- Зачем все-таки он был им нужен?
     Вместо ответа Рейчел сама задала вопрос:
     - Допустим, я не стала бы тебе ничего рассказывать. Что бы ты сделал?
     - Оставил бы тебя там, у дерева, - ответил он и снова спросил: - Какое задание они готовили для мальчика?
     Она сказала со вздохом:
     - Я тебе верю, сукин ты сын. Я точно не знаю. Джеффриз сказал не все.
     Он пристально посмотрел на нее.
     - Это правда. Он сказал только две вещи, понимай как знаешь. Первое - что это дело национальной безопасности. Второе - что это как-то связано с компьютерами. И то сказал это не прямо. Я просто сама догадалась.
     - А об отце Дэвида он говорил?
     - Нет.
     - А о матери?
     - Нет.
     - И как ты расцениваешь эти два факта?
     - Что он не упоминал о родителях?
     - Нет. Национальная безопасность и компьютеры.
     - Ну, ради национальной безопасности Джеффриз пробьет головой стену, он только о ней и думает. Сидит на заседаниях в своем дешевом костюме и вынюхивает что-то у своих сотрудников. В последний раз я поняла, что его злобное ворчание - отголосок бури в верхах, в Овальном кабинете Белого дома. Случай с Дэвидом - не просто ошибка, а огромная оплошность.
     - Думаешь, дело дошло до президентского уровня?
     - Вполне возможно. Только в понимании наших людей уровень этот очень низкий.
     - А компьютеры?
     - Суди сам. Что я знаю о компьютерах? Их сегодня используют практически везде. Если мальчик может включать и выключать электроприборы, почему бы ему не заактивизировать компьютерную систему, к которой у них нет доступа? Мало того, он в силах внедриться в компьютер и испортить программу. Вот так. Видимо, они хотят, чтобы он телепортировал заряд в программное обеспечение и испортил его. Да?
     - Я тоже не инженер-компьютерщик. Как и ты.
     - Конечно. Но, я думаю, Дэвида они могли использовать в самых разных областях. Включать, портить... А чьи компьютеры, с какой целью?..
     - Все это сказал Джеффриз?
     - Да. Он вообще-то не болтлив, это у него вышло как-то случайно. Просто всплыло во время разговора. Джеффриз - дурак, и притом властный.
     - Зачем они привезли Дэвида в Англию? - спросил Герни. - Почему не убили?
     - Я думала над этим. Не знаю. Когда я спросила, то в ответ услышала какую-то ерунду, вроде того, что британцы должны платить нам долги и что его слишком опасно держать в Америке. Я, разумеется, не поверила... Хотя понимаю, убьют они его таким образом, чтобы о скандале писали в иностранных газетах. Ведь в конце концов они все-таки сказали ему, что он будет работать на ЦРУ. И тут парень словно рехнулся. Они схватили его как раз в тот момент, когда он звонил в редакцию ?Тайме?. Очередная глупость. Но наши люди в Новой Англии не могли придумать ничего более оригинального. Они схватили его, а что с ним делать - не знали. Будь это мальчик из обычной семьи, его, конечно, убрали бы. Но кто-то счел это рискованным. Связи в мире денег для этих людей гораздо важнее, чем власть. Его отец - миллионер, вот они и попытались представить дело так, будто это похищение с целью выкупа. В этом случае его убийство будет выглядеть вполне естественным. Вот так, Саймон Герни. - Она вздохнула и спросила: - Как насчет выпивки?
     Он кивнул на столик.
     - А что теперь, когда мальчик в Англии?
     - Не знаю.
     Она сделала глоток бренди и вернулась к креслу.
     - Британцы помогли доставить его сюда, кажется, на военном самолете. Они же предоставили свой дом в Бакингемшире. Вот лондонский дом - другое дело. Мы с такой поспешностью уезжали из Бакса, что наследили там. Кто-то должен был прийти и замести следы. Не понимаю, зачем вашим ребятам ломать себе шею из-за американцев или без надобности влезать в чужие грязные дела. Они должны понимать, чем рискуют. Дэвида убьют в этой стране, после того как...
     - Убьют его родителей, а потом меня, - договорил за нее Герни. - Вот так, Рейчел Ирвинг.
     Она махнула рукой:
     - Ладно, перестань. Я уже думала об этом.
     Он встал и с пистолетами в руках подошел к окну, выходящему на крутой склон за домом. Сквозь слегка раздвинутые занавески Герни посмотрел в окно и повернулся к Рейчел:
     - Встань у входной двери и не двигайся. При первой же попытке выйти я прострелю тебе позвоночник, о?кей?
     - О дьявол! - воскликнула Рейчел. - Почему мы не ушли раньше?
     - Куда? - спросил он.
     Она стояла возле двери, пока он наблюдал, как трое мужчин спускаются со склона холма.

