бе из пятнистых оленьих шкур новую
паницу и теперь украшает ее разноцветными узорами. А скоро с почты принесут
"Нарьянку" - так любовно Варвара Васильевна называет окружную газету
"Нарьяна Вындер". Любит Ефим, когда жена вслух читает ему газету.

А маленький сынишка Митя в это время играет на полу с огромным псом Нюртеем
и просит отца взять его завтра с собой в стадо. Там, в стаде, на пастбищах,
отец живет в чуме, потому что стадо постоянно кочует в поисках ягеля -
оленьего корма, и нельзя там построить такой дом, в каком живет Митя со
своей матерью в поселке на базе оседлости.

- Возьми-и-и! - тянет Митя.

- Нельзя, - ласково отвечает Ефим. - Там мороз, холод.

- Не боюсь, - упрямо говорит мальчик. - У меня малица!

- Там злой Нгарко Талей, - пугает Ефим.

- Не боюсь. Со мной Нюртей. Он сильнее Талея. Возьми!

Вспомнив о Большом воре, Ефим задумывается. Все хорошо у Ефима, всем он
счастлив. И только снова пришедшие горькие мысли о погибших недавно оленях,
о Нгарко Талее омрачают его лицо.

Завтра утром Ефим опять уедет в стадо, к своим оленям. Может быть, пока он
был дома, кровавый Талей еще приходил к стаду. О, что бы только ни отдал
Ефим Лаптандер за голову Большого вора! Слишком много насолил он и
колхозному оленьему пастуху, и всему колхозу.

Вечером, когда маленький Митя уже спит, а у Ефима все подготовлено на
завтра к отъезду в стадо, муж говорит жене:

- Варвара, сейчас пиши письмо Анне. При мне пиши, а то потом забудешь.

- Сам напиши, - отвечает Варвара Васильевна. - Грамотный, вот и пиши.

- Нет, - не соглашается Ефим. - Ты лучше пишешь. - И диктует: - Живем
хорошо, все хорошо... Когда приедешь?.. У нас одно только плохо - все еще
лютует проклятый Талей. Опять загрыз много оленей, много отбил и загрыз
твоего Сэрты. Пиши, Варвара!

Письмо было написано. А утром, проводив упряжку мужа в тундру. Варвара
отнесла конверт на почту.

* * *

После окончания медицинского училища комсомолку Аню Лаптандер не нужно было
спрашивать, куда она хочет поехать работать. Все - и преподаватели, и
студенты знали: Анна поедет в тундру, в родные места.

Подруги по общежитию уже давно спали, а Аня, получив сегодня письмо из
дому, все писала и писала ответ родным в далекий заполярный колхоз. Да, она
скоро закончит ученье и приедет в Заполярье. Ей хочется поскорее обнять
отца и мать, братика Митю, увидеть знакомых. Она ждет не дождется, когда
помчится на оленьей упряжке по тундре. Она будет лечить ненцев, теперь она
умеет бороться с болезнями. Обо всем написала Аня Лаптандер своим родным и
только об одном умолчала - о Нгарко Талее и о любимом погибшем Сэрты. Она
знала, сколько горя и бед принес Большой вор колхозникам "Северной звезды".
Лишнее упоминание о Талее еще больше разбередит и без того растревоженную
душу отца. Думать и писать о Сэрты - Белом Олене - ей было больно.

Аня умела стрелять из ружья, раньше она даже охотилась в тундре. Но что она
могла сделать хотя бы с Талеем, когда в борьбе с ним пока были бессильны
даже многоопытные тундровые охотники?!

Она так и уснула за столом. Сон ее был короток и тревожен. И все-таки она
проснулась бодрой, словно всю ночь спала на удобной своей кровати. Постель
она так и не раскрывала, а подруги ничего не заметили и не удивились: Аня
по утрам всегда поднималась раньше других.

Подруги заметили другое: после письма из дому Аня стала грустно-задумчива и
мало разговаривала.

- У тебя что-нибудь случилось дома? - допытывалась Лида Котова, первая из
подруг Ани. - Кто-нибудь заболел?

