отрет, и
нам не сдобровать. Бегите к Фигаро и все расскажите...
 К е р у б и н о. Может быть, окно в  сад  не  так  уж  высоко.
(Подбегает и смотрит.)
 С  ю  з  а  н н а (в ужасе). Целый этаж! Немыслимо! Ах, бедная
графиня! А моя свадьба? Боже!
 К е р у б и н о (возвращается).  Окно  выходит  в  цветник  --
одну-две клумбы придется испортить.
 С ю з а н н а (удерживает его с криком). Вы разобьетесь!
 К  е  р  у б и н о (восторженно). В пылающую бездну -- и туда,
Сюзон, бросился бы я, лишь бы ничем не повредить  ей...  А  вот
этот  поцелуй  принесет  мне  счастье.  (Целует  ее и прыгает в
окно.)

     ЯВЛЕНИЕ XV

 С ю з а н н а одна, в ужасе кричит.

 Ах! (падает в кресло. Затем, пересилив себя, подходит к окну и
возвращается.) И след простыл. Ах, сорванец! Так же ловок,  как
и  красив!  Вот  уж  сердцеед-то будет... А ну-ка скорей на его
место! (Входя в туалетную.) Теперь,  ваше  сиятельство,  можете
ломать  перегородку, если вам это доставляет удовольствие, а уж
я как воды в рот наберу. (Запирается.)

     ЯВЛЕНИЕ XVI

 Г р а ф и г р а ф и н я входят в комнату.

 Граф (бросает на кресло клещи). Все как  было.  Прежде  чем  я
стану ломать дверь, подумайте, графиня, о последствиях. Еще раз
вам предлагаю: отоприте дверь сами.
 Г р а ф и н я. Ах, граф, как это ужасно, когда отношения между
мужем  и  женой  портятся  из-за какого-то каприза! Если б ваши
дикие выходки объяснялись любовью ко мне, несмотря  на  все  их
безумие,  я  бы  вам  простила  их. Ради вызвавшей их причины я
могла бы,  пожалуй,  забыть  все,  что  в  них  есть  для  меня
оскорбительного.  Но  как может воспитанный человек доходить до
такого исступления только из ложного самолюбия?
 Г р а ф. Любовь или ложное самолюбие,  а  дверь  вы  отопрете,
иначе я немедленно...
 Г р а ф и н я (не пускает его). Остановитесь, граф, прошу вас.
Неужели вы думаете, что я способна забыть свой долг?
 Г  р  а  ф.  Говорите,  сударыня, что вам угодно, а я все-таки
увижу, кто прячется в той комнате!
 Г р а  ф  и  н  я  (растерянно).  Хорошо,  граф,  вы  увидите.
Выслушайте меня... спокойно...
 Граф. Значит, там не Сюзанна?
 Г  р  а  ф и н я (робко). Во всяком случае этот человек... вам
совсем не опасен... Мы  было  придумали  одну  шутку...  право,
очень невинную, для сегодняшнего вечера... и я вам клянусь.
 Г р а ф. Вы мне клянетесь?
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Что  и  он  и я были далеки от мысли вас
оскорбить.
 Г р а ф (поспешно). "И он и я"! Значит, это мужчина?
 Г р а ф и н я. Мальчик, граф.
 Г р а ф. Кто же?
 Г р а ф и н я. Не решаюсь сказать!
 Г р а ф (в бешенстве). Я его убью!
 Г р а ф и н я. Боже правый!
 Г р а ф. Говорите!
 Г р а ф и н я. Это маленький... Керубино...
 Г р  а  ф.  Керубино?  Наглец!  Так  вот  она,  разгадка  моих
подозрений и анонимной записки!
 Г р а ф и н я (складывая руки). Ах, граф, только не думайте...
 Г  р  а ф (топает ногой, в сторону). Вечно этот проклятый паж!
(Громко.) Отоприте же, графиня, теперь я знаю все. Вы  не  были
бы  так  взволнованы,  прощаясь с ним утром, он уехал бы тогда,
когда я ему приказал, вам не надо было  бы  придумывать  разные
небылицы  про  Сюзанну, и его бы так тщательно не прятали, если
бы во всем этом не было ничего преступного.
 Г р а ф и н я. Он  боялся,  что  вы  рассердитесь,  когда  его
увидите.
 Г р а ф (вне себя, кричит в сторону туалетной комнаты). Выходи
же, скверный мальчишка!
 Г  р  а  ф  и  н  я (берет графа за талию и пытается отвести в
сторону). Граф, граф, вы так разгневаны, что я трепещу за него!
Не  доверяйтесь  напрасному  подозрению,  умоляю  вас,  и   тот
беспорядок в его одежде, который вы заметите...
 Г р а ф. Беспорядок в одежде?
 Г  р  а  ф  и  н  я. Увы, да! Он хотел нарядиться женщиной: на
голове--мой убор, в одной курточке,  без  плаща,  шея  открыта,
рукава засучены. Он собирался примерить...
 Г  р  а  ф.  И  вы  думали  остаться  с  ним  в одной комнате!
Недостойная супруга! Ну, так вы останетесь  в  ней...  надолго.
Однако  прежде я должен выгнать оттуда наглеца, да так выгнать,
чтобы он никогда больше не попадался мне на глаза.
 Г р а ф и н я (подняв руки, падает на колени). Граф,  пощадите
ребенка! Я себе не прощу, что послужила причиной...
 Г р а ф. Ваше смятение отягчает его вину.
 Г  р  а  ф и н я. Он не виноват, он собирался ехать, это я его
позвала.
 Г р а  ф  (в  бешенстве).  Встаньте.  Отойдите..  Это  слишком
большая дерзость с твоей стороны -- просить за другого!
 Г  р  а ф и н я. Хорошо, граф, я отойду, я встану, я отдам вам
даже ключ от туалетной, но ради нашей любви...
 Г р а ф. Моей любви, коварная!
 Г р а ф и н я (встает и отдает ему ключ).  Обещайте  мне,  что
мальчику вы ничего не сделаете; пусть вся ваша ярость обрушится
на меня в том случае, если я не сумею перед вами оправдаться!..
 Г р а ф (берет ключ). Я ничего больше не желаю слушать.
 Г р а ф и н я (закрыв глаза платком, падает в кресло).Боже! Он
погиб!
 Г р а ф (отворяет дверь и сейчас же отступает). Сюзанна!

