ходи  в  шесть  часов  сюда: это самое
удобное место для разговора..." Я мигом слетал по разным  делам
и  весь  в поту вернулся домой. Где же она? (Ходит по комнате и
вытирает лицо.) А, черт, я же не сумасшедший! Я же  видел,  как
граф  выходил отсюда с ним под руку!.. Так что же, из-за одного
шаха бросать партию?.. Какой оратор малодушно  покинет  трибуну
только  потому, что один из его аргументов выбит из рук? Но что
за гнусный обманщик ? (Живо.) Вырвать  у  графини  согласие  на
истребление писем только для того, чтобы она не обнаружила, что
одно  письмо  пропало,  а затем уклониться от объяснения!.. Это
олицетворенный ад, такой,  каким  нам  изобразил  его  Мильтон!
(Шутливым  тоном.) Хорошо я сказал про него недавнокогда был уж
очень зол: "Оноре Бежеарс -- это тот самый  дьявол,  о  котором
евреи  говорили,  что  имя ему легион, и кто приглядится к нему
повнимательнее, тот  заметит,  что  у  этого  беса  раздвоенные
копыта  --  единственная  часть  тела, которую, как уверяла моя
матушка, черти не могут скрыть". (Смеется.) Ха-ха-ха! Я снова в
веселом   расположении   духа,   прежде   всего   потому,   что
мексиканское  золото  я  отдал  на  сохранение  Фалю, -- так мы
выиграем время. (Хлопает себя по  руке  запиской.)  А  затем...
слушай,  ты,  лицемер  пз  лицемеров, перед коим исчадье ада --
Тартюф--просто   мальчишка!   Благодаря   всесильному   случаю,
благодаря  моей  тактике,  благодаря  нескольким луи, которые я
кое-кому сунул, мне обещано твое письмо, где, как  говорят,  ты
превосходнейшим  образом сбрасываешь маску! (Раскрывает записку
и  читает.)  Мерзавец,  который  его  читал,  просит  за   него
пятьдесят  луи...  ну,  что ж, он их получит, ежели письмо того
стоит. Если мне в самом деле  удастся  вывести  из  заблуждения
моего  господина, которому мы с Сюзанной стольким обязаны, то я
буду считать, что мое годовое жалованье истрачено не зря...  Но
где же ты, Сюзанна? Как бы мы с тобой посмеялись! О che piacere
/ Какая радость! (итал.)/!.. Выходит дело, до завтра! Не думаю,
чтобы  нам грозила опасность нынче вечером... А впрочем, к чему
терять время?.. Я всегда в этом  раскаивался...  (Очень  живо.)
Никаких  отсрочек,  побежим  за  разрывным  снарядом,  на  ночь
положим его под подушку, утро вечера мудренее, а там посмотрим,
кто из нас двоих завтра взлетит на воздух.

     ЯВЛЕНИЕ II

 Б е ж е а р с, Ф и г а р о.

 Б е ж е а р с (насмешливо).  А-а,  господин  Фигаро?  Приятное
место -- я опять встречаюсь здесь с вами, милостивый государь.
 Ф  и  г  а  р  о  (так же). Хотя бы потому приятное, что можно
доставить себе удовольствие еще раз выгнать меня отсюда.
 Б е ж е а р с. Из-за  такой  безделицы  вы  все  еще  на  меня
обижаетесь?   Спасибо   за  память!  Впрочем,  у  всякого  свои
странности.
 Ф и г а р о. А ваша  странность  заключается  в  том,  что  вы
защищаетесь только при закрытых дверях.
 Б  е  ж  е  а  р с (хлопает его по плечу). Умному человеку нет
смысла слушать все подряд, он и так догадается.
 Ф и г а р о. Это уж у кого какие способности.
 Б е ж е а р с. А много ли  рассчитывает  выиграть  интриган  с
помощью тех способностей, какие он тут перед нами выказывает?
 Ф  и г а р о. Не поставив никакой ставки, я выиграю все...если
сумею обыграть другого интригана.
 Б е ж е а р с (задетый за живое).  Посмотрим,  как  вы  будете
играть, милостивый государь.
 Ф и г а р о. Я не стану бить на эффект только ради того, чтобы
потрясти раек. (С видом простака.) Впрочем, каждый за себя, бог
за всех, как сказал царь Соломон.
 Б  е  ж е а р с (с улыбкой). Прекрасное изречение! Но ведь это
он же сказал, что солнце светит для всех?
 Ф и г а р о (гордо). Да, и при  этом  освещает  змею,  которая
собирается   ужалить  руку  неосторожного  своего  благодетеля!
(Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ III

