образы очень похожи. К тому же я увидел, что ты нарисовал.
     - Но как?
     Стокер поднял руки.
     - Увидел. Не знаю. Увидел, и все. Это не трудно, Саймон. Многие обладают такой способностью. Но когда напрягаешься, получается лучше. Это всего лишь развлечение.
     И он небрежно пожал плечами.
     - Можно лишь догадываться о причинах, побудивших правительство заинтересоваться подобными опытами. Представь себе, что где-нибудь в стамбульском кафе сидит некто и читает документы, которые взял из ящика невостребованных писем. Рядом - красивая брюнетка - агент другого государства. У нее талант к такого рода вещам и блестящая зрительная память. Ну, не знаю... Если я преувеличиваю, так только потому, что нахожу подобное применение экстрасенсов отвратительным. Кто знает, что сделают из этого ?мастера войны??
     - Нет, - произнес Герни. - Не вижу, какую пользу могут извлечь из этого власти.
     Стокер взял кружки, чтобы налить еще пива.
     - Дело в том, Саймон, что мало кто думает о применении способностей экстрасенсов. Их боятся и в то же время невольно задаются вопросом, на кой черт они сдались. Это все равно что иметь электричество, но не знать, как им пользоваться. Эта сила повсюду, но ведь никто не носит с собой электрическую лампочку или чайник. Так что хранитель тайны иногда просто создает вольтову дугу, все ахают, вот и все. Лично мне повезло, мои способности приносят пользу, но они неотъемлемая часть той огромной силы.
     Правительства годами изучают экстрасенсорные явления, потому что их нельзя отрицать. Они существуют, и тому есть веские доказательства. Власти хотят найти им применение, обуздать эту силу в своих целях.
     Герни поднял брови.
     - Целители более распространены и уважаемы, чем ты думаешь. Большинство из них незаметно трудится, как и я. Бывают, конечно, организованные сеансы и всякие представления, но многие занимаются частной практикой. Не случайно из госбюджета СССР на исследования в области парапсихологии выделяются большие средства, известно, что сам Брежнев лечится у целителя.
     - Неужели? - удивился Герни.
     - Эту женщину зовут Джуна Давиташвили. Председатель Госплана Николай Байбаков тоже ее пациент. Насколько мне известно, у нее лечится чуть ли не все Политбюро. Академия наук СССР официально ее признала, как и многих целителей и экстрасенсов. Как бы то ни было, она необычайно талантлива. Вот, возьми, я слишком много налил.
     Герни взял кружку и не спеша пил, пока Джон подбрасывал поленья в гаснущий камин. Не оборачиваясь, он сказал:
     - Видимо, мальчик и в самом деле попал в беду.
     - Да, - ответил Герни, - вы правы.
     По голосу Стокера он понял всю серьезность положения.
     - Саймон, мне не нужны детали. Я тебе верю. Но если я понадоблюсь, если смогу помочь...
     - Да. - Герни посмотрел на старика и вспомнил, почему в детстве он так любил этого человека и почему любит по сей день. - Я не забуду, спасибо Джон.
     За три часа, которые Герни провел со Стокером, ветер переменился. Похолодало, и в воздухе появился какой-то металлический привкус. Затихло и потемнело болото в ожидании снега. До ?Друидс-Кум? было пятнадцать миль. Всю дорогу Герни прокручивал в уме свой разговор с Джоном Стокером и старался понять, как они хотят использовать мальчика.
     Он вспомнил обрывки информации, полученной от Бакройда. Тот сказал, что парень из разведки какой-то техник и что это дело ЦРУ. Герни вдруг стал опасаться за жизнь Дэвида Паскини. Все перепуталось. Ведь мальчика могли увезти куда угодно - даже обратно в Штаты. Уехав из ?Коннота? и обезопасив себя, Герни открыл похитителям свои истинные намерения. Но они все равно не могли долго оставаться в неведении, поскольку Рейчел была их сообщницей.
     На мгновение он вспомнил салфетку с тонким запахом косметики в пустом доме, Рейчел, прижавшуюся к нему в автобусе, ее широко раскрытые в момент наслаждения глаза, прикосновение ее пальцев к его руке, когда сквозь зеркальные стекла ресторана она любовалась закатом на океане. Этим ароматом была пропитана вся постель, он смешался с запахом морской воды, когда она облокотилась на перила крыльца. Мысли о Рейчел вызвали какое-то незнакомое ему чувство, он даже не сразу его определил. Это была грусть, граничившая с депрессией.
     Войдя к себе в дом, он включил отопление, зажег в гостиной камин и сел поближе к огню со стаканом виски.
     Все полетело к чертям. Они больше не будут поддерживать с ним связь. Они просто хотели его убить. Он должен их как-то увидеть без помощи Дэвида и воспользоваться их намерением прикончить его; кроме того, необходимо расшифровать сны. Герни усмехнулся. Сможет ли он каким-нибудь образом контролировать ситуацию? Нет, не сможет. Словно в подтверждение этой мысли к нему стали возвращаться ночные кошмары.
     Он знал, что должен позвонить отцу Дэвида, но вместо этого набрал номер Кэролайн Ранс в Вудстоке, вычислив, что в Америке сейчас шесть часов вечера. Никто не снял трубку. Три часа кряду он пил виски и за это время перелистал гору книг. Через час он снова позвонил Кэролайн, потом через полчаса. Телефон молчал. Он звонил всю ночь и последний раз набрал ее номер в девять утра, потом заснул и проспал часов пять, сидя в кресле.
     Проснувшись, он опять позвонил. В Вудстоке было уже восемь утра. Телефон по-прежнему молчал.