     ЯВЛЕНИЕ XVII

 Г p a ф и н я, г р а ф, С ю з а н н а.

 С  ю  з а н н а (выходит со смехом). "Я его убью, я его убью!"
Ну так убивайте же этого несносного пажа!
 Г р а ф (в сторону).  О,  какой  урок!  (Смотрит  на  графиню,
которая  все еще не может опомниться.) А вы почему делаете вид,
что изумлены?.. Быть может, она была там  не  одна.  (Уходит  в
туалетную комнату.)

     ЯВЛЕНИЕ XVIII

 Г р а ф и н я сидит, С ю з а н н а.

 С  ю  з  а н н а (подбегает к графине). Успокойтесь, сударыня,
его уже и след простыл, он выпрыгнул...
 Г р а ф и н я. Ах, Сюзон, я чуть жива!

     ЯВЛЕНИЕ ХIX

 Г р а ф и н я сидит, С ю з а н н а, г р а ф.

 Г  р  а  ф  (сконфуженный,   выходит   из   туалетной,   После
непродолжительного  молчания). Никого нет, на сей раз я ошибся.
Вы, сударыня... отлично сыграли свою роль.
 С ю з а н н а (весело). А я, ваше сиятельство?

 Графиня, чтобы не выдать своего волнения, молчит, прикрыв  рот
платком.

