выбраться.  С  раздражением  я  подумала,  что  мне
причитается вознаграждение за один только  разговор.  Какое  отношение  ко
всему этому имеют права?
     - Есть. А что?..
     - И вы умеете ездить?
     - Естественно умею, что за глупые вопросы!
     - Это здорово.  Видите  ли,  у  нее  есть  вольво  и  она  всегда  им
пользуется. Вам тоже придется.
     Я охнула.  Что-то  во  мне  сломалось.  Мое  влечение  к  автомобилям
оказалось сильнее всего остального. Новый вольво, о боже!!!...
     - Вы должны заплатить мне  заранее...  -  неуверенно  сказала  я,  не
отдавая себе отчета в совершаемом, думая только о том, что перед тем,  как
воплотиться в чужого человека, надо доставить в мастерскую запчасти, чтобы
вместе с возвращением в себя, получить и собственную машину.
     - Конечно, когда пожелаете! Боже, так вы согласны?!
     От до сих пор безгранично угнетенной  жертвы  чувств  стало  исходить
сверхъестественное сияние. Я стала приходить в себя.
     - Подождите секундочку, - попросила я. - Прежде  всего  опомнитесь  и
постучите себя по голове. Это неправильно. Какой же муж не поймет,  что  с
ним живет не его жена, а какая-то чужая баба?
     - Откуда! Какой живет! Я же сказал, что они почти не  видятся!  Живут
отдельно, едят отдельно, почти не не встречаются и почти не разговаривают!
Только работают, но с работой как-нибудь уладим, она может...
     - Подождите, - подозрительно прервала я. - Какой работой?
     Разошедшийся любовник немного забеспокоился.
     - В этом, собственно, главная трудность, но я не сомневаюсь, что  это
можно уладить. Видите ли, у него мастерская по производству  каких-то  там
тканей. И она делает ему шаблоны узоров или что-то  такое.  По-моему,  это
называется  набивка,  или  как-то  похоже,  а  выходит  из  этого   что-то
бархатное.
     Стечение обстоятельств показалось мне просто неправдоподобным, и даже
невероятным. Мне стало ясно - это судьба, оставалось только сдаться ей без
излишнего сопротивления. Я покорно кивнула:
     - Никаких сложностей, - уныло промямлила я. - Так получается,  что  я
прекрасно умею делать узоры для набивки тканей. Мне это не очень нравится,
потому что работа исключительно паршивая,  но  работать  я  могу  и,  если
необходимо, посвящу этому некоторое время.
     Ненадолго угасшее сияние пана Паляновского полыхнуло с новой силой. В
уставившихся на меня глазах появилось набожное удивление.
     - Не может быть... Вас послало мне  небо!  Я  искал  женщину  похожую
только  внешне,  предвидел  большие  сложности!  Может  вы  и  на  машинке
печатаете?
     - Печатаю. Руками я вообще не пишу. Исключительно на машинке.
     Пан Паляновский на противоположной стороне стола на мгновение прикрыл
глаза и будто бы поперхнулся.
     - Извините, - сказал  он  слегка  осипшим  голосом.  -  Искренне  вам
признаюсь... Я обратился к вам ни на что не надеясь, с  моей  стороны  это
был крик отчаяния. В конце-концов, у вас нет никаких поводов оказывать нам
услугу, трудиться и рисковать для чужих людей! Эти пятьдесят тысяч - всего
лишь символическое выражение благодарности, несоизмеримое с... вообще ни с
чем! Вы мне... вы нам... Вы - чудо!
     Я механически кивнула головой, рассеяно подтвердив, действительно,  я
- чудо. Мои мысли были заняты техническими вопросами предприятия.
     - Стирать я не  буду,  -  предостерегла  я  сразу.  -  Не  только  за
пятьдесят тысяч, даже за пятьсот.
     - Не надо, у него есть прачка, он все отдает ей.
     - А прислуга у них есть?  Муж  меня  может  и  не  узнать,  а  насчет
прислуги - можете не сомневаться.
     Пан Паляновский стал сам  не  свой.  С  неослабевающим  терпением  он
рассеивал мои сомнения и страхи. Прислуга есть, но она получит  отпуск  на
месяц, я ее и не увижу. Вместе  с  мужем  в  мастерской  работал  человек,
который как раз уволился, вместо него  возьмут  нового,  который  меня  не
знает. То есть, не знает настоящую жену. Гардероб... В  моем  распоряжении
будет целый склад абсолютно новой и почти новой одежды, чтобы мне было  не
противно ходить в чужих обносках. И обувь тоже.