Глава 10

     Из пяти человек, находившихся в комнате, Говард Прентисс был старше по званию Эда Джеффриза, и последнего это раздражало. Кроме того, здесь сидел парень по имени Бен Аскер, которого Эд не знал. Он прилетел из Нью-Йорка. Говард Прентисс хранил молчание, представляя возможность говорить Аскеру и Эду, что особенно действовало на нервы последнему.
     - В этом деле так много нюансов, - говорил Аскер. - Но вам совершенно необязательно знать все.
     Аскер выглядел настоящим франтом: темный костюм, белая рубашка, уголки воротничка под галстуком сколоты. Его тонкие пальцы с почти прозрачными ногтями любовно оглаживали пачку бумаг на столе. Морщинка на лбу свидетельствовала о его осторожности.
     - Вы видели фильмы? - спросил его Эд.
     - Да, конечно. Ничего особенного... Они похожи на другие, где засняты подобные эксперименты. Мальчик, конечно, не лишен экстрасенсорных способностей, особенно он силен в телекинезе и телепортации.
     - Это нам известно.
     - Да, да. Ну... ничего нового. Я никогда не работал с этим пареньком. А тех, кто это делал, полагаю, уже нет в живых.
     - Коронарные сосуды.
     - Да, естественно. - Аскер скорчил скорбную мину. - Видите ли, трудно себе представить, как другой на его месте вел бы себя в подобных обстоятельствах. Ведь и экстрасенс... э-э-э... не лишен нормальных человеческих чувств. Я ничего не могу сказать об экстрасенсорных способностях мальчика, пока не увижу его. Его способности в какой-то мере зависят от того, как он ими пользуется. А это никому не известно. Неизвестно также, какая у него техника и все остальное. Ведь мальчик, как я уже сказал, прежде всего человек. Он может впасть в летаргическое состояние, в депрессию, может быть непредсказуем, испытывать всякого рода волнения... В общем, это лотерея.
     - А Герни?
     - Герни?
     - Парень, который...
     - Да.
     - Я забыл о нем, - сказал Аскер. - Не знаю - вот мой ответ. Вы говорите, что он почти добрался до мальчика.
     - Есть доказательства, что он был в том доме, где держали Дэвида.
     - Да, понимаю. - Аскер развел руками. - Извините, но я не знаю. Есть ли какие-нибудь основания считать его экстрасенсом? Почему его наняли?
     Эд посмотрел на лежавший на столе скоросшиватель, но не стал его раскрывать.
     - Нам ничего не известно. Его наняли, чтобы успокоить мать. Сначала мы хотели подставить своего человека, но потом раздумали. Герни все-таки настоящий. А нам важно утихомирить эту Ране. У нас нет шансов, чтобы... - Он умолк.
     - Неужели? - Аскер сложил пальцы домиком. - Он, кажется, подобрался очень близко.
     Джеффриз откинул со лба прядь волос.
     - Так решили не в нашем департаменте. Замечание это, как все поняли, было сделано в адрес парня, прилетевшего из Нью-Йорка.
     Заявление Эда дало Аскеру возможность высказаться.
     - Выслушав вас, я могу сказать лишь одно: произошла осечка. Что мальчик подходит, было ясно с самого начала. Но не в этом дело. Прежде чем к нему обратиться, надо было все хорошенько обдумать. Ведь он не только отказался, но и возмутился, стал угрожать разоблачением. Поэтому его и похитили. Само похищение от начала до конца - импровизация. И вот теперь неизвестно, как с ним поступить. Что вы намерены предпринять?
     Вопрос остался без ответа. Наступила тишина. Аскер понял, что наговорил лишнего. Он опустил глаза и стал возиться со своими бумагами.
     - Извините, - сказал он. - Все так запуталось.
     Он умолк. Как и остальные, он, конечно, знал, что предпринять.
     - Спасибо, мистер Аскер, - произнес наконец Прентисс, мягко, неторопливо, словно о чем-то размышляя.
     Эд Джеффриз встал и открыл одну из двойных дверей, ведущих в коридор. Аскер молча собрал свои бумаги, постучал ими по полированной поверхности стола, положил их в свой атташе-кейс и покинул комнату.
     Прежде чем Эд вернулся на свое место, Прентисс тем же мягким голосом сказал:
     - Он прав.
     - Я знаю. Но под этим ковром нет трупа.
     - Знаю, есть люди, - медленно ответил Прентисс, - которым абсолютно все равно, где будет труп. Главное, что от него уже исходит зловоние. - Он сделал паузу. - Ведь девушка пытается загнать Герни в тупик.
     - Да, это так.
     - Она в безопасности, не рискует?
     - Все в порядке.
     - Вы не допустили ошибок?
     - Никаких, - ответил Джеффриз и, выдержав взгляд Прентисса, повторил: - Никаких, гарантирую.
     - Хорошо, - сказал Прентисс. - А где сейчас Герни?
     - Мы ждем, когда он объявится.
     - А он объявится?
     - Рано или поздно, должен. - Джеффриз молил Бога, чтобы слова его подтвердились.
     - А как Бакройд? - Прентисс заглянул в свои записи. - Джордж Бакройд?
     - Никак. Он на пенсии. Мы оставили его в покое. За ним следят, чтобы найти дорожку к Герни. Более того, когда все кончится, британцы его накажут. Ну это уж их дело.
     - А мать?
     - Опять переехала в ?Плазу?, в тот же номер, - с досадой ответил Джеффриз.
     - Зачем?
     - Кто знает. - Джеффриз пожал плечами. - Это нас не касается, хотя очень раздражает. Лучше бы она жила в Вудстоке. По крайней мере, не пришлось бы наблюдать еще и за этим чертовым отелем. Все считают, что она в глубокой депрессии.
     Прентисс постучал ручкой по стопке бумаг и задумчиво сказал:
     - Это опасно. Присматривайте за ней.
     Он спрятал ручку во внутренний карман и поднялся из-за стола.
     - О?кей, кажется, все. Держите меня в курсе.
     - Конечно.
     Эд и все остальные встали. Прентисс вышел, не закрыв за собой дверь.
     - Господи Боже мой, - с облегчением вздохнул Джеффриз, - кажется, пронесло.