***

     Ветер утих. Воздух казался удивительно прозрачным, а природа, укрытая снегом, необычайно хрупкой. Тишину в домике нарушал только лай лисицы, крики птиц и треск веток под тяжестью снега.
     Мужчины двигались треугольником. Они то бежали с холма, то съезжали, оставляя глубокие следы на снегу. Один направился к дому, а двое других собирались обогнуть его с обеих сторон.
     Герни снял с вешалки две легкие пуховые куртки.
     - У нас три минуты, - сказал он. - Видишь напротив двери три сосны? Мы пойдем к ним. Если крикнешь или покажешься им - убью.
     Герни открыл дверь, подтолкнул Рейчел, и она побежала. Он догнал ее, когда они уже достигли деревьев. Повернув Рейчел спиной к дому, он встал к нему лицом. Ступеньки, ведущие вниз, к машине, были на расстоянии пятнадцати футов.
     Герни пригнулся, держа на вытянутой руке пистолет дулом вниз, так что ствол его касался коленей. Один из мужчин укрылся неподалеку от дома и наблюдал за окнами спальни. Герни понял, что двое Других обшарят все вокруг дома и сойдутся у входа. Дальше - дело техники. Бессмысленно пытаться предугадать их действия: разные люди - разные методы.
     Он ждал, затаив дыхание, крепко сжимая пистолет. Вдруг у него возникла странная мысль, что все идет не так, как надо. Он вспомнил номер в отеле ?Плаза?, обитую ситцем мебель, горничных, слабость и страх Кэролайн Ранс - все это казалось какой-то фантасмагорией и было связано с тем, что происходило сейчас.
     Слева и справа послышались шаги. Слабый свет, падавший из окна, осветил человека, сидевшего, скорчившись, у стены в двадцати футах от двери. С другой стороны тоже появился человек, едва различимый на снегу. Герни попытался определить, какое оружие у того, кто находился слева от двери, и пришел к выводу, что это автоматическая винтовка. У второго оказался автомат.
     Примерно на десять секунд воцарилась тишина. Потом послышался звон стекла и следом - оглушительный грохот: взорвалась граната. Как только мужчины направились к двери, Герни, стоя за деревом, выстрелил в того, кто был справа, прежде чем тот успел укрыться. Герни видел, что не убил его, но добивать не было времени. Он выпустил три пули в другого, схватил Рейчел за руку и швырнул к ступенькам. Только они стали спускаться, как попали под обстрел.
     Первые две пули прошли мимо, а третьей снесло один из столбиков, к которым была привязана веревка. Она пролетела в нескольких дюймах от руки Герни. Он отскочил в сторону, сбил с ног Рейчел, свалив ее в снег, и оба они покатились по склону. Вдогонку им строчил автомат. Футов через двадцать они наткнулись на дерево и остановились. Рейчел вскочила на ноги и устремилась к дороге, но Герни ударил ее по ногам, и она снова упала. В тот же момент в дерево рядом с ней ударила пуля. Рейчел закричала и замотала головой: в лицо ей посыпались щепки.
     Герни, отстреливаясь, пополз вниз. Рейчел последовала за ним, держась одной рукой за щеку, а другой подтягиваясь. Стрельба прекратилась, но чуть выше разорвались две гранаты. Сопровождаемые треском и грохотом, они вновь покатились по склону, натыкаясь на деревья и кусты, поднимая облака снежной пыли. Преследователи добрались до ступенек и схватились за веревку, грозя настичь беглецов.
     Уже почти в самом низу Рейчел, пролетев мимо Герни, упала в придорожную канаву. Он бросился ей на помощь, но она уже поднялась на ноги. На бегу он схватил ее за руку и потащил к небольшой рощице по другую сторону дороги. Там он снова ударил ее по ногам, они упали на снег и стали наблюдать за лестницей.
     Преследователи сейчас были от них футах в пятидесяти. Герни, наткнувшись на дерево, потерял пистолет и достал из кармана кольт Рейчел. Целиться времени не было. Если эти трое доберутся до машины, уйти будет невозможно. Он стрелял, пока не кончились патроны, и преследователи разбежались в поисках укрытия. Еще два выстрела он сделал стоя и последний - когда бросился к машине. Рейчел не ожидала этого и помчалась за ним под градом пуль.
     Герни уже залез в машину и достал из-под сиденья ключи. Он заводил мотор, когда Рейчел, ударив по стеклу, закричала:
     - Саймон!
     Сквозь обледеневшее стекло его почти не было видно. С холма продолжали стрелять, и пуля ударила в багажник машины.
     - Саймон!
     Он впустил ее и, когда она упала на сиденье, нажал на газ. Машина скользила, ее заносило, но Герни удалось вывести ее на середину дороги, где лед почти стаял.
     Мужчина, находившийся ближе остальных к машине, сделал еще два выстрела. Одна пуля прошла мимо, а вторая, влетев в открытое боковое стекло, ударила в лобовое, и оно все пошло трещинами, превратившись в густую матовую сетку. Герни ударил по нему кулаком и выбил часть. Машина пошла юзом и стала почти неуправляемой. В лицо бил ледяной ветер, глаза застилали слезы.
     В какой-то момент Герни показалось, что он справился с машиной, но она тут же заскользила по льду, словно поплыла на воздушной подушке. Машину занесло вправо, она ударилась о высокую насыпь и отскочила назад, сделав несколько пируэтов в центре дороги. Герни подбросило, словно щепку, и швырнуло на лобовое стекло. В его черных трещинах Герни увидел алые разводы, но боли не чувствовал. Потом его вновь отбросило на сиденье, прямо на колени Рейчел. Ему казалось, что он все еще летит, но теперь уже через дорогу, прямо на деревья, и сейчас приземлится...

