?
   НИК. Если не предпочтешь лежать.
   МЭРИ-ЛУ. Весьма благодарна, но лучше я сяду на стул.
   НИК. Пожалуйста. (Переносит стул с правой стороны авансцены на середину
сцены.)
   Мэри-Лу садится на стул.
   Пауза.
   МЭРИ-ЛУ. И что дальше?
   НИК. Ничего.
   МЭРИ-ЛУ. Мы же собирались проводить осмотр...
   НИК. Ах, правда. Минутку, дай подумать. (Пауза.) Придумал! (Поднимает с
пола форменную фуражку, надевает ее и отходит от Мэри-Лу. Хлопает в ладоши.)
Все уже собрались?
   МЭРИ-ЛУ. Кто -- все...
   НИК.  ...Итак, господа,  переходим к "Гостям  Авраама".  Прошу за мной.
(Меняет  положение.)  Перед  вами мозаика  тринадцатого  века,  византийская
школа. На ней  представлена библейская сцена из Ветхого Завета, Первая книга
Моисеева,  Бытие,  глава  восемнадцатая...  Господа,  убедительно  прошу  не
толкаться, каждый сможет увидеть.
   МЭРИ-ЛУ. Ник!
   НИК  (к  Мэри-Лу). Мадам,  я  занят.  (К  группе.) Что  мы  видим?  Три
одинаковые фигуры,  расположенные по центру. Это -- Ангелы. (К воображаемому
туристу.) Нет, сударь, открыток с видом Везувия пока нет. К тому же, Везувий
находится в Неаполе.
   МЭРИ-ЛУ. Как хочешь. Не стану тебе мешать.
   НИК. Справа  от  Ангелов  коленопреклоненный  Авраам.  По  сравнению  с
Ангелами он  очень мал, что отвечает  реальному  положению вещей,  поскольку
Ангелы были чрезвычайно рослыми. Авраам очень стар.
   МЭРИ-ЛУ. Могу я задать только один вопрос?
   НИК (к Мэри-Лу). Прошу вас.
   МЭРИ-ЛУ. Сколько ему было лет?
   НИК. Сто пять.
   МЭРИ-ЛУ. Невероятно.
   НИК. Как видите, мадам, Гари Купер был не так уж и стар.
   МЭРИ-ЛУ. Я этого не говорила.
   НИК. Но дали понять.
   МЭРИ-ЛУ. Беру свои слова обратно.
   НИК (с поклоном).  Благодарю. (К группе.) В шатре,  справа от  Авраама,
стоит Сарра, его жена. Прошу обратить внимание - она еще меньше, чем Авраам.
   МЭРИ-ЛУ. Почему?
   НИК (к Мэри-Лу). Потому что женщина должна быть меньше мужа.
   МЭРИ-ЛУ. Женоненавистник.
   НИК.  Мадам, я выражаю  не  свои  взгляды,  а взгляды тогдашней  эпохи,
отраженные художником. Я за него не отвечаю.
   МЭРИ-ЛУ. Извините.
   НИК.  Ничего страшного.  (К  группе.)  Как  видите,  господа,  Сарра не
опустилась  на  колени, а  стоит, поскольку  формально ее пока  нет, и ей не
нужно преклонять колени.
   МЭРИ-ЛУ. Как это -- формально...
   НИК (к Мэри-Лу). Это означает, что Ангелам и Аврааму она пока не видна.
Она только подслушивает, укрывшись в шатре. И еще подсматривает в щель между
полотнищами. На ее лице заметна ироническая улыбка.
   МЭРИ-ЛУ. А чему она улыбается?
   НИК. Известию, которое  Ангелы как  раз передали Аврааму. А именно: что
Авраам вскоре наградит ее младенцем.
   МЭРИ-ЛУ. Неудивительно, что это ее развеселило. В его-то возрасте...
   НИК. Действительно,  у  нее имелись  основания для скепсиса. Тем более,
что и ей самой было тогда сто три года.
   МЭРИ-ЛУ. Правда?
   НИК. Вы не находите, что для женщины это критический возраст?