 Г  р  а  ф  (приближается  к  ней).  Итак,  графиня, вы просто
дурачились?
 Г р а ф и н я (постепенно овладевая собой).  А  почему  бы  не
подурачиться, граф?
 Г р а ф. Какая чудовищная шутка! И за что, скажите пожалуйста?
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Разве  ваши безумные выходки заслуживают
снисхождения?
 Г р а ф. Когда дело идет  о  чести,  это  уже  нельзя  назвать
выходками!
 Г  р а ф и н я (все более и более уверенным, тоном). Неужели я
стала вашей подругой жизни только для того, чтобы вечно терпеть
холодность и ревность, которые только вы один и умеете  в  себе
сочетать?
 Г р а ф. Ах, графиня, это жестоко!
 С  ю  з  а  н н а. Хороши бы вы были, если б ее сиятельство не
отговорила вас позвать слуг!
 Г р а ф. Это верно, беру все свои  слова  обратно...  Виноват,
мне так неловко...
 С  ю  з  а  н  н а. Сознайтесь, ваше сиятельство, что это вам,
пожалуй, поделом.
 Г р а ф. А отчего ты, негодница, не  выходила,  когда  я  тебя
звал?
 С ю з а н н а. Я же в это время одевалась на скорую руку, -- у
меня  все  держится на булавках, -- так что ее сиятельство была
совершенно права, что запрещала мне выходить.
 Г р а ф. Чем напоминать мне мои  промахи,  лучше  помирила  бы
меня с графиней.
 Г  р  а  ф  и  н я. Нет, граф, подобные обиды не забываются. Я
поступлю в монастырь урсулинок -- я вижу ясно, что мне пора это
сделать.
 Г р а ф. И вы способны покинуть меня без малейшего сожаления?
 С ю з а н н а. Я убеждена, что день вашего отъезда был бы  для
вас кануном обильных слез.
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Пусть так, Сюзон, но я предпочитаю о нем
тосковать, чем по  слабости  душевной  простить  ему:  он  меня
слишком горько обидел.
 Г р а ф. Розина!..
 Г  р а ф и н я. Я уже не та Розина, которой вы так добивались!
Я  бедная  графиня  Альмавива,  печальная,  покинутая  супруга,
которую вы уже не любите.
 С ю з а н н а. Сударыня!
 Г р а ф (умоляюще). Сжальтесь!
 Г р а ф и н я. У вас ко мне жалости нет.
 Г  р  а  ф.  Но ведь тут еще эта записка... Она привела меня в
ярость!
 Г р а ф и н я. Я была против этой записки.
 Г р а ф. Так вы о ней знали?
 Г р а ф и н я. Это легкомысленный Фигаро...
 Г р а ф. Что же он?
 Г р а ф и н я. Передал ее Базилю.
 Г р а ф. А Базиль мне сказал,  что  ему  ее  передал  какой-то
крестьянин.  Ну,  смотри, двоедушный певун, переметная сума, ты
мне заплатишь за все!
 Г р а ф и н я. Сами просите прощения, а других не прощаете, --
вот они, мужчины! Ах, если б я, приняв в соображение,  что  вас
сбила  с  толку  записка,  и  согласилась  простить  вас, то уж
потребовала бы всеобщей амнистии!
 Г р а ф. Ну, что  ж,  с  великим  удовольствием,  графиня.  Но
только как исправить столь унизительную ошибку?
 Г р а ф и н я (встает). Она была унизительна для нас обоих.
 Г  р  а  ф.  О  нет, только для меня одного! Остается, однако,
непостижимым,  каким  образом  женщины  так  быстро   принимают
соответствующий  вид  и берут верный тон. Вы залились румянцем,
вы плакали... на  лице  вашем  было  написано  смятение...  да,
право, вы и сейчас еще смущены!
 Г  р  а ф и н я (силясь улыбнуться). Я покраснела... от досады
на  ваши  подозрения.  Но  разве  мужчины  бывают  когда-нибудь
настолько   проницательны,  чтобы  суметь  отличить  негодовани
чистой,  незаслуженно  оскорбленной  души  от   замешательства,
вызванного справедливым обвинением?
 Г   р   а  ф  (улыбаясь).  Ну,  а  паж  в  неподобающем  виде,
полураздетый, в одной курточке...
 Г р а ф и н я (указывая на Сюзанну). Вот он перед вами. Bы  же
от  этого  только  выиграли, не правда ли? Вообще с этим именно
пажом вы ведь как будто не избегаете встреч?
 Г р а ф (сквозь смех). А мольбы, а притворные слезы...
 Г р а ф и н я.  Вы  меня  смешите,  а  мне  не  очень  хочется
смеяться.
 Г  р  а ф. Мы-то воображали, что кое-что смыслим в дипломатии,
-- какое там: мы -- сущие дети. Это  вас,  это  вас,  сударыня,
король   должен   был   бы   назначить  посланником  в  Лондон!
По-видимому,  прекрасный   пол   тщательно   изучил   искусство
притворяться, иначе вам бы не достигнуть таких вершин!
 Г р а ф и н я. Вы же нас на это толкаете.
 С ю з а н н а. Поверьте нам на слово, и тогда увидите, честные
мы люди или нет.
 Г  р  а  ф  и н я. Давайте с этим покончим, граф. Быть может я
зашла слишком далеко, но  снисходительность,  которую  в  таких
важных   обстоятельствах   проявила   я,   во   всяком   случае
заслуживает, чтобы и вы ее проявили.
 Г р а ф. Скажите же еще раз, что вы меня прощаете.
 Г р а ф и н я. Разве я это говорила, Сюзон?
 С ю з а н н а. Я не слыхала, сударыня.
 Г р а ф. Так произнесите же, наконец, это слово!
 Г р а ф и н я. Стоите ли вы этого, бессердечный человек?
 Г р а ф. Стою, потому что признал свою вину.
 С ю з а н н а. Подозревать, что в  туалетной  комнате  графини
спрятан мужчина!
 Г р а ф. Она уже меня так строго за это наказала!
 С  ю  з  а  н н а. Не верить ей, когда она говорит, что это ее
камеристка!
 Г р а ф. Розина, неужели вы неумолимы?
 Г р а ф и н я. Ах, Сюзон, какая я слабая женщина! Какой пример
я подаю тебе! (Протягивает графу руку.) Вот и верь после  этого
женскому гневу!
 С  ю з а н н а. И то правда, сударыня, разве можно с мужчинами
не помириться?