 Б е ж е а р с один, смотрит ему вслед.

 Он уже не таит своих замыслов! Однако этот господин  заносчив!
Тем  лучше,  он ничего не знает о моих замыслах. Воображаю, как
вытянулась бы у него физиономия, если б до его сведения  дошло,
что  в  полночь...  (Поспешно роется в карманах.) Куда же я дел
бумагу? Вот она. (Читает.)  "Получил  от  нотариуса,  господина
Фаля,  три миллиона золотом, обозначенные в при сем прилагаемой
описи.  Париж,  такого-то   числа.   Альмавива".   Отлично!   И
воспитанница  и денежки у меня в руках! Но это еще не все: граф
слабоволен, остающуюся у него часть  состояния  он  ни  на  что
употребить  не  решится.  Графиня  имеет на него влияние, он ее
побаивается, он все еще любит ее... Она не уйдет  в  монастырь,
если я их не стравлю и не подобью его затеять с ней разговор...
крупный  разговор.  (Прохаживается.)  Нет, черт возьми, сегодня
еще не следует спешить со столь опасной развязкой! Тише едешь--
дальше будешь! Лучше завтра: завтра сладостные  священные  узы,
которые  прикуют  это  семейство  ко  мне,  будут  еще прочнее!
(Прикладывает руки к груди.)  Что  же  ты,  проклятая  радость,
теснишь  мое  сердце? Никак не можешь себя сдержать?.. Ты такая
бурная, что если тебя не унять, пока здесь никого нет, то  я  в
конце  концов  задохнусь или же выдам себя, как дурак. Святая и
кроткая простота, ты меня наградила великолепным  приданым!  Ты
же, бледная богиня ночи, скоро пошлешь мне равнодушную супругу.
(Потирает руки от удовольствия.) Бежеарс, счастливец Бежеарс!..
Почему  вы  зовете его Бежеарсом? Разве он теперь уже не больше
чем  наполовину  граф  Альмавива?  (Зловеще.)  Еще  один   шаг,
Бежеарс,  и ты достигнешь всего! Прежде, однакож, необходимо...
Этот Фигаро стоит  мне  поперек  дороги!  Ведь  это  он  привел
графа!..  Малейшее  замешательство  меня  погубит... Этот лакей
может меня утопить... Такая хитрая  бестия!..  А  ну,  убирайся
отсюда вон вместе со своим странствующим рыцарем!

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Б е ж е а р с, С ю з а н н а.

