Елена ЯКОВЛЕВА
   КРОКОДИЛОВЫ СЛЕЗЫ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  tp://www.bestlibrary.ru

Анонс

    Случилось  страшное  -  в  автокатастрофе  погиб   возлюбленный   Оксаны
Колпаковой, белокурый красавец-супермен Тимур. Правда, он был женат, но  это
не мешало их счастью. А ночью после похорон  раздался  звонок  в  дверь.  На
пороге стоял живой, но покалеченный Тимур. Он чудом спасся, выбросившись  на
ходу из машины. Оксана счастлива, но  и  озадачена.  Кого  же  похоронили  в
закрытом гробу? Было ли это спланированным убийством  и  кому  оно  выгодно?
Жене Тимура, его компаньону? Это  и  намерена  выяснить  безумно  влюбленная
женщина...

Глава 1

ЗАЧЕМ ВЫ, ДЕВОЧКИ, КРАСИВЫХ ЛЮБИТЕ?

   Любить супермена очень нелегко. Теперь я это доподлинно знаю,  а  прежде,
провожая взглядом красивого мужчину, втайне вздыхала: ?И ведь к  кому-то  он
идет, и какая-то женщина открывает ему дверь, целует, млея от счастья, а  он
шепчет ей  на  ухо  замечательные  благоглупости?.  Счастливица,  она  может
смотреть в его аквамариновые глаза, пока  ей  не  надоест  (да  разве  такое
надоедает?!), а потому вся ее жизнь сплошной  праздник  и  сладкая  идиллия,
которую даже малоромантичные занятия вроде  штопки  носков  не  в  состоянии
омрачить. Так думала я, но не мне вам рассказывать, что мечты  и  реальность
всегда находятся в разных плоскостях.
   Короче говоря, народная мудрость ?Мужчина должен быть чуть-чуть  красивее
обезьяны? не для меня писана, потому что мне подавай Алена Делона, и  ничуть
не меньше. Жаль только, сами  Алены  Делоны  редко  удостаивают  меня  своим
вниманием, если и подарят взглядом, то вскользь, мимоходом, и  в  их  глазах
нетрудно прочесть:
   "А это что такое маленькое и незаметное? Просто мышка под буфетом?.
   Тимур был первым красавцем, задержавшим на мне  свой  взор  дольше  одной
тысячной доли секунды, и этого с лихвой хватило, чтобы я  влюбилась  в  него
отныне и до веку. К тому же он не просто так на  меня  посмотрел,  а  еще  и
улыбнулся, а если бы вы  знали,  какая  у  него  улыбка!  А  все  остальное!
Высокий, статный, спортивный, с породистым лицом гардемарина, одно  слово  -
супермен. Помню, я страшно растерялась и выронила из рук папку со служебными
документами,  которые  весело  разлетелись  в  разные  стороны,  будто  стая
голубей, а Тимур наклонился, собрал с пола все  до  последнего  листочка,  с
шутливой торжественностью вручил их мне и лукаво подмигнул:
   - Ах, какая очаровательная дюймовочка!
   И меня впервые в жизни не покоробил такой комплимент, при том, что обычно
я встречаю их в штыки. Только не подумайте, будто я отъявленная  феминистка,
ну, из тех,  что  затевают  скандалы,  когда  мужчины  подают  им  пальто  в
гардеробе, со мной все намного проще - у меня застарелый  комплекс,  причина
которого в моем невысоком росте. Какие мелочи, скажет кто-то, а вот  и  нет,
потому что теперешняя жизнь словно специально предназначена в  основном  для
топ-моделей. Даже при устройстве на работу смотрят  не  столько  на  деловые
качества, сколько на  внешность,  предпочитая  так  называемую  европейскую.
Чтобы рост - метр восемьдесят, а ноги от коренных зубов; одна  моя  знакомая
даже утверждает, что за длину ног полагается особая доплата, чуть ли  не  по
сто долларов за каждые десять сантиметров. Я хоть и не особо в это верю,  но
все же втайне утешаюсь тем, что у долговязых  красоток  размер  обуви  сорок
третий, а у меня тридцать четвертый, и из  моей  туфли  при  желании  вполне
можно пить шампанское.
   Второй раз мы встретились почти как старые друзья - у Тимура были дела  в
рекламном агентстве,  в  котором  я  работаю,  и  он  без  особенных  усилий
заполучил мой домашний телефон. А еще  через  неделю  ввалился  ко  мне  без
всякого приглашения, но с охапкой оранжевых  герберов  и  бутылкой  красного
вина. Стоит ли уточнять, что, когда он выразил желание остаться до  утра,  я
не стала чинить ему препятствий. Только не делайте большие глаза,  ну  знала