 Граф горячо целует жене руку.

     ЯВЛЕНИЕ XX

 С ю з а н н а, Ф и г а р о, г р а ф и н я, г р а ф.

 Ф и г а р о (вбегает, запыхавшись). Мне сказали,  что  графиня
больна.  Я  бежал  со  всех  ног  и  с  радостью  вижу, что все
благополучно.
 Г р а ф (сухо). Вы необыкновенно внимательны.
 Ф и г а р о.  Это  мой  долг.  Но  раз  все  благополучно,  то
осмелюсь  доложить,  ваше сиятельство, что молодые ваши вассалы
обоего пола собрались внизу со скрипками и  волынками  и  ждут,
когда вы мне позволите вести невесту...
 Г р а ф. А кто же останется в замке присматривать за графиней?
 Ф и г а р о. Присматривать? Да ведь графиня здорова.
 Г  р  а  ф. Здорова-то здорова, а что, если незнакомый мужчина
явится к ней на свидание?
 Ф и г а р о. Какой незнакомый мужчина?
 Г р а ф. Мужчина,  написавший  записку,  которую  вы  передали
Базилю.
 Ф и г а р о. Кто вам сказал?
 Г  р  а  ф.  Если  б  даже  я  ничего  не знал об этом прежде,
мошенник, то по твоей физиономии, которая  тебя  выдает,  я  бы
сейчас догадался, что ты лжешь.
 Ф и г а р о. Значит, это не я лгу, а моя физиономия.
 С  ю  з  а  н н а. Послушай, бедный мой Фигаро, не расточай ты
попусту своего красноречия: мы рассказали все.
 Ф и г а р о. Да что  все?  Вы  обходитесь  со  мной,  точно  с
каким-нибудь Базилем.
 С  ю  з  а н н а. Рассказали, что ты написал записку для того,
чтобы его сиятельство, возвратившись с  охоты,  подумал,  будто
маленький  паж  находится  в  туалетной,  где  я  в  это  время
переодевалась.
 Г р а ф. Что ты можешь ей возразить?
 Г р а ф и н я. Запираться больше не для  чего,  Фигаро:  шутка
окончена.
 Ф и г а р о (стараясь понять). Шутка... окончена?
 Г р а ф. Да, окончена. Что ты на это скажешь?
 Ф  и  г  а р о. Что я могу сказать! Я скажу, что... я очень 6ы
хотел, чтобы то же самое можно было сказать о моей  свадьбе,  и
если вам угодно будет распорядиться...
 Г р а ф. Тем самым ты признаешь, что это ты написал записку?
 Ф  и  г  а  р  о.  Раз  этого желает графиня, раз этого желает
Сюзанна, раз этого желаете вы сами, то, значит, нужно, чтобы  и
я   пожелал   признаться,   хотя,   собственно   говоря,   ваше
сиятельство, я бы на вашем месте не поверил ни единому слову из
того, что мы тут вам рассказывали.
 Г р а ф. Вечно лжет, несмотря на полную очевидность!  В  конце
концов мне это надоело.
 Г р а ф и н я (со смехом). Бедный малый! Зачем же требовать от
него, чтобы он на этот раз говорил правду?
 Ф  и г а р о (тихо Сюзанне). Я предупредил его об опасности --
это долг всякого порядочного человека.
 С ю з а н н а (тихо). Ты видел маленького пажа?
 Ф и г а р о (тихо). Все никак не может опомниться.
 С ю з а н н а (тихо). Ах, бедняжка!
 Г р а ф и  н  я.  Однако,  граф,  они  сгорают  от  нетерпения
отпраздновать  свадьбу,  это  так естественно! Пойдемте, начнем
торжество.
 Г р а ф (в сторону). Но Марселина, Марселина... (Громко.)  Мне
нужно хотя бы... переодеться.
 Г р а ф и н я. Ради слуг? Я ведь тоже не одета.

