ала,  что  нужно  скорее  уносить  отсюда  ноги,  иначе  я  буду   первой
подозреваемой.  Развернувшись  так,  что  чуть  подметки  не  отвалились,  я
выскочила из офиса и сломя голову ринулась вниз по лестнице. Скорее,  скорее
отсюда, пока меня не застукали!
   ...Очнувшись, я обнаружила себя за три квартала  от  злополучного  места,
прижалась лбом к прохладному  бетону  подворотни  и  кое-как  перевела  дух.
Кто-то убил Варфоломея, пока я ела фруктовое мороженое в уличном кафе,  и  я
догадываюсь, как зовут этого мистера невидимку. Точнее, миссис.
   Альбина, черная вдова, явилась по  его  душу.  Быстренько  справилась  со
своим страшным делом и была такова. Если бы не я,  никто  бы  на  нее  и  не
подумал. А Тимур, наивный бедняга, уверял, что она и мухи не обидит.  Теперь
я ни одной минуты  не  сомневалась,  что  покушение  на  Тимура  -  дело  ее
ухоженных ручек. Эта хладнокровная сучка наняла киллера, чтобы избавиться от
собственного мужа. Странно, что  на  этот  раз  она  действовала  самолично,
наверное, оставленного Тимуром наследства  хватило  на  оплату  лишь  одного
убийства. Или жадность ее заела? На том она и погорела, теперь я  без  труда
выведу ее на чистую воду.
   Я уже совсем было  настропалилась  топать  в  милицию,  и  тут  где-то  в
глубине, на дне души заворочалась смутная тревога. А чем я докажу,  что  это
она убила Варфоломея? Как чем? Я ведь видела, как она входила в дом!  Но  не
видела,  как  она  входила  в  офис  фирмы   Тимура   -   Варфоломея.   Зато
фундаментальная  секретарша  лицезрела  меня  беседующей  с  ныне   покойным
Варфоломеем, что она с удовольствием подтвердит. И тогда подозрение падет на
меня. Да, здорово я помогу Тимуру, если загремлю в кутузку. Там я буду долго
и упорно объяснять, какое отношение я имею к нему, его жене и Варфоломею,  а
коварная Альбина за это время успеет замести следы. А  вот  этого  допустить
нельзя.
   М-да, задача... Хорошо сказать ?не допустить?, а как это  сделать?  Каким
оружием  воспользоваться?  Если  только  фактором  внезапности.  Очень   это
рискованное мероприятие, впрочем,  как  и  вся  моя  бурная  и  безалаберная
сыскная деятельность. Одно греет мою  трепетную  душу  -  надежда  на  приз,
светящий мне в случае успеха, приз, имя которому Тимур.
   Я  поборола  в  себе  остатки  страха   и   смело   двинулась   навстречу
неизвестности. Нет, неизвестность - это еще мягко сказано, на самом  деле  я
решительно ступила на путь опасных приключений.

***

   Итак, я опять стояла перед знакомой дверью, сжимая в потной ладони ключи,
которые вручил мне утром Тимур. Сердце мое бешено колотилось, усиленно гоняя
по венам кровь, насыщенную не столько  кислородом,  сколько  адреналином.  И
чего во мне было больше - страха или куража, - я и сама  не  знала.  Сейчас,
сейчас я увижу эту женщину, эту  ведьму,  которая  двадцать  лет  удерживала
возле себя мужа с помощью выдуманных болезней и  в  конце  концов  пошла  на
убийство, я загляну в ее глаза и непременно пойму, что, ею двигало:  досада,
ненависть или банальная жадность.
   Я взвесила ключи в ладони, подбросила их вверх, поймала и после недолгого
раздумья все-таки нажала на кнопку звонка. Альбина не должна  знать  о  том,
что Тимур жив, по крайней мере, до поры, а я могла получить ключи только  от
него. Звонок не  успел  доиграть  свою  электронную  мелодию,  а  дверь  уже
распахнулась - я даже палец с кнопки убрать  не  успела.  Альбина  стояла  в
сумеречной прихожей и взирала на меня с немым  вопросом  во  взоре.  Я  тоже
смотрела на нее, молча и испытующе, надеясь рассмотреть на холеном,  немного
апатичном  челе  признаки  беспокойства  и  волнения  или  хотя  бы  парочку
намечающихся морщинок. Увы, мне  нечем  было  особенно  поживиться:  Альбина
являла собой образец невозмутимости. Что касается морщин, то кожа у нее была
как на барабане.
   - Вы ко мне? - поинтересовалась она, когда затянувшаяся пауза ей надоела.
