ым состоянием,
держали себя с ним поразвязнее.
 Г р а ф. Да зачем?
 Ф и г а р о. Чтобы он вас ни в чем не заподозрил, чтобы у него
было такое впечатление, что  вам  хочется  спать,  а  вовсе  не
заводить шашни у него в доме.
 Г  р  а  ф.  Необычайно предусмотрительно! А почему бы тебе не
отправиться к нему?
 Ф и г а р о. Да, как раз! Хорошо, если он  вас-то  не  узнает,
хотя  с  вами он никогда раньше и не встречался. Да и под каким
предлогом введешь потом к нему вас?
 Г р а ф. Твоя правда.
 Ф и г а р о. Вот только вам,  пожалуй,  не  под  силу  сыграть
такую трудную роль. Солдат... да еще захмелевший...
 Г  р  а ф. Ты смеешься! (Изображая пьяного.) Эй, дружище, это,
что ли, дом доктора Бартоло?
 Ф и г а р о. По правде сказать, недурно. Только  на  ногах  вы
должны  быть  не так тверды. (Более пьяным тоном.) Это, что ли,
дом...
 Г р а ф. Фу! У тебя получается простонародный хмель.
 Ф и г а р о. Он-то и есть хороший хмель, потому что веселый.
 Г р а ф. Дверь отворяется.
 Ф и г а р о. Это доктор. Спрячемся, пока он уйдет.

     ЯВЛЕНИЕ V

 Г р а ф и Ф и г а р о прячутся, Б а р т о л о.

 Б а р т о л о (выходя из дома). Я сейчас приду, никого ко  мне
не  пускать.  Как  это  глупо  было с моей стороны, что я вышел
тогда на улицу! Стала она меня просить,  вот  бы  мне  сразу  и
догадаться,  что  это неспроста... А тут еще Базиль не идет! Он
должен был все устроить так, чтобы завтра тайно от  всех  могла
состояться  моя  свадьба,  а  от  него  ни слуху ни духу! Пойду
узнаю, что за причина.

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Г р а ф, Ф и г а р о.

 Г р а ф. Что я слышу? Завтра он тайно женится на Розине!
 Ф и г а р о. Чем труднее добиться  успеха,  ваше  сиятельство,
тем решительнее надо приниматься за дело.
 Г  р  а  ф.  Кто  этот  Базиль, который полез в устроители его
свадьбы?
 Ф и г а р о. Голодранец, дающий уроки музыки его воспитаннице,
помешанный  на  своем  искусстве,   жуликоватый,   бедствующий,
удавится  за  грош  --  с  ним  сладить  будет  нетрудно,  ваше
сиятельство... (Смотрит на жалюзи.) Вон она, вон она!
 Г р а ф. Да кто?
 Ф и г а р о. За жалюзи, она,  она!  Не  смотрите,  да  ну,  не
смотрите!
 Г р а ф. Почему?
 Ф  и  г  а  р  о.  Ведь  она  же  вам  ясно написала: "Пойте с
безучастным видом"! То есть пойте так, как  будто  вы  поете...
только чтобы что-нибудь петь. Ага! Вон она! Вон она!
 Г  р  а  ф. Раз она, не зная меня, мною заинтересовалась, то я
предпочитаю сохранить за собой имя Линдора, -- тем слаще  будет
победа. (Развертывает лист бумаги, который обронила Разина.) Но
что я буду петь на этот мотив? Я не умею сочинять стихи.
 Ф  и  г  а  р  о.  Что  бы  вам  ни  заблагорассудилось,  ваше
сиятельство, все будет чудесно. Когда речь идет о любви, сердце
становится  снисходительным  к  плодам  умственных   занятий...
Возьмите-ка мою гитару.
 Г р а ф. А что я с ней буду делать? Я же очень плохо играю!
 Ф и г а р о. Разве такой человек, как вы, может чего-нибудь не
уметь?  А  ну-ка,  тыльной  стороной  руки, дрын-дрын-дрын... В
Севилье петь без гитары -- этак вас мигом узнают, ей-богу мигом
накроют! (Прижимается к стене под окном.)

 Граф (прохаживается и поет, аккомпанируя себе на гитаре).

