е видел: размахивая мечом убитого стража, он  ринулся  в
бой.
   Ему удалось захватить врасплох одного  из  Исполинов  и  со  всей  силы
всадить ему меч  под  колено.  Он  почувствовал,  как  сухожилия  и  плоть
чудовища раздались под клинком. Хлынула кровь  -  черная  в  дымном  свете
факелов. Раздался  оглушительный  вопль,  раненый  Исполин  упал  на  одно
колено, но тут же вскочил и бросился  на  Ривена.  Тот  отпрянул  назад  -
дыхание перехватило, комок застрял в горле - и каким-то чудом уклонился от
удара могучего кулака. За спиной чудовища возник раненый миркан,  Лиса,  и
со всего маху обрушил на  голову  Исполина  свой  боевой  посох.  Раздался
неприятный  мокрый  хруст.  Тело  великана  обмякло,  и  он  повалился   с
раскроенным черепом на мостовую.
   Второй Исполин издал протяжный горестный вопль  и,  яростно  размахивая
кулаками, ринулся в атаку. Один из стражей  попал  под  удар:  он  отлетел
футов на двадцать в сторону, грохнулся о мостовую и застыл без движения.
   За спиной ратников раздался рев: на площади появился третий  Исполин  с
окровавленными ручищами. За ним по пятам неслись люди. Ривен  краем  глаза
заметил внушительную фигуру с громадным боевым топором,  -  Ратаган,  -  а
потом все внимание его вновь поглотило сражение. Двое уцелевших  Исполинов
плечом к плечу ринулись на защитников Рорима, постепенно тесня их.  Боевые
посохи мирканов с трудом сдерживали мощный натиск  чудовищ.  В  это  время
Ратаган и его отряд зашли великанам с  тыла.  Топор  Ратагана  взметнулся,
сверкнув отточенным лезвием, и вонзился в спину  Исполина.  Тот  буквально
завизжал от ярости, развернулся - при этом топор вырвался из рук Ратагана,
оставшись в спине Исполина, - и могучим ударом сбил  Ратагана  с  ног.  Не
теряя времени, Ривен рванулся вперед и рубанул Исполина мечом. Тот оставил
поверженную жертву и повернулся к новому  врагу,  яростно  зарычав.  Ривен
успел  лишь  разглядеть  могучий  кулак,  который  несся  на  него,  точно
локомотив. Потом был удар, выбивший  воздух  из  легких.  Звук  ломающихся
костей, - его, Ривена, костей, - казалось, заполнил собой все пространство
вокруг. Он ударился о мостовую  и  увидел,  теряя  сознание,  как  Исполин
нависает над ним.
   Убит каким-то неандертальцем двенадцати футов ростом.  Кому  сказать  -
сочтут за помешанного.
   А потом он увидел: Ратаган - невообразимым каким-то образом - запрыгнул
на плечи чудовищу. В руке он сжимал кинжал. Кинжал взметнулся и погрузился
по самую рукоять в глаз Исполина, погасив ледяное его  свечение.  Чудовище
покачнулось, точно подрубленное под корень дерево,  и,  увлекая  за  собой
Ратагана, с  грохотом  повалилось  на  землю  прямо  на  распростертого  в
полубеспамятстве Ривена.
   Третий Исполин ринулся прочь, спасаясь бегством. Мечи стражей раскроили
ему всю спину, но все-таки не смогли его остановить. Он  бежал,  натыкаясь
на стены домов, - бревна, доски и камни так и летели  во  все  стороны,  -
сметая все на своем пути. Мирканы и уцелевшие стражи устремились за ним  в
погоню. На площади воцарилась тишина. Камни мостовой  влажно  поблескивали
под дождем.
   Обливаясь потом, Ривен  кое-как  отодвинул  труп  Исполина  и  выбрался
из-под него. Он так  и  остался  сидеть  на  земле,  ошарашенно  глядя  по
сторонам.
   -  Ратаган,  -  прохрипел  он.  Усилие,  которое  он  приложил,   чтобы
произнести одно это слово, отозвалось болью во всем теле. Ратаган поднялся
на ноги, сделал шаг и покачнулся. У него, кажется, был  сломан  нос,  лицо
залито кровью, но он, тем не менее, сумел засмеяться.
   - Рад видеть тебя, Майкл Ривен. Даже передать тебе не могу, как я  рад,
что ты жив и еще пока дышишь. - Он легонько ощупал Ривена. - Сдается  мне,
у тебя сломано несколько  ребер  и  повреждена  ключица.  У  него,  твоего
недруга, по всей видимости, был на тебя большой зуб.
   Ривен слабо улыбнулся.
   - С Исполинами разве поспоришь?
   Ратаган вновь рассмеялся, но тут же скривился от боли, прикоснувшись  к
искалеченному своему носу.
   - У меня есть подозрение,  что  после  такого  былой  моей  красоты  не
вернуть.
   Двери Дворца открылись, и на  порог  вышел  Гвилламон.  Следом  за  ним
показались Гвион и остальная прислуга. Когда Гвилламон увидел разбросанные
по площади тела, глаза его вспыхнули гневом.
   - Возьмите носилки. Заберите всех во Дворец, - коротко распорядился он.
- Скажите там женщинам, пусть вскипятят воду и приготовят бинты.
   Слуги немедленно бросились  исполнять  его  распоряжения,  стараясь  по
возможности не глядеть на картину  кровавой  бойни.  Гвилламон  подошел  к
Ратагану с Ривеном.
   - Не сильно вы ранены?
   - Я-то нет, а вот Сказитель  не  скоро  еще  попляшет.  -  Тут  Ратаган
склонился к Ривену. - Мы теперь с тобой братья. Я спас жизнь тебе, а ты  -
мне.
   Два миркана и три стража вышли, пошатываясь  от  ран  и  усталости,  на
площадь. Оружие в их руках  было  темным  от  крови.  Гвилламон  расправил
плечи.
   - Айса, все ли твари убиты?
   - Последнего мы настигли сразу за крепостным валом, - проговорил  Айса,
утирая пот, смешавшийся с кровью. -  Там  он  и  расстался  с  жизнью.  Мы
потеряли троих стражей и шестерых  ополченцев.  Стена  проломлена  в  трех
местах, есть немалые разрушения и в самом Дворце. Что  касается  Круга,  я
пока ничего определенного сказать не могу; придется подождать до утра.
   Наконец, появились носилки.  Тело  убитого  стража  унесли  во  Дворец.
Кто-то из слуг осторожно приподнял Ривена и уложил на носилки. Те, кто  не
были заняты переноской раненых, уже  волокли  трупы  Снежных  Исполинов  с
площади прочь или смывали с мостовой кровь.
   Пока Ривена несли в дом, он успел еще услышать, как Гвилламон сказал:
   - Айса, бери-ка коня и езжай  за  дозорными.  Скажи,  пусть  немедленно
возвращаются. Скажи им о том, что здесь произошло.
   Айса задержался  еще  перед  Дворцом,  но  лишь  для  того,  чтобы  ему
перебинтовали голову, а потом сразу же ускакал.  Ривен  закрыл  глаза.  То
была долгая ночь.
   К утру дозорные вернулись в Рорим. Ривену выделили новую  комнату  -  с
окнами на восток; первые лучи солнца уже струились сквозь оконные  стекла.
Ключицу ему вправили и туго перевязали; боль в сломанных ребрах не  давала
ему вздохнуть. Все это очень напоминало Ривену его первые дни в  Бичфилде,
разве что вид из окна был другой: вместо реки - холмы в голубоватой дымке.