***

     Уже в двадцатый раз Герни звонил Кэролайн Ране, но слышал только гудки в трубке. Наконец он позвонил Джорджу Бакройду. Тот вместо того, чтобы сказать ?Бакройд слушает?, назвал номер своего телефона.
     - Извините, - произнес Герни, - это не восемь четыреста тринадцать?
     - Вы ошиблись, - спокойно ответил Бакройд и положил трубку.
     Герни подождал полчаса и снова позвонил. Бакройд опять назвал номер своего телефона. Тогда Герни сказал:
     - Привет, Джордж, это Саймон. Я подумал, что надо сообщить, где я нахожусь, на случай если я вам понадоблюсь или вы узнаете что-нибудь важное. - Он говорил быстро, не давая Бакройду вставить слово. - Боюсь, я не очень-то продвинулся. У вас, наверное, тоже ничего нового?
     Наступила тишина, потом Бакройд сказал:
     - Если будут новости, я дам вам знать.
     - О?кей. Я в ?Друидс-Кум?. Буду ждать два дня. У меня здесь кое-какие дела. У вас есть мой номер?
     - Да. Позвоню, если что-нибудь узнаю. Желаю удачи, Саймон.
     - До встречи, Джордж.
     Герни принес несколько поленьев, положил возле камина, потом поставил пластинку с записью фортепьянного концерта Моцарта и стал ждать.