     - Понимаете, - таинственно признался он. - Мы носимся  с  этой  идеей
уже достаточно времени. Басенька... то  есть,  та  женщина  о  которой  мы
говорим, начиная с зимы, на всякий случай, покупает множество новых вещей,
она их не  носит,  потому  что  не  успевает,  а  просто  разбрасывает  по
квартире. Несколько дней все валяется  на  виду,  чтобы  ему  запомнилось.
Парики... Вы не против париков?
     - Нет. Могу носить. На Замковой площади вы видели меня в парике.
     -  Понятно,  откуда  такое  сходство!  Особые  приметы  будет   легко
подделать, у нее есть такая маленькая родинка, под глазом, вот здесь!
     Он шлепнул себя по лицу с таким размахом,  что  чуть  не  выбил  себе
глаз. Я согласилась и на родинку.
     - А теперь немного помолчите, - потребовала я. - Мне надо подумать.
     Вообще-то говоря, мои размышления не заслуживали  этого  благородного
названия. Мешая третья чашку кофе, я пыталась привести в порядок  сумятицу
в голове. Что я соглашусь, понятно было сразу. Затея казалась безумной,  и
от этого очень привлекательной. Со мной давно уже не  приключалось  ничего
глупого, теперь было самое время.
     Пан Паляновский  упорно  производил  хорошее  впечатление.  Он  сидел
напротив, выглядел нормально, спокойно, пристойно, благородно и стабильно,
единственное, в чем его можно было упрекнуть - это огненный темперамент на
благородном фоне. Влечение к бедной Басеньке, пронизывающее его  естество,
проявлялось только во взгляде, наполненном безумной надеждой.  Он  смотрел
на  меня,  как  загипнотизированная  курица  на  палку  перед  клювом,  и,
по-видимому, не был способен смотреть ни на что другое. Это меня несколько
смущало.
     Я попыталась оценить  отрицательные  стороны.  Оценить  положительные
было трудно, большую любовь я была готова спасать безвозмездно, гонорар не
играл большой роли. В первый момент я даже  решила  взять  ровно  столько,
сколько понадобится на запчасти к машине, но потом, вспомнив про  шаблоны,
передумала. Шаблонов я задаром делать не буду, не может быть  и  речи!  Из
отрицательных сторон в голову пришло только одно,  а  именно  -  претензии
обманутого мужа. В непосредственную опасность я не верила  и  решила,  что
задушить себя не дам, но к судебной ответственности он меня мог  привлечь.
Я бы несомненно проиграла, результатом чего были бы моральное возмещение и
компенсация моего содержания на протяжении трех недель. Хорошо, что  ем  я
не много, а вообще, это забота пана Паляновского...
     На всякий случай, я решила посоветоваться с подругой, по  образованию
адвокатом, а по профессии -  судьей,  после  чего  об  этом  забыла.  Меня
беспокоило мое выродившееся воображение, продемонстрировавшее разные сцены
- прятки от мужа по закоулкам, полную глухоту к его словам и тому подобные
штучки. Это сильно заинтересовало и разохотило меня. Пан  Паляновский  все
еще смотрел на меня, как на говорящую икону.
     - Ну, хорошо, - в конце-концов сказала я. - Я согласна на эту  жуткую
нелепость, но с некоторыми условиями...
     Пан Паляновский чуть не грохнулся в обморок. Он  готов  был  на  все.
Если бы я  попросила  его  разрисовать  красными  цветочками  весь  Дворец
Культуры, он, не раздумывая, побежал бы искать подходящую  краску.  Ничего
подобного мне не хотелось, поэтому к взаимопониманию мы пришли  достаточно
легко. Перспектива грядущего счастья изменила его  так,  что  мне  страшно
захотелось увидеть Басеньку. Стоило согласиться хотя бы для того, чтобы  с
ней познакомиться. Что она  собой  представляла,  эта  необычная  женщина,
возбуждающая такие большие чувства, и каким чудом, я  могла  оказаться  на
нее похожей?!!..
     Ее несомненно стоило увидеть. Преступно пренебрегая всеми  остальными
пунктами программы, я немедленно потребовала встречи. Пан Паляновский,  не
зная о моем интересе, согласился, что сделать это необходимо.