     ЯВЛЕНИЕ XXI

 Ф  и г а р о, С ю з а н н а, г р а ф и н я, г р а ф, А н т о н
и о.

 А н т о н и о (под хмельком, держит в руках горшок с  помятыми
левкоями). Ваше сиятельство! Ваше сиятельство!
 Г р а ф. Что тебе, Антонио!
 А  н т о н и о. Прикажите, наконец, забрать решетками окна что
выходят в сад. Из этих окон выбрасывают  всякую-то  всячину,  а
нынче еще лучше: целого мужчину выбросили.
 Г р а ф. Из этих окон?
 А н т о н и о. Посмотрите, что с моими левкоями сдели!
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Выручай, Фигаро! Выручай!
 Ф и г а р о. Ваше сиятельство, он с утра пьян.
 А  н  т о н и о. Ничуть не бывало, это еще остаток вчерашнего.
Вот что значит... рубить сплеча.
 Г р а ф (вскипев). Где же он, где же он, этот мужчина?
 А н т о н и о. Где он?
 Г р а ф. Да, где?
 А н т о н и о. Я про то и спрашиваю. Пусть мне его во  что  бы
то ни стало поймают. Я ваш слуга, вы мне доверили ваш сад, туда
упал человек, так что вы понимаете... тут задета моя честь.
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Мечи петли, мечи петли!
 Ф и г а р о. Ты что же, так все и будешь пить?
 А н т о н и о. Перестань я пить, я бешеный сделаюсь.
 Г р а ф и н я. Однако пить без всякого повода...
 А  н  т  о  н  и о. Пить, когда никакой жажды нет, и во всякое
время  заниматься  любовью  --  только  этим,  сударыня,  мы  и
отличаемся от других животных.
 Г  р  а ф (всердцах). Отвечай же, наконец, иначе я тебя выгоню
вон.
 А н т о н и о. Да разве я уйду?
 Г р а ф. Что такое?
 А н т о н и о (тычет себя в лоб). Ежели тут у  вас  так  мало,
что вы не дорожите добрым слугою, то я-то уж не так глуп, чтобы
прогнать доброго хозяина.
 Г  р а ф (в бешенстве трясет его). Ты говоришь, что в это окно
выбросили мужчину?
 А н т о н и о. Да,  ваше  сиятельство,  только  что,  в  белой
куртке, и задал же он стрекача!..
 Г р а ф (в нетерпении). Ну?
 А  н т о н и о. Я было за ним, да так лихо приладился рукой об
решетку, что до сих пор у  меня  вот  этот  палец  ни  туда  ни
сюда.(Показывает палец.)
 Г р а ф. А ты узнал бы этого мужчину?
 А н т о н и о. Еще бы!.. Ежели б только успел его разглядеть.
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Он его не видел.
 Ф  и  г  а р о. Из-за горшка с цветами -- и такой шум! Сколько
тебе за твой левкой, плакса?  Ваше  сиятельство,  не  трудитесь
искать: это я выпрыгнул.
 Г р а ф. То есть как вы?
 А  н  т  о  н  и  о.  "Сколько  тебе,  плакса"? Стало быть, вы
раздались за это время: давеча вы были щупленький и куда меньше
ростом!
 Ф  и  г  а  р  о.  Ну,   понятно:   когда   прыгаешь,   всегда
поджимаешься...
 А  н  т  о  н  и о. А мне сдается, что скорей всего выскочил в
окно... этот тонкий, как петушья нога, паж.
 Г р а ф. Ты хочешь сказать -- Керубино?
 Ф и г а р о. Вот-вот, он нарочно для этого приехал на коне  из
Севильи, куда он, наверное, уже прибыл.
 А  н т о н и о. Ну, нет, этого я не говорю, этого я не говорю:
я не видел, чтобы выпрыгнул конь, иначе я бы так и сказал.
 Г р а ф. И терпение же с тобой нужно!
 Ф и г а р о. Я был на женской половине, в белой  куртке:  ведь
сегодня такая жара!.. Я ждал Сюзанетту, --вдруг слышу голос его
сиятельства,  невероятный  шум,  и  тут, сам не знаю почему, на
меня напал страх из-за этой записки: тогда я  от  великого  ума
прыгнул,  нимало  не медля, на клумбы и даже слегка ушиб правую
ногу. (Потирает ногу.)
 А н т о н и о. Раз это были вы, стало  быть  вам  я  и  должен
отдать  клочок  бумаги, который выпал у вас из куртки, когда вы
падали.
 Г р  а  ф  (выхватывает  у  него  из  рук  бумагу).  Дай  сюда
(Развертывает бумагу и вновь складывает.)
 Ф и г а р о (в сторону). Попался.
 Г  р  а  ф  (Фигаро).  Полагаю,  что  вы, однакож, не были так
напуганы, чтобы забыть, о чем в этой бумаге говорится  и  каким
образом очутилась она в вашем кармане.
 Ф  и  г  а  р  о  (в замешательстве роется у себя в карманах и
вытаскивает оттуда разные бумаги). Разумеется, не  забыл...  но
только  у  меня  их так много! На каждую приходится отвечать...
(Просматривает одну из  бумаг.)  Это  что?  А,  это  письмо  от
Марселины,   на  четырех  страницах:  чудесное  письмецо!..  Не
выронил  ли  я  прошение  того   бедняги-браконьера,   которого
посадили  в  тюрьму?..  Нет, вот оно... В другом кармане у меня
была опись мебели малого замка...