***

     Мозаика занимала больше половины стены. Цвета были яркими, но рисунка как такового не существовало. Голубые, желтые, светло-зеленые, красные, иногда ослепительно белые пятна. Не меньше двухсот. Если смотреть через открытую дверь, то в картине можно было найти какую-то логику; красная полоска здесь, желтое пятно там, слева наверху зеленый уголок с ломаной белой линией, ниже зеленые круги, а рядом, с краю, голубые мазки.
     Если же подойти поближе, то в белых пятнах можно было рассмотреть заснеженные поля, деревья, горы. В голубых - небо, озера, океан. В желтых - песок. В красных - свитер, лыжную шапочку, теплое клетчатое пальто, шарф, даже плавки Дэвида. Он стоял на коленях на желтом песке и, улыбаясь, смотрел в фотообъектив.
     Кэролайн прикрепила к стене последнюю фотографию. Она привезла с собой все снимки, где был запечатлен сын. Опустошенный альбом так и остался лежать в спальне на полу, в Вудстоке. Скрестив ноги, она сидела на кровати, прижав подушку к животу, и смотрела на них. Смотрела целый час, потом пошла спать.
     Среди ночи Кэролайн проснулась. В городе всегда было светло. На улице, возле Центрального парка, освещенного фонарями, гуляли люди. Каждый был поглощен своими мыслями, приятными или тяжелыми... Она пошла в ванную и застыла у зеркала с губной помадой в руке. Неужели это ее лицо? Она не стала краситься, швырнула помаду в мусорную корзинку и попыталась выдавить угорь на щеке. Потом вернулась в комнату и полезла в шкаф за шубой, но остановилась и понюхала у себя под мышками. Пахло потом. На руке был маленький круглый синяк. Откуда он? Тут Кэролайн вспомнила, что два дня назад, возвращаясь из бара в отель, споткнулась и схватилась за стену, чтобы не упасть. Грязь со стены тусклым полумесяцем отпечаталась на ладони.
     Она пошла на Пятьдесят четвертую авеню, свернула направо, пересекла Шестую авеню и увидела джазовый клуб. Шум там стоял невообразимый, напитки стоили очень дорого, поговорить было не с кем. Позднее она пошла в Виллидж и еще выпила. Не зайти ли в какой-нибудь ресторанчик из тех, что любил Дэвид? Когда она села за столик, заиграли знакомый блюз, исполнявшийся каждый вечер.

***

     В час ночи Герни позвонила Рейчел. Он счел эту тактику верной, поставил стакан с вином и пошел к телефону. Только после восьмого звонка он снял трубку.
     - Привет, Саймон.
     - Рейчел?
     - Извини, я, наверное, тебя разбудила.
     - Ничего. - Он помолчал, представив себя сидящим в постели с подоткнутыми за спиной подушками. - Который у вас час?
     - Час ночи, как и у вас. Я в Лондоне.
     - Да? - удивился Герни, оживившись. - А что ты здесь делаешь?
     - Просто так. В результате кое-каких перемен в мире я стала важной персоной. У меня даже появился поклонник. Мы решили проводить вместе время, чтобы проверить, подходим ли мы друг другу.
     Герни, как всегда, подыгрывал ей.
     - Ну и как?
     - Думаю, ничего не получится. У этого поклонника седина в бороду, бес в ребро. У него две фамилии и ни одного имени. Он пригласил меня на ленч в ресторан, с узорчатыми салфетками, увесистыми ножами и вилками и обоями эпохи Регентства.
     - Кажется, я где-то видел такое.
     - Такое можно увидеть только в Англии, - сказала она. - Послушай, Саймон, я выклянчила отпуск на несколько дней. И раздобыла пару интересующих тебя фактов. Нельзя ли к тебе приехать? Мне бы очень хотелось. Или ты сам собираешься в Лондон?
     - Нет. Приезжай. Когда?
     - Завтра. То есть сегодня.
     - Прекрасно. Есть поезд... Но, может быть, ты на машине?
     - Нет, приеду поездом.
     - Хорошо. От станции Паддингтон до Тонтона. Утром или днем?
     - Днем.
     - Тогда садись на пять сорок пять, - сказал он, - я тебя встречу.
     - Не в первый раз, - сказала Рейчел и добавила: - Хо-хо-хо.
     - Хо-хо-хо, - повторил он. - До завтра.
     Он подождал, пока она повесит трубку. Затем положил свою, задумчиво глядя на нее, и отпил из стакана.
     - Вот тебе и хо-хо-хо, - сказал он и набрал номер в Вудстоке. На этот раз он минут пять держал трубку.