 Сказать вам, кто я, вы мне приказали:
 Неведомый -- я обожать вас смел:
 Узнав меня, вы сжалитесь едва ли...
 Но вам повиноваться -- мой удел!

 Ф и г а  р  о  (тихо).  Здорово,  черт  возьми!  Смелей,  ваше
сиятельство !
 Г р а ф.

 Я ваш Линдор, я бакалавр безвестный.
 Мечты мои смиренно к вам летят...
 О, если б я был знатен и богат,
 Чтоб кинуть все к ногам моей прелестной!

 Ф  и г а р о. А, прах меня возьми! Мне самому так не сочинить,
а уж на что я, кажется, в стихах собаку съел!
 Г р а ф.

 Здесь буду петь я утром в ранний час,
 Как страсть меня терзает беспощадно...
 Отрадно будет мне хоть видеть вас:
 Пусть будет слышать вам меня отрадно!

 Ф и г а р о. Ну, уж за этот куплет, честное слово... (Подходит
и целует полу графского плаща.)
 Г р а ф. Фигаро!
 Ф и г а р о. Что угодно, ваше сиятельство?
 Г р а ф. Как ты думаешь, меня там слышали?
 Р о з и н а (в доме, поет).

 Все говорит мне, как хорош Линдор
 Его любить -- удел мой с этих пор!

 Окно с шумом захлопывается.

 Ф и г а р о. Ну, а теперь вы-то сами как думаете, слышали  вас
или нет?
 Г р а ф. Она закрыла окно, должно быть кто-то к ней вошел.
 Ф  и  г  а  р  о. Ах, бедняжка, с каким трепетом она пела! Она
поймана, ваше сиятельство.
 Г р а ф. Она  прибегла  к  тому  же  самому  способу,  который
указала  мне.  "Все  говорит  мне,  как  хорош Линдор". Сколько
изящества! Сколько ума!
 Ф и г а р о. Сколько лукавства! Сколько любви!
 Г р а ф. Как ты думаешь, Фигаро, она согласна быть моей?
 Ф и г а р о. Она постарается пройти сквозь жалюзи,  только  бы
не упустить вас.
 Г р а ф. Все кончено, мое сердце принадлежит Розине... навеки.
 Ф  и  г а р о. Вы забываете, ваше сиятельство, что она вас уже
не слышит.
 Г р а ф. Одно могу сказать вам,  господин  Фигаро:  она  будет
моей  женой, и если только вы поможете осуществить мой замысел,
скрыв от нее мое имя... ты меня понимаешь, ты меня знаешь...
 Ф и г а р о. Весь к вашим услугам. Ну, брат Фигаро, желаю тебе
удачи!
 Г р а ф. Уйдем отсюда, иначе мы навлечем на себя подозрение.
 Ф и г а р о (живо). Я войду в  этот  дом  и  с  помощью  моего
искусства  одним взмахом волшебной палочки усыплю бдительность,
пробужу любовь, собью с толку ревность,  вверх  дном  переверну
все  козни  и опрокину все преграды. А вы, ваше сиятельство, --
ко мне! Военная форма, ордер на постой, в карманах -- золото.
 Г р а ф. Для кого золото?
 Ф и г а р  о  (живо).  Золота,  боже  мой,  золота!  Это  нерв
интриги.
 Г р а ф. Не сердись, Фигаро, я захвачу побольше.
 Ф и г а р о (уходя). Я скоро вернусь.
 Г р а ф. Фигаро!
 Ф и г а р о. Что вам угодно?
 Г р а ф. А гитара?
 Ф  и г а р о (возвращается). Забыть гитару! Я совсем рехнулся!
(Уходит.)
 Г р а ф. Да где же ты живешь, ветрогон?
 Ф и г а р о (возвращается). А ведь у меня и правда ум за разум
зашел! Мое заведение в двух шагах отсюда, выкрашено  в  голубой
цвет, разрисованные стекла, три тазика в воздухе, глаз на руке,
consilio  manuque  /  Помогаю  словом  и делом (лат.)/, Фигаро.
(Убегает.)

      * ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ *

 Сцена представляет комнату Розины. Окно  в  глубине  закрывает
решетчатое жалюзи.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Р  а  з и н а одна, держит подсвечник. Берет на столе бумагу и
садится писать.