я, знала, что он женат - было бы странно, если бы  такой  мужчина  оставался
бесхозным, - и тем не менее я совсем не распутная, а всего лишь  влюбленная.
Маленькая,  кроткая  и  не  самая  красивая  женщина,  горячо  влюбленная  в
супермена.
   И потом... С женой у него не очень ладилось, иначе стал бы он  ходить  на
сторону? Типичная история: женился в девятнадцать лет на ровеснице,  чувства
со временем притупились, в развестись мужества не хватает, а может,  совесть
не позволяет. Все-таки сорокалетний мужчина и сорокалетняя женщина -  далеко
не одно и то же, особенно если последняя отягощена целым набором хронических
болезней, а Тимуров случай именно такой. Но я же не какая-нибудь  мегера,  а
потому принимала  своего  супермена  в  любом  виде  и  ничего  от  него  не
требовала. До того ужасного дня...
   Не знаю, что на меня нашло, может, не с той ноги встала, может, нелады на
работе сказались, но тогда мы впервые поругались. Строго говоря,  это  и  не
ссора была, потому что Тимур выслушал мои упреки  молча,  не  предприняв  ни
единой попытки оправдаться. Получалось, что я скандалила сама с собой, а мой
супермен при этом только присутствовал. Мне бы остановиться, а я распалялась
все больше и больше и в конце концов завела совершенно постыдную волынку:
   - Сколько это может продолжаться? Я так больше  не  могу:  ты  приходишь,
когда тебе вздумается, уходишь, ничего  не  обещая,  а  я  все  жду,  жду...
Неизвестно чего...
   - А ты не жди, - совершенно спокойно посоветовал Тимур,  повязывая  перед
зеркалом дорогой галстук, безупречно подобранный в тон к костюму,  и,  очень
даже возможно, подобранный его женой, к которой он уходил от меня  без  тени
сомнений!
   - А-а-а... Вот и не буду! - выпалила я отчаянно, чувствуя, как земной шар
под моими ногами завертелся в обратную сторону и того гляди сменит орбиту. -
Не буду я тебя ждать, учти!
   - Ну тогда я ушел, - будничным тоном  объявил  Тимур  и  чмокнул  меня  в
макушку. Он не сказал ?навсегда?, но сердце  мое  оторвалось  и  полетело  в
тартарары вслед за земным шаром.
   И он ушел. Скорее всего я бы бросилась за ним,  если  бы  только  у  меня
доставало сил, но, так  как  они  меня  покинули,  я  со  сдавленным  стоном
опустилась на пол и уставилась в черную дыру, образовавшуюся после  Тимурова
ухода. Дыру, которую мне нечем было заполнить, сколько бы  я  ни  старалась.
Посидев так минут пять, я рухнула ниц и заскулила,  как  побитая  собачонка.
Было ясно, что Тимур ко мне больше не вернется, я сама, сама прогнала его!
   Не помню, сколько я так пролежала, но когда поднялась, лицо мое  распухло
от слез, а голова - от тяжких раздумий. Меня буквально раздирало на части от
противоречивых желаний: то я была близка к тому, чтобы достать из  нафталина
изрядно полинялый флаг женской гордости и, сцепив зубы, пережить эту потерю,
то отчаянно боролась с соблазном немедленно позвонить Тимуру и  умолять  его
забыть мои упреки.  Борьба,  между  прочим,  была  неравной,  потому  что  в
прихожей еще не успел рассеяться  запах  его  одеколона,  и  я  бросилась  к
телефону. Офис Тимуровой фирмы упорно молчал, дома же трубку  подняла  жена,
отозвавшаяся равнодушным голосом:
   "Да?? Бросив трубку на рычаг, я громко разревелась. Что я натворила,  что
я натворила, идиотка несчастная!
   Всю ночь я ворочалась в постели, будто на горячих углях, а  едва  продрав
глаза, снова принялась звонить Тимуру на работу. На этот  раз  мне  ответила
секретарша, зло и раздраженно (еще  бы,  я  беспокоила  ее  без  семи  минут
девять, когда она на вполне законных основаниях припудривала себе нос!).
   - Можно Тимура м-м-м Алексеевича? - пролепетала я, робко откашлявшись.
   - Его нет, - отрезала эта стерва и дала отбой.
   Я пятнадцать минут просидела на полу, прижав к  груди  противно  пикающую
трубку,  потом  снова  набрала  номер  фирмы.  Ответ  был  аналогичным,  тон
секретарши - тоже. Повторив эту процедуру раз  пять  в  течение  часа,  я  с