***

     Каким-то непостижимым образом Кэролайн умудрилась забрести на Баури. Она едва держалась на ногах и брела куда глаза глядят. На нее пялились бродяги, что-то кричали, а один даже запустил в нее пустой бутылкой, которая разбилась прямо у ее ног. Кэролайн решила, что это случайность. Пять такси проехали мимо, только шестое остановилось. Водитель оказался разговорчивым итальянцем.
     - Это место не для вас, мадам. Тем более в такое время.
     - Извините, - сказала Кэролайн. Он засмеялся:
     - Пресвятая Дева, не извиняйтесь. Не мое дело. Я просто так вам сказал.
     - Спасибо.
     - Так-то. Нет, здесь вам не место. Даже такси тут не останавливаются. Понимаете?
     - Я об этом не подумала, - сказала она.
     - Вы в отпуске? Послушайте, Нью-Йорк - опасный город. Понимаете?
     - Да.
     У нее закружилась голова. Неоновые огни, казалось, летали по воздуху. Такси подбрасывало на неровной дороге, Кэролайн подпрыгивала и с шумом опускалась на сиденье. Один раз чуть было не свалилась.
     - Я опьянела, - сказала она таксисту.
     - Неужели, мадам? Кошмар. Хотел бы я тоже быть под градусом. - Он фыркнул. - С удовольствием выпил бы пару кружечек пива. Не волнуйтесь, мадам. Я доставлю вас домой. Вам ведь уютно в машине?
     - Спасибо, - сказала Кэролайн. Доброта таксиста тронула ее до слез. Она подпрыгивала на сиденье и громко плакала.
     Всю остальную дорогу водитель молчал. Когда подъехали к ?Плазе?, она дала ему десятидолларовую бумажку и о?, ни слова не сказав, взял ее.
     - Спасибо, - она заплакала в голос, - спасибо.
     Подошел швейцар и открыл дверцу машины.

***

     На Рейчел была куртка на пуху, та же, что и на Лонг-Айленде.
     - Холодно, - сказала она, целуя его.
     Когда они ехали в ?Друидс-Кум?, начался снег. Хлопья пролетали мимо окна или оседали на стекле, превращаясь в капельки. В машине было тепло, и от этого духи Рейчел пахли еще сильнее. Хотелось побывать в доме Герни.
     - Я часто пытаюсь представить себе твой дом по твоим довольно скупым рассказам, - говорила Рейчел.
     Она интересовалась домом Герни, словно молодая жена, которой предстояло там жить. Потом принялась рассказывать о совещании в Лондоне, на которое приехала, - о назойливом коллеге из другой страны, бюрократической неразберихе, засилии замшевых ботинок и шерстяных кардиганов.
     - У британских разведслужб очень странный стиль, - заключила она.
     Лихо она все это состряпала, думал Герни, уловивший благодаря своей проницательности фальшивые нотки в ее рассказе. Он не мог не признать, что она здорово доработала: любой другой на его месте поверил бы ей. Желая показать, что у него нет ни малейших сомнений в правдивости ее слов, Герни обрисовал ее злополучного поклонника, столик, за которым они обедали в ресторане, и компанию старых дураков, посасывающих свои трубки. Он даже придумал повестку дня совещания, словно слышал тихое покашливание направлявшихся к трибуне.
     - Было так скучно, - говорила Рейчел. - И в то же время поучительно.
     - В результате новая звездочка, - сказал Герни.
     - Что?
     Он похлопал ее по плечу, где должны быть погоны.
     - Ах да... Но главное, я могу побыть день-два с тобой. Не так уж и плохо, правда?
     Он с улыбкой кивнул и спросил, когда ей надо возвращаться.
     - Работа закончена. Так что я выкроила несколько дней. Сегодня среда? Думаю, что могу пробыть здесь до воскресенья. А ты никуда не уедешь? Как продвигаются твои дела?
     - Неважно. - Герни помолчал и добавил: - Я потерял мальчишку.
     - Как потерял? Разве они до сих пор не потребовали выкуп за его освобождение?
     - Я ждал этого. Но потом они вдруг попытались заловить меня, и я ушел в подполье. Никаких контактов с ними больше не было. В общем, я потерял Дэвида из виду.
     - Они пытались заловить тебя? Чтобы уби