   - Да, я к вам, - объявила я многозначительно.
   - Не помню, чтобы мы были знакомы. - Она пожала плечами и не выказала  ни
малейшего намерения впустить меня в квартиру.
   Ну конечно-конечно, она ведь видит меня первый раз в жизни.  А  вчерашняя
встреча на кладбище ей, само собой, не запомнилась. Во-первых, там она  была
слишком убита горем, а во-вторых, стоит ли обращать внимание  на  невзрачных
простушек?
   - А мы и не знакомы. - Я даже  на  носочки  немного  приподнялась,  чтобы
казаться повыше. - Вернее, мы знакомы, но заочно.
   В ее глазах мелькнула какая-то тень, но уже  в  следующее  мгновение  они
снова приобрели ясность безоблачного неба. Она просто стояла и ждала,  когда
я наконец внятно изложу, зачем явилась.
   - Я знакома с вами через вашего мужа, -  добавила  я  многозначительно  и
попыталась беззаботно улыбнуться.
   Альбина только пожала плечами:
   - И что из этого следует?
   - Мне кажется, нам есть о чем поговорить. - Я мысленно похвалила себя  за
обтекаемую, но многозначительную фразу.
   Альбина буркнула под нос что-то типа ?Будем делить наследство усопшего? и
открыла дверь пошире:
   - Проходите, будем разбираться.
   И я переступила дверь их квартиры в третий  раз  за  сегодняшний  день  и
впервые  с  ведома  хозяйки.  Должна  признать,  две   предыдущие   попытки,
совершенно наглые и даже воровские, стоили  мне  меньшего  количества  седых
волос. Чем я рисковала тогда? Репутацией. Возможно,  свободой.  А  сейчас  -
жизнью, если вы еще не забыли, что случилось с Тимуром и Варфоломеем.
   Черная вдова пропустила меня  в  прихожую  и  равнодушно,  легким  кивком
головы обозначила направление моего  предполагаемого  движения  в  гостиную,
которую во время предыдущих визитов я не успела хорошо рассмотреть.  Что  ж,
отчего не воспользоваться представившейся возможностью?
   Гостиная производила более чем благоприятное впечатление, но я целиком  и
полностью сосредоточилась на Альбине, которая демонстрировала  неподражаемое
хладнокровие. Не будь я стопроцентно уверена в том, что именно она  каких-то
полчаса назад убила Варфоломея, ни за что бы на нее не подумала.  Интересно,
куда она спрятала пистолет? - мелькнуло у меня.  Впрочем,  почему  пистолет?
Она вполне могла убить его другим способом, все зависит от ее вкуса. Я  ведь
не осматривала Варфоломея, мне хватило одного вида его крови,  растекающейся
по полированной столешнице. Меня опять обожгло  запоздалое  сомнение:  а  не
слишком ли я рискую? Альбине ведь нечего терять, а мне очень даже есть. И не
чего, а кого - Тимура, терпеливо дожидавшегося меня в моей постели. Ох,  как
нелепо это будет - умереть в тот момент, когда твой любимый наконец-то  стал
твоим и больше ничьим. Я так  разволновалась,  что  даже  мысленно  сочинила
небольшую  молитву  для  индивидуального  пользования,  звучащую   следующим
образом :
   "Господи, ты не слишком потратился, когда награждал меня красотой и умом,
так не поскупись хотя бы на удачу в этот трудный и  ответственный  для  меня
момент. Обещаю на будущее, что  всегда  буду  скромна  и  нетребовательна  и
впредь не стану отвлекать тебя по пустякам..."
   Не  знаю,  дошла  ли  моя  молитва  до  бога,  но  Альбина  пока  что  не
предпринимала никаких  действий,  вызывающих  опасения.  Она  просто  стояла
посреди комнаты и откровенно меня разглядывала. Я решила, что это  вызов,  и
подняла брошенную ею ?перчатку?: высоко задрала подбородок и дерзко  на  нее
уставилась. С особенным пристрастием оглядела ее высокую ладную  фигуру,  не
столько на предмет  обнаружения  очертаний  спрятанного  в  складках  одежды
пистолета, сколько в надежде узреть явные признаки целлюлита. Так  вот,  что
касается пистолета или другого оружия, то тонкая шелковая туника Альбины для
их сокрытия совершенно не годилась  (хоть  маленькое,  но  утешение!),  зато
вероятный целлюлит прекрасно драпировала.
   Есть у Альбины пистолет или нет, но я дала себе слово, что буду держаться
подальше от нее и поближе к  двери  соответственно.  Эта  предусмотрительная
тактика уже помогла мне в кабинете покойного ныне Варфоломея, при  том,  что
брошюру об особенностях налогообложения юридических  и  частных  лиц  трудно
соотнести с пистолетом.
