что,
за последнее время к вам сюда не поступало никаких новостей?
   - Новостей много, да только все больше слухи. С вами, я вижу, стражи  и
мирканы. А кое-кто с виду - ну точно  барон,  однако  сразу  заметно:  вам
выпал нелегкий путь. И кони у  вас  все  в  рубцах.  Я  кое-что  слышал  о
схватке, в которой миркан сражался с мирканом, и  о  больших  переменах  в
Роримах на юге, и мне страсть как хочется узнать обо всем  этом  побольше.
Для меня это даже дороже серебра. Я много думаю о положении дел в стране в
эти странные времена, когда снег выпадает в разгаре лета и Исполины бродят
среди холмов.
   - И вы надеетесь, что мы сумеем удовлетворить ваше любопытство?
   Финнан улыбнулся.
   - Уверен в этом. У нас с собой есть пиво. Хорошо, знаете ли,  скоротать
вечерок за приятной беседой и кружкой доброго пива, когда все дневные дела
закончены. Кое-кто говорит, это, мол, моя слабость. Но я бы скорее  назвал
это маленькой причудой, на которую всякий имеет право.
   Ратаган громко расхохотался.
   -  Хорошо  сказано,  приятель.  Что  думаешь,  Байклин?  Принимаем   мы
предложение Финнана или пусть наши кони и дальше изнашивают копыта?
   Байклин  долго  с  затаенным  недоверием  смотрел  на  Финнана.   Потом
повернулся, чтобы справиться о мнении остальных.
   - Кто-нибудь против?
   Ответа не последовало, и он кивнул.
   - Отлично, Финнан. Спускай трап, мы введем на борт лошадей. Ты получишь
свое серебро и новости в обмен на то, что провезешь нас по реке до  речных
ворот Талскера. - Он протянул правую  ладонь,  и  Финнан,  шагнув  вперед,
хлопнул по ней рукой.
   - Выгодная сделка и добрый пример для всех. Добро пожаловать на  баржу,
друзья мои.



13

   Баржа была шириной в сорок футов и,  как  минимум,  вдвое  длиннее.  На
корме баржи располагалась большая приземистая будка в три стены, на  крыше
которой в шарнире был закреплен рычаг руля. Лошадей поместили  в  открытый
трюм, наполовину заваленный тюками заготовленных шкур и мешками с зерном и
покрытый сверху парусиновым навесом, чтоб защитить груз от дождя и  снега.
Под этим укрытием и спало большинство команды. Пассажиры  Финнана  сложили
большую часть своего имущества в трюме.  Стражи  устроились  тут  же.  Для
остальных нашлось место в будке, потолок которой был настолько низок,  что
они постоянно ударялись о него головой.  Команда  состояла  из  двенадцати
человек, которые в две смены гнули спину с рассвета  до  сумерек,  приводя
неповоротливое суденышко в движение - толкали его против течения  веслами,
а на мелководье - шестами.
   Финнан остался верен своему  слову,  и  как  только  стемнело  и  баржа
пристала к берегу, а пассажиры вывели на берег лошадей и разложили костры,
они получили обещанное пиво. Этим вечером в первый раз вдалеке - в Большом
Доле - показались огни поселений, и  Финнан  принялся  перечислять  их  во
время ужина.
   - Корриад, Бемнор, Драм-Ларад  и,  самый  большой  среди  них,  Конуэр.
Когда-то это был славный город. Охотники с холмов приносили  туда  добытые
шкуры зверей. Теперь торговля сошла на нет, как и все  остальное.  Тяжелые
времена наступили в стране, даже здесь, в Большом Доле. И до весны  станет
еще тяжелее, если  она  придет,  когда  следует.  А  если  все  будет  так
продолжаться и дальше, как в  этом  году,  то,  верно,  среди  зимы  будет
засуха, а снег выпадет, лишь когда подоспеет время  снимать  урожай.  Чего
угодно теперь можно ждать.
   - Ты давно плаваешь по реке? - спросил его рыжий Дармид.
   - Да уж порядочно. Так и земли всякие повидаешь, и  не  станешь  притом
кривоногим, как всадник, и не заработаешь себе плоскостопие, как  пешеход.
Река здесь спокойна. Тут, на своем долгом  пути  к  морю,  она  становится
тихой и неторопливой, как  будто  не  хочет  покидать  страну,  в  которой
родилась и где собирала свои воды. У реки есть чему поучиться.
   Байклин подался вперед, вертя в руках кружку.
   - А как прошел здесь этот год, в Большом Доле? А то я тут  не  был  уже
много месяцев.