   Байклин, Ратаган и Гвилламон были с  ним.  Лицо  Ратагана  представляло
собой сплошной синяк. В ходе его ночных ратных подвигов рана на ноге,  уже
начавшая  заживать,  снова  открылась.   Так   что   ногу   ему   пришлось
перебинтовать, и теперь он сидел, поставив ее на скамеечку.
   Байклин стоял у окна, глядя вдаль.
   - Они, должно быть, притаились где-то за Кругом и дождались, пока мы не
проедем, а потом просто перебрались через внешнюю стену,  чтобы  стражники
на воротах не подняли тревогу. - Он покачал головой. - Неужели  у  Снежных
Исполинов появились мозги?
   Гвилламон в это время осматривал бинты, что восьмеркой опоясывали плечо
Ривена.
   - Они знали, что делали, - буркнул он.
   Байклин резко повернулся и уставился на него.
   - Они знали, где спит Рыцарь  с  Острова,  и  один  из  них  разворотил
полдворца, пытаясь до него добраться.
   - Снова загадки, - сказал Ратаган.  Из-за  сломанного  носа  голос  его
звучал глухо.
   - Ты думаешь, кто-то... или что-то... руководит действиями этих тварей?
- спросил Ривен. Он с трудом произносил слова, преодолевая боль.
   Гвилламон задумался.
   - Есть у меня одна теория, Майкл Ривен, - проговорил он, встав спиной к
камину. - И вот в чем она  заключается:  Мингниш  -  это  ты.  Это  многое
объясняет... и перепады погоды, и нападения диких тварей. Но в то же время
я думаю, что на самом деле ты не отсюда, ты не принадлежишь  Мингнишу.  И,
мне кажется, это неправильно... то, что ты пребываешь  внутри  мира  своей
фантазии. - Тут он слегка улыбнулся. - Ибо здесь все происходит по  магии,
а не по разуму. Я убежден, что нападение Исполинов... и  гогвульфа...  это
не просто случайность. Тобой все еще движет чувство  вины,  а  отчаяние  -
разрушительная сила. И ты сам притягиваешь к себе эту силу, которую сам же
и высвободил. И теперь, когда ты попал в этот мир, быть может, все здешние
силы разрушения сосредоточатся на тебе и тем самым дадут  передышку  всему
остальному Мингнишу.  Может  быть.  Я  не  знаю.  Я  всего  лишь  выдвигаю
гипотезу. Может быть, если Мингниш убьет тебя, сам  он  будет  жить.  Или,
быть может, умрет вместе с тобой, заваленный снегом и осажденный  волками.
Или же, может быть, с твоей смертью жизнь этой страны мгновенно прервется,
мы просто перестанем существовать. - Он пожал плечами. - Хотя вряд ли. Мир
этот существовал задолго до твоего рождения. Нет, по моему убеждению, ключ
ко всему заключен в твоем сердце. -  Гвилламон  протянул  руки  к  огню  и
умолк. Он стоял, легонько покачиваясь на каблуках; взор его ясных  голубых
глаз был задумчив.
   Ривен не нашелся, как ответить на рассуждения Гвилламона.  Он  лежал  и
сосредоточенно изучал деревянные балки на потолке.  Байклин,  похоже,  был
подавлен; видно было, что он очень устал. Все  понимали,  что  он  считает
себя виноватым в тех смертях, что случились прошлой ночью.
   - Продолжай, Гвилламон, - произнес он усталым голосом. - Тебе есть  еще
что сказать, - по глазам твоим вижу.
   - Мне не хотелось бы утомлять вас. У каждого из нас сейчас полно  своих
забот. Но я все-таки один из воевод Раларта. - Он, не  отрываясь,  смотрел
на Байклина, пока тот не сел в кресло, хрипло хохотнув:
   - Ну что ж, старый козлище, облагодетельствуй нас своей мудростью.
   Гвилламон поджал губы.
   - Есть еще одна вещь, о которой я  как-то  сразу  и  не  подумал:  жена
Ривена, которая умерла и которую он - и ты тоже, Байклин, -  видели  снова
живой. И, как вы говорите, она сейчас может быть здесь,  в  Мингнише.  Как
такое могло случиться? Разве можно воскреснуть из мертвых? Сам я  убежден,
что нельзя. Никому еще этого не  удавалось.  Смерть  -  это  конец.  Конец
земной жизни. Но, с другой стороны, если герои книг Ривена... то есть, все
мы... живем в своем мире, то почему бы его жене тоже не жить,  ведь  образ
ее, вероятно, появлялся в фантазиях его и грезах гораздо чаще, чем мы?
   - Да это же прямо дурдом какой-то, - перебил его Ривен. -  Я  не  верю,
будто я создал что-то такое, что способно жить собственной жизнью. Вы  все
- мир ваш - старше, чем мои книги, это действительно так.  Может  быть,  я
случайно прошел через какую-то своего рода Дверь или, вернее, фантазия моя
нашла способ проникать сюда и черпать отсюда образы для моих  книг,  но  я
точно уж не Господь Бог, который творит людей и миры.
   - И, тем не менее, твоя жена - или двойник ее, тень, - сейчас  жива,  -
мягко проговорил Гвилламон. - Может быть, в момент смерти душа  ее...  или
воображение твое, что тоже вполне  вероятно...  прошли  через  Дверь,  что
открылась из вашего мира в Мингниш. И так она оказалась здесь, -  существо
из обоих миров, способное без труда  переходить  из  одного  в  другой,  в
отличие от нас, для которых Дверь открывается лишь в одну сторону.
   - Но она не узнала меня, - возразил Ривен. - Она зашла в наш дом, но не
узнала меня.
   - Она и  не  может  быть  твоею  женой,  -  сказал  Гвилламон.  -  Той,
настоящей. Как я сказал уже, смерть - это конец. Но в ней заключена  и  та
женщина, которую ты знал... может быть. Может быть.
   - Странный разговор, - пробурчал Ратаган, и Гвилламон улыбнулся.
   - Твоя правда. Но бывает, что необходимо поговорить. Мне  только  жаль,
что невольно придется затронуть больные темы. - Тут он поклонился  Ривену.
- Будет еще не один разговор, достаточно споров и обсуждений,  и  все  они
коснутся тем, которые ты полагаешь сугубо личными. За это я заранее  прошу
извинить нас, Майкл Ривен. Если  бы  был  какой-то  иной  способ  все  это
разрешить... но так уж вышло, что ты - ключ к разгадке  нашей  сегодняшней
жизни и нашего будущего, так что твои  личные  переживания  касаются  всех
нас. А пока суть да дело, Рорим Раларта - это твой дом.
   Ривен кивнул. Как-то уж так получается, что этим людям  всегда  удается
его приручить. Пару минут все молчали. В лучах света,  струящегося  сквозь
оконные стекла, плясали пылинки.  Откуда-то  издалека  доносилось  мычание
коров.
   Первым нарушил молчание Байклин.
   - Если все это так, как ты говоришь, Гвилламон,  то  нам  следует  быть
начеку. Мингниш будет пытаться убить Сказителя. И не  оставит  так  просто
своих попыток.
   - Но между ними стоит Рорим, - добавил  Ратаган  со  значением,  скребя
пятернею бороду. - Предвижу я: хлопотные времена грядут. - Он  осклабился.
- По крайней мере, для тех из нас, кто не освобожден  по  инвалидности  от
ратной службы.
   - Может быть, лучше отправить меня домой. В мой мир, - робко  предложил
Ривен.
   Байклин покачал головой.
   - Ты не бойся, мы тебя защитим, будешь жив и здоров. И  к  тому  же,  в
ближайшие пару недель у тебя все равно не получится совершить столь долгое
странствие. Но нам пока нужно решить, что делать.
   Гвилламон вышел из задумчивости.