 Марселина больна, люди все заняты, -- никто не увидит,  что  я
пишу.  То  ли у этих стен есть глаза и уши, то ли некий злобный
гений своевременно извещает обо всем моего Аргуса, но только  я
не  успеваю  слово  сказать, шагу ступить, как он уже угадывает
мое намерение... Ах, Линдор! (Запечатывает письмо.) Письмо  все
же надо запечатать, хотя я и не представляю себе, когда и как я
могла  бы  его  передать.  Сквозь жалюзи я видела, что он долго
беседовал с цырюльником Фигаро. Фигаро  --  малый  славный,  он
несколько  раз  выражал  мне  сочувствие.  Вот  бы  мне  с  ним
поговорить!

     ЯВЛЕНИЕ II

 Р о з и н а, Ф и г а р о

 Р о з и н а (в изумлении). Ах, господин Фигаро, как я рада вас
видеть!
 Ф и г а р о. Как вы себя чувствуете, сударыня?
 Р о з и н а. Неважно, господин Фигаро. Я умираю от скуки.
 Ф и г а р о. Верю. Жиреют от нее только глупцы.
 Р о з и н а. С кем это вы так оживленно беседовали? Слов я  не
могла разобрать, но...
 Ф  и  г  а  р  о.  С  моим  родственником, молодым бакалавром,
подающим большие надежды: умен,  чувствителен,  одарен,  весьма
приятной наружности.
 Р  о з и н а. О, весьма приятной, можете мне поверить! Как его
зовут?
 Ф и г а р о. Линдором. У  него  ничего  нет,  но  если  бы  он
покинул внезапно Мадрид, он мог бы там найти хорошее место.
 Р о з и н а (беспечно). Он найдет себе место, господин Фигаро,
непременно  найдет.  Если  этот  молодой  человек действительно
таков, как вы его описываете,  то  он  не  создан  прозябать  в
безвестности.
 Ф и г а р о (в сторону). Великолепно! (Розине.) Но у него есть
один  большой  недостаток,  который всегда будет препятствовать
его продвижению по службе.
 Р о з и н а. Так у  него  есть  недостаток,  господин  Фигаро?
Недостаток? Вы в этом уверены?
 Ф и г а р о. Он влюблен.
 Р о з и н а. Влюблен! И вы считаете это недостатком?
 Ф  и г а р о. Откровенно говоря, это можно считать недостатком
только потому, что он беден.
 Р о з и н а. Ах, как несправедлива судьба! А он вам назвал имя
той, которую он любит? Я страх как любопытна...
 Ф и г а р о. Ставить об  этом  в  известность  вас,  сударыня,
меньше всего входит в мои расчеты.
 Р о з и н а {живо). Почему же, господин Фигаро? Я не болтлива.
Этот   молодой   человек  вам  близок,  меня  он  до  крайности
занимает... Ну, говорите!
 Ф и  г  а  р  о  (лукаво  смотрит  на  нее).  Вообразите  себе
прехорошенькое  существо,  милое,  нежное,  приветливое,  юное,
обворожительное: крохотная ножка, тонкий, стройный стан, полные
ручки, алый ротик, а уж пальчики! Щечки! Зубки! Глазки!..
 Р о з и н а. Она живет в нашем городе?
 Ф и г а р о. Даже в этом квартале.
 Р о з и н а. Может быть, на нашей улице?
 Ф и г а р о. В двух шагах от меня.
 Р о з и н а. Ах, как это хорошо... для вашего родственника!  А
как ее...
 Ф и г а р о. Разве я ее не назвал?
 Р  о  з и н а (живо). Только это вы и забыли сказать, господин
Фигаро. Скажите же, скажите скорей, -- кто-нибудь войдет,  н  я
так и не узнаю...
 Ф  и г а р о. Вам непременно надо это знать, сударыня? Ну, так
вот, это... воспитанница вашего опекуна.
 Р о з и н а. Воспитанница...
 Ф и г а р о. Да, сударыня, воспитанница доктора Бартоло.
 Р о з и н а (в волнении). Ах, господин  Фигаро!..  Право,  мне
что-то не верится.
 Ф и г а р о. И он горит желанием убедить вас в этом лично.
 Р о з и н а. Я трепещу, господин Фигаро!
 Ф  и  г  а р о. Фу, сударыня, трепетать -- это последнее дело.
Когда  ты  поддаешься  страху  перед  злом,  ты  уже  начинаешь
чувствовать  зло страха. К тому же я до завтра освободил вас от
всех надзирателей.
 Р о з и н а. Если он меня любит, пусть он это докажет тем, что
будет сохранять полнейшее спокойствие.
 Ф и г а р о. Ах, сударыня, могут ли покой и любовь  ужиться  в
одном  сердце?  Бедная молодежь в наше время до того несчастна,
что ей остается лишь один ужасный выбор: любовь без  покоя  или
покой без любви.
 Р о з и н а (опускает глаза). Покой без любви... вероятно...
 Ф  и  г  а  р о. Ода, это очень скучно! Зато любовь без покоя,
по-моему, гораздо заманчивее, так что, будь я женщиной...
 Р о з и н а (в замешательстве). Конечно,  молодая  девушка  не
может   запретить  порядочному  человеку  относиться  к  ней  с
уважением.
 Ф и г а р о. Вот именно, мой родственник вас глубоко уважает.
 Р о з и н а. Но,  господин  Фигаро,  малейшая  с  его  стороны
неосторожность -- и мы погибли.
 Ф  и  г  а р о (в сторону). Мы уж и так погибли! (Розине.) Вот
если бы вы написали ему письмецо и строго-настрого запретили...
Письмо имеет большое значение.
 Р о з и н  а  (подает  ему  письмо,  которое  она  только  что
написала).  Переписывать  мне  недосуг,  но когда вы будете ему
передавать, скажите... скажите непременно... (Прислушивается.)
 Ф и г а р о. Никого, сударыня.
 Р о з и н а. Что все это я делаю единственно из дружбы.
 Ф и г а р о. Само собою разумеется.  Как  же  можно!  У  любви
совсем другой пошиб.
 Р о з и н а. Единственно из дружбы, слышите? Боюсь только, как
бы он, придя в уныние от стольких преград...
 Ф и г а р о. Еще сильнее не воспламенился? Помните, что ветер,
задувающий  свечу,  разжигает  жаровню,  а мы с вами и есть эта
жаровня. Стоит ему об этом заговорить, и от него  так  и  пышет
жаром;  он и меня чуть было не распалил, а ведь я всего-навсего
зритель!
 Р о з и н а. Силы небесные!  Идет  мой  опекун.  Если  он  вас
застанет  здесь...  Пройдите  через ту комнату, где клавесин, и
как можно тише выйдите на улицу.
 Ф и г а  р  о.  Будьте  спокойны.  (В  сторону,  показывая  на
письмо.)  Это  стоит  всех  моих наблюдений. (Уходит я соседнюю
комнату.)

