ься решительно
на всех.
 Б р и д у а з о н. А если так ра-ассуждать, то ни-икто  бы  ни
на ком не женился.
 Б а р т о л о. Обычные грешки! Беспутная молодость!
 М а р с е л и н а (все более и более горячась). Да, беспутная,
даже  более  беспутная,  чем можно думать! Я от своих грехов не
отрекаюсь--нынешний день их слишком явно разоблачил! Но до чего
же тяжело искупать их после того, как  тридцать  лет  проживешь
скромно!  Я  добродетельною родилась, и я стала добродетельною,
как скоро мне  было  позволено  жить  своим  умом.  Но  в  пору
заблуждений,  неопытности  и  нужды, когда от соблазнителей нет
отбою, а нищета выматывает душу,  может  ли  неопытная  девушка
справиться  с  подобным  полчищем  недругов? Кто нас сейчас так
строго судит, тот, быть может, сам погубил десять несчастных.
 Ф и г а р о. Наиболее виновные --  наименее  великодушны,  это
общее правило.
 М а р с е л и н а (живо). Вы, мужчины, более чем неблагодарны,
вы  убиваете  своим пренебрежением игрушки ваших страстей, ваши
жертвы, это вас надо карать  за  ошибки  нашей  юности,  вас  и
поставленных  вами  судей,  которые так гордятся тем, что имеют
право судить нас и в силу преступного своего недомыслия  лишают
нас  всех  честных средств к существованию! Неужели нельзя было
оставить хоть какое-нибудь занятие для злосчастных девушек?  Им
принадлежало  естественное  право  на изготовление всевозможных
женских нарядов, но и  для  этого  набрали  бог  знает  сколько
рабочих мужского пола.
 Ф и г а р о (запальчиво). Они и солдат заставляют вышивать!
 М  а  р  с  е л и н а (в сильном волнении). Даже к женщинам из
высшего   общества   вы   выказываете   уважение   с   оттенком
насмешливости.  Мы  окружены обманчивым почетом, меж тем как на
самом деле мы -- ваши рабыни, наши добрые дела ставятся  ни  во
что,  наши  проступки  караются незаслуженно строго. Ах, да что
говорить! Вы обходитесь с нами до ужаса бесчеловечно.
 Ф и г а р о. Она права.
 Г р а ф (в сторону). Более чем права.
 Б р и д у а з о н. Она, е-ей-богу, права.
 М а р с е л и н а. Но что нам, сын  мой,  отказ  бессовестного
человека!  Не  смотри,  откуда  ты  идешь,  а  смотри,  куда ты
идешь,--  каждому  только  это  и  должно  быть  важно.  Спустя
несколько  месяцев твоя невеста будет зависеть исключительно от
себя самой; она за тебя пойдет, я ручаюсь, у тебя будут  нежная
супруга и нежная мать, они станут за тобою ухаживать наперебой.
Будь  снисходителен  к  ним, сын мой, будь удачлив во всем, что
касается лично тебя, будь весел, независим и добр  ко  всем,  и
тогда твоей матери больше нечего будет желать.
 Ф  и  г  а  р  о. Золотые слова, матушка, я с тобой совершенно
согласен. В самом деле, как это глупо! Существование измеряется
уже тысячелетиями, и чтобы я стал отравлять какие-нибудь жалкие
тридцать лет, которые мне случайно
 удалось выловить в этом океане  времени  н  которых  назад  не
вернуть,  чтобы  я стал отравлять их себе попытками доискаться,
кому я ими обязан! Нет уж, пусть такого  рода  вопросы  волнуют
кого-нибудь  другого.  Убивать  жизнь на подобную чепуху -- это
все равно что просунуть голову в хомут и превратиться в одну из
тех несчастных лошадей, которые  тянут  лямку  по  реке  против
течения и не отдыхают, даже когда останавливаются, тянут ее все
время, даже стоя на месте. Нет, мы подождем.
 Г  р  а ф (в сторону). Это нелепое происшествие путает мне все
карты!
 Б р и д у  а  з  о  н  (Фигаро).  А  что  же  ваше  дворянское
происхождение и замок? Вы ввели правосудие в заблу-уждение.
 Ф  и  г  а  р  о.  По милости вашего правосудия я чуть было не
свалял такого дурака! Двадцать раз из-за проклятой сотни экю  я
готов  был  отправить  на  тот  свет  этого  господина, который
оказался моим отцом! Но так как провидение избавило мою душу от
такого греха, то я прошу вас, батюшка, принять мои извинения...
А вы, матушка, обнимите меня... со всей материнской  нежностью,
на какую вы только способны.