 С  ю  з  а  н  н  а  (вбегает  и, увидев, что это не Фигаро, а
Бежеарс, удивленно вскрикивает). Ах! (В сторону.) Это не он!
 Б е ж е а р  с.  Отчего  ты  так  изумлена?  Кого  ты  ожидала
увидеть?
 С  ю з а н н а (овладев собой). Никого, Я думала, что здесь ни
души...
 Б е ж е а р с. Раз уж мы с  тобой  встретились,  два  слова  о
заседании комитета.
 С ю з а н н а. Какого комитета? Право, за последние два года я
разучилась понимать французский язык.
 Б  е ж е а р с (злобно смеется). Ха-ха! (С самодовольным видом
берет из табакерки щепотку табаку.) Комитет,  моя  дорогая,  --
это  переговоры  между графиней, ее сыном, юной воспитанницей и
мной об одном известном тебе важном деле.
 С ю з а н н а.  И  вы  все  еще  питаете  надежду  после  того
объяснения, которое я застала?
 Б   е   ж  е  а  р  с  (пренагло).  Питаю  надежду?..  Нет.  Я
просто-напросто... женюсь на Флорестине сегодня вечером.
 С ю з а н н а (живо). Несмотря на ее чувство к Леону?
 Б е ж е а р с. Одна добрая женщина мне говорила: "Если вам это
удастся..."
 С ю з а н н а. Да, но кто бы мог подумать?
 Б е ж е а р с (берет одну за другой несколько щепоток табаку).
Ну, а кто и что об этом говорит? Ведь ты же у них свой человек,
тебе  доверяют,  --  хорошего  ли  мнения  они  обо  мне?   Это
чрезвычайно важно.
 С  ю  з  а  н  н  а.  А  мне  важно знать, каким талисманом вы
пользуетесь для того, чтобы всех пленить? Граф от вас в  полном
восторге,  графиня превозносит вас до небес, у сына вся надежда
на вас, девочка перед вами благоговеет!..
 Б е ж е а р с (стряхивает  с  жабо  табак;  пренагло).  А  ты,
Сюзанна, что можешь сказать обо мне?
 С  ю з а н н а. По чести, сударь, я вами любуюсь! Вы вносите в
семью невообразимое  смятение,  а  сами  остаетесь  спокойны  и
хладнокровны.  Можно  подумать,  что это некий гений всем здесь
распоряжается, как хочет.
 Б е ж е а р с (пренагло). Все это  объясняется  очень  просто,
дитя  мое.  Прежде  всего, в мире существует только две оси, на
которых   все   и   вращается:   нравственность   и   политика.
Нравственность  -- вещь довольно плоская: суть ее заключается в
том, что надо быть искренним и справедливым. Про  нее  говорят,
что   она   представляет  собою  ключ  от  нескольких  отживших
добродетелей.
 С ю з а н н а. Ну, а политика?
 Б е ж е а р с (с жаром, как бы отвечая самому себе). О, это --
искусство создавать факты, шутя подчинять себе события и людей!
Выгода--ее цель,  интрига--средство.  Широкие  и  роскошные  ее
замыслы,   неизменно   далекие  от  истины,  можно  сравнить  с
ослепляющей призмой. Не менее глубокая,  чем  Этна,  она  долго
пылает  и  клокочет, пока, наконец, не произойдет извержение, и
тогда уже ничто перед  ней  не  устоит.  Она  требует  большого
дарования.  Повредить ей может только порядочность (Co смехом.)
А это уже частное дело договаривающихся сторон.
 С ю з а н н а. Нравственность вас, как видно, не  вдохновляет,
зато при слове "политика" вы так весь и загораетесь!
 Б  е  ж  е  а р с (настораживается и овладевает собой). Нет...
политика тут ни при чем... Это ты, твое сравнение  с  гением...
Идет Леон, оставь нас одних.

     ЯВЛЕНИЕ V

 Л е о н, Б е ж е а р с.

 Л е о н. Господин Бежеарс, я в отчаянии!
 Б  е  ж  е а р с (покровительственно). Что случилось, юный мой
друг?
 Л е о н. Отец приказал мне--и как строго!--в течение двух дней
закончить все приготовления к отъезду на Мальту. Вся моя свита,
по его словам, будет состоять из Фигаро и одного слуги, который
выедет раньше нас.
 Б е ж е а р с. Его поведение может показаться  странным  тому,
кто  не  знает его тайны, мы же с вами о ней осведомлены, и нам
остается  только  пожалеть  его.  Ваш  отъезд   вызван   вполне
простительными  опасениями.  Мальта и ваш рыцарский обет -- это
только предлог, истинная причина -- ваша любовь,  вот  что  его
страшит.
 Л  е  о  н  (горько).  Но  ведь  вы,  мой  друг,  женитесь  на
Флорестине?
 Б е ж е а р с (доверительно). Если вам  хотелось  бы  отменить
этот тягостный для вас отъезд... то я не вижу иного средства...
 Л е о н. Ах, мой друг, скажите!
 Б  е  ж  е  а  р  с.  Надо,  чтобы ваша матушка превозмогла ту
робость, которая мешает ей  высказывать  при  муже  собственное
мнение: ведь ее кротость причиняет вам больше вреда, чем мог бы
причинить  самый  непреклонный  нрав.  Положим,  до вашего отца
дошли неверные сведения, -- кто же, как не  мать,  имеет  право
воззвать  к  его  благоразумию?  Уговорите  ее попытаться... но
только не сегодня, а завтра, и пусть она будет с ним потверже.
 Л е о н. Ваша правда, мой друг:  истинная  причина  --  страх.
Конечно, только матушка может переубедить его. А вот и она идет
вместе  с той... которую я уже не смею обожать. (Горько.) О мой
друг, сделайте так, чтобы она была счастлива!
 Б е ж е а р с (ласково). Я буду все время говорить с ней об ее
брате.