- Нет, никто не заболел, - уклончиво ответила Аня, и на ее глазах вдруг
выступили слезы.

- Но что случилось? Анечка, скажи!

- Случилось... волки...

- Что волки? Какие волки?

- Волки загрызли моего Сэрты, моего Белого Оленя... и еще они погубили в
нашем стаде тридцать шесть других оленей. И все это Нгарко Талей.

Девушки никогда не видели Аниных слез. А сейчас она плакала, рассказывая о
свирепом и коварном хищнике.

- А ты видела этого Талея? - спросила Вера Пруткова.

Аня отрицательно покачала головой.

- Я видела только мертвых волков. Их убивали наши охотники. А Талея убить
не могут. Его надо уничтожить. Он самый злой враг нашего колхоза. Но как
его уничтожить?..

- Я слышала, - сказала Лида, - у нас в Приозерном районе волков травили
стрихнином.

- Стрихнин - сильный яд, - сказала Аня. - Это опасно для собак. А без собак
нельзя хорошо охранять стадо. Потом яд могут разнести птицы, а у нас в
тундре много птиц...

Ночью Аня дежурила в клинике.

- Сестра, - жаловался до глубокой ночи один из больных. - Я устал, я хочу
спать и не могу уснуть.

- Хорошо, сейчас вы уснете, - уверенно сказала Аня.

Больной проглотил таблетку и вскоре успокоился, он уснул.

Аня долго смотрела на больного, забывшегося в глубоком сне...

* * *

Радостно встретили молодую фельдшерицу в семье и в колхозе. Олений пастух
Ефим Лаптандер был горд и ходил сам не свой: его дочь будет работать на
медицинском пункте колхозного поселка, она будет лечить людей!

Когда Аня подъезжала к поселку, она еще издали увидела на крыше своего дома
красивые оленьи рога. Она приезжала на каникулы в прошлом году, но этих
рогов не было. И она, не спрашивая отца, поняла: это рога ее любимца Сэрты
- Белого Оленя, погубленного Нгарко Талеем.

В летнее время волки редко подходят к оленьим стадам. У них в тундре есть
другая добыча - белые куропатки, гуси, утки, птенцы и птичьи яйца, водяные
крысы и лемминги. Но с наступлением зимы, когда птицы покидают север, а
тундру покрывают снега, волки снова устремляются к оленьим стадам.

В ту зиму хищники появились у стад колхоза "Северная звезда" в декабре. Уже
с первой тревожной вестью Аня решила немедленно выехать к отцу в стадо.
Поехала она вместе с бригадиром, прихватив ружье и медицинскую сумку.

- Есть ли в этой стае Нгарко Талей? - спросила Аня отца.

- Пришел Талей. Охотники видели его след

- Я видел его следы, - подтвердил Степан Хатанзейский, тот самый охотник, у
которого несколько лет назад побывал в капкане Большой вор.

Посоветовавшись с бригадирами и с отцом, утром на другой день Аня со
Степаном на оленьей упряжке отправилась в путь. На нартах лежала прикрытая
шкурами гора крупно нарезанных кусков мяса.

Долго-долго объезжали они вокруг пасшегося в тундре стада.

- Тут, я думаю, можно, - говорил Степан и останавливал упряжку.

Из своей сумки Аня вытаскивала беленькие таблетки и обмазывала их густым
слоем разогретого жира. Потом она ловко вырезала в куске мяса лунку и
вталкивала в нее приготовленный комочек с таинственными таблетками. Мясо
они оставляли на снегу. Упряжка неслась дальше по огромному полукругу,
снова останавливалась, и девушка снова проделывала ту же операцию. Так
продолжалось, пока на нарте не осталось ни одного куска мяса.

Ночью Аня чутко прислушивалась к тундровой тишине. Но тундра
безмолвствовала. Ефим дежурил у стада. Утром Степан вернулся из разведки и
сообщил, что волчьих следов поблизости нет.

И вторую ночь Аня долго не спала. Сначала она сидела у костра, потом,
утомившись, прилегла на шкуры. Ее разбудил голос Степана. Он стоял у входа
в чум, откинув шкуру.