   Финнан не отрываясь глядел на Мадру, и Ривен подметил, что и  она  тоже
глядит на него, подняв брови,  ничуть  не  смущаясь  под  его  напряженным
взглядом. Купец усмехнулся и повернулся к Байклину.
   - Деревни вниз по реке остались почти нетронутыми, но  многие  фермы  у
предгорий сейчас брошены, а их хозяева бежали,  спасаясь  от  гриффешей  и
Исполинов, которые спускаются с гор, совсем обнаглев. Не во  всех  городах
есть  стражи,  некому  защищать  округу,  так  что  фермерам  и   пастухам
приходится самим о себе заботиться, и, как я  уже  говорил,  охота  теперь
пришла в полный упадок. Многие охотники убиты, те же, кто еще  не  оставил
своего ремесла, выходят на промысел большими отрядами, что означает плохую
охоту... хотя и больше шансов остаться в живых.
   - В Долах дела хуже, - заметил Ратаган. - Там дикие твари  рыщут  прямо
под стенами крепостей и даже нападают на горожан.
   Финнан уставился в свою кружку.
   - Я слышал об этом. И даже больше. Не знаю только, что из этого правда.
- Он бросил быстрый взгляд на двух хранящих молчание мирканов, но ни Айса,
ни Льюб этого не заметили. Или сделали вид, что не заметили.
   - Были некоторые разногласия, - нахмурившись, признался Байклин. - Были
и столкновения, но теперь все улажено.
   - Было сражение?
   - Да. Погибло немало людей. Тремя  западными  Долами  теперь  управляет
один властитель.
   - Уж не тот ли, кого величают Варбуттом? - вскользь спросил Финнан.
   Байклин пожал плечами.
   - Может быть.
   Финнан задумался.
   - Великий правитель, если только молва правдива.
   Байклин бросил на купца недоверчивый взгляд.
   - Я слышал, так говорили о нем, - он встал. - Пойду посмотрю,  как  там
лошади. - И он скрылся в темноте, где Римир и Коррари несли караул  вместе
с двумя матросами Финнана. Купец посмотрел ему вслед.
   - Если не ошибаюсь, на плечах  этого  человека  лежит  порядочный  груз
ответственности. Иначе как же тогда объяснить, что  он  даже  не  замечает
такую прелестную женщину? - С тем он поднял тост за Мадру и, не отрываясь,
осушил свою кружку. - С такой попутчицей всякий путь будет  легким.  -  Он
встал и потянулся. - Тоже пойду посмотрю, как там мой конь. - Он  удалился
в сторону реки, где у самого берега темнела баржа.
   Ривен влил в себя остатки пива.
   Не мое дело. Я никому ничего не должен.
   Он посмотрел на Мадру. Она глядела в огонь, не замечая его.
   На следующий день утро выдалось ясным  и  теплым.  Лучи  поднимающегося
солнца рассеяли туман над водой. Ривен сидел на носу  баржи  и  глядел  на
сверкающую воду. Неспешное движение наводило на мысли о вечном. Сверкающие
весла и шесты были  похожи  на  ножки  какого-то  корчащегося  насекомого.
Кое-где к реке выходили дома, сложенные из камня и  укрытые  дерном.  Иной
раз им встречались лодки. Теперь баржа плыла мимо длинной каменной  стены,
словно бы уходящей в бесконечность. Этот мир был реальным.  И  он,  Ривен,
вчера держал этот мир в объятиях. И магия этого мира проникла в него.  Вот
опять это слово - магия. Ривен криво усмехнулся.  Что  ж,  слово  не  хуже
любого другого. Итак, он - волшебник. В каком-то смысле. Он заставил  лето
смениться зимой и привел в этот мир двойников тех людей, которых он знал в
том мире. Но было кое-что еще. Мингниш тоже заключал в себе магию.  Отсюда
и темноволосая девушка, которая не узнала его. Та, что бродила по  Скаю  и
Мингнишу и искала чего-то. И если Ривен вообразил  Джиннет,  то  сама  эта
земля создала еще одно воплощение Дженни. Две женщины. Но сколько в каждой
из них от Дженни - его жены?
   И здесь - препятствие,  глухая  стена,  пред  которой  он  застывает  в
растерянности. На самом ли деле Дженни умерла? Обрела ли  она  покой,  или
какая-то  часть  ее  и  сейчас  еще  бродит  по   Мингнишу?   Невыносимая,
неразрешимая мысль...
   Итак, он едет на север, в горы. И если он не  разыщет  там  гномов,  то
поднимется на Сгарр  Диг,  а  после  этого  вернется  домой.  Может  быть,
попытается придумать счастливый конец истории  -  для  этого  мира  и  его
людей. Быть может, для них - если не для него самого - эта выдумка  станет
реальностью. Но прежде всего ему нужно позаботиться о том, чтобы жена  его
упокоилась с миром.