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Г р а ф и н я, Ф л о р е с т и н а, Б е ж е а р с, С ю з а н н
а, Л е о н.

 Г р а ф и н я (причесанная,  нарядно  одетая;  платье  на  ней
красное  с  черным; букет, который она держит в руке, составлен
тоже из красных и черных  цветов).  Сюзанна,  принеси  мне  мои
драгоценности.

 Сюзанна идет за ними.

 Б е ж е а р с (принимая подчеркнуто достойный вид). Графиня, а
также  и  вы, сударыня! Я оставляю вас с моим другом: я заранее
одобряю все, что он вам скажет. О, не думайте о  моем  счастье,
которое  я  полагаю лишь в том, чтобы принадлежать всему вашему
семейству! Вы должны заботиться только о своем  спокойствии,  я
же  буду вам в этом содействовать лишь в той форме, которая вам
покажется наиболее приемлемой. Но независимо от  того,  примете
вы,   сударыня,  мое  предложение  или  нет,  я  считаю  нужным
объявить,  что  от  состояния,  которое  я  недавно  получил  в
наследство,  я  отказываюсь  в  вашу  пользу  --  то  ли  путем
договора, то ли путем завещания. Я отдам распоряжение составить
документы, а вы, сударыня, выберете сами. Теперь позвольте  мне
удалиться  --  мое  присутствие  может  вас стеснять, сударыня,
между тем ваше решение должно быть совершенно добровольным.  И,
каково  бы  оно  ни  было, знайте, друзья мои, что оно для меня
священно: я принимаю  его  безоговорочно.  (Низко  кланяется  и
уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Г р а ф и н я, Л е о н, Ф л о р е с т и н а.

 Г  р  а ф и н я (смотрит ему вслед). Это ангел, ниспосланный с
неба, чтобы помогать нам во всех наших несчастьях.
 Л е  о  н  (со  жгучей  скорбью).  Ах,  Флорестина,  нам  надо
покориться! В первом порыве скорби мы с вами поклялись, что раз
мы  не  можем принадлежать друг другу, то не будем принадлежать
никому, -- я исполню этот обет за нас обоих. Это не значит, что
я вас теряю совсем:  я  обретаю  сестру  в  лице  той,  которою
надеялся обладать как супруг. У нас еще есть возможность любить
друг друга.

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Г р а ф и н я, Л е о н, Ф л о р е с т и н а,
 С ю з а н н а приносит ларец.

 Г  р  а ф и н я (не глядя, надевает серьги, кольца и браслет).
Флорестина, выходи замуж за  Бежеарса:  он  это  заслужил.  Ваш
брачный  союз  составит  счастье  твоего крестного, поэтому его
надо заключить сегодня же.

 Сюзанна уходит н уносит ларец.

     ЯВЛЕНИЕ IX

 Г р а ф и н я, Л е о н, Ф л о р е с т и н а.

