ытанием для моих в
общем-то очень крепких  нервов.  Мне  ничего  оставалось  -  либо  предаться
самопоеданию, либо разразится пронзительным смехом  безумицы,  сбежавшей  из
ближайшего дурдома.
   Кэрол  с  профессиональным  гостеприимством  попросила  меня  посидеть  с
Барбарой и Джоном в  ее  кабинете,  пока  нас  не  допросит  полиция.  Но  я
предпочла жевать  кулак  в  одиночестве.  И  мне  не  улыбалась  перспектива
остаться наедине с Барбарой и Джоном. Вряд ли воспоминания о  днях  минувших
доставят  удовольствие,  если  Барбара  станет  метать  в  меня  ненавидящие
взгляды.
   Детективы  Тербер  и  Фрэнк  оккупировали  кабинет  Стэнли  и  поочередно
допрашивали всех, кто находился в галерее. Полицейские, вызванные по  поводу
вандализма,  все-таки  появились,  но  мадам  Тербер  тут  же  отправила  их
восвояси. Теперь этим делом занимался отдел убийств.
   Сейчас детективы беседовали с Кэрол, естественно,  пригласив  ее  первой.
Остальные разбрелись по кабинетам в разной степени потрясения. Лоренс  очень
тяжело перенес известие о смерти Кейт. Мне показалось, что  он  грохнется  в
обморок. Будь я получше с ним знакома, непременно отхлестала бы по щекам.  А
так пришлось волочить Лоренса в кабинет и надеяться, что он возьмет  себя  в
руки, когда Тербер и Фрэнк его вызовут. Лоренс дрожал, как деревце на ветру,
и я сомневалась, что две таблетки валиума, которые он проглотил (вот тебе  и
уменьшение дозы), помогут прояснить рассудок.
   Едва я добилась, чтобы зубы впивались  в  кулак  в  такт  шагам,  как  по
лестнице поспешно спустился  Джон  Толбой.  Плотные  хлопчатобумажные  брюки
свободно болтались вокруг длинных, тощих ног. Вельветовый пиджак и клетчатая
рубашка завершали образ рассеянного профессора. Только трубки недоставало.
   - Я за пальто и обратно, - крикнул он через плечо.  -  По-моему,  оставил
его где-то здесь.
   Я неохотно вытащила изо рта кулак и обтерла о свитер.
   - Сэм! - торопливо прошептал Джон Толбой. - Я лишь хотел  перекинуться  с
тобой словом... - Он бросил через плечо затравленный взгляд. - Вот.
   Он достал из пиджака бумажник, вынул визитку и быстро что-то написал.
   - Номер Ким, - объяснил он. - Здесь же наши с Барбарой координаты.
   - Спасибо. - Я взяла карточку. - Но почему такая секретность?
   Ха-ха, забавные же я вопросики  задаю.  Надо  побыстрее  запихнуть  кулак
обратно, не то я точно зайдусь в безумном хохоте.
   - Барбара - замечательная женщина, - искренне сказал Джон  Толбой.  -  Но
она немного ревнива. Возможно, это слишком сильно сказано...
   По-моему, в самый раз.
   - Просто она...  ты,  конечно,  знаешь,  что  я  оставил  мать  Ким  ради
Барбары... Именно поэтому и переехал в Штаты. А Барбара... я  бы  не  хотел,
чтобы у тебя сложилось неверное впечатление... просто, когда Кимми  приехала
навестить меня, Барбара решила, что я хочу вернуться в прошлое. Кимми  очень
любит мать, а потому... В общем, она и так расстроена случившимся, я имею  в
виду Барбару... А Ким очень тебе  обрадуется.  Ты  должна  ей  позвонить.  А
может, мы встретимся все вместе. В смысле, ты,  я  и  Барбара.  Она  обожает
знакомиться с  молодыми  художниками,  помогать  им.  Она  такая  щедрая!  -
закончил он без тени иронии.