     - Да, конечно, вы должны встретиться и хорошо  к  ней  присмотреться,
это облегчит вашу задачу, - заботливо  произнес  он.  -  Но  вам  придется
выглядеть совсем по-другому. Понимаете,  чтобы  никто  не  заметил  вашего
сходства.  Может  я  преувеличиваю,   но,   по-моему,   лучше   чрезмерная
осторожность,  чем  глупое  упущение.  За  ней  следят,  кто-нибудь  может
обратить на вас внимание...
     Мы договорились созвониться, установили время и место нашей  встречи.
Романтичная афера нравилась мне все больше.
     Боязнь пана Паляновского, что на меня  кто-нибудь  обратит  внимание,
оказалась вполне обоснованной. Я так старалась  выполнить  его  пожелания,
что  на  меня  обратили  внимание  все.  Черт  знает,  что  думали   люди,
встретившие меня на улице, когда я отправилась на свидание с Басенькой.  Я
была абсолютна не похожа ни на нее, ни на себя. Оделась я в старые  джинсы
и свитер своего младшего сына, и  то  и  другое  немного  великоватое.  На
голове у меня была потрясающая вещь - театральный парик моей тетки.  Парик
был нейлоновым, ярко рыжим, посередине  на  нем  был  пробор,  а  с  обеих
сторон, над ушами, торчали две короткие, толстые косички. На всякий случай
я одела еще и темные очки, и, могу поклясться, сама себя не узнала!
     Встретиться мы должны  были  у  дворца  в  Лазеньках.  Это  место  мы
выбрали, как наименее подозрительное и  легкодоступное,  прохаживаться  по
парку можно всем,  а  пан  Паляновский  имел  право  появляться  со  своей
избранницей везде,  где  хотел,  рискуя  лишь  нападением  злобного  мужа.
Прохаживаясь невдалеке, непохожая на Басеньку  особа,  то  есть  я,  могла
беспрепятственно разглядывать ее сколько душе угодно.
     День был страшно сырым. Снег с дождем уже кончились,  но  под  ногами
хлюпала грязная жижа. Пан Паляновский блуждал вместе с возлюбленной вокруг
дворца, бороздя грязь, время от времени пытаясь  присесть  на  близлежащие
скамейки. Он безгранично заботился о своей спутнице, выбирал  места,  куда
ей ступить, и танцевал вокруг нее так, что из под ботинок  летели  грязные
брызги. Выражение ангельского экстаза исчезало с его  лица  только  тогда,
когда  он  беспокойно  оглядывался  вокруг.  Скорее  всего,   он   пытался
проверить, нахожусь ли я на посту и смотрю ли на них.
     Я была на месте и смотрела так, что у меня чуть глаза не  повылазили.
Я никак не могла избавиться от  удивления,  которое  с  первой  же  минуты
охватило меня при виде демонстрируемой красавицы. И  это  героиня  романа?
Елена прекрасная,  вызывающая  дикие  страсти?  Это  предмет  столкновения
чувств упрямого мужа и горячего  любовника?  Это  источник  головокружения
нормальных людей? Причина военных действий, достойных  асов  разведки?  О,
боже!..
     На встречу я летела в жутком волнении, заинтригованная, переполненная
жгучим божественным нетерпением. Я ожидала,  как  минимум,  чуда  неземной
красоты, невзирая на то, что чудо должно быть похожим на меня.  Я  увидела
абсолютно обыкновенную особу, даже красивую, но удивительно неброскую. Зря
я выставляла себя на посмешище при помощи теткиного парика!
     Об  ошибке  не  могло  быть  и  речи,  огненная  чувственность   пана
Паляновского  говорила  сама  за  себя.  Я  застыла  с  чувством  обиды  и
отвращения, до тех пор, пока не вспомнила о нашей схожести. Мне  пришло  в
голову, что придется выбирать одно из двух - либо я признаю  ее  красивой,
либо  меня  начинают  мучить  комплексы.  Как  можно  скорее,   я   начала
перестраиваться на восхищение.
     Сходство между нами несомненно было. Один рост,  одна  фигура,  форма
головы, ноги и, что хуже всего, точно такой  же  нос!  Ее  лицо  от  моего
отличали три основных черты: черные, бросающиеся в глаза брови, форма рта,
недовольного жизнью, и прическа  с  большой  челкой.  Ну  и,  естественно,
родинка. Пан Паляновский был прав - косметика  могла  все  исправить.  Мне
стало понятно, почему меня заметили на Замковой  площади  в  перекрученном
парике и с размазанной помадой.