   МЭРИ-ЛУ. С этим утверждением я готова поспорить.
   НИК. Мадам, я воздержусь от комментариев.  (К группе.) В  отдалении,  с
левой  стороны  вы  видите  стены Содома и  Гоморры, куда затем  направились
Ангелы, чтобы исполнить свою следующую миссию. Но эту тему мы затрагивать не
будем.
   МЭРИ-ЛУ. Почему?
   НИК  (к Мэри-Лу).  Потому  что там  возник  конфликт между  Ангелами  и
местным  сексуальным  меньшинством,  которое  было  в  большинстве.   Будучи
меньшинством,  составляющим большинство, они с демократической  точки зрения
были   правы,   хотя  Ангелы  тоже  были  правы,  поскольку  в  те   времена
парламентский  строй  еще  не  существовал. Так что, учитывая  ситуацию,  мы
воздержимся от комментариев.
   МЭРИ-ЛУ. Значит, у вас нет четкой нравственной позиции?
   НИК. Есть, но я не хочу потерять работу.
   МЭРИ-ЛУ. Это приспособленчество.
   НИК. Несомненно. (К группе.) Конец осмотра.
   Мэри-Лу аплодирует.
   Те, кто  желает приобрести сувениры на память о Народним Збрско, найдут
их в киоске. Прощайте. (Подходит к Мэри-Лу.)
   МЭРИ-ЛУ. Браво, Ник, ты был великолепен.  (Фотографирует  его анфас, со
вспышкой.)
   НИК. А для кого фотография?
   МЭРИ-ЛУ. Для меня, разумеется.
   НИК. Вот уж не ожидал.
   МЭРИ-ЛУ. Туристы всегда фотографируют.
   НИК. "Гостей Авраама", но не меня.
   МЭРИ-ЛУ. Не любишь своих фотографий?
   НИК. Обожаю! В особенности, портретные. (Снимает фуражку и  выбрасывает
ее за кулисы.) Я присяду, если позволишь.
   МЭРИ-ЛУ. Ну, конечно! Наконец-то сможем поговорить.
   НИК  (Ник переносит стул с балкона на середину сцены и ставит его рядом
с Мэри-Лу.) Может, выпьем чего-нибудь?
   МЭРИ-ЛУ. С удовольствием. (Кладет камеру на пол, рядом со стулом.)
   НИК (берет бутылку, стоящую на полу). Но у меня только аперитив.
   МЭРИ-ЛУ. То, что надо.
   НИК (приносит бутылку. Садится). У меня нет стаканов.
   МЭРИ-ЛУ. Обойдемся.
   НИК. Ну, тогда... (Подает ей бутылку.)
   МЭРИ-ЛУ (пьет из горлышка, очень умело). Почему ты так смотришь?
   НИК. Думал, ты поперхнешься.
   МЭРИ-ЛУ (отдавая ему бутылку). Как видишь, ничего со мной не случилось
   Ник  отпивает  свою  порцию и  ставит  бутылку на  пол, между  собой  и
Мэри-Лу.
   Пауза.
   НИК. Вот это сюрприз.
   МЭРИ-ЛУ. Думал, я не справлюсь?
   НИК. Нет, не ожидал, что найдется с кем выпить.
   МЭРИ-ЛУ. А что, не с кем?
   НИК. Да, я пью в одиночку.
   МЭРИ-ЛУ. Ты же говорил, что всех здесь знаешь.
   НИК. Но ни с кем не пью.
   МЭРИ-ЛУ. И никто тебя здесь не навещает?
   НИК. И я -- никого.
   МЭРИ-ЛУ. Отчего же?
   НИК. Так уж получается.
   МЭРИ-ЛУ. И всегда так было?
   НИК. Только здесь, в Народним Збрско.
   МЭРИ-ЛУ. А раньше?
   НИК. Где раньше?
   МЭРИ-ЛУ. В Роттердаме,  Амстердаме, Гааге,  Копенгагене, а потом  там и
сям...
   НИК. Это было давно.
   МЭРИ-ЛУ. Вовсе не так уж и давно.