 Марселина бросается ему на шею.

     ЯВЛЕНИЕ XVII

 Б а р т о л о, Ф и г а р о, М а р с е л и н а, Б р и д у а з о
н, С ю з а н н а,
 А н т о н и о, г р а ф.

 С  ю  з  а н н а (вбегает с кошельком в руке). Помедлите, ваше
сиятельство: не надо их женить -- я уплачу этой  даме  из  того
приданого, которое мне пожаловала моя госпожа.
 Г  р  а  ф (в сторону). Черт бы взял твою госпожу! Все точно в
заговоре против меня. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XVIII

 Б а р т о л о, А н т о н и о, С ю з а н н а, Ф и г а р о,
 М а р с е л и н а, Б р и д у а з о н.

 А н т о н и о (видя, что Фигаро обнимает  свою  мать,  говорит
Сюзанне). Что ж, плати, плати! А они вон что!
 С  ю  з  а  н  н  а  (отворачивается).  С меня довольно. Идем,
дядюшка!
 Ф и г а р о (останавливает ее). Нет уж, подождите, пожалуйста.
Что такое ты увидала?
 С ю з а н н а. Свою собственную глупость да твою подлость.
 Ф и г а р о. Ничего похожего.
 С ю з а н н а (гневно). И что ты женишься на ней  добровольно,
раз ты ее ласкаешь.
 Ф и г а р о (весело). Я ее ласкаю, но не женюсь на ней.

 Сюзанна  хочет  уйти,  Фигаро  ее удерживает; Сюзанна дает ему
пощечину.

 С ю з а н н а. Как вы смеете, наглец, меня удерживать?
 Ф и г а р о (к присутствующим). Это ли не любовь? Прошу  тебя,
прежде чем уходить, вглядись получше в эту милую женщину.
 С ю з а н н а. Смотрю.
 Ф и г а р о. И как ты ее находишь?
 С ю з а н н а. Нахожу, что она отвратительна.
 Ф  и  г  а  р о. Да здравствует ревность! Ревность за словом в
карман не лезет.
 М а р с е л  и  н  а  (раскрыв  объятия).  Обними  свою  мать,
прелестная  моя  Сюзанетта!  Вот  этот  негодник,  который тебя
дразнит, -- это мой сын.
 С ю з а н н а (бежит к ней). Вы его мать!

 Бросаются друг другу в объятия.

 А н т о н и о. С сегодняшнего дня?
 Ф и г а р о. С сегодняшнего дня мне стало об этом известно.
 М а р с е л и н а (в сильном волнении). Нет,  когда  моя  душа
рвалась к нему, она не сознавала одного: побудительной причины.
Во мне говорила кровь.
 Ф  и  г  а  р о. А во мне, матушка, --голос рассудка, и это он
заменял мне инстинкт, когда я отвечал вам отказом,  потому  что
ненависти  к  вам  я  никогда  не  испытывал, доказательство --
деньги...
 М а р с е л и н а (передает ему бумагу). Они твои. Возьми свою
расписку, -- это тебе будет вместо приданого.
 С ю з а н н а (бросает ему кошелек). Возьми и это.
 Ф и г а р о. Большое спасибо.
 М а р с е л и н а (в сильном волнении). В девушках я  была  не
очень-то  удачлива,  потом чуть было не стала самой злосчастной
супругой в мире, а теперь я самая благополучная из всех матерей
на свете! Обнимите меня, детки мои, -- на вас  я  перенесу  всю
мою нежность. Я счастлива бесконечно, и как же я вас, дети мои,
буду любить!
 Ф  и  г  а  р  о (растроганный, с живостью). Остановись, милая
матушка, остановись, иначе глаза мои утонут в слезах --  первых
слезах в моей жизни! Впрочем, это слезы радости. Но ведь этакая
глупость: я чуть было не устыдился их. Я же чувствовал, как они
текли   у   меня   между   пальцев,   --   взгляни  (показывает
расставленные пальцы) --и сдуру  удерживал  их!  Прочь,  ложный
стыд! Мне хочется и смеяться и плакать, -- такие минуты в жизни
не повторяются. (Обнимает мать и Сюзанну.)
 М а р с е л и н а. О друг мой!
 С ю з а н н а. Дорогой мой!
 Б  р и д у а з о н (вытирая глаза платком). Стало быть, я тоже
ду-урак!
 Ф и г а р о (горячо). Печаль! Теперь я  решаюсь  бросить  тебе
вызов.  Попробуй мной овладеть в то время, как я нахожусь среди
этих дорогих моему сердцу женщин.
 А н т о  н  и  о  (Фигаро).  Будет  тебе  телячьи  нежности-то
разводить. В хороших семьях так заведено, чтоб сперва под венец
-- мать  и  отец,  поняли?  Ваши-то  отец с матерью отдали друг
дружке руку?
 Б а р т о л о. Руку! Да пусть моя рука отсохнет  и  отвалится,
если я когда-нибудь отдам ее матери такого негодяя!
 А  н  т о н и о (Бартоло). Стало быть, вы не отец, а вроде как
мачеха? (Фигаро.) Тогда,  красавец,  дело  у  нас  с  тобой  не
выйдет.
 С ю з а н н а. Ах, дядюшка...
 А  н т о н и о. Как он есть ничей ребенок, стану я отдавать за
него ребенка моей сестры!
 Б р и д у а з о н. Статочное ли  это  дело,  бо-олван?  Всякий
человек -- че-ей-нибудь да ребенок.
 А  н  т  о  н  и о. Слыхали мы!.. Не получит он ее, и все тут.
(Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XIX

 Б а р т о л о, С ю з а н н а, Ф и г а р о, М а р с е л и н  а,
Б р и д у а з о н.

 Б  а  р  т о л о (Фигаро). Теперь ищи кого-нибудь, кто бы тебя
усыновил. (Хочет уйти.)
 M a p с е л и н а (бежит за ним и,  обняв  его  за  талию,  не
пускает). Погодите, доктор, не уходите!
 Ф  и г а р о (в сторону). Нет, кажется, все андалусские дураки
сговорились помешать моей злополучной свадьбе!
 С ю з а н н а (Бартоло). Милый папочка, это ваш сын...
 М а р с е л и  н  а  (Бартоло).  Который  пошел  в  вас  умом,
талантом, лицом!
 Ф  и  г  а  р  о (Бартоло). И при этом не стоил вам ни единого
гроша.
 Б а р т о л о. А те сто экю, что ты у меня взял?
 М а р с е л и н а (лаская его). Мы будем так о вас заботиться,
папа!
 С ю з а н н а (лаская его). Мы будем так вас любить, папенька!
 Б а р т о л о (смягчившись). Папа,  милый  папочка,  папенька!
Видно,  я еще глупее этого господина (указывает на Бридуазона).
Распустил нюни, как мальчишка.

 Марселина и Сюзанна обнимают его.

 Э, погодите, я еще не сказал "да"! (Оборачивается.) А  где  же
его сиятельство?
 Ф  и г а р о. Побежим к нему, вырвем у него последнее слово. А
то,  если  он  затеет  новую  интригу,  придется  все  начинать
сначала.
 В с е. Бежим, бежим! (Увлекают за собою Бартоло.)

     ЯВЛЕНИЕ XX

 Б р и д у а з о н один.

 "Еще  глу-упее  этого  господина"! Та-акие вещи можно говорить
себе самому, но...  Не  о-очень-то  они  тут  у-учтивы,  как  я
погляжу. (Уходит.)

      * ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ *

 Сцена представляет галерею, освещенную канделябрами и люстрами
и  украшенную  букетами  и  гирляндами цветов, -- одним словом,
убранную по-праздничному. Впереди, с правой стороны, стол и  на
нем чернильница, позади стола -- кресло.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Ф и г а р о, С ю з а н н а.