     ЯВЛЕНИЕ III

 Р о з и н а одна.

 Я не успокоюсь до тех пор, пока он не выйдет на улицу... Как я
люблю этого славного Фигаро!  Он  очень  порядочный  человек  и
заботливый  родственник.  А вот и мой тиран -- надо приниматься
за работу. (Гасит свечу и садится за пяльцы.)

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Б а р т о л о, Р о з и н а.

 Б а р т о л о (в гневе).  О  проклятие!  Сумасшедший,  злодей,
разбойник Фигаро! Нельзя ни на минуту оставить дом...
 Р о з и н а. Что вас так разгневало, сударь?
 Б а р т о л о. Окаянный цырюльник разом свалил с ног всех моих
домочадцев:  Начеку  дал  снотворного,  Весне  -- чихательного,
пустил кровь из ноги Марселине, даже мула моего  не  пощадил...
Несчастной  слепой  животине поставил на глаза припарки! Должен
мне сто экю и спешит их отработать. Нет  того,  чтобы  принести
наличными!..  В передней ни души, кто хочет--иди прямо сюда: не
дом, а проходной двор.
 Р о з и н а. Кто же, кроме вас, сударь, может сюда войти?
 Б а р т о л о. По мне, лучше  излишняя  предосторожность,  чем
упущение.  Кругом все народ предприимчивый, дерзкий... Не далее
как сегодня утром кто-то ухитрился подобрать вашу песенку, пока
я шел ее искать. О, я...
 Р о з и н а. Вольно же вам всякому пустяку придавать значение!
Бумажку мог унести ветер... В конце концов любой прохожий !
 Б а р т о л о. Ветер, любой прохожий!.. На свете, сударыня. не
бывает ни ветра,  ни  любого  прохожего  --  всегда  кто-нибудь
торчит нарочно, чтобы подобрать бумажку, которую женщина роняет
якобы нечаянно.
 Р о з и н а. Якобы нечаянно, сударь?
 Б а р т о л о. Да, сударыня, якобы нечаянно.
 Р о з и н а (в сторону). О, старый черт!
 Б  а  р  т  о л о. Но больше этого не случится: я велю наглухо
заделать решетку.
 Р о з и н а. Уж лучше совсем замуруйте окна, между  тюрьмой  и
казематом разница невелика!
 Б  а  р т о л о. Что касается окон, выходящих на улицу, то это
было бы совсем не так глупо... По крайней мере цырюльник к  вам
не заходил?
 Р о з и н а. Он вам тоже внушает опасения?
 Б а р т о л о. Как и всякий другой.
 Р о з и н а. Как это красиво с вашей стороны!
 Б  а р т о л о. Попробуйте только доверять всем и каждому -- и
скоро у вас в доме ваша верная жена станет вас обманывать, ваши
верные друзья будут стараться отбить ее, а  ваши  верные  слуги
будут им помогать.
 Р  о з и н а. Неужели же вы не допускаете, что строгие правила
уберегут женщину от обольщений господина Фигаро?
 Б а р т о л о. В женских причудах сам черт ничего  не  поймет!
Видал я этих добродетельных женщин с правилами!
 Р о з и н а (вспылив). Позвольте, сударь, если для того, чтобы
нам понравиться, достаточно быть мужчиной, почему же вы мне так
не нравитесь?
 Б  а  р  т  о  л  о  (растерянно).  Почему?..  Почему?.. Вы не
отвечаете на мой вопрос о цырюльнике.
 Р о з и н а (вне себя). Ну, так знайте же,  что  этот  мужчина
приходил  ко  мне,  я его видела, я с ним говорила. Не скрою от
вас и того, что он произвел на меня очень приятное впечатление.
Можете теперь хоть лопнуть с досады! (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ V

 Б а р т о л о один.

 Ах, они жиды, ах, они  собаки,  а  не  слуги!  Весна!  Начеку!
Начеку, будь ты проклят!

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Б а р т о л о, Н а ч е к у.

 Н а ч е к у (входит заспанный и зевает). А-а, а-а, а-а...
 Б  а р т о л о. Где ты был, сонная тетеря, когда сюда приходил
цырюльник?
 Н а ч е к у. Я, сударь... а-а, а-а, а-а...
 Б а р т о л о. Наверно, обделывал свои делишки? Что ж, ты  так
и не видел цырюльника?
 Н  а ч е к у. Как же не видел, он мне еще сказал, что я совсем
болен. И, верно, так оно и есть, потому как у меня во всем теле
началась ломота, едва объявил  он,  что  я  за-ахвора-ал...А-а,
а-а...
 Б  а  р т о л о (передразнивает его). За-ахвора-ал!.. А где же
этот проказник Весна? Без моего  предписания  напичкать  малого
лекарством! Тут что-то нечисто.

     ЯВЛЕНИЕ VII

 Т  е ж е и В е с н а входит, по-стариковски опираясь на палку,
имеющую вид костыля, и несколько раз подряд чихает.