- Ефим! Ефим! - звал охотник. - Слышишь?..

Ефим приподнялся и стал прислушиваться. Поднялась и Аня. Издалека доносился
глухой, однотонный вой. Да, это были волки. Аня взглянула на часы. Было
двадцать минут второго.

- Бригадир спит? - спросил Ефим.

- Спит, - ответил Степан.

- Буди! Поедем! - Ефим взял ружье и вышел из чума. - Неужели не Талей? - Он
и ждал и боялся Нгарко Талея. Он верил в "чудо" дочери, но в то же время
слишком хорошо знал коварство и хитрость Большого вора.

Аня натянула совик и поспешила за отцом. В тундре метелило. Волчий далекий
вой не утихал, тревожа чутких, жмущихся друг к другу беспокойных оленей. Но
в стадо волки не ворвались. Когда завывание, наконец, стихло, бригадир
спросил:

- Когда поедем?

- Сейчас рано, - сказал Степан. - Надо ждать. Они близко. Час ждать надо...
и огонь надо!

Спустя час аргиш из трех упряжек покинул маленькое стойбище пастухов. На
передней упряжке ехал Степан Хатанзейский с большим самодельным факелом.
Все остальные участники опасного похода, кроме ружей, имели электрические
фонари.

Метель, разгулявшаяся ночью, к утру улеглась. В тундре было тихо. Аня
только слышала сыпучее шуршание снега о полозья парт.

В том месте, где был оставлен первый кусок мяса, Степан остановил упряжку.
Охотник долго бродил по тундре, то удаляясь, то снова приближаясь к аргишу.
Наконец, он подошел к Ане и озадаченно сказал:

- Нету мяса... нету следов. Снег...

- Поедем дальше! - решила Аня. Снова аргиш тронулся в путь. Снова остановил
оленей Степан. И вдруг ан закричал.

- Анна! Ефим! Идите сюда!

Аня соскочила с нарты и побежала к передней упряжке.

- Мяса нету, след есть! - кричал Степан, размахивая факелом. - Нгарко
Талей! Опять он ушел!

- Куда ушел? - озабоченно спросила Аня.

- Туда ушел, - Степан показал факелом в сторону от стада.

- Пойдем, - прошептала девушка. - Может быть, он ушел недалеко. Он не может
уйти далеко. Пойдем!

Ефим остался у оленей, а Аня, Степан и бригадир, надев лыжи, двинулись в
неведомую тьму тундры, куда вели следы волка.

Перекликаясь и сигнализируя фонарями, они расходились веером, потом снова
сходились. Так они прошли сто, двести, может быть, триста метров. Аня
дрожала от холода и волнения. Притихшая тундра чем-то грозила из темноты.
Бывает, когда тишина пугает больше, чем завывание пурги или раскаты грома.

Но вот Аня услышала голос Степана: "Стой!"

Она поняла, что охотник что-то увидел, что-то нашел.

- Стой, Степан, сам стой! - предостерегающе закричала она, хотя не знала,
что увидел охотник.

- Вот он, - зашептал Степан, когда Аня подошла к нему.

При свете луча фонарика она разглядела едва заметный бугорок.

- Это волк, он мертвый, - снова зашептал Степан. - Неужто Талей?..

- Он живой, - предупредила Аня и взвела курок. - Он спит. Готовь топор!

Держа ружья на изготовку, они бесшумно подошли к лежащему на снегу волку.
Да, это был он, Большой Талей!

Зверь действительно спал. Огромный, густошерстный, он как-то странно поджал
передние лапы под могучую грудь.

- Бить? - тихо спросил Степан и высоко занес обух топора над головой
Большого вора. -Э-эх!

Минуту спустя, засовывая топор за ремень, Степан спросил уже громко:

- Как зовется твое снадобье? Я забыл...

- Это люминал, сильное снотворное средство, - ответила Аня и за многие дни
впервые облегченно вздохнула.

Так закончился последний и самый глубокий сон в кровавой жизни Большого
Талея.