блиотеки, ребятам - учебники и
тетради, школьную форму и игрушки. И последним рейсом привезет для
школы-интерната большую елку. Елку нужно сохранить до Нового года, чтобы не
осыпалась. А еще ее нужно перевезти с теплохода на остров так, чтобы никто
из ребят не видел, чтобы в Новый год она стала для них подарком.

Почти все школьники на острове жили в интернате. А Илюша жил дома с отцом и
матерью. Уроки в школе начинались в девять часов утра, но Илюша приходил
сюда в половине восьмого, за полтора часа - к подъему интернатских ребят.
Вместе с ними он становился на утреннюю гимнастику и потом вместе с ними
завтракал.

Он сам бы не прочь жить в интернате, но жалко было расставаться с домом.
Отец сказал:

- Где хочешь, Илько, там и живи.

В интернате Илюше особенно нравились ребячьи спальни. Кровати стоят
ровно-равно в ряд, и беленькие пододеяльники заправлены тоже ровно-ровно, у
задних спинок - прямая линия. У каждой кровати - шкафчик-тумбочка. В
шкафчике в одном отделении хранятся книги и тетради, в другом - мыльница,
зубная щетка, порошок и всевозможные вещички, назначение которых иногда
ведомо только одному их владельцу.

У Илюши дома тоже отдельная кровать. Есть и щетка и порошок. И полка для
книг и тетрадей - отец смастерил. И все не может решить Илюша, правильно он
поступил, что остался жить дома, или лучше было перейти в интернат.

Но вот пройдет еще год, и Илюша Валей поедет учиться в Нарьян-Мар, так
по-ненецки называется центр Ненецкого национального округа. По-русски
Нарьян-Мар означает Красный город.

О Новом годе и о елке Илюша вспомнил на берегу моря в ожидании теплохода.

Новый год. Он запомнился Илюше ярко-цветистым и шумным праздником.

Когда в последний день года уроки в школе закончились, директор Павел
Алексеевич сказал ребятам:

- Завтра наступает Новый год и начнутся зимние каникулы.

У Илюши была тайна. Даже не одна тайна. Во-первых, он знал, что на
новогоднем вечере будет елка. Никто об этом из интернатских ребят не знал,
а Илюша елку видел еще осенью, когда ее последним рейсом привезли с
теплохода на боте. Никто из ребят не видел, только один он. Но ему
строго-настрого наказали молчать. Во-вторых, он знал, что на новогоднем
вечере его, Илюши Валея, не будет. Ребята удивятся, будут его искать. Не
будет Илюши, зато на вечер придет белый медвежонок. Вот потешатся ребята
увидев у себя в школе такого необыкновенного и забавного гостя!

Еще за две недели до Нового года учительница из первого класса, Валентина
Николаевна, позвала Илюшу в учительскую и тихонько сказала:

- Скоро, Илюша, Новый год. У нас будет вечер...

- И будет елка, - сказал Илюша.

- А ты откуда знаешь?

- Знаю. Сам видел, когда с теплохода ее привезли. Ее украсят лампочками, да?

- Обязательно. Только молчок. А для новогоднего вечера ты придумай себе
какой-нибудь костюм. Нарядись зайцем или котом в сапогах. Помнишь, как в
сказке. Придумаешь?

- Ладно, придумаю, - согласился Илюша. - Я оденусь охотником.

- Ну вот и хорошо. Оденься охотником.

Но дома он увидел шкуру молодого медвежонка, убитою отцом еще несколько лет
назад. "Вот если бы стать медведем!" - подумал Илюша.

А вечером его мать, искусная мастерица по шитью совиков, малиц, пимов и
меховых туфель, взяла медвежью шкуру и принялась готовить Илюше новогодний
маскарадный костюм.

Через несколько дней костюм белого медвежонка был готов. О, какой это был
костюм! Когда Илюша его надевал, никто никогда не догадался бы, что это
мальчишка, залезший в медвежью шкуру. И еще несколько дней отец обучал
Илюшу рычать и урчать по-медвежьи. Отец, опытный охотник, отлично знал, как
это делается. Он умел не только рычать по-медвежьи, но и кричать чайкой,
посвистывать пуночкой, выть по-волчьи.

Когда Илюша после уроков шел домой, Игорь Осипов, сын метеоролога, спросил
у приятеля:

- Ты на вечер когда пойдешь?

Игорь тоже жил дома, в семье.

- А я не пойду, - схитрил Илюша. - У нас дома будет свой вечер.

Игорь был озадачен. Но он сказал Илюше, что заболел и сейчас ляжет спать. А
на самом деле дома у него уже был приготовлен костюм клоуна. Не будет Игоря
- а вечере будет цирковой клоун.