 Н а ч е к у (по прежнему зевая). Весна, что с тобой?
 Б а р т о л о. Прочихаешься в воскресенье.
 В е с н а. Вот уж больше  пятидесяти...  пятидесяти  раз...  в
минуту! (Чихает.) Сил моих нет.
 Б  а  р  т  о л о. Что же это такое? Я вас обоих спрашиваю, не
приходил ли кто-нибудь к Розине, и  вы  мне  не  говорите,  что
цырюльник...
 Н  а  ч  е к у (продолжая зевать). Да разве господин Фигаро --
"кто-нибудь"? А-а, а-а...
 Б а р т о л о.  Бьюсь  об  заклад,  что  этот  плут  с  ним  в
заговоре.
 Н а ч е к у (зевает). Я... в заговоре!
 В  е  с  н  а  (чихает).  Да  что вы, сударь, где же... где же
справедливость?
 Б а р т о л о. Справедливость! Это  вы  между  собой,  холопы,
толкуйте  о  справедливости!  А  я--ваш хозяин, следовательно я
всегда прав.
 В е с н а (чихая). Ну, а если это все-таки правильно?..
 Б а р т о л о. Если правильно! Если я не хочу, чтобы это  было
правильно,  так я настою на том, что это не правильно. Попробуй
только признать, что эти нахалы правы, -- посмотрим, что  тогда
будет с правительством.
 В  е  с  н  а  (чихая). Когда так, пожалуйте расчет. Проклятая
служба, ни минуты покоя!
 Н а ч е к у (плача). С  честным  бедняком  обращаются,  как  с
последним негодяем.
 Б  а  р  т о л о. Ну, так убирайся отсюда вон, честный бедняк!
(Передразнивает их.) Апчхи, а-а! Один чихает мне в нос,  другой
зевает.
 В е с н а. Ах, сударь, честное слово, если б не барышня, ни за
что бы... ни за что бы не остался у вас в доме. (Уходит чихая.)
 Б  а р т о л о. Что с ними сделал Фигаро! Я догадываюсь, в чем
дело: мошенник хочет вернуть  мне  свой  долг,  не  уплатив  ни
гроша...

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Б а р т о л о, д о н Б а з и л ь, Ф и г а р о время от времени
выглядывает из соседней комнаты и подслушивает.

 Б а р т о л о. А, дон Базиль, вы пришли дать урок музыки?
 Б а з и л ь. Это дело совсем не спешное.
 Б а р т о л о. Я был у вас, но не застал.
 Б  а  з  и  л  ь.  Я ходил по вашим делам. Должен вам сообщить
весьма неприятную новость.
 Б а р т о л о. Для вас?
 Б а з и л ь. Нет, для вас. В наш город приехал граф Альмавива.
 Б а р т о л о. Говорите тише. Тот самый, который искал  Розину
по всему Мадриду?
 Б  а  з и л ь. Он живет на главной площади и ежедневно выходит
из дому переодетый.
 Б а р т о л о.  Сомнений  нет:  это  касается  непосредственно
меня. Что же мне делать?
 Б  а  з и л ь. Будь это простой смертный, устранить его ничего
бы не стоило.
 Б а р т о л о. Да, вооружиться, облечься в  доспехи,  устроить
ему вечерком засаду...
 Б а з и л ь. Bone Deus / Боже милостивый! (лат.)/. И попасть в
затруднительное   положение!   Нет,   втянуть   его   самого  в
какое-нибудь грязное  дело  --  вот  это  пожалуйста.  И,  пока
заваривается  каша,  опутать его клеветой -- concedo / Согласен
(лат.)/.
 Б а р т о л о. Странный способ отделаться от человека!
 Б а з и л ь.  Клевета,  сударь!  Вы  сами  не  понимаете,  чем
собираетесь  пренебречь.  Я  видел  честнейших  людей,  которых
клевета  почти  уничтожила.  Поверьте,  что  нет  такой  пошлой
сплетни,  нет  такой  пакости,  нет  такой  нелепой выдумки, на
которую в большом городе не набросились  бы  бездельники,  если
только  за  это  приняться  с  умом, а ведь у нас здесь по этой
части такие есть  ловкачи!..  Сперва  чуть  слышный  шум,  едва
касающийся  земли,  будто  ласточка  перед грозой, pianissimo /
Очень тихо (итал.)/, шелестящий, быстролетный, сеющий  ядовитые
семена. Чей-нибудь рот подхватит семя и, piano / Тихо (итал.)/,
piano,  ловким  образом  сунет  вам  в  ухо. Зло сделано -- оно
прорастает, ползет вверх, движется -- и, rinforzando /  Сильнее
(итал.)/, пошла гулять по свету чертовщина! И вот уже, неведомо
отчего,  клевета  выпрямляется,  свистит, раздувается, растет у
вас  на  глазах.  Она  бросается  вперед,  ширит  полет   свой,
клубит