Глава 11

     Дэвид знал, что автомобиль должен быть на холме, потому что на фоне темного неба появился уголок крыши, казавшийся золотым в свете фар проезжавших машин. Шума мотора не было слышно, и Дэвид подумал, что комната звуконепроницаема. Стекло в потолке все пошло трещинами. Дэвид спал теперь не так много, как раньше, и часто наблюдал, как взбирается по холму машина и ее свет наполняет каждую ячейку стекла, будто мед - соты. Но стоило машине преодолеть холм, как свет исчезал, и стекло становилось темным.
     Так он лежал и ждал, когда стекло заполнится светом, с робкой надеждой, что в один из таких моментов он чудом освободится. Всякий раз, как на стекле появлялся свет, Дэвид испытывал безотчетную радость. Вот и сегодня он снова увидел свет, но не мог наблюдать за происходящим в доме, потому что ничего не было слышно. Ему по-прежнему приносили еду и питье. Иногда предлагали книги и журналы. Он брал их, но даже не открывал. Гарри, появляясь у него в комнате, обычно произносил:
     - Вот и я, парень!
     Почему-то Дэвид решил, что надо быть начеку, хотя все время пытался вступить в контакт с тем человеком, который почти добрался до него в том доме. Наркотические кошмары были ужасны, весь день его одолевали видения; они влекли его в царство безумия, и он всячески с ними боролся. Те двенадцать часов, что он бодрствовал, кошмары и реальность сменяли друг друга. Появилось и новое ощущение. Мальчику казалось, будто он лежит на пляже с закрытыми глазами, а какой-то человек, заслонив солнце, смотрит на него.