   - Я  вас  слушаю.  -  Альбина  продолжала  потчевать  меня  своим  чудным
взглядом,  одновременно  и  равнодушным,  и  изучающим.  Так   рассматривают
прошлогоднюю афишу на заборе, когда нужно убить время.
   Она меня слушает, а я не успела заготовить заранее вступительное слово  -
вот  к  чему  приводят  экспромты.  Фактор  внезапности  вещь  хорошая,   но
обоюдоострая. Ладно, сейчас я ей что-нибудь скажу, раз она просит,  ей  мало
не покажется.
   Но черная вдова меня опередила.
   - А ведь я вас уже видела, - вдруг прозрела она. Я внутренне  напряглась,
а она добавила беззаботно:
   - Вчера на кладбище, ведь так?
   Ну вот, сбила с мысли!
   А коварная Альбина, окончательно перехватившая инициативу,  одарила  меня
насмешливой улыбкой:
   - Только не отпирайтесь, у меня профессиональная память на лица.
   И пояснила, с чем связан ее хваленый профессионализм, хотя я об  этом  не
просила:
   - Когда-то, очень давно, я  мечтала  стать  художницей  и  даже  подавала
большие надежды, но художницы из меня  не  вышло,  а  вот  кое-какие  навыки
остались. Сама себе удивляюсь, не глаз, а фотокамера.
   - Да? - уточнила я совершенно идиотским образом. Похоже,  я  окончательно
лишилась основного козыря в этой игре - фактора внезапности.
   Альбина же огорошила меня свежей порцией проницательности:
   - И вообще я, можно сказать, все про вас знаю, кроме имени разве что.  Но
это не так уж важно, если на то пошло...
   Почва медленно, но верно уходила  из-под  моих  ног,  Альбина  откровенно
наслаждалась моим замешательством.
   - Хотите, угадаю, кто вы? - предложила она.
   На самом деле мне хотелось сунуть ей в рот кляп, чтобы  получить  наконец
возможность спокойно и  Обстоятельно  пригвоздить  ее  к  позорному  столбу,
предварительно смазанному какой-нибудь дрянью вроде собачьего дерьма.
   - Вы, - Альбина  сделала  эффектную  паузу,  -  одна  из  подружек  моего
покойного мужа, которых у него было великое множество. Просто легион.
   Я открыла рот, чтобы положить конец этим  неорганизованным  выступлениям,
загубившим мой сценарий, но Альбина снова меня опередила:
   - Да не переживайте вы так, не стоит. Я  не  собираюсь  выцарапывать  вам
глаза. За живого бы не стала, а  за  мертвого  тем  паче...  Единственное...
Должна сказать, что под конец жизни его вкусы  существенно  переменились,  а
ведь я была уверена, что знаю его как свои пять пальцев.
   Ну, в этом смысле они с Тимуром - два сапога пара. Тот тоже уверял  меня,
что читает свою женушку, как букварь,  теперь  вы  в  курсе,  каким  он  был
самоуверенным болваном.
   - Ой, да вы, я вижу, совсем не в курсе! - Альбина  всплеснула  ухоженными
руками.  -  Впрочем,  к  чему  лишние  слова?  -  Она  красиво  и  грациозно
развернулась, в мгновение ока оказавшись у  комода  темного  дерева,  то  ли
старинного, то ли искусно стилизованного  под  старину,  выдвинула  один  из
ящиков... Я запоздало вздрогнула, вспомнив о пистолете, однако она  извлекла
на свет божий всего лишь конверт, большой и  желтый,  который  выглядел  как
родной брат того, что еще сегодня утром лежал на лоджии в  валенке.  -  Вот,
полюбуйтесь. Берите, не бойтесь, это не взрывчатка.
   Я послушно приняла конверт и тупо на него уставилась.
   - Да вы посмотрите, что внутри, - посоветовала черная вдова.
   Я дрожащими руками распечатала конверт, одно неловкое движение  -  и  под
ноги мне веером полетели цветные фотографии. Присев на корточки,  я  подняла
верхнюю - с ее глянцевой  поверхности  улыбался  Тимур,  только  не  мне,  а
какой-то неизвестной девице с роскошной рыжей гривой. Но если  б  он  только
улыбался, он еще гладил эту рыжую корову по щеке  тыльной  стороной  ладони!
Как это понимать прикажете? Я подняла глаза на Альбину.