   - Это верно, - осторожно промычала я, подумав, что из Джона Толбоя  вышел
бы превосходный Шалтай-Болтай -  слова,  которые  он  использовал,  означали
только то, что они означали, не больше.
   - Я должен идти, - поспешно сказал Джон. - Мне не хочется, чтобы  Барбара
сидела там одна. Так мы еще свяжемся?
   Он улыбнулся мне теплой, дружеской улыбкой, правда, глаза его  упорно  не
желали задерживаться на моем лице, непрерывно кося  в  сторону  лестницы.  В
прежние времена он не был такой тряпкой. В следующее мгновение Джон  схватил
пальто со стола Явы и кинулся вверх, яростно шлепая резиновыми подошвами  по
металлическим ступенькам в стремлении поскорее воссоединиться с благоверной.
   Я посмотрела на  визитку.  Джон  работал  критиком  в  журнале  "АртВью".
Название показалось мне смутно знакомым. Один из тех ослепительно  глянцевых
журналов,  которые  тяжелее  подарочных  альбомов  по  искусству  -   только
американские деньги и американская реклама способна  разродиться  такими.  В
Британии Джон был учителем рисования в обычной средней  школе.  Женитьба  на
Барбаре определенно позволила ему повысить социальный статус.  Возможно,  он
решил, что свобода воли - не слишком большая цена.
   Я сунула визитку в карман и принялась размышлять, что  делать  дальше.  С
одной стороны, надо побеседовать  с  полицейскими,  но  когда  еще  до  меня
очередь дойдет. Я наверняка значусь в самом конце списка.  Кроме  того,  как
говорят в здешних краях, я подыхаю от голода.  Я  посмотрела  на  часы.  Два
часа. Не удивительно. Утром сжевала какую-то невзрачную булочку,  но  с  тех
пор прошла вечность. И только я  осознала,  что  голодна,  как  мой  желудок
заурчал комбайном, готовым вонзить зубы в пшеницу.
   Наверняка где-то поблизости можно перехватить сандвич. Желудок перешел на
повышенные обороты. Если я его не накормлю, он примется за мои внутренности.
В мгновение ока рука оказалась на  дверной  ручке.  Я  повернула  ее,  почти
ожидая, что сработает сигнализация, и толкнула дверь.
   Снаружи было все так же ясно и солнечно, как и несколько часов назад. Я и
прежде  замечала,  что  когда   случается   убийство,   остальной   мир   не
переворачивается: люди  по-прежнему  занимаются  своими  обыденными  делами,
небеса не разверзаются хлябями вселенскими, а прохожие не спешат  облачиться
в траур.
   С минуту я постояла на тротуаре, пытаясь сориентироваться. Облегчение  от
того,  что  я  хоть  ненадолго  вырвалась  на   свободу,   кружило   голову.
Нью-йоркский Сохо напоминал более  шикарную  версию  лондонской  Бонд-стрит:
галереи размерами с товарные склады  перемежались  с  дорогими  бутиками,  в
которые Я-Не-Должна-Заходить-Ни-Под-Каким-Видом. В доме  напротив,  судя  по
его угрюмой наружности, располагалась еще одна галерея. Неожиданно дверь  на
мрачном фасаде отворилась, и на улицу вышли два человека в черном.  В  руках
они крепко держали большие пенопластовые чашки, а над чашками  вился  парок.
Черная одежда служила отличным фоном для едва заметных  клубов  пара.  Очень
приятное зрелище. Я перебежала улицу и поднялась по ступеням.
   Интерьер напоминал какое-нибудь кафе в Ковент-гарден, только  увеличенное
до невероятных размеров. Те же черные  столы;  те  же  неумелые  картины  на
стенах; такая же приятная глазу, но неловкая обслуга; та же черная доска, на
которой  причудливым  почерком  перечислялись  "вкусные,  но  полезные   для
здоровья" блюда; те же объявления о семинарах, посвященных вегетарианству  в
учении Юнга. Имелся даже мраморный прилавок, где высились блюда с аппетитной
выпечкой. Вот только в Ковент-Гарден не навешивают на все тарелки бумажки  с
надписями "без жира", "без молока" и "без яиц".  Да  и  нет  там  семнадцати
видов кофе - некоторые небось быстрее выпиваются, чем готовятся.
   Ощущение дежа-вю усилилось, когда простенький заказ  -  мокко  и  большой
кусок морковного пирога - мне пришлось трижды повторить  бармену.  Он  мотал
косичками и мечтательно рассматривал свою  очаровательную  морду  в  большом
зеркале на дальней стене. Кретины, возомнившие себя  будущими  супермоделями
или актерами, во всем мире одинаковы.
   Наконец юнец неловко повозился с кофейным агрегатом и  выдал  мне  мокко,
послав своему отражению скромную улыбку триумфатора. Отрезая  кусок  пирога,
он  от  сосредоточенности  высунул  кончик   языка.   Ну   вот,   справился,
старательный ты наш. Я поискала глазами свободный столик. Из  дальнего  угла
кто-то помахал рукой. Неужто мне? Я неуверенно  направилась  в  ту  сторону.
Если звали кого-то другого, то буду  выглядеть  идиоткой,  но  в  незнакомом
городе подобные мелочи меня не волновали.
   За столиком сидели Сюзанна и Дон. Я глазам своим не поверила, увидев этот
невероятный дуэт. А еще думала,  что  моего  бегства  из  галереи  никто  не
заметит. Сюзанна смотрела на тусклую  пленку,  затянувшую  ее  капуччино,  у
которого давным-давно осела пена. К кофе она даже не  притронулась.  Сюзанна
выглядела так, будто не способна проглотить и  глотка.  Насколько  я  знала,
известие о смерти Кейт не ввергло ее в слезы. Вместо этого Сюзанна,  похоже,
ушла в себя. Движения как у марионетки, которую дергают за веревочки, взгляд
далекий-далекий - глаза все замечают, но ни на что не реагируют.
   Рукой мне махал Дон. Перед ним стояли две пустые тарелки, вложенные  одна
в другую. Тем не менее, Дон уставился на мой морковный пирог  с  прямодушием
обезьяны, алчущей последнего куска на чаепитии для шимпанзе.
   - Привет, - сказала я, присаживаясь.  А  что  еще  можно  сказать  людям,
пребывавшим в столь разном состоянии. - Я думала, вы еще в галерее.
   - В смысле, в морге, - с сарказмом уточнил Дон. - Чего мне там делать-то?
Дерьмо, что ли, со стен соскребать? Так нельзя, ищейки долбаные  улики  свои
вынюхивают.
   - Ты уже поговорил с полицией?
   Дон покачал головой.
   - Успеется. Подожду, пока они мое досье откопают.
   - А ты, Сюзанна?
   Я изо всех сил пыталась завязать дружескую беседу. Неверный шаг.  Сюзанна
оторвалась от созерцания кофейной поверхности и уперлась  в  меня  взглядом.
Этот взгляд можно было бы назвать полным ужаса, если б Сюзанна не  пребывала
в полном ступоре.
   - А у них на тебя что-то есть? - спросила я, снова переключаясь на Дона.
   - Да так, вырубил однажды парочку шерифов и проторчал несколько  ночей  в
обезьяннике. Плохо себя вел... - Дон закурил. Наверняка его признание - лишь
верхушка айсберга, который будет побольше того, что потопил "Титаник".  -  В
общем, хрень всякая. А у тебя как с этим?
   - Судимостей нет. Приводов тоже. - Я пожала плечами,  жалея,  что  завела
этот разговор. - Угадайте, что сейчас было?
   Я рассказала им о своем разговоре с Джоном Толбоем.  С  какой  стати  мне
покрывать его трусливое поведение.
   - Че-ерт, да этот паренек - подкаблучник! - протянул Дон,  хлопнув  рукой
по столу.