***

     Кэролайн; прищурившись, оглядела бар отеля ?Плаза?. Был уже час ночи, а она пила скотч с девяти вечера, после того как опустошила бутылку в своей комнате. Вместе с ней в баре сидели два бизнесмена и несколько проституток. В начале вечера одна из девиц сказала ей, что аэропорт Кеннеди из-за нелетной погоды не принимает самолеты, поэтому бар пустует и у них нет работы.
     Проститутка поминутно смотрела на дверь, не переставая болтать с Кэролайн, которая понятия не имела, что ее собеседница - шлюха. Чтобы поддержать разговор, она спросила, чем занимается девушка.
     - Я обслуживаю бары, - с улыбкой ответила та.
     После нескольких рюмок Кэролайн показала ей фотокарточку Дэвида:
     - Это мой сын.
     Девушка мельком взглянула на снимок.
     - Ах, - сказала она, - хороший парень.
     Кэролайн рассказала ей его историю и всплакнула, но проститутка, не отреагировав, встала и пошла к стойке бара.
     Теперь Кэролайн оставалось общаться лишь с официантом.
     - Скотч со льдом? - спрашивал он, когда Кэролайн подзывала его.
     - Да, - отвечала она, - спасибо, - и всякий раз удивлялась, почему он не присядет за столик и не поговорит с ней, даже не смотрит на нее. Он просто уносил на подносе пустую рюмку и через секунду возвращался с полной.
     - Скотч со льдом, - произносил он, ставя перед ней рюмку. Потом возвращался за стойку и о чем-то по-испански болтал с барменом.
     Две проститутки удалились с клиентами. Ушла и та, которой Кэролайн показывала фотографию, при этом она даже не взглянула в ее сторону. В баре появилась парочка. Они громко хохотали, но, увидев, что здесь пусто, тотчас притихли.
     Кэролайн подумала, что пора возвращаться в номер, к фотографиям Дэвида. Целый день она старалась не смотреть на них, чтобы сделать это перед сном, а в середине ночи просыпалась, разбуженная страшными образами, осаждавшими ее в полусне. Казалось, они появлялись откуда-то из глубины комнаты, словно кто-то проецировал их на экран.
     Она видела молодого, улыбающегося Чезаре. Они гуляли в садах Боргезе, конечно, осенью, в их любимое время года. Потом отца, сидевшего в лодке на веслах.
     В воде, подернутой рябью, отражались лучи яркого солнца. Кэролайн чувствовала, что мать тоже где-то рядом, но видела только отца, его большие руки, державшие весла. Вдруг откуда-то появилась пантера, которая тут же превратилась в кошку, подаренную Дэвиду, когда ему было шесть лет. И снова перед ней предстал Дэвид, такой, каким был на фотографиях. Она проснулась с ощущением, что ее обманули.
     Официант вертелся рядом. Он взглянул на часы, обвел взглядом столики. Кэролайн была в баре одна. Она неуверенно постучала пальцем по пустой рюмке. Официант шумно вздохнул и поставил ее на поднос.
     - Скотч со льдом, - отчеканил он.