 Г р а ф и н я (Леону). Сын мой, что нам не положено знать,  то
пусть и останется для нас тайной. Флорестина, ты плачешь?
 Ф  л о р е с т и н а (плачет). Пожалейте меня, сударыня! Легко
ли перенести столько потрясений  в  один  день?  Только  что  я
узнала,  кто  я  такая,  а  теперь еще должна переломить себя и
вверить свою судьбу... я не помню  себя  от  горя  и  ужаса.  Я
ничего  не  имею  против  господина  Бежеарса, но у меня сердце
замирает при одной мысли, что он может стать... И  все  же  так
надо,  надо  пожертвовать  собой для блага любимого брата, ради
его счастья, которое я уже не могу составить.  Вы  спрашиваете,
плачу  ли  я?  Ах,  я сейчас делаю для него больше, чем если бы
отдала за него жизнь! Мама, пожалейте нас!  Благословите  ваших
детей!  Они  так  несчастны!  (Падает  на  колени, вслед за нею
Леон.)
 Г р а ф и н я  (возлагает  на  них  руки).  Благословляю  вас,

как ты мне дорога! Ты будешь счастлива,  дочь  моя,  сознанием,
что ты сделала доброе дело; оно способно заменить всякое другое
счастье.

 Флорестина и Леон встают.

 Ф  л  о  р  е  с  т  и  н  а.  А вы уверены, сударыня, что мое
самопожертвование вернет Леону его отца? Ведь не  будем  же  мы
закрывать   глаза:   несправедливое   отношение  к  нему  графа
временами доходит до ненависти.
 Г р а ф и н я. Я надеюсь, милая моя дочка.
 Л е о н. Господин  Бежеарс  тоже  надеется,  он  мне  об  этом
говорил,  но, правда, прибавил, что сотворить это чудо способна
только матушка. Итак, вы не откажетесь поговорить с  отцом  обо
мне?
 Г  р  а  ф  ин  я.  Я  несколько  раз  пыталась,  сын мой, но,
по-видимому, безуспешно.
 Л е о н. О моя добрая мама!  Мне  вредила  ваша  кротость.  Вы
боялись противоречить ему, и это вам мешало употребить всю силу
своего  влияния,  а  между  тем право на такое влияние вам дают
ваши душевные качества, а также то глубокое уважение, которое к
вам питают все  окружающие.  Поговорите  с  ним  твердо,  н  он
сдастся.
 Г  р а ф и н я. Ты так думаешь, сын мой? Я попробую поговорить
с ним при тебе. Твои упреки огорчают меня почти так же, как его
несправедливость. А чтобы я  могла  хвалить  тебя  без  всякого
стеснения,  выйди в соседнюю комнату. Тебе будет слышно оттуда,
как я буду отстаивать  правое  дело:  после  этого  ты  уже  не
обвинишь  твою мать, что она недостаточно стойко защищает сына!
(Звонит.) Флорестина, тебе не подобает здесь оставаться. Поди к
себе и помолись богу, чтобы он мне помог н  водворил,  наконец,
мир в злосчастной моей семье.

 Флорестина уходит.

     ЯВЛЕНИЕ X

 С ю з а н н а, г р а ф и н я, Л е о н.

 С ю з а н н а. Вы звонили, сударыня? Что вам угодно?
 Г  р  а  ф  ин я. Скажи графу, что я прошу его зайти ко мне на
минутку.
 С ю з а н  н  а  (в  испуге).  Сударыня,  вы  меня  пугаете!..
Господи,  что  же  это  будет? Ведь граф никогда не приходит...
без...
 Г р а ф и н я. Делай то,  что  тебе  говорят,  Сюзанна,  а  об
остальном не беспокойся.

 Сюзанна, в ужасе воздев руки, уходит.

     ЯВЛЕНИЕ XI

 Г р а ф и н я, Л е о н.

 Г  р  а  ф  и  н  я.  Сейчас ты увидишь, сын мой, проявляет ли
слабость твоя мать, когда дело касается тебя!  Только  дай  мне
сосредоточиться,  дай  мне  помолиться  перед  той  чрезвычайно
важной защитительной речью, которую мне предстоит произнести.

 Леон уходит в соседнюю комнату.

     ЯВЛЕНИЕ XII

 Г p a ф и н я одна, становится одним коленом на кресло.