Но Илюшу не проведешь. Он, конечно, сразу же догадался, чем "заболел"
Игорь. И тогда он напрямик спросил:

- А ты кем оденешься?

Игорь сделал вид, что ничего не понимает.

- Я спать буду. Голова болит, наверное, температура.

- Ври!

Тогда Игорь не выдержал:

- А ты кем оденешься?

- Это секрет.

- Знаю, ты оденешься зайцем, - сказал Игорь.

- Сам ты заяц!

Так мальчики и разошлись, не выведав друг у друга секретов.

Вечером в школу пошли вместе - Илюша, отец и мать. Было темно, начиналась
пурга, и они не боялись, что Илюшу заметят в необычайной медвежьей одежде.
У крыльца школы Илюша спрятался за угол, а отец и мать вошли в помещение.

- А где же Илюша? - спросил директор, хотя хорошо знал, что сын Валеев
должен прийти в костюме.

- Не знаем, - усмехнулась мать Илюши. - Он давно убежал в школу.

Их провели в зал, где уже собралось много отцов и матерей школьников -
оленеводы, охотники, рыбаки, работники метеорологической станции и
фактории, врач, фельдшер, киномеханик, словом, почти все население обоих
поселков. И не было только самих школьников, а вокруг еще не зажженной елки
прыгали, бегали и кричали, плясали, пищали и пели на все голоса заяц,
лисица, песец, Бармалей, тетка Федора, доктор Айболит, Красная шапочка,
Ваня Васильчиков, Чипполино, синьор Помидор, и что-то наподобие крокодила и
бегемота.

- И не похож, и не похож! - прыгала около "нильского зверюги" хитрая
лисичка. - Такие крокодилы во все не бывают!

- Р-р-р! - рычал крокодил. - Уходи-ка ты домой! А не то как налечу,
растопчу и проглочу! Р-р-р!

Бегемот, как и крокодил, ходил на задних лапах, но он был так легковесен,
что при столкновении с зайцем свалился на пол.

- Вот видишь, Филя, - огорченно шептала Валентина Николаевна, поднимая
бегемота, - я говорила, что тебе лучше быть белочкой. Не ушибся?

- Да-а-а, - сквозь слезы и забыв о присутствующих, громко тянул Филя. -
Белка-девчонка, а бегемот - парень, как я.

Ярко освещенный и расцвеченный школьный зал блистал, словно дворец. С
потолка спускались красные и голубые ленты, нитки с ватными шариками и
бумажными всех цветов флажками и вымпелами. Зеленая гостья с Большой земли
рубиновой, как на кремлевских башнях, звездой упиралась в потолок. Населял
и украшал елку целый мир стеклянных и картонных зверят, птиц, рыб, цветов и
фруктов.

Дверь отворилась, и в зал вошел высокий бородатый человек в полушубке и
шапке-ушанке. Все подумали, что это явился на новогодний праздник Дед
Мороз. Но это был не Дед Мороз, а вожак с белым медвежонком. Медвежонок был
на цепи и ходил на задних лапах. Почти все жители заполярного острова
видели живых белых медвежат, и потому никто не сомневался, что гость к ним
пришел настоящий. Вероятно, медвежонка, думали многие, привели с
метеорологической станции. Он там жил уже несколько месяцев.

А через несколько минут на праздник, наконец, пожаловал и Дед Мороз со
Снегурочкой. Он громко поздоровался со всеми, кто был в зале, поздравил
всех с наступающим Новым годом и подошел к электрическим выключателям. Миг,
и погас свет. Щелк, и лесная красавица-елка осветилась десятками
разноцветных лампочек. Нет, такого праздника, такого великолепия никто из
обитателей острова еще никогда не видел.

Ребята, не снимая костюмов и масок, пели хором и рекламировали, водили
вокруг елки хоровод, а под конец Дед Мороз и Снегурочка всем им раздали
праздничные подарки.

В это время вожак увел медвежонка, а вскоре в зале появился Илюша Валей. В
общем веселье и шуме немногие раньше замечали его отсутствие и теперь
совсем немногие догадались, почему медвежонок и Илюша не могли быть на
празднике одновременно. А вожаком у медведя был метеоролог Алексей
Кириллович Осипов.

В школе было светло, тепло, весело, празднично, а по острову буйно
разгуливала злая пурга. Но никому из ребят сегодня до нее не было дела.

Все это было давно, более полугода назад. А теперь наступило лето, и
Медвежья губа очистилась ото льда. Илюша на берегу бухты ждал появления
теплохода с Большой земли.