трудом заставила себя подняться с  пола,  одеться  и  отправиться  в  родное
рекламное агентство. Оттуда я несколько раз пыталась дозвониться  до  своего
супермена, но все безуспешно: теперь номер был постоянно занят. Можете  себе
представить, что я чувствовала, хотя в целом день прошел еще туда-сюда. Хоть
я и не отношу себя к трудоголикам, но согласна с их мудрым наблюдением,  что
работа - универсальное средство если не от СПИДа, то, по  крайней  мере,  от
очень многих напастей. Я бы даже сравнила ее с  местным  наркозом.  Женщины,
которым приходилось делать аборты, хорошо знают, что это такое. Вкалывают  в
вену обезболивающее, и ты вырубаешься, но  только  наполовину,  и  возникает
странное ощущение, будто  тебя  обшивают  фанерой,  после  чего  принимаются
пилить тупой ножовкой. Так и  я  полдня  провела  на  переговорах,  точно  в
деревянном ящике, ножовка боли  взвизгивала  совсем  рядом,  но  я  прилежно
водила ручкой по блокноту, думая об одном, об одном...
   Но рабочий день кончился, а с ним и действие местного  наркоза.  Тогда  я
обеспечила себе общий. Попросту наглоталась снотворного. Нет, не  для  того,
чтобы заснуть навеки, а хотя бы на несколько часов, чтобы не свихнуться и не
вытворить чего-нибудь из ряда вон! Например, в  окошко  выпрыгнуть.  Этаж  у
меня, правда, второй, но высокий  (я  живу  в  доме  сталинской  постройки),
сверну ли шею, неизвестно, но ноги-руки переломаю запросто.
   Нет, выпасть из окошка - это не по мне, а вот из  реальности  -  то,  что
доктор прописал. И  благодаря  снотворному  эта  затея  мне  удалась,  целых
двенадцать часов я  спала,  не  вспоминая  о  Тимуре  и  не  спрашивая  себя
поминутно, как бы его вернуть. Целых двенадцать часов я могла обходиться без
его аквамариновых глаз, понимающей улыбки и  заразительного  смеха!  И  даже
проснувшись, я пребывала в некоторой прострации до тех пор, пока  не  выпила
три чашки кофе одну за другой. Лучше бы я этого не делала,  ибо  как  только
голова моя немного прояснилась, мне стало еще хуже, чем накануне.
   И все же я не сразу схватилась за телефон, а еще минут сорок  мужественно
боролась с искушением, прежде чем набрать заветный номер Тимурова  офиса.  С
минуту трубка выдавала мне в ответ только длинные гудки, а потом  равнодушно
брякнула:
   - Фирма ?Дом под ключ?. Я  немного  растерялась,  потому  что  голос  был
мужской, хотя и не Тимура.
   - А.., мне... Можно поговорить с Тимуром Алексеевичем?
   - Нельзя, - отрезал неизвестный мужик.
   - Е-его нет? А когда он будет, не скажете?
   - Никогда, - недовольно произнес тот же голос и уточнил:
   - А кто его спрашивает?
   -  Знакомая,  -  скучно  представилась   я.   А   как   иначе   я   могла
отрекомендоваться: любовницей, дамой сердца или подругой детства?  Наверное,
можно было бы придумать что-нибудь и поинтереснее, но до того ли мне?
   - Понятно, - вздохнула трубка и выдала нечто совершенно несусветное:
   - С Тимуром Алексеевичем произошло несчастье, он  попал  в  автомобильную
аварию.
   - Что?!! - заорала я и добавила, чуть отдышавшись:
   - В какой он больнице?
   На другом конце провода возникла ватная  пауза,  похоже,  мой  собеседник
прикрыл мембрану рукой, чтобы переговорить с кем-то еще, а я все  кричала  и
кричала в пустоту:
   - В какой он больнице?!
   То, что я в конце концов услышала... О господи, коленки дрожат при  одном
воспоминании...  Сейчас,  сейчас,  вот  только  соберусь   с   мыслями,.   Я
услышала:  ?Он  не  в  больнице,   он   погиб.   Похороны   через   час   на
Новониколаевском кладбище?. А потом: ту-ту-ту, то ли в трубке, то ли у  меня
в голове.
   Так я выпала из  реальности  во  второй  раз  -  теперь  уже  без  помощи
транквилизаторов, а вернувшись в нее через какое-то время, стала лихорадочно
собираться. Честно признаться, мне так и не удалось в полной  мере  осознать
то, что я услышала по телефону, просто в виске у меня  пульсировало:  ?Через
час на Новониколаевском кладбище, через час на Новониколаевском кладбище..."
***