   А пока принимай все, как есть. Наслаждайся поездкой.
   Взгляд его невольно обратился к Мадре. Она сидела на крыше будки вместе
с Финнаном, Байклином и Ратаганом. Лицо ее озарялось улыбкой. Кажется, она
стала чаще улыбаться за эти последние дни?
   Он заставил  себя  отвести  взгляд  и  уставился  на  спины  работающих
матросов. Дармид и Коррари тоже взялись за шесты и  старались  теперь  изо
всех сил. Кольчуги стражей были свалены в кучу на нижней палубе.
   Три дня они уже провели  на  реке.  Тихие  дни  -  теплые,  ясные  -  и
прохладные ночи. Костры на берегу. Дозоры ночью. Ни разу  не  остановились
они, чтоб перемолвиться словом с матросами проходящих мимо судов, хотя  их
баржа привлекала к себе любопытные взгляды. Очевидно, мирканов  и  стражей
редко можно было повстречать в этих краях.
   Вдоль реки, по обоим ее берегам, одна за другой тянулись деревни. Возле
каждого дома лежали лодки и были развешены рыбацкие сети - для починки или
просушки. Великая река служила торной дорогой  и  кормилицей  для  здешних
городов и деревень.
   Лошади наилучшим образом использовали время отдыха. Раны их затянулись.
Они вновь раздобрели, резвясь у реки, когда их выводили на берег пастись.
   Вечером четвертого дня баржа  причалила  к  берегу,  заросшему  кустами
ивняка и лещины, среди которых белели березы. Из болотистой почвы сочилась
вода, на возвышениях росла густая трава. Путешественники выпустили лошадей
пастись под присмотром Римира, Айсы и  еще  двух  человек  Финнана,  потом
нашли более или менее сухой участок земли и разбили лагерь  -  теперь  это
стало привычным делом.  Весело  запылали  костры,  котелки  забурлили  над
огнем. Никто не сидел без дела: кто  собирал  хворост,  кто  таскал  воду.
Только Ривен бесцельно бродил меж деревьев неподалеку от лагеря.
   - Я далеко не уйду, - покачал он головой на вопросительный взгляд Айсы.
- Мне нужно побыть одному.
   Он погладил теплую морду лошади, когда та  потянулась,  чтобы  обнюхать
его, и  почесал  у  нее  за  ушами.  Потом  углубился  в  рощицу.  Сумерки
потихоньку сгущались. В просветах ветвей  уже  показались  первые  звезды.
Ривен сел, прислонившись спиной к белому стволу березы, и подтянул  колени
к груди.
   Просто я здесь слишком долго. И мне уже не хочется отсюда уходить,  вот
в чем проблема.
   Позади зашелестела листва. И как бы ему ни хотелось побыть  одному,  он
все равно улыбнулся, когда Мадра подсела к нему.
   - Славная ночь, - проговорила она. - Скоро взойдет луна, а утром  будет
туман. - Она положила голову  ему  на  плечо,  и  даже  от  этого  легкого
прикосновения в теле его шевельнулось желание -  такое  уже  знакомое.  Он
чуть отодвинулся от нее, и ей пришлось поднять голову.
   - Почему? - глухо спросила она.
   Почему? Потому что есть женщина, которую  я  люблю,  и  которая,  может
быть, где-то здесь, и сердце ее еще бьется.
   Он ничего не сказал ей.
   - Финнан спрашивал, невеста я тебе или нет. - В первый раз он  взглянул
на нее и увидел слезы на щеках, блестевшие в свете звезд. Он  обнял  ее  и
притянул к себе.
   Хорош герой.
   - Я не понимаю, чего ты хочешь.
   Он закрыл глаза и прислонился лбом к холодному древесному стволу.
   - Я больше уже ничего не хочу. Прости меня, Мадра. Не  надо  тебе  было
связываться со мной. Я не хозяин себе.
   - Разве мы не должны быть вместе?
   - Нет, если хочешь, чтобы твой мир уцелел.
   - Ты то удерживаешь меня, то вдруг отталкиваешь.
   Он мысленно обругал себя последними словами.
   - Я  всего  лишь  никудышный  дурак,  нерешительный  и  ни  на  что  не
способный, который не в состоянии  сделать  то,  что  сделать  необходимо.
Прости меня.
   - А что ты будешь делать в горах? Кого ты надеешься там встретить?
   - Не знаю. Гномов. Мою... мою жену, может быть.
   Она замерла и прошептала.
   - Ты же мне говорил, что она умерла.
   - Да, в моем мире, - проговорил Ривен медленно, безнадежно.  -  Но  она
здесь, в Мингнише. Я видел ее... здесь.
   Мадра отпрянула.
   - Как такое вообще может быть? Как она может здесь оказаться?
   Руки Ривена упали, коснувшись прелой листвы, устилающей землю.
   - Не знаю. Я не знаю, как все это происходит. Я этого не хотел.
   - Как и я. - Голос ее звучал тихо, спокойно.
   Долгое время они молчали. При  свете  луны  ее  глаза  казались  совсем
черными. Волосы - как капюшон, под которым лицо ее было сокрыто в тени.
   - А какая она была, твоя жена?
   Вроде бы кто-то уже задавал ему этот  вопрос  -  тысячу  лет  назад,  в
другом мире.
   - Она была... в чем-то очень похожей на тебя. - Он наконец признал это.
- Может быть, более дерзкой. Она ничего не боялась.  -  Именно  это  ее  и
убило. И еще - перетершийся трос, который он не удосужился заменить.
   Мадра коснулась его лица, провела рукой по старым шрамам на лбу.
   - Она умерла на твоих глазах?
   "Майкл!"
   - Да.
   Она притянула его к себе и прижала к груди, целуя его нахмуренное лицо.
Так целуют ребенка. Они просто лежали. Не шевелясь. Далеко у  реки  громко
заржала лошадь. Потом вновь стало тихо.
   Послышался шорох осторожных шагов в листве, негромкий, как стук  капель
дождя по опавшей листве. Ривен сел  и  тут  же  вскочил  на  ноги,  увидев
мерцание глаз и тени, скользящие за деревьями. Схватив Мадру за  руку,  он
рывком поднял ее на ноги.
   - Бежим!
   Они бросились к лагерю. Ноги скользили по прелой листве.  Топот  погони
раздавался все ближе и ближе, мешаясь с пронзительным визгом. Они  петляли
между древесных стволов - темные силуэты гриффешей стремительно неслись им
вслед. Им уже не хватало дыхания.
   Мадра споткнулась и упала лицом в перегной. И буквально через мгновение
ее настигли преследователи. Один из них прыгнул. Вскрикнув,  она  исчезла,
погребенная под серой тушей. Ривен издал какой-то невнятный вопль и рывком
выхватил меч из ножен. Он вонзил клинок в спину твари, и та, огрызнувшись,
отскочила от Мадры. Но тут вдруг что-то  тяжелое  навалилось  на  него  со
спины, сбив его с ног, и Ривен ощутил у  себя  на  лице  смрадное  дыхание
зверя. Он перевернулся - острые когти полоснули его по ребрам. Он сжал меч
обеими руками и направил свой удар вверх. Горячая темная жидкость брызнула
на него. Он выбрался из-под корчащейся в предсмертных конвульсиях  туши  и
бросился к Мадре, распугав тварей, рвущих когтями распростертую  на  земле
девушку. С какой-то маниакальной силой взмахнул он мечом и  разрубил  двух
гриффешей одним ударом. Но другие тут  же  заняли  место  погибших.  Ривен
пришел в отчаяние - все бесполезно! - и закричал, призывая на помощь.  Его
клинок со свистом обрушивался на кровожадных тварей, с  треском  перерубая
кости. Но гриффешей было слишком много, а под рубашкой - он чувствовал это
- струилась кровь.
   Среди деревьев показались люди. Где-то с полдюжины человек. Они спешили
к нему на подмогу. И вот уже их клинки засверкали  в  свете  луны.  Посохи
мирканов крушили черепа зверей. Ривен услышал голос Байклина.
   - Отходим к барже, их слишком много!. - Двое подняли  Мадру  и  понесли
ее, пока  остальные,  отступая,  отбивали  наскоки  взбешенных  гриффешей.
Одолеть их было невозможно. Их становилось все больше и больше  -  тварей,
визжащих от злобы, боли и ярости.
   Они выбрались, наконец, из  зарослей,  и  Ривен  увидел,  что  открытое
пространство, отделявшее кустарник от воды, так  и  кишит  отвратительными
хвостатыми, покрытыми серой шерстью  зверями  с  горящими  холодным  огнем
глазами. Точно вши, расползлись они по всему лагерю. Сражение теперь шло у
самой баржи: несколько  человек  пытались  столкнуть  ее  с  отмели,  пока
остальные сдерживали натиск тварей, стоя по колено  в  воде.  Лунный  свет
разбивался серебристыми брызгами о поднятую ими пену. У носа баржи плавали
трупы, некоторых уже медленно относило вниз по течению. И среди  них  были
не только гриффеши.
   Круша все на своем пути, отряд Ривена прорубал себе дорогу к  реке.  Но
звери так разъярились, что и не думали защищаться: они бросались прямо  на
мечи, тесня людей своей массой, пытаясь сбить их с ног. Внезапно  рядом  с
Ривеном образовалось пустое пространство. Кто-то - в пылу схватки Ривен не
увидел, кто, - вскрикнул вдруг и упал. Больше он не поднялся.
   Поднимая ногами брызги,  они  побежали  по  отмели  к  барже,  медленно
отходившей от берега. Длинные шесты погружались  в  темную  воду,  пытаясь
удержать ее на месте.  Теперь  вода  доходила  им  до  пояса.  Приходилось
барахтаться  едва  ли  не  на  плаву.  Ривен  приподнял  голову  Мадры   и
поддерживал ее над водой. Некоторые гриффеши бросились  в  воду  за  ними.
Глаза Ривену залила кровь и вода, и он почти ничего не видел. Но вот  борт
баржи приблизился, и Ривен приподнял Мадру из воды. Чьи-то руки подхватили
ее, а сам он вцепился в борт. У него уже не было сил забраться  на  палубу
самому.
   Острые зубы вонзились ему в ногу  и  рывком  утащили  под  воду.  Ривен
задохнулся. Вода залилась ему в уши. Зубы зверя впились  еще  глубже.  Его
руки наткнулись на  покрытое  шерстью  тело.  Когтистые  лапы  остервенело
терзали его. Ривен извернулся и пальцами обеих рук ткнул  зверю  в  глаза.
Грудь  ожгло  красным  пламенем  боли,  но   он   услышал   отвратительный
захлебывающийся визг. Клыки зверя  отпустили  его,  и  он,  вырвавшись  на
поверхность, принялся жадно хватать ртом воздух.  Кто-то  схватил  его  за
воротник и потащил вверх.  Ривен  пытался  освободиться,  но  сил  уже  не
осталось. Его вытащили из воды  на  палубу.  Он  лежал,  заходясь  хриплым
кашлем; над ним склонилось лицо Айсы - непроницаемое, как всегда.
   Финнан выкрикивал приказания. Двое матросов шестами отводили  баржу  на
середину  реки,  а  все  остальные  мечами  крушили   тварей,   пытавшихся
вскарабкаться на борт. Ривен потерял свой меч в воде, но, схватив один  из
шестов с острым концом, принялся орудовать им как  пикой.  Гриффешей  было
много. Они выскакивали из воды, лезли  на  палубу  с  проворством  крыс  и
набрасывались на людей. Словно сбитый жук, баржа медленно поплыла вниз  по
течению, в то время как  ее  экипаж  вел  на  палубе  смертный  бой.  Люди
валились с ног под тяжестью рвущих их тварей.  Тот,  кто  падал  за  борт,
находил свою смерть в водоворотах пенящейся воды. Ривену удалось  вытащить
нож из руки мертвого матроса. Он встал между  Айсой  и  Дармидом,  которые
отчаянно сражались, чтобы не дать наседавшим на них  тварям  добраться  до
Мадры, лежащей без движения на  палубе.  Посох  миркана  перебивал  кости,
дробил черепа и отбрасывал остервеневших гриффешей в реку, вертясь с такой
быстротой, что его невозможно было разглядеть.  Меч  Дармида  тоже  сбирал
свою кровавую жатву. Ривен наносил удары ножом, но ножа в этой битве  было
явно недостаточно. Он  отступил  назад  и  бросил,  взгляд  на  Мадру.  Ее
изодранное платье пропиталось кровью, глаза были закрыты.
   Дармид упал с разорванным горлом, погребенный под телом вцепившегося  в
него гриффеша. Ривен с размаху вонзил свой нож за ухо твари, и та  застыла
без движения.  Он  поднял  меч  Дармида  и  встретил  следующего  гриффеша
отчаянным ударом, выпустив ему кишки. Теперь тварей стало поменьше,  баржу
вынесло на середину реки, и течение уносило ее вместе с  плывущими  следом
гриффешами. Положение защищавшихся теперь было уже не  таким  безнадежным.
Они медленно продвигались по палубе, тесня гриффешей,  пока  те  не  стали
бросаться на стены будки, пытаясь забраться на крышу. На крыше  Байклин  с
Финнаном прикончили последнего гриффеша.  С  громким  всплеском  его  тело
упало в воду, и река поглотила его. Сражение закончилось.
   На палубе, в кормовой будке и в трюме валялись  груды  тел.  Вся  баржа
была  залита  кровью.  Ран