8. ГОСТИ ОСТРОВА

Теплоход отдал якоря на рейде в Медвежьей губе точно по расписанию - в
полдень.

"Кого и что привез теплоход первым рейсом?" - раздумывал Илюша, вглядываясь
в бледно-голубоватую даль моря. У него был чуткий слух и острое зрение, и
мальчик хорошо слышал шум якорных цепей и видел, как опустили с борта
теплохода шаткий штормтрап. Теплоход был окружен подошедшими с острова
дорами, катерами и карбасами.

Первым отвалил от борта теплохода быстроходный катер метеорологической
станции. А через пятнадцать минут он уже пришвартовался к пристани. Этот
катер был хорошо знаком Илюше. Иногда работники метеостанции брали Илюшу в
небольшие походы на катере вдоль берегов острова.

Катером управлял метеоролог Алексей Кириллович Осипов, тот, что иногда
приезжал к Наташиному отцу. Это был опытный полярник, проведший на зимовках
десятки лет.

Осипов бросил на причал конец канатика - чалку, и Илюша быстро закрепил
конец за причальную тумбу. И тут он увидел, что с Осиповым на катере
приехал художник Егорыч, Юре - Большой друг ненцев. Конечно, он опять будет
рисовать красками и карандашом и рассказывать сказки.

А это кто?.. На катере рядом с Поморцевым и еще с другим пожилым мужчиной,
стояла девочка в спортивном костюме. Как подумал Илюша, она была, пожалуй,
постарше его. Может быть, она приехала к родителям или с родителями на
зимовку?

Поддерживаемая за руку незнакомым мужчиной, девочка взбежала по крутому
трапу на высокую пристань. Она остановилась перед Илюшей и прямо смотрела
ему в глаза.

Вдруг она неожиданно и тихо спросила:

- Тебя зовут Илюша?

- Илюша, - подтвердил мальчик. - А ты как знаешь?

- Мне Степан Егорович говорил.

Илюша усмехнулся.

- Так ведь на острове я не один такой.

- А я вот почему-то сразу подумала, что это ты.

Один за другим на пристань поднимались сказочник Поморцев, Наташин отец,
другие пассажиры. Последним, как и полагается капитану любого судна, с
катера сошел Алексей Кириллович Осипов. Впрочем, он не был капитаном и
мотористом на катере. Он работал метеорологом на станции, а катером обычно
управлял штатный рулевой-моторист. Но ведь на остров приехали дорогие
Осипову гости - Наташа и Поморцев. И потому встречать их поехал он сам, без
рулевого.

- Здравствуй, Илько! - сказал Степан Егорович. - Вот к вам гостью привез.
Уже познакомились? Как нися поживает? Здоров?

- На охоте. Здоров, - кратко отвечал Илюша. - А она зимовать к нам?

- Нет, в гости. Наташенька, это тот Илюша, о котором я тебе на теплоходе
рассказывал.

- А я его сама сразу узнала, - ответила Наташа.

- Пойдемте, пойдемте, - поторапливал метеоролог Осипов. Дома поговорим, а
то нас там заждались.

- Кто заждался, дядя Алеша? - спросила Наташа.

Алексей Кириллович рассмеялся.

- Ты что же, думаешь наш остров необитаемый и здесь только мы вдвоем с
Илюшкой живем?

По утрамбованному приливами и ветрами, твердому, как асфальт, серо-желтому
песку они прошли от пристани к узкой гряде сопок, тянущихся вдоль всего
южного берега. Наташа после подъема на сопку огляделась. По одну сторону
сверкал и чуть слышно рокотал приливными волнами океан, по другую -
простиралась тундра, тускло-цветистая и тоже безбрежная, как океан.

Шли по сопкам узкой тропкой гуськом. Впереди - метеоролог, шествие заключал
Илюша.

- Куда же вы? - закричал Илюша, заметив, что Осипов поворачивает к
метеорологической станции.

- К нам, - ответил Осипов. - Ты не волнуйся, тетя Мэнева тоже у нас.

Алексей Кириллович Осипов с семьей жил в уютной двухкомнатной квартире в
двухэтажном деревянном томе.

- А эти бревна для дома на пароходе привезли? - спросила Наташа, зная, что
на острове нет не только деревьев, но даже и кустарника.

- Не-е, это плавник, - пояснил Илюша.

- Так сказать, дары моря, - усмехнулся Алексеи Кириллович. - Из Северной
Двины через Белое море бесхозяйственный лес к нам сам приплыл. И
строительный материал и топливо.