     Я усиленно пыталась догадаться о причинах  непонятного  отвращения  и
поняла, чего ей не хватало, почему она казалась такой недотепой.  Ей  явно
недоставало  обаяния.   Она   была   застывшей,   немного   искусственной,
нерасторопной, без энергии, живости и секса. Да что долго говорить, просто
необаятельная! Да, я могла ее заменить, это могла сделать любая дура,  она
годилась для замены.
     Мое переодевание оказалось удачным. Едва я  успела  вернуться  домой,
позвонил  брошенный  в  грязной  жиже  пан  Паляновский,  взволнованно,  с
отчаянием допытываясь, почему я не явилась на свидание.
     - Вы меня действительно не видели? - поинтересовалась я. -  Вы  очень
энергично оглядывались.
     - Как?.. Откуда вы знаете? Я старался делать это  незаметно.  Вы  там
были?
     - Конечно. Вы даже посмотрели на меня несколько раз.
     - Не понимаю... Там был только какой-то рыжий  индивидуум,  не  знаю,
девочка или мальчик, теперь трудно разобраться. Я думал, что это кто-то из
ее  сопровождения,  но  кажется  нет,  потому  что  он  производил...  или
производила... впечатление дебилки. Никого другого...
     - Это была я, - добродушно объяснила я. - Дебилка. Я тоже думаю,  что
выглядела не лучшим образом, но мне хотелось быть непохожей.
     Через несколько минут пан Паляновский обрел дар  речи.  После  взрыва
восхищения  и  удивления  моими  талантами  мы  договорились  о  следующем
производственном совещании.  Он  стремился  к  поставленной  цели  с  явно
выраженным горячим нетерпением...


     Через своих знакомых, осторожно и дипломатично, я проверила, что  пан
Стефан   Паляновский,   доктор   экономики,   действительно   работает   в
Министерстве  Внешней  торговли,  где  пользуется  репутацией  прекрасного
ценного специалиста.  Информация  о  планируемой  поездке  тоже  оказалась
правдивой.  Я  решила  быть  умной  и  осторожной  и,  на  всякий  случай,
проидентифицировала его, показав на него пальцем знакомому.
     Так же осторожно и дипломатично я получила юридическую  справку.  Моя
подружка-судья, человек тактичный и спокойный, не вдаваясь в причины  моих
личных вопросов, без сопротивления давала мне  исчерпывающие  ответы,  чем
чуть было не уничтожила наше предприятие до его рождения. Первоначально мы
с паном Паляновским предполагали, что я буду  пользоваться  удостоверением
личности и правами его возлюбленной Басеньки, что не должно  было  вызвать
никаких трудностей. На фотографию мне придется быть похожей, а  отпечатков
пальцев никто проверять не станет. Но приятельница рассказала, что за  это
полагается пять лет лишения свободы без конфискации имущества, и мне стало
не по себе.
     Пан Паляновский чуть не сошел с ума.  Боязнь,  что  я  случайно  могу
отказаться, привела  его  к  нервному  расстройству.  Он  пытался  удвоить
ставку, но даже сто тысяч не показались мне достойной оплатой за пять  лет
тюрьмы, я не согласилась и, в конце-концов нашла единственный  выход...  Я
решила не пользоваться никакими документами. Свои оставить  у  себя  дома,
Басенькины - у нее,  и  никому  ничего  не  показывать.  Это  было  вполне
возможно,  единственное,  что  могло  помешать,  это   излишнее   внимание
автоинспекции, однако, прикинув, что мой стиль езды не часто привлекает  к
себе милицию, риск показался мне небольшим. Штрафы я плачу  вообще  только
за парковку в неположенных местах, а эти три недели можно было нигде и  не
парковаться.
     К моему удивлению, пан  Паляновский  не  был  полностью  удовлетворен
таким решением вопроса и даже попробовал протестовать, но  я  настояла  на
своем. Я не дам заточить себя на пять лет даже ради самой пламенной  любви
мира!
     Очередной проблемой стало  место,  в  котором  можно  было  безопасно
поменять Басеньку на меня, или меня на Басеньку. Возникли трудности.
     -  Она  выйдет  и  больше  не  вернется,  -  рассуждал  взволнованный
любовник, при чем звучало это достаточно зловеще. - Вместо  нее  вернетесь
вы.  Но  вам  придется  где-то  переодеться,   вас   надо   загримировать,
подретушировать, это нельзя сделать просто так, посреди улицы!  Не  должно
возникнуть ни малейшего подозрения!