   Таксист выжимал из потрепанной ?Волги? все,  что  мог,  но  я  так  и  не
успела. Всему  виной  были  раздолбанные  городские  дороги,  пребывающие  в
перманентном  ремонте  и  тем  самым   создающие   вечные   пробки.   Да   и
Новониколаевское кладбище не маленькое, растянулось на несколько километров.
Выскочила я из такси у гипсовой арки центрального входа, не  соображу,  куда
бежать, стою, глотаю слезы и мычу, как Герасим, утопивший Муму. Хорошо, хоть
старушка сердобольная попалась из местных  побирушек,  догадавшаяся,  в  чем
дело.
   - Там! - прошамкала она беззубым  ртом.  -  Как  раз  хоронят  того,  что
разбился, в закрытом гробу. Туда беги, туда! - И она махнула рукой в сторону
еловой аллеи, синеющей за гипсовой аркой.
   И  я  побежала,  задыхаясь  и  размазывая  по  щекам  слезы.  Я  все  еще
отказывалась  верить  в  то,  что  мой  любимый  мужчина,  мой  супермен   с
аквамариновыми глазами в эти минуты лежал в закрытом гробу. Это ошибка,  это
трагическая ошибка или идиотская шутка. На месте нужно убивать тех, кто  так
шутит.  Слух  резанули  надрывные  безнадежные  звуки   похоронного   марша,
доносившиеся откуда-то слева. Остановившись, я слегка перевела дух  и  снова
понеслась между могил на нестройный плач духового оркестра. Наконец скорбные
ели расступились, и я увидела автобус и большую группу народа,  собравшегося
у могилы, в которую как  раз  опускали  гроб.  Силы  покинули  меня,  голова
закружилась...
   Если бы чьи-то руки меня не поддержали,  я  бы  почти  наверняка  разбила
голову о ближайшее гранитное надгробие, так и не узнав, кого же в самом деле
хоронили в закрытом гробу: Тимура или кого-то другого. Впрочем,  может,  так
для меня было бы даже лучше.
   - Осторожно, - послышался скрипучий голос.
   Я подняла взгляд  и  уткнулась  им  в  физиономию  незнакомого  типа,  на
редкость  антипатичную,  надо  признать.  Странно,  особенно   если   учесть
состояние, в котором я находилась, но первое, о чем я подумала, когда звон в
ушах  немного  утих,  о  том,  что  подхвативший  меня  за   плечи   субъект
поразительно похож  на  Урфина  Джюса  с  иллюстрации  к  сказке  ?Волшебник
Изумрудного  города?.  Нависшие,  как  у  неандертальца,  надбровные   дуги,
мясистый нос, громадный, будто  второй,  подбородок,  кадык,  короче,  этому
бедняге оставалось только посочувствовать. Сколько комплексов должно быть  у
такого человека. При всем том он держался совершенно спокойно и естественно,
стоял в тени серебристой кладбищенской ели, курил и  индифферентно  наблюдал
за траурной церемонией.
   - Не знаете, кого хоронят? - спросила я тихо, облизывая пересохшие губы.
   - Понятия не имею, - беззаботно отозвался Урфин  Джюс,  бросил  под  ноги
окурок, затоптал его пыльным рыжим ботинком, повернулся ко мне спиной и,  не
прощаясь, скрылся в кладбищенских кущах.
   Я даже не успела поблагодарить его за помощь.
   Еще минут пять я не решалась приблизиться к могиле, которую уже  засыпали
землей два крепких парня в темных спецовках, слаженно  размахивая  лопатами,
не торопясь, как роботы. Еще бы, для  них  это  была  всего  лишь  работа  и
только, насыплют холмик, отойдут в сторонку и выпьют за помин души усопшего.
А то, что под тем холмом чья-то любовь, их не касается.
   Пришедшие на похороны люди тоже стали постепенно расходиться, одни,  тихо
переговариваясь, занимали места в автобусе, другие медленно разбредались  по
аллее, ведущей к выходу с кладбища. У свежей могилы остались всего несколько
человек, видимо, родственники:  высокая  блондинка  в  темном,  закрытом  до
подбородка платье и  темной  газовой  косынке,  красиво  обтекающей  скорбно
склоненную голову, коренастый крепыш в  коричневом  костюме,  поддерживающий
женщину под локоть, и еще трое мужчин весьма официального вида чуть поодаль.
Один из них, тот, что стоял ближе ко мне, отвернувшись и  прикрывая  ладонью
рот, односложно переговаривался по мобильному телефону, то и  дело  повторяя
гнусавым тоном: ?Короче, я сказал..."
   Я смотрела на удалявшихся  с  кладбища  людей,  пытаясь  выбрать  кого-то
спросить,  спросить...  Наконец  я  выбрала  женщину  среднего  возраста   с
бесцветным  лицом  профессиональной  плакальщицы,  чтобы  задать  бесконечно
мучивший меня вопрос:
   - Извините... Не по-подскажете, к-ко-го это похоронили?
   Женщина вскинула на меня подслеповатые глаза, в которых не  заметно  было
особенной печали, зато угадывалось любопытство.
   - Тимура Алексеевича Проскурина, - ответила она с готовностью, не сводя с
моего лица пытливого взора.