   Та чиркнула зажигалкой у  кончика  зажатой  во  рту  сигареты,  выпустила
колечко приятного терпкого дыма и спросила:
   - Что, впечатляет? Но это цветочки,  там  еще  и  поинтереснее  есть,  вы
посмотрите, посмотрите...
   Проклятые фотографии жгли мне руки. Мне бы зашвырнуть их подальше, а я не
могла отвести взгляда от верхней, ну той, на  которой  Тимур  был  вместе  с
рыжей девицей.
   - А хотите? - Альбина озорно блеснула глазами.  -  Возьмите  их  себе  на
память, потом рассмотрите на досуге. - Она  наклонилась,  чтобы  помочь  мне
собрать снимки.
   Эту операцию она проделывала  неторопливо,  с  чувством,  и  сопровождала
язвительными комментариями:
   - Ой-ой-ой, какой страстный поцелуй, трогательно до слез, а вот  здесь  -
здесь вообще сцена из мексиканского сериала: он весь в черном, она - в алом,
прямо открытка пятидесятых годов. Были такие с забавными подписями.  К  этой
бы подошло  м-м-м...  -  она  задумалась,  -  а,  вот,  ?Любящие  сердца  не
разлучить?.
   Последнюю из поднятых с пола фотографий Альбина держала  в  руках  дольше
прочих, потом продемонстрировала мне.
   - Самая цепкая из его пассий. В какой-то момент мне даже показалось,  что
он уйдет к ней. Тогда я еще что-то к нему испытывала, страдала...  А  эта..,
эксцентричная дрянь.., названивала ему прямо ею,  да  по  несколько  раз  на
день, а когда трубку брала я,  говорила  гадости.  Слава  богу,  теперь  это
позади. - Она сунула фотографию в желтый  конверт  и  вручила  его  мне,  но
прежде  я  успела  рассмотреть  лицо   той,   которую   жена-вдова   назвала
?эксцентричной дрянью?,  красивой  брюнетки  с  миндалевидными  глазами  под
высокими дугами черных бровей.
   Я машинально приняла желтый конверт, не зная, что и сказать.
   Зато Альбина недостатка в словах явно не испытывала:
   - Вы в недоумении, я вижу. Думаете, откуда у меня все это? Объясняю: пару
лет назад, когда мне еще было не все равно, я наняла частного  детектива,  и
он обеспечил меня этой гадостью. Кстати, на обратной стороне каждого  снимка
имеется имя и фамилия запечатленной на ней куколки, а также адрес...  И  вот
когда я все это увидела, так сразу к нему и остыла.  Он  перестал  для  меня
существовать, так, ходит рядом какое-то двуногое в модных штанах. Если на то
пошло, то я его совершенно не держала, он сам не хотел  уходить.  А  что  он
плел этим идиоткам! Мол, не могу бросить жену, как я ее оставлю, когда у нее
куча хронических болезней...
   Наверное, она заметила, как я побледнела, и решила меня ?пожалеть?:
   - Только, ради бога, не принимайте этого на свой счет. Вашего снимка  там
нет, а значит, вы появились позже, а посему я не в претензии. Да что вы  все
время молчите? Вам плохо?
   - Можно, я сяду? - спросила я.

Глава 9

СНОВА УРФИН ДЖЮС

   Наверное, это прозвучит кощунственно, но труп Варфоломея произвел на меня
меньшее впечатление, нежели фотографии, вывалившиеся из конверта, врученного
мне Альбиной. Мой мир, смысл моей жизни рассыпался в одночасье, как  цветные
снимки по паркету.
   Альбина подсунула под меня стул, сбегала на  кухню  за  стаканом  воды  и
теперь увещевала меня:
   - Милая моя, успокойтесь, дело-то житейское. Понимаю, вы разочарованы, но
взгляните на вещи трезво, и они предстанут  перед  вами  в  истинном  свете.
Мужчина, изменяющий жене, с не меньшей легкостью изменяет любовнице, и  если
для вас это открытие, вы совершенное дитя, впрочем... Впрочем,  нужно  знать
Тимура, он был непревзойденным соблазнителем, и эта его нелепая и  внезапная
смерть спасла многих женщин от мук и страданий.
   - И вас тоже? - глухо спросила я, комкая в  руках  конверт  со  страшными
уликами вероломства моего супермена.
   - Меня? - Альбина усмехнулась. - Да я ведь давно уже не страдала, я скажу
вам больше - я была бы счастлива, если бы он наконец поступил по-мужски,  то
есть ушел к одной из своих подружек. Да хотя бы к вам. Честное слово,  я  не
закатила бы скандала, я бы его даже благословила!
   - Но он не ушел, - напомнила я. - Он не ушел, и вы... !