 Ф  и  г а р о (обняв Сюзанну за талию). Ну что, моя бесценная,
ты довольна? Матушка благодаря своему бойкому, золотому  язычку
сумела   умаслить   доктора!  Поломался-поломался,  а  все-таки
женится, и твоему дядюшке-брюзге теперь уже рот замазан. Только
его сиятельство все еще  бесится:  ведь  их  бракосочетание  --
залог  того,  что  и  мы свою свадьбу отпразднуем. Порадуйся же
такому счастливому исходу.
 С ю з а н н а. Что-то уж очень чудно!
 Ф и г а р о. Скорее, уж очень забавно. Мы мечтали лишь о  том,
чтобы  выцарапать  приданое  у  его сиятельства, и вот теперь в
наших руках целых два приданых, но получили мы  их  не  из  его
рук.  Тебя  преследовала  разъяренная  соперница, меня изводила
фурия, и вдруг она превратилась для нас обоих в нежнейшую мать.
Вчера еще я был один, как перст, а теперь у меня есть и отец  и
мать,  правда  не  такие  роскошные, какими я их себе рисовал в
моем воображении, но для нас с тобой они  сойдут:  ведь  мы  же
свободны от тщеславия, присущего богачам.
 С  ю  з  а  н  н а. Однако, дружочек, все вышло не так, как ты
предполагал, и не так, как мы с тобой ожидали!
 Ф и г а р о. Случай распорядился мудрее, чем  мы  все,  вместе
взятые,  моя  крошка.  И  так  всегда в жизни: мы-то стараемся,
строим планы, готовимся к  одному,  а  судьба  преподносит  нам
совсем  другое.  Начиная  с  ненасытного  завоевателя,  который
способен проглотить  весь  мир,  и  кончая  смиренным  слепцом,
которого  ведет  собака,  все  мы  --  игрушки  ее прихотей. И,
пожалуй, слепец, который идет за собакой, следует более  верным
путем  и реже бывает обманут в своих ожиданиях, чем тот, первый
слепец со всей его свитой. Что же  касается  милейшего  слепца,
которого величают Амуром... (Снова нежно обнимает Сюзанну.)
 С ю з а н н а. Право, меня только этот слепец и занимает!
 Ф  и  г  а  р  о.  Позволь же мне выкинуть такую штуку: я, как
верный пес, подведу его к твоей хорошенькой маленькой дверце  и
будем мы там жить до самой смерти.
 С ю з а н н а (со смехом). Амур и ты?
 Ф и г а р о. Я и Амур.
 С  ю  з  а  н  н  а.  А  вы  не  приметесь искать себе другого
пристанища?
 Ф и г а р о. Если ты меня в  этом  уличишь,  то  пусть  тысячи
миллионов кавалеров...
 С ю з а н н а. Это уж ты хватил. Скажи чистую правду.
 Ф и г а р о. Моя правда -- самая истинная.
 С ю з а н н а. Фу, противный! Разве бывает несколько правд?
 Ф  и г а р о. Ну, да! Как только было замечено, что с течением
времени старые бредни становятся мудростью, а старые  маленькие
небылицы,  довольно  небрежно  сплетенные,  произвели  на  свет
большие-пребольшие   истины,   на   земле    сразу    развелось
видимо-невидимо правд. Есть такая правда, которую все знают, но
о  которой  умалчивают,  потому  что  не  всякую  правду  можно
говорить. Есть такая правда, которую все расхваливают, да не от
чистого сердца, потому что не всякой  правде  можно  верить.  А
клятвы  влюбленных,  угрозы  матерей,  зароки пьянчуг, обещания
власть имущих, последнее слово купцов? И так до  бесконечности!
Есть только одна правда без подвоха -- это моя любовь к Сюзон.
 С  ю  з  а  н н а. Я довольна, что ты так радуешься, -- ты вне
себя  от  радости,  значит  ты  счастлив.  Теперь  поговорим  о
свидании с графом.
 Ф  и г а р о. Лучше давай совсем не говорить о нем: из-за него
я чуть было не лишился Сюзанны.
 С ю з а н н а. Так ты решительно против свидания?
 Ф и г а р о. Если вы меня любите, Сюзанна,  то  дайте  честное
слово,  что  не  пойдете:  пусть-ка  он  напрасно тебя прождет,
вперед наука.
 С ю з а н н а. Мне трудно было назначить ему  свидание,  а  не
прийти -- легче легкого. Нечего больше об этом и говерить.
 Ф и г а р о. Это истинная правда?
 С ю з а н н а. Я--не то что ваши разумники: у меня только одна
правда.
 Ф и г а р о. И ты будешь меня любить хоть немножко?
 С ю з а н н а. Очень.
 Ф и г а р о. Это не бог весть что.
 С ю з а н н а. А чего же тебе надо?
 Ф  и  г  а  р  о.  Видишь  ли,  в  любви всякое "чересчур" еще
недостаточно.
 С ю з а н н а. Я этих тонкостей не понимаю,  а  вот  любить  я
буду только моего мужа.
 Ф  и  г  а  р  о.  Сдержи  свое  слово, и ты явишься блестящим
исключением из общего правила. (Хочет обнять ее.)