Глава 2

Я И КЛАДБИЩЕНСКАЯ МАФИЯ

   Если вы спросите меня, что происходило после того, как  имя  Тимура  было
наконец произнесено, я  вряд  ли  смогу  вам  это  объяснить  сколько-нибудь
толково. Нет, я не грохнулась в обморок в очередной раз и не впала в  буйное
помешательство, я как бы перестала существовать. Кто я без своего супермена?
Никто! Меня нет,  как  нет  отражения  в  зеркале  в  пустой  комнате.  Даже
удивительно, что высокая блондинка в трауре посмотрела  на  меня,  чуть-чуть
приподняв черные очки, когда я заплетающимся шагом подошла к могиле (разве я
не невидимка?). А сам Тимур приветливо улыбался мне с большого, утопающего в
цветах и венках портрета, словно приободряя. Портрет был цветной,  а  потому
его роскошные глаза имели совершенно живое выражение, как на голографическом
снимке, и чуть ли не подмигивали мне. Мол, не унывай, Дюймовочка, это все не
правда, на самом деле я жив-здоров и этот сырой могильный глинозем не  имеет
ко мне ровным счетом никакого отношения.
   Горло мое сжал спазм, я попыталась откашляться, но издала гортанный звук,
похожий  на  птичий  клекот,  испугалась  и  зажала  рот  ладонью.   Высокая
блондинка, подпираемая коренастым крепышом в коричневом костюме,  вздрогнула
и посмотрела на меня, а я на нее. Неужто это и  есть  жена  Тимура,  вернее,
теперь уже его вдова, обремененная сонмом  хронических  болезней,  благодаря
которым он ее и не бросал. Что-то  она  подозрительно  розовая  и  цветущая,
несмотря на глубокий траур! Я вспомнила, что Тимур  от  нее  все-таки  ушел,
хоть и не ко мне, и протяжно-малодушно всхлипнула.
   Блондинка притронулась пальцем к дужке очков и  что-то  шепнула  на  ушко
коренастому типу в коричневом костюме, в ответ тот повернулся в мою  сторону
и удостоил меня оценивающим взглядом. Судя по тому,  как  он  скривил  губы,
оценил невысоко, но какое это имело значение теперь, когда  Тимур  улыбается
мне с портрета, утопающего в могильных цветах? Я крепилась из последних сил,
чтобы не разрыдаться в голос, и ждала, когда они все уйдут, оставив  меня  с
моим горем. Произошло это минут через пять. ?Пора?, - пробормотал коренастый
и сжал в крупной ладони хрупкие  пальчики  безутешной  вдовы.  Та  не  стала
противиться и послушно пошла за ним,  даже  не  оглянувшись,  чтобы  бросить
прощальный взгляд на могильный холм.
   Оставшись наконец одна, я первым делом всласть  наревелась,  в  перерывах
между рыданиями обращаясь к Тимурову портрету с  трогательными  пространными
речами. Нет,  я  не  допытывалась  у  него,  на  кого  он  меня  покинул,  я
спрашивала, как все случилось, как он,  классный  водитель,  мог  попасть  в
аварию, уж не наша ли с ним последняя ссора тому причиной?
   - Я же не хотела, чтобы ты ушел, совсем не хотела! - ломала  я  руки,  не
сводя глаз с его фотографии. - Я.., я... Честное слово, я так тебя люблю,  я
никого и никогда так не любила... Ты, ты... Да лучше  тебя  никого  нет,  и,
кроме тебя, мне никто не нужен, поверь, поверь!..
   Не знаю, долго ли я убивалась, потому что  перестала  ориентироваться  во
времени и очнулась, только когда кто-то тронул меня за плечо, пробормотав:
   - Да хватит тебе, дите, убиваться, все там будем.
   От неожиданности я отшатнулась: передо мной стоял щуплый  беззубый  бомж,
весь высохший, с  обветренной  и  изборожденной  морщинами  физиономией,  на
котор