     Подумав я предложила проделать это в ее доме, пока не будет  мужа.  Я
могла прийти туда, например, как бабка с яйцами, потом я бы там  осталась,
а она с яйцами ушла. Взволнованный поклонник с сомнением покачал головой.
     - Это не пройдет, туда должен  прийти  и  гример.  В  качестве  кого?
Угольщика?.. Кроме того, муж очень редко выходит из дома, вы  забыли,  что
мастерская у них в доме. Кажется придется... Сейчас. За вами не следят?
     - За мной?!.. На кой черт кому-то за мной следить?!
     - Не знаю. Извините, у меня  уже  появились  навязчивые  идеи.  Очень
прошу вас присмотреться, не следят ли  за  вами.  Даже  теперь,  осторожно
обернитесь, там, под стеной, к вам присматривается какой-то мужик.
     Очередное совещание проходило в малом зале ресторана. Я неохотно,  но
послушно  согласилась.  Мужик  под  стеной  приветливо   поклонился,   пан
Паляновский нервно вздрогнул.
     - Не обращайте внимания, - успокоила я его. -  Это  мой  первый  муж,
который,  кроме  всего  прочего,  судя  по  поклону,  меня  не  узнал.  Он
присматривается ко мне от того, что не имеет понятия, откуда меня знает. У
него всегда была плохая память на лица.
     Через  несколько  долгих  минут  пан  Паляновский  пришел  в  себя  и
продолжил переговоры.
     - Гримера придется во все посвятить, у меня есть один друг... Если за
вами не следят, придется проделать все прямо у меня. Сначала  придете  вы,
потом она, потом вы выйдете, как она, а она останется.
     - А за ней не прибежит муж с новым скандалом?
     - Конечно, прибежит, но не раньше, чем через  пол  часа,  а  может  и
сорок пять минут. Замену придется производить очень быстро.  И  вам  опять
придется выглядеть как-то иначе...
     Подумав,  я  согласилась,  что  такое  решение  действительно   будет
наилучшим. Нанимаемые мужем типы следят за ней, а не за  мной,  поэтому  я
спокойно могу нанести визит пану  Паляновскому,  пораньше,  когда  на  это
никто не обратит внимания. Потом придет Басенька, за  Басенькой  типы,  мы
поторопимся, скоро типы увидят, что Басенька уходит,  пойдут  за  ней,  то
есть за мной, после чего, ей можно забыть про слежку.  На  всякий  случай,
она  может  переодеться  и  покинуть   апартаменты   возлюбленного   тесно
прижавшись к гримеру, чтобы окончательно все запутать.
     Пан Паляновский обрадовался и одобрил мои дополнения.
     - И чтобы не возникло никаких  сомнений,  вы  можете  сразу  идти  на
обычную прогулку, - оживленно добавил он.
     Я замерла,  не  проглотив  кофе,  решив,  что  ослышалась.  По  спине
пробежала легкая дрожь.
     - Куда, извините, идти?..
     - На обычную  прогулку.  Это  надо  будет  сделать  ближе  к  вечеру,
прогулка убедит их, что  все  в  порядке.  Вы  сможете  пойти  сразу,  как
поставите машину...
     - Минутку, - осипшим голосом остановила я его, пытаясь оправиться  от
потрясения. - Я  плохо  поняла.  Что  значит  -  обычная  прогулка?  Какая
прогулка, ради бога?!!!
     Пан Паляновский извинился за упущение. Он пока не  успел  представить
мне все  особенности  образа  жизни  Басеньки,  который  станет  для  меня
обязательным после подмены. До сих пор  мы  были  слишком  заняты  другими
вопросами, но теперь самое время обговорить и это.
     Я узнала, что Басенька -  человек  до  отвращения  пунктуальный,  она
постоянно делает одно и  то  же.  Утром  и  после  обеда  она  работает  в
мастерской над узорами. Около полудня выезжает в город и делает покупки, в
основном продукты, причем война с  мужем  на  это  влияния  не  оказывает.
Готовит  прислуга,  но  в  сложившихся  обстоятельствах,  при   отсутствии
прислуги,  каждый  будет   готовить   сам.   Вечером   же,   около   семи,
очаровательная Басенька отправляется на ежедневную прогулку и, как