     ЯВЛЕНИЕ II

 Ф и г а р о, С ю з а н н а, г р а ф и н я.

 Г р а ф и н я. А ведь я была права:  где  один  из  вас,  там,
непременно  и  другой. Послушайте, Фигаро, вы обкрадываете свое
будущее, свое супружество, самого себя тем, что ловите на  лету
свидания с невестой. Вас ждут с нетерпением!
 Ф  и  г  а  р  о. Совершенно верно, сударыня, я увлекся. Пойду
покажу им мое оправдание. (Хочет увести с собой Сюзанну.)
 Г р а ф и н я (удерживает ее). Она вас догонит.

     ЯВЛЕНИЕ III

 С ю з а н н а, г р а ф и н я.

 Г р а ф и н  я.  У  тебя  все  готово,  чтобы  нам  поменяться
платьями?
 С  ю  з  а  н  н  а.  Ничего и не нужно, сударыня: свидание не
состоится.
 Г р а ф и н я. Как, вы раздумали?
 С ю з а н н а. Это Фигаро.
 Г р а ф и н я. Вы меня обманываете.
 С ю з а н н а. Боже милосердный!
 Г р а ф и  н  я.  Фигаро  не  такой  человек,  чтобы  упустить
приданое.
 С ю з а н н а. Сударыня! В чем же вы меня подозреваете?
 Г  р  а  ф  и  н я. В том, что вы в конце концов сговорились с
графом, и теперь вам досадно, что вы открыли мне его намерения.
Я вижу вас насквозь. Оставьте меня. (Хочет уйти.)
 С ю з а н н а (бросается на колени). Бог с вами, сударыня!  Вы
даже  не представляете себе, какая это обида для Сюзанны! После
ваших бесконечных благодеяний, после  того,  как  вы  дали  мне
приданое...
 Г  р  а ф и н я (поднимает ее с колен). В самом деле... я сама
не знаю, что говорю! Ведь ты же, моя дорогая, сама не идешь  на
свидание,  а предоставляешь идти мне. Ты сдержишь слово, данное
своему супругу, и этим поможешь мне вернуть моего.
 С ю з а н н а. Как вы меня огорчили!
 Г р а ф и н я. Уж это я такая стала взбалмошная! (Целует ее  в
лоб.) Где у вас назначено свидание?
 С  ю  з а н н а (целует ей руку). Мне запомнилось только слово
"сад".
 Г р а ф и н я (показывает на стол).  Возьми  перо,  сейчас  мы
придумаем место.
 С ю з а н н а. Чтобы я ему написала?
 Г р а ф и н я. Это необходимо.
 С ю з а н н а. Сударыня, уж лучше вы...
 Г  р  а ф и н я. Я все беру на себя. (Сюзанна садится, графиня
диктует.) Новая песенка на мотив: "Как чудно  вечерком  в  тени
густых каштанов..." "Как чудно вечерком..."
 С ю з а н н а (пишет). "...в тени густых каштанов..." Дальше?
 Г р а ф и н я. Ты думаешь, он не догадается?
 С  ю з а н н а (перечитывает). Все ясно. (Складывает записку.)
Чем бы запечатать?
 Г р а ф и н я. Булавку, скорее! Она и послужит ответом. Напиши
на обороте: "Верните мне печать".
 С ю з а н н а (пишет, смеясь). А-а, печать!.. Ну, эта  печать,
сударыня, будет повеселее той, что на приказе.
 Г р а ф и н я (вспоминая о чем-то для нее тяжелом). Ах!
 С ю з а н н а (ищет у себя булавку). Булавки-то у меня и нет!
 Г р а ф и н я (вынимает булавку из своего платья). Держи.

 Лента пажа падает на пол.

 Ах, моя лента!
 С ю з а н н а (поднимает ленту). Это лента маленького воришки!
Вы были так жестоки...
 Г  р  а  ф  и н я. Что же, я должна была оставить ее у него на
руке? Красивый бы это имело вид! Дайте же ее сюда!
 С ю з а н н а. Вы больше не будете ее носить, сударыня, на ней
кровь этого мальчика.
 Г р а ф и н я (берет ленту). Чудная лента для  Фаншетты...  За
первый же букет, который она мне принесет...

     ЯВЛЕНИЕ IV

 М  о  л  о  д  а  я п а с т у ш к а, К е р у б и н о в женском
платье, Ф а н ш е т т а
 и другие д е в у ш к и, одетые, как она, с букетами в руках,
 г р а ф и н я, С ю з а н н а.

 Ф а н ш е т т а. Сударыня, деревенские  девушки  принесли  вам
цветов.
 Г  р  а  ф  и н я (быстро прячет ленту). Прелестные цветы. Мне
жаль, мои милые, что не все из вас мне  знакомы.  (Указывая  на
Керубино.)  Кто  эта  обворожительная  девочка, что так несмело
себя держит?
 П а с т у ш к а. Это, сударыня,  моя  двоюродная  сестра,  она
здесь только по случаю свадьбы.
 Г р а ф и н я. Прехорошенькая. Мне так много букетов все равно
в  руках  не  удержать,  а  потому  окажем предпочтение гостье.
(Берет у Керубино  букет  и  целует  его  в  лоб.)  Покраснела.
(Сюзанне.)  Не  кажется  ли  тебе,  Сюзон... что она на кого-то
похожа?
 С ю з а н н а. Вылитый портрет.
 К е р у б и н о (в сторону, прижав руки к  сердцу.)  Ах,  этот
поцелуй предназначался не мне!

     ЯВЛЕНИЕ V

 М о л о д ы е д е в у ш к и, К е ру б и н о среди них, Ф а н ш
е т т а,
 А н т о н и о, г р а ф, г р а ф и н я, С ю з а н н а.

 А н т о н и о. А я вам говорю, ваше сиятельство, он здесь. Они
его  наряжали  у моей дочки: все его вещи так там и остались, а
вот его офицерская шляпа, -- я ее вытащил из  узла.  (Выступает
вперед, окидывает взглядом девушек и, узнав Керубино, срывает с
него чепчик, в то же мгновение длинные локоны, пажа заплетенные
в  косичку,  рассыпаются  по  плечам.  Антонио надевает на него
офицерскую шляпу.) Ах, ты, чтоб тебя, вот он где, наш офицер!
 Г р а ф и н я (отшатывается). О, боже!
 С ю з а н н а. Каков плутишка!
 А н т о н и о. Ведь я когда еще говорил, что это он...
 Г р а ф (в гневе). Итак, графиня?
 Г р а ф и н я. Итак, граф, я поражена еще больше, чем вы, и во
всяком случае в равной мере возмущена.
 Г р а ф. Так, а утром?
 Г р а ф и н я. В самом деле, нехорошо было бы с моей  стороны,
если  б  я  продолжала  отрицать.  Он пришел ко мне. Мы затеяли
шутку, которую вот эти  дети  в  конце  концов  и  сыграли.  Вы
застали  нас  в то время, когда мы были заняты его костюмом. Вы
так  вспылили!  Он  скрылся,  я  смутилась,  общий  испуг   все
довершил.
 Г р а ф (Керубино с досадой). Почему вы не уехали?
 К е р у б и н о (поспешно снимая шляпу). Ваше сиятельство...
 Г р а ф. Я тебя накажу за непослушание.
 Ф  а  н  ш  е