   Сюзанна гневно зыркнула на него.
   - Эй, выбирай выражения! Или хочешь, чтоб тебя обозвали сексистом?
   Казалось, ее голос доносится откуда-то издалека - его  безжизненность  не
вязалась со словами, и все же эта машинальная реакция показала, что  прежняя
Сюзанна никуда не делась. Я порадовалась, что она приходит в себя. Дон пожал
плечами.
   - Лады! Да хоть грабли за спиной мне свяжи и ноги спутай, я этому слабаку
все равно жопу надрал бы. Так сойдет? Тупой жополиз при Барбаре, вот кто  он
такой!
   Дон хищно улыбнулся Сюзанне, но  та  проигнорировала  его  выходку.  Я  с
неодобрением смотрела на него. Зачем он заводит Сюзанну?  Она  и  так  не  в
себе. Нет, Дон мне определенно не нравился.
   - Мужику и словечка теперь не скажи, так что ли? -  пробормотал  он  себе
под нос. - Достали эти бабы.
   Дон опустил голову, но я  успела  заметить,  как  сверкнули  его  голубые
глаза, проверяя, сработала ли очередная провокация.  Пожалуй,  Лоренс  прав:
Дон лишь разыгрывает из себя туповатую деревенщину, проверяя, доколе ему все
будет сходить с рук.
   - Знаешь, не помню, чтобы я приглашала тебя за свой  столик!  -  рявкнула
Сюзанна, постепенно приходя в себя.
   - Потише на поворотах, - дружески посоветовал Дон, отодвигаясь вместе  со
стулом. Он вскинул руки, словно  защищаясь.  -  Давай  не  будем  ссориться,
хорошо?  Мне  нужно  в  заведение  для   мальчиков.   Девочки   могут   пока
пошушукаться.
   - С тобой все в порядке? - спросил я, когда Дон ушаркал прочь.
   Сюзанна ответила долгим, отстраненным взглядом.  Я  перевела  дух,  когда
глаза ее переместились на сигаретную пачку, лежавшую на столе.
   - Иногда Дон меня доводит, - сказала она, закуривая. - С той минуты,  как
он заявился, я все сидела и ждала, что он хоть словом обмолвится о  Кейт.  И
что же? Ни словечка. Только жрал, как свинья, и рыгал.
   - Что же произошло с Кейт? - спросила я.
   Как только Сюзанна заговорила нормальным голосом, я посчитала себя вправе
приняться за морковный пирог. Калорий в нем, конечно, кот наплакал,  но  тем
лучше. Мне казалось дурным тоном обжираться в такой момент, но голод давал о
себе  знать,  вгрызаясь  в  мои  внутренности.  Почему-то   легкая   закуска
представлялась мне не такой оскорбительной, как настоящая, полновесная еда.
   - Понятия не имею, - просто  сказала  Сюзанна.  -  Я  думала,  что  вчера
вечером Кейт отправилась на свидание с Лео. Она ведь не стала открещиваться.
Ведь если бы она встречалась с кем-то еще, то почему бы так  и  не  сказать?
Кейт знала, как неприятна мне сама мысль,  что  она  снова  видится  с  этим
типом. Значит, она хотела  скрыть,  куда  направляется,  раз  позволила  мне
думать, что ее ждет Лео. -  Она  глубоко  затянулась.  -  Утром  я  пыталась
дозвониться до Лео... Сразу, как узнала про Кейт. Но его не было  дома.  Или
еще дрых, - с отвращением добавила она. - Я оставила сообщение. Но  копам  я
расскажу все как есть. У меня нет причин выгораживать этого придурка.
   Я медленно кивнула.
   - А что у него за проблемы?
   Сюзанна вздохнула.
   - Насколько я понимаю, тебя таким не шокируешь... Он торчок. Закидывается
всем, что удается раздобыть. Кристаллический метадон, особо чистый кокс,  но
в первую очередь, конечно, гарик. Правда, Кейт он уверял, что знает  меру  и
все такое.