   НИК. Ты откуда знаешь?
   Пауза.
   Для меня давно. Скучно мне в этом Народним Збрско.
   МЭРИ-ЛУ. Тогда зачем ты здесь торчишь?
   НИК. Поговорим лучше о тебе. С каких пор ты стала туристкой?
   МЭРИ-ЛУ. С тех пор, как тут появилась.
   НИК. А до этого?
   МЭРИ-ЛУ. Что -- до этого...
   НИК. Ты никогда не была в Копенгагене?
   МЭРИ-ЛУ. Там я как раз не была.
   НИК. И в Амстердаме не была?
   МЭРИ-ЛУ. Ни в Амстердаме, ни в Гааге, ни в Копенгагене.
   НИК. А где была?
   МЭРИ-ЛУ. Не нравятся мне такие вопросы.
   НИК. И давно?
   МЭРИ-ЛУ. С детства. Мой отец был прокурором.
   НИК. Федеральным?
   МЭРИ-ЛУ. Нет. Домашним. Такой уж у него был характер.
   НИК. Прокурорский?
   МЭРИ-ЛУ. Вот именно. И потому я не люблю, когда мне задают вопросы.
   НИК. Понимаю. Не спрашивай, и тебя  не  спросят.  Я  тоже придерживаюсь
этого принципа. (Берет бутылку и отпивает из нее. Передает бутылку Мэри-Лу.)
   Мэри-Лу отрицательно  кивает  головой. Ник  отхлебывает  еще  глоток  и
ставит бутылку на место.
   Пауза.
   МЭРИ-ЛУ. Ник?
   НИК. Слушаю.
   МЭРИ-ЛУ. Можно задать тебе вопрос?
   НИК. Опять?!
   МЭРИ-ЛУ. Только один.
   НИК. О, Боже! Совсем как твой отец. Это, должно быть, наследственное.
   МЭРИ-ЛУ. Последний.
   НИК. Что ж, ладно. Но -- последний.
   МЭРИ-ЛУ. Как далеко отсюда до пристани?
   НИК. С полкилометра.
   МЭРИ-ЛУ. А сколько идти?
   НИК. Десять минут.
   МЭРИ-ЛУ. Всего лишь?
   НИК. Потому что под гору. В гору идти дольше.
   МЭРИ-ЛУ. А сколько идти в гору?
   НИК. От пристани сюда? Двадцать минут. Ты кого-нибудь ждешь?
   МЭРИ-ЛУ. Осторожно. Это уже вопрос.
   НИК. Имею право на реванш. Будет один-один и ничья.
   МЭРИ-ЛУ. Нет, я никого не жду.
   НИК. Тогда почему тебя это интересует?
   МЭРИ-ЛУ. Смотри,  будет  один-два,  и ты  проиграешь. Хочешь взять  ход
назад?
   НИК. Хочу продолжать игру.
   МЭРИ-ЛУ. Меня  это  интересует  на  случай,  если  бы  я захотела  сюда
вернуться.
   НИК. В Народни Збрско?
   МЭРУ-ЛУ. В музей.
   Пауза.
   НИК. Тебе настолько понравились "Гости Авраама"?
   МЭРИ-ЛУ. Безмерно.
   НИК.  Зачем  тогда  уезжать  и возвращаться?  Корабль отплывает  только
вечером.
   МЭРИ-ЛУ. Но я боюсь опоздать к отплытию.
   НИК. Отсюда до пристани всего десять минут ходу.
   МЭРИ-ЛУ. У меня нет часов.
   Ник встает,  поднимает ее левую  руку и отгибает кружевную манжету.  На
сгибе  руки Мэри-Лу видны часы.  Ник опускает манжету, деликатно кладет руку
Мэри-Лу обратно и отходит.
   Пауза.
   НИК. Послушай, Мэри-Лу. Ты уверена, что пришла сюда одна?
   МЭРИ-ЛУ. Как видишь.
   НИК. А за тобой следом никто не шел?
   МЭРИ-ЛУ. Кто мог бы за мной идти и зачем?
   НИК. Я-то всего лишь предполагаю, