почему-то показалось, что  Сюзанна
с  ним  забавляется.  Играет  в  кошки-мышки.  Никаких  причин  для   такого
заключения у меня не было, одна лишь интуиция. Сюзанна поджал