 Граф развертывает бумагу, которая у него в руках.

 Г р а ф и н я (тихо Сюзанне). Боже мой, Сюзон,  это  приказ  о
назначении Керубино!
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Все пропало -- это приказ.
 Г р а ф (складывает бумагу). Ну-с, так как же, мастер по части
уверток, не можете припомнить?
 А н т о н и о (подходит к Фигаро). Его сиятельство спрашивает,
можете вы припомнить или нет.
 Ф  и  г  а  р  о (отталкивает его). Всякая дрянь будет тут еще
бурчать у меня под носом!
 Г р а ф. Память вам не подсказывает, что бы это могло быть?
 Ф и г а р о. Ax-ax-ax, povero! / Бедняга (итал.)/ Да  это  же,
наверно, приказ
 о  назначении  бедного  нашего мальчугана: он мне его дал, а я
забыл ему вернуть. Ax-ax-ax! Какой же я  шалый!  Что  он  будет
делать без приказа? Надо скорей бежать..
 Г р а ф. Зачем же он вам его передал?
 Ф  и г а р о (в замешательстве). Он говорил... он говорил, что
тут еще чего-то недостает.
 Г  р  а  ф  (взглянув  на  бумагу).  Здесь  больше  ничего  не
требуется.
 Г р а ф и н я (тихо Сюзанне). Печать.
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Печати нехватает.
 Г р а ф (Фигаро). Что же вы молчите?
 Ф  и  г  а  р  о.  Дело  в  том,  что...  дело  в том, что тут
действительно недостает самой малости. Но он все-таки  говорил,
что без этого нельзя.
 Г р а ф. Нельзя! Нельзя! Без чего нельзя?
 Ф  и  г а р о. Без печати с вашим гербом. Впрочем, может быть,
это и не нужно.
 Г р а ф (развертывает бумагу и в бешенстве комкает ее). Видно,
мне так и не