   Альбина не дала мне договорить:
   - То, что вы собираетесь  мне  сказать,  лишено  каких-либо  оснований  и
глупо, так глупо. Я бы  даже  сказала,  недостойно  вас.  Поэтому  не  стоит
торопиться с выводами, лучше послушайте меня, послушайте, и вам станет ясно,
как вы ошибаетесь.
   С этими словами она подвинула свое кресло поближе к  моему  и  продолжила
свои откровения в усыпляюще-доверительном тоне:
   - ..Вы уж меня простите, я вольно или невольно ввела вас в заблуждение...
Видите ли, я знаю, что вы были сегодня у Варфоломея. Только не думайте,  что
я ясновидящая.
   Разумеется, я такого и в мыслях не держала, поскольку видела, как Альбина
входила в дом, в котором помещается офис Тимуровой  фирмы,  а  через  десять
минут вышла. Чего я не ожидала, так это того, что она возьмет и сама во всем
признается. Вот уж поистине - дерзость,  достойная  уважения.  Впрочем,  она
ведь не догадывается, что я успела побывать у Варфоломея уже после ее  ухода
и знаю, что он убит. Собственно, поэтому она для меня пока  не  опасна.  Она
ведь избавляется от свидетелей, а я, по ее  мнению,  всего  лишь  влюбленная
идиотка. Придя к такому заключению, я решила пустить дело на самотек,  пусть
выговорится до конца, раз ей так хочется.
   А Альбина щебетала с умопомрачительной беззаботностью:
   - Я ведь тоже сегодня заходила к Варфоломею,  чтобы  поговорить  о  делах
фирмы, но разговора не вышло. Все  потому,  что  вы  его  здорово  напугали.
Видели бы вы этого толстяка: глазки бегают, губы дрожат, руки трясутся!
   Честно говоря, когда я видела Варфоломея в  последний  раз,  он  выглядел
несколько иначе. Дырка в голове украшала его еще меньше, чем дрожащие  губы.
Впрочем, насчет дырки в голове я не особенно уверена, но кровь там была, это
точно.
   - Зря вы так,  честное  слово,  -  между  тем  укоряла  меня  Альбина,  -
Варфоломей существо безобидное, а вы ему такие обвинения! И вообще,  с  чего
вы взяли, что на Тимура кто-то покушался? Да кому он нужен? Ведь  совершенно
декоративный мужичок был, если честно. Деловых качеств и тех нуль, всю фирму
на себе Варфоломей тянул, причем довольно успешно. До  семнадцатого  августа
она была на плаву,  а  уж  потом...  Впрочем,  после  семнадцатого  и  более
серьезные предприятия с трудом концы с концами сводят. Что до Варфоломея, то
зря вы обошлись с ним  столь  сурово,  особенно  если  учесть,  что  он  был
искренне привязан к  Тимуру,  даже  слишком  привязан.  Вы..,  очень  любили
Тимура?
   Переход был таким неожиданным, что я растерялась и пролепетала:
   - Д-да, очень...
   И это вместо того, чтобы хладнокровно отчеканить: ?Вас это не  касается!?
Альбина вздохнула:
   - Что ж, я могу вас понять, не  так  давно  и  я  принадлежала  к  вашему
лагерю.  Что-что,  а   внушить   любовь   он   умел,   как   никто   другой.
Красавец-мужчина, эрудит и прочее... Впрочем, не стану кривить душой,  когда
я узнала, что он погиб, испытала что-то вроде облегчения. Ну вот, сказала  я
себе, подружка по имени Смерть его не отпустит, и он больше не  вернется  ко
мне, сославшись на мои хронические болезни.
   Меня бросило в жар:
   - И вы.., вы...
   - Вы хотите сказать, что я знала о легенде, которой он прикрывался?  -  с
готовностью подхватила черная вдова.  -  Да,  знала,  что  он  плетет  своим
бабенкам (ой, извините): ?Не могу же  я  бросить  больную  женщину,  которая
потратила на меня двадцать лет жизни?. Вы и представить себе не  можете,  до
какой  степени  я  изучила  его  репертуар.  В  прошлом  году  мне  все  это
окончательно осточертело, я наняла частного сыщика, и тот быстро организовал
мне полное досье.  И  снимки  эти  он  сделал.  Я  предъявила  их  Тимуру  и
потребовала развода, а он  мне  отказал.  Почему,  спросите  вы?  -  Альбина
откинулась на спинку  кресла.  Спокойная,  почти  величественная,  с  чистым
алебастровым лицом, в руке сигарета на отлете - такой стоило восхищаться,  а
не бегать от нее по