***

     У Бородатого был какой-то физический недостаток, но бороду он носил не для того, чтобы его скрывать. В юности его родители обожали кино и ходили туда три-четыре раза в неделю. Его мать, уже на девятом месяце, пошла смотреть ?Унесенные ветром?. Фильм ей так понравился, что она могла бы смотреть его до бесконечности, если бы не рождение ребенка.
     И все-таки ей удалось посмотреть его двенадцать раз, и она безошибочно цитировала каждую реплику, помнила каждый кадр. Мать, затаив дыхание, следила за Скарлетт, восхищалась жизнью на Юге в старые добрые времена, храбростью мужчин, страдала вместе с жителями горящей Атланты, оплакивала солдат, отправлявшихся на войну, вместе с Мелани мучилась при родах, рыдала, когда умирала Бонни, и смаковала знаменитую фразу Ретта.
     Ретт Батлер, конечно, потрясающий парень, но ее любимцем был Эшли Уилкс. В своих тайных мечтах она видела, как муж машет ей рукой из окна вагона, набитого солдатами, и как, понурив голову, она идет с вокзала домой, а потом, пронзенная болью, падает среди толпы, шума и паровозного пара. Чьи-то заботливые руки поднимут ее, кто-то склонится над ней, и это будет Лесли Говард.
     Но ее муж оказался негодным к воинской службе, а боль впервые появилась однажды днем, когда она пила кофе с друзьями, и никто, даже отдаленно напоминавший Лесли Говарда, не вошел в ее жизнь. Ее мечта воплотилась в имени сына, которого она назвала Эшли. Хотя сам он терпеть не мог своего имени, оно напоминало ему мокрую тряпку. В четырнадцать лет он посмотрел фильм ?Унесенные ветром?, но ненависть к своему имени не исчезла. И когда друзья его родителей, узнав, что он Эшли, восклицали: ?Ах, как в фильме ?Унесенные ветром!? - он выходил из себя.
     Чего только не предпринимал Эшли, став взрослым, чтобы его не называли ?Эш?, как это обычно делал Эд Джеффриз, - все напрасно.
     Они сидели в офисе Эда и пили водку - любимый напиток Эда. В Вашингтоне было два часа ночи, но все еще шли совещания. Джеффриз достал из ведерка кусочек льда и бросил себе в стакан.
     Они обговорили всю ситуацию от начала до конца, и Джеффриз признался, что все это ему не нравится. Он докладывал Прентиссу и другим о событиях последних часов.
     Кто-то пошел звонить в Лондон, в то время как остальные продолжали обсуждать донесение Эда. Говоривший с Лондоном вернулся через сорок пять минут, а через сорок пять секунд все было решено. В назначенное время Эд сам позвонил в Лондон и дал указания. На этом последнем совещании поздно ночью обсуждалась все та же проблема.
     Джеффриз стучал льдом в стакане.
     - Эш, нам придется кое-что предпринять. Она становится опасной. Персонал ?Плазы? окрестил ее чокнутой. Увешанные фотографиями стены, оплаченные с опозданием счета, чаевые в пятьдесят долларов... Горничные видят, как она плачет. Буквально всем показывает фотографии: портье, лифтеру, уборщицам. - Он помолчал. - Сумасшедшая баба, к тому же привлекает к себе внимание. Пора... Еще немного и она начнет болтать или сойдет с ума, а может, и то, и другое. Мы не можем рисковать. Он откинул со лба волосы.
     - Шатается по ночам и в конце концов нарвется на неприятности. Словом, здесь однозначно.
     Он отпил из стакана и, не отнимая его от губ, спросил:
     - Кого пошлем?
     Эшли замотал головой:
     - Подумаю. Ведь это все равно?
     - Да, пока никаких промахов.
     - Дай мне немного времени. - Эшли самодовольно ухмыльнулся, потом вдруг сказал с раздражением: - Для меня все-таки загадка, как могло так получиться.
     - Похоже, полетят головы, - ответил Джеффриз.
     - Это слабое утешение. Знаешь, многие уже считают, что мы занимаемся дерьмом. Когда я думаю о некоторых из...
     - Конечно, - перебил его Джеффриз. - Вообще, это не наше дело. - Он кивнул головой на потолок. - Пусть они думают.
     - Страшно подумать: я превратился в какого-то разгребателя дерьма.
     - Да, ты прав. - Джеффриз подлил ему водки. - Ты - говночист, Эш, но попытайся не запачкаться, о?кей?

***

     Когда Герни открыл глаза, то увидел ту же луну, что висела над Темзой в ночь, когда он шел по Чейни-Уок, яркий золотистый диск поднялся над горизонтом и словно застрял там от собственной тяжести. Свет слепил Герни. Такая лунная ночь хороша для охоты.
     Но это продолжалось всего несколько секунд. Герни огляделся и увидел, что лежит на кровати в просторной комнате. Где-то поблизости раздавались голоса людей, слышно было, как что-то ворочают, как рокочет мотоцикл.
     Луна оказалась ночником на противоположной стене. Герни безошибочно угадал запахи.
     Привстав на постели, он увидел у двери медсестру, что-то записывающую в журнал. От сделанного усилия закружилась голова, и, привалившись к железной спинке кровати, он закрыл глаза. Ему снова показалось, что он падает, руки дрожали, упираясь в края кровати. За несколько мгновений он вспомнил все, что с ним случилось, а потом, прошептав ?черт с ними?, повалился и снова заснул.

***

     Когда он проснулся, день был в полном разгаре. У постели сидела Рейчел. За ней стояла пустая кровать. Слева от Герни лежал какой-то старик и слабо дышал. Глаза его были закрыты. В нос и куда-то под пижаму засунуты какие-то трубки и проволочки, прикрепленные к запястьям. У изголовья кровати подмигивал экран монитора.
     - Сказали, что с тобой все в порядке, - улыбнулась Рейчел и, потрогав щеку, спросила: - Как ты?
     Под левым глазом у нее Герни заметил два шва, наложенных на рану, полученную, когда пуля попала в дерево, и вспомнил, как отлетел кусок коры и как она схватилась за лицо.
     - Нормально, - сказал он. - А что со мной?
     - Сотрясение мозга. Переломов нет, и вообще никаких повреждений. Думаю, они снова будут тебя обследовать, после того как ты пришел в себя.
     - Что ты им сказала?
     - Что машина вылетела с дороги, и нас занесло. В