   - Гарик? Ты имеешь в виду героин?
   Она кивнула.
   - В Нью-Йорке достать эту дрянь раз плюнуть. Не знаю, слышала ты или нет,
но в последние несколько лет героин снова вошел в моду. Пройдись к  парку  у
Томпкинс-сквер, там сотни торговцев готовы сунуть  тебе  пакетик  за  десять
центов.
   - За десять центов?
   - Это они так десять долларов называют.  Одного  пакетика  хватит,  чтобы
улететь до небес.
   - Я смотрю, ты неплохо осведомлена.
   Сюзанна устало улыбнулась.
   - Когда Кейт начала встречаться с Лео,  я  навела  справки.  Он  ходил  в
приятелях одной моей подруги. Получается, что это я свела его с Кейт. Увы, я
выяснила больше, чем хотела. Впрочем, с той подругой я больше не  вижусь,  -
добавила она. - Это тебе Нью-Йорк. Здесь людей и работу меняют как перчатки.
   - Какой цинизм.
   - Так Нью-Йорк же... - отмела обвинение Сюзанна. - Здесь надо заматереть.
Понимаешь, каждого в этом городе волнуют только собственные дела.
   Я выдержала небольшую паузу.
   - Можно кое о чем тебя  спросить?  Почему  ты  сказала  Кэрол,  что  Кейт
звонила утром?
   К тому времени, когда Кейт, по словам Сюзанны, позвонила в  галерею,  она
была уже несколько часов как мертва.
   - А, это... - Сюзанна не выглядела обескураженной. - Просто подумала, что
она опаздывает. Я частенько ее прикрываю.  Пунктуальности  среди  достоинств
Кейт не числится.
   Она даже не обратила внимания, что заговорила  в  настоящем  времени.  Но
прежде чем Сюзанна успела исправиться, на стол перед нами  грохнулась  чашка
кофе. Я не заметила, как вернулся Дон. Он уселся, что-то  невнятно  бормоча.
Сюзанна демонстративно уткнулась в свою чашку.
   - А тебе не пришло в голову поинтересоваться, не  хотим  ли  мы  кофе?  -
спросила она.
   Дон гадко осклабился. Он походил на мальчишку, который намеренно  изводит
мать своими выходками.
   - Так и знал, что ты накинешься на меня, - сказал  он,  словно  признавая
свою вину.
   - Ладно, хватит. Мне пора на работу. - Сюзанна отодвинула стул и  встала.
- И тебе, между прочим, тоже. Знаешь такое слово? Работать?
   - Да чего мне там делать-то?
   - Ага, совсем нечего.  Разве  что  рассказать  копам,  сколько  раз  тебя
осудили за убийство, - едко ответила Сюзанна.
   Я поморщилась. Она повернулась ко мне.
   - Ты идешь, Сэм?
   Я оказалась  между  молотом  и  наковальней.  Мои  симпатии  принадлежали
Сюзанне, но и ссориться с Доном тоже не хотелось -  никогда  не  зли  парня,
который будет развешивать твои работы. Я выдержала паузу.
   Дон по-прежнему улыбался.
   - Из-за меня оставаться не надо, - учтиво  сказал  он  наконец.  -  Я  не
обижусь.
   - Ладно. - Поганец повернул все так, словно  мне  нужно  его  разрешение,
чтобы уйти. Сюзанна права, Дон способен довести кого угодно. Я  поднялась  с
безразличным видом. - Увидимся позже.
   - Это точно, - самодовольно отозвался Дон и принялся оглушительно, словно
свинья из корыта, втягивать в себя кофе, явно  рассчитывая  довести  нас  до
белого каления.
   - Жаль, что это не он, - злобно  сказала  Сюзанна,  когда  мы  переходили
улицу.
   - То есть? - Но я поняла, что она имеет в виду.