   - Да уж, действительно, ближайшие несколько дней  будут  хлопотными,  -
сказал он, отходя от камина. - Нам  предстоит  хоронить  наших  мертвых  и
восстанавливать то, что разрушено. Но, так или иначе,  нам  все  равно  не
восполнить  потерь,  пока  Льюб  с  Друимом  не  станут  довольны   своими
учениками. - Он повернулся к Байклину. - Я приставил к новобранцам  еще  и
Юниша, чтобы ускорить процесс подготовки. И... - он поглядел на Ривена,  -
теперь нашего гостя будет денно и нощно охранять кто-то из мирканов.  Лиса
сказал, что возьмется за это. Мне кажется, Рыцарь с Острова, твои действия
прошлой ночью на площади  произвели  на  него  впечатление,  хотя,  будучи
мирканом, он никогда не признается в этом. А теперь мне  пора.  Меня  ждут
дела. - Он тихо вышел из комнаты.
   - Думаю, мне надо выпить. И выпить как следует, - задумчиво пробормотал
Ратаган.
   - Думаю,  что  не  стоит,  -  отозвался  Байклин.  -  Сегодня  найдется
применение даже такому увальню, как ты. - Он улыбнулся, чтобы слова его не
прозвучали как  колкость.  -  Мертах  забрал  одного  миркана  и  шестерых
стражей, они  патрулируют  Дол.  Когда  он  вернется,  я  хочу,  чтобы  ты
немедленно с ним связался и принял его донесение. Подберешь еще шестерых и
отправишь их в дозор на смену Мертаху.  А  поведет  их  пусть  Орд.  -  Он
подошел к Ратагану и внимательно осмотрел  его  лицо.  -  Ты  как,  старый
дружище, выдюжишь? А то, сдается мне, бой здесь у вас был жестокий.
   - Да мне самый дохлый противник достался, - слукавил Ратаган. -  А  вот
Ривен доказал, что он - настоящий солдат, и в нашем мире тоже, не только в
своем. Теперь у него есть меч; я думаю, будет  правильно,  если  меч  этот
останется у него.
   Байклин подошел к постели Ривена.
   - Ну, что ж. Рыцарь  с  Острова,  будешь  ли  ты  носить  этот  меч  из
дринанской стали и поднимешь ли ты свой клинок на  защиту  земли,  которая
хочет тебя убить?
   - Да чего  там!  Помирать,  так  с  музыкой,  -  сказал  Ривен  и  сжал
протянутую руку Байклина.
   Какого черта?



9

   Ривен имел уже большой опыт по части переломов. Он  изучил  досконально
все разломы своих костей и знал их, наверное, ничуть  не  хуже,  чем  свое
лицо. Разломы эти разбегались внутри его тела, точно трещины  в  монолитах
гор, кроша пласты его памяти, и под давлением боли образы, запечатленные в
воспоминаниях, сдвигались,  скользили  и,  отслаиваясь,  тонули  в  бездне
забвения.
   Теперь он снова стал инвалидом; изломанное его тело приковало Ривена  к
постели. Оттуда ему было видно небо за  широкими  окнами  -  пустое  небо,
разве что иногда проплывали в нем облака или темная птица парила вдали над
холмами. Орлы  кружили  в  небе  Мингниша  точно  так  же,  как  там,  над
Кемасанари.