Гостей встретили жена Осипова - Вера Андреевна, сын Игорь и тетя Мэнева,
мать Илюшки. Они суетились, бегали из комнаты в комнату, на кухню, в
кладовую и обратно.

Стол был заполнен блюдами, мисками, кастрюлями, тарелками. Чего тут только
не было! Куски жареной оленины, холодец из оленьих голов и лыток, пирамиды
пельменей, которые Алексей Кириллович называл "полярными", пироги с гольцом
и просто голец, холодный и горячий, картофель жареный и отварной, капуста.
И, конечно, оленьи языки - заполярный деликатес.

Вера Андреевна, хлопотливая и радушная хозяйка, бегала на кухню, приносила
новые кушанья и угощала, угощала, угощала.

- Степан Егорович, еще гольца не отведали. Свежепросольный, сама готовила.
Наташенька, пирожка кусочек, ты только не стесняйся, не у чужих, будь как
дома. Петр Иванович, еще рюмочку и студня, студня. Алеша, что ты сидишь и
не угощаешь?! Ребята, вы ешьте, ешьте...

- Вот это тетя Мэнева, о которой я тебе рассказывал, - сказал Поморцев,
обращаясь к Наташе и показывая на Илюшину мать. - Помнишь хлебного божка?..
Она и видела в тундре полярную гвоздику, хаерад, цветок солнца.

- Тетя Мэнева, расскажите, - попросила Наташа.

Мэнева засмущалась.

- Да не знаю, сейчас и сама и верю, и не верю. Теперь все думаю, уж не
поблазнило ли мне в ту пору.

- Ну все равно, тетя Мэнева, расскажите!

Стесняясь, с длинными паузами, Мэнева рассказала, как она в детстве на
охоте за куропатками в тундре наткнулась на необыкновенный красный цветок.
Она уже хотела сорвать его, но вдруг вспомнила рассказы о хаерад - цветке с
чудодейственной силой.

- Он будто сам оттолкнул мою руку, - говорила Мэнева. - В тот день малый
снег выпал, бело кругом, а вокруг красного цветка ни снежинки, голая талая
тундра. Приехала я в стойбище, сказываю о цветке, а мне одни не верят,
другие ругают, надо было цветок выкопать и привезти. Побоялась я тогда...
Сорвать побоялась, а выкопать не догадалась.

Наташа с восхищением смотрела на тетю Мэневу.

Эта женщина видела волшебный цветок, и Наташа нисколько не сомневалась в
этом.

- Мы с Илюшей пойдем в тундру и поищем хаерад цветок, - сказала она. -
Правда, Илюша, пойдем?

- Пойдем, - согласился Илюша.

- И я пойду, - сказал Игорь. - Все равно делать нечего. Каникулы.

- А вы с нами, тетя Мэнева, пойдете?

Мэнева улыбнулась.

- Да ведь разве его найдешь! Тут люди жизнь прожили, а о хаерад-цветке
только слыхали. У нас на острове его только двое-трое видели и то давно.

- А мы попробуем, - настаивала Наташа. - Пойдемте с нами, тетя Мэнева.

- Вот разве только в тундре давно не бывала. Хочу походить по острову. А
только Ефима нужно подождать. Тогда можно.

Илюша вскочил, сверкнул глазами.

- А мы и нися позовем. Он с нами обязательно пойдет.

- Нися - отец, Ефим - отец Илюшки, - пояснил Степан Егорович. - Он охотник
и остров до последней кочки с юга на север и с востока на запад вдоль и
поперек исходил и изъездил. Все знает.

- А вот хаерад-цветка не встречал, - вставила Мэнева.

В эту минуту она, должно быть, даже гордилась, что вот, мол, такой охотник
и знаток острова, как ее Ефим, хаерад-цветка не видел, а она видела.

Когда Мэнева забывала об окружающих, она становилась смелее, говорила
громче, и глаза ее поблескивали. Казалось, она освобождалась от какой-то
тяжести, видимо, тяжести прошлого.

Сейчас она была такой, и Наташа невольно залюбовалась этой уже немолодой
ненкой. Мэнева в такие минуты по-своему была особенно красива. И уже вместо
"Да ведь разве его найдешь!" она решительно заявила:

- Ефим вернется - все поедем в тундру.

- Искать хаерад-цветок! - воскликнул Илюшка.

- Волшебный солнечный цветок, - сказала Наташа.

- Полярную гвоздику! - заключил сказочник.

9. ПО ТУНДРЕ НА ОЛЕНЯХ

Петр Иванович, отец Наташи, распрощавшись с дочерью и со всеми остальными,
поспешил на судно - приближалось время отхода.