   - Если кто-то обязательно должен был умереть, то я бы предпочла, чтобы им
оказался Дон. Или Барбара - не люблю эту бабу, а  ее  картины  омерзительны.
Так нет, надо было Кейти. Где же Бог?
   Мы подошли к дверям галереи. Сюзанна выпустила  пар  на  улице,  где  нас
никто не мог слышать, и оказавшись внутри, снова умолкла.  Избегая  смотреть
на меня, она направилась наверх. Я неторопливо последовала за ней, обдумывая
услышанное.

***

   - С вами все довольно просто, мисс Джонс,  -  сказал  детектив  Фрэнк.  -
Разумеется, мы попросим швейцара, чтобы он подтвердил ваш рассказ.
   - Господи. - Почему-то эта возможность не пришла мне в голову.  -  А  это
обязательно? Я ведь только вчера приехала и  очень  надеялась,  что  о  моей
дурной славе узнают постепенно, а не вот так сразу.
   Фрэнк откинулся на спинку стула и обменялся взглядами с мадам Тербер.
   - Что ж, мы можем сказать, что у вас в такси  украли  фотоаппарат,  и  вы
обратились в полицию, - предложил он.
   - Лучше чем ничего, - согласилась я. - Может даже сработать, если швейцар
окажется непроходимым тупицей.
   Фрэнк понимающе улыбнулся и заверил:
   - Мы постараемся! В нашу задачу не входит доставлять неприятности  гостям
Нью-Йорка.
   Я с подозрением улыбнулась. Эта парочка вела себя слишком  уж  любезно  -
почему-то не верилось в  их  искренность.  Пришлось  сделать  вид,  будто  я
приняла их слова за чистую монету.
   - Это радует. Значит, если швейцар подтвердит мои слова,  я  окажусь  вне
подозрений?
   - Да, если он подтвердит, что вы не выходили  из  дома.  Кейт  Джейкобсон
была убита около полуночи. Если вы  вернулись  в  одиннадцать  и  все  время
находились в квартире,  то  вам  не  о  чем  беспокоиться.  А  поскольку  вы
прилетели лишь вчера днем, то думаю,  просто  не  успели  изучить  здание  и
отыскать какой-нибудь тайный выход, верно?
   - Пожалуй, такие поиски не значились в  моем  списке  неотложных  дел,  -
согласилась я, размышляя, с какой стати фараон  сообщил  мне  время  смерти.
Может, здесь принято раскрывать  подобные  сведения  первому  встречному.  А
может, он пытается меня на чем-нибудь поймать.
   - Хотя убили ее неподалеку от квартала, где вы остановились,  -  вставила
мадам Тербер. Ее бесцветный, как у робота, голос каждый раз  заставлял  меня
вздрагивать.
   - И где же?
   Они дружно уставились на меня.
   - Как где? - удивился Франк. - На Земляничной Поляне.  Я  думал,  раз  вы
англичанка и все такое, то знаете это место.
   Только теперь я вспомнила, что Кейт нашли на Земляничной Поляне. Но в  ту
минуту не обратила внимание на странность этой фразы - слишком  велико  было
потрясение.
   - Простите, но я не знаю, о чем вы говорите. Это, случаем,  не  в  районе
Эбби-роуд? Или неподалеку от Люси в алмазах?
   Они взирали на меня с искренним замешательством. Я наслаждалась моментом.
Не всякий можно похвастаться, что ему удалось смутить нью-йоркских копов.
   - Земляничная поляна, -  сказала  мадам  Тербер  компьютерным  голосом  с
альбома "Радиохэд" , - находится напротив здания "Дакота".
   - Ну и? - с интересом подбодрила я. Но мадам Тербер, похоже, выдохлась.
   Они вновь уставились на меня - на этот раз далеко не так дружелюбно.
   - Там же Джона Леннона застрелили, - с недоверием произнес Фрэнк. - Часть
Центрального парка напротив того места, где его убили,  превратили  в  нечто