   Три дня Ривен добивался, чтобы кровать его передвинули поближе к  окну,
- Байклин был недоволен и все время ворчал, что при таком положении дел он
вовсе не удивится, если в одну из ночей он застанет Снежного  Исполина  на
коленях у Ривена, - и теперь мог спокойно обозревать южную часть Рорима  и
Круга, равно как и прохожих, снующих туда-сюда  по  своим  делам.  Так  он
лежал целыми днями, глядя в окно, пока ключица  его  и  ребра  мало-помалу
срастались. Он наблюдал за дождем, принесенным упругим  порывистым  ветром
от южного моря, что пробрался между холмами  под  прикрытием  завесы  туч,
убегающих прочь от моря и солнца. А  потом  солнце  рассеяло  тучи.  Ривен
ежедневно видел какие-то сценки самой что ни на есть простой  повседневной
жизни и лица людей, которые были ему как-то смутно знакомы  или  будили  в
нем ощущение узнавания, как будто он знал их, но  забыл.  Невероятно,  что
они существуют. И существуют такими, какими он их придумал и  воплотил  на
бумаге... Невероятно и то, что когда-то они для него не существовали, ведь
он теперь говорит с ними, может к ним прикоснуться, вместе с  ними  ест  и
пьет. Выдуманные им люди одеваются в лен и кожу, желают ему доброго  утра,
скачут на конях мимо его окна, возвращаются с охоты, с тушей оленя поперек
седла, сидят на пороге сторожевого шатра или пьют пиво в большом обеденном
зале. Он испытал кошмар встречи со Снежными Исполинами, когда они  увидели
Ривена и узнали его. И вот теперь  ему  дозволено  пожить  какое-то  время
внутри его фантазии... носить на поясе меч, может быть, ездить  на  боевом
коне... быть солдатом, настоящим солдатом, каким ему всегда  так  хотелось
стать. Но не следует пытаться-продлить то, что заканчивается,  даже  самое
лучшее.
   Всю следующую после нападения  Исполинов  неделю  Рорим  хоронил  своих
мертвых и восстанавливал стены. Байклин и Мертах  с  отрядами  мирканов  и
стражей  разъезжали  дозором  по  Долу  и  предгорьям,  время  от  времени
наведываясь в деревни и пастушьи хижины Раларта и ободряя  их  обитателей.
Но все равно каждый раз, когда они возвращались в Рорим, по пятам за  ними
следовала небольшая толпа пеших людей, - беженцы, которые  побросали  свои
фермы  в  предгорьях,  чтобы  искать  убежища  за   стенами   Круга.   Они
рассказывали всякие ужасы о набегах волчьих стай и об одиночных  разбойных
нападениях Исполинов. Снег с холмов сошел, но дикие твари так и остались в
долинах. Весь урожай погиб. Ждать беды осталось недолго: очень скоро  Долы
сполна ощутят, что значит голод.
   А Гвилламон уже почувствовал, что значит нехватка места, ибо все больше
и больше людей Раларта искали убежища внутри Круга. Те  из  фермеров,  кто
жил  в  Рориме  постоянно,  буквально  завалили  Гвилламона   жалобами   и
просьбами. Земля внутри Круга считалась общинной, и жители Рорима могли ею
пользоваться  свободно  с  разрешения  Варбутта,  но  в  последнее   время
поголовье скота резко возросло -  пастбищ  под  стада  катастрофически  не
хватало.  В  новопостроенных  хижинах  тоже  уже  не  хватало  места   для
нескончаемо прибывающих беженцев, и в Рориме стали подумывать  о  создании
большого временного поселения. Устройством вновь прибывших в  окрестностях
Рорима занялись отряды стражей, причем переселение это  далеко  не  всегда
проходило  гладко.  Тех  же,  кто  остался  в  Рориме,  обязали   выделить
добровольцев для пополнения отрядов народного  ополчения,  -  занятия  под
руководством  мирканов  проходили  на  специальном  тренировочном  поле  в
западной части Рорима. Обо всем этом Ривен узнал понаслышке, пока  коротал
время в постели, абсолютно беспомощный, и ждал, когда, наконец,  срастутся
переломы. В долгие эти дни Ривен не раз слышал о новых атаках  на  Дол,  о
постоянных набегах на стада или о том, что свирепых гриффешей видели уже у
самых стен Рорима. Он теперь редко виделся с Байклином,  ибо,  как  только
тот вернулся в свой мир, на  плечи  его  лег  тяжкий  груз  многочисленных
обязанностей, поскольку Ва