Подступала полночь, а солнце так и не закатывалось. Оно висело над
Медвежьей губой, на северо-западе, прохладное и неяркое, словно
посмеивалось над людьми: свечу, а не грею.

Уходя с матерью домой, Илюша пригласил:

- А завтра к нам. И ты, Наташа, и ты, Юре. Приходите в гости.

- Мне бы хотелось на оленях покататься! - тихо сказала Наташа. - Я еще
никогда не ездила на оленях. Только во сне.

- На оленях? - Илюшка рассмеялся. - Э, да это раз плюнуть. Завтра погостишь
у нас, а потом и поедем на оленях.

- А как без снега? - спросила на всякий случаи Наташа, хотя слышала, что на
оленях ездят по тундре и летом.

- А зачем нам снег? Вот на собаках, тогда по снегу. У нас теперь все собаки
безработные до первого большого снега. А олени есть, сегодня из тундры две
упряжки пришли. Покатаешься.

- Почему же я ни оленей, ни собак не видела? Где они?

Тетя Мэнева уже давно тянула Илюшу за руку, чтобы идти домой, а мальчик
упирался, не глядя на мать, и продолжал разговор с Наташей.

- Когда вы приехали, как раз из тундры и пришли две оленьих упряжки. С ними
привели одного оленя с подбитой ногой. На нем уже ездить нельзя. Его тут
забили, вот все собаки и сбежали туда с берега, пожрать. Они завсегда
издали запах битого оленя чуют. Мяса-то им не дают, а вот потроха - это для
них.

- Это как же забили? - в ужасе спросила Наташа. - Убили?..

- Ну да, забили, на мясо, - спокойно отвечал Илюша.

- Страшно.

Илюша передернул плечами.

- Чего страшного! Обыкновенно. Ведь оленина-то все равно нужна. А вот
осенью в тундре, в стадах массовый забой бывает, я видел, и даже мне было
страшновато.

- Пойдем, пойдем, не пугай девочку на ночь, - еще сильнее потянула сына
Мэнева.

- До свидания, - крикнул из-за двери Илюша. На другой день, проснувшись,
Наташа услышала в соседней комнате разговор. Она сразу же узнала голоса
Степана Егоровича и Илюши. "На острове, в Заполярье!" - вспомнила она и
стала поспешно одеваться.

- Пойдем скорее к нам, - вскочив, закричал Илюша, когда Наташа вышла и
поздоровалась.

- Да подожди ты, - возмутилась Вера Андреевна. - Дай девочке умыться да
позавтракать.

- И нет, и нет, и нет, - запротестовал мальчик. - Ничего есть не смей, мама
заругается. Уже все готово, и мама ждет. И умоешься у нас. - Он ухватил
Наташу за рукав и потащил к двери.

Вера Андреевна схватила Наташу за другую руку.

- Не смей, не смей ничего есть, - кричал Илюшка. - Мама не велела.

Вера Андреевна тащила Наташу к умывальнику, и гостья не знала, что ей
делать. Тогда Илюша отпустил руку Наташи и угрожающе прошептал:

- Если хоть кусочек, хоть кусочек съешь, я уйду и на оленях не покатаешься.

- Тетя Вера, - умоляюще проговорила Наташа. - Я не хочу есть, вот правда не
хочу.

- А умываться? - не отступалась Вера Андреевна.

- Ну ладно, - смилостивился Илюшка. - Умывайся скорее и бегом.

- Компромисс, - рассмеялся Степан Егорович. - Давно бы так.

- Пойдемте, - потянул Илюшка и сказочника, когда Наташа наскоро сполоснула
руки и лицо.

- Обедать обязательно домой, - крикнула вслед Вера Андреевна.

- Фьють! - свистнул в ответ Илюшка. - В обед мы будем в тундре.

Тетя Мэнева была не менее гостеприимна и щедра на угощения, чем Вера
Андреевна. На столе у нее тоже были и оленина, и пельмени, и голец, и
камбала, и холодец, и пироги. И опять, конечно, искусно приготовленные
оленьи языки.

- Что же ты, Наташенька, плохо кушаешь? - улыбалась Мэнева. - Мало кушаешь,
плохо кушаешь. Надо много, надо хорошо кушать, как мой Ефим. Он сырое мясо,
мороженую оленину любит. Строгает и кушает, строгает и кушает. Наверно,
пол-оленя может скушать.

От спирта, предложенного Мэневой, Степан Егорович решительно отказался, а
сама хозяйка выпила одну за другой три рюмки.

- Ты ведь знаешь, Мэнева, я не употребляю, - отводя руку хозяйки с рюмкой,
сказал Степан Егорович. - В молодости немного баловался