 Приближающееся мгновение представляется мне таким же  грозным,
как  страшный  суд! Кровь леденеет в жилах... О боже! Пошли мне
силу достучаться до сердца моего супруга! (Понизив голос.) Тебе
одному известно, отчего на устах моих лежала печать! Ты знаешь,
господи, что если бы речь шла не о счастье моего  сына,  а  обо
мне,  я  не посмела бы сказать ни единого слова. Но если правду
говорит мудрый мой друг, что ты по своему  милосердию  отпустил
мне грех, который я оплакивала в течение двадцати лет, то пошли
же мне, господи, силу достучаться до сердца моего супруга!

     ЯВЛЕНИЕ XIII

 Г р а ф и н я, г р а ф, Л е о н за сценой.

 Г  р  а  ф  (сухо). Мне сказали, что вы, графиня, просили меня
прийти.
 Г р а ф и н я (робко). Я  думала,  граф,  что  тут  нам  будет
удобнее, чем у вас.
 Г р а ф. Я пришел, графиня, говорите.
 Г  р а ф и н я (дрожащим голосом). Садитесь, граф, умоляю вас,
и выслушайте меня внимательно.
 Г р а ф (а нетерпении). Нет, я буду слушать стоя.  Вы  знаете,
что во время разговора я не могу сидеть на месте.
 Г  р  а  ф  и н я (со вздохом опускается в кресло; тихо). Речь
идет, граф... о моем сыне.
 Г р а ф (резко). О вашем сыне, графиня?
 Г р а ф и н я. А что  же  иное  могло  принудить  меня  начать
беседу   с   человеком,   который   явно   не  желает  со  мной
разговаривать? Но мне больно смотреть на сына: он сам не  свой,
у  него  разрывается  сердце  при  одной  мысли  о  том, что вы
приказали ему уехать немедленно, а  главное,  его  огорчил  тот
суровый  тон, каким вы отдали приказ об его изгнании. Чем же он
навлек на себя немилость... такого  справедливого  человека?  С
тех пор как проклятый поединок отнял у нас другого сына...
 Г р а ф (закрывает лицо руками; сокрушенно). А!..
 Г р а ф и н я. ...Леон, вместо того чтобы наслаждаться жизнью,
усилил  заботы  и  внимание,  стремясь облегчить тяжесть нашего
горя!
 Г р а ф (медленно ходит по комнате). А!..
 Г р а ф и н я. Пылкий нрав старшего сына,  его  непостоянство,
его  пристрастия,  его беспорядочное поведение -- все это часто
причиняло нам жестокие страдания. Суровые, но  мудрые  в  своих
велениях  небеса,  лишив  нас этого ребенка быть может избавили
нас от еще больших мучений в будущем.
 Г р а ф (сокрушенно). А!.. А!..
 Г р а ф и н я. И  разве  тот,  который  у  нас  остался,  хоть
когда-нибудь   изменил  своему  долгу?  Можно  ли  его  хоть  в
чем-нибудь упрекнуть? Он -- образец для своих  сверстников,  он
пользуется   всеобщим   уважением,  все  его  любят,  все  ищут
знакомства  с  ним,  все  с  ним   советуются.   Один   лишь...
естественный   его   покровитель,  мой  супруг,  как  будто  бы
закрывает глаза  на  необыкновенные  его  достоинства,  которые
поражают всех.

 Граф начинает ходить быстрее, но молчит попрежнему.

 (Графиня,  ободренная его молчанием, продолжает более уверенно
и постепенно возвышает голос.) Во всяком другом деле,  граф,  я
за  великую  для  себя  честь  почла бы присоединиться к вашему
мнению, согласовать мои чувства, мое скромное суждение с вашим,
но речь идет о... сыне...

 Граф в волнении ходит по комнате.

 Пока был жив его старший брат, славное и громкое имя,  которое
он  носит, обрекало его на безбрачие, Мальтийский орден был его
неизбежным  уделом.  В  то  время  казалось,  что  предрассудок
прикрывает  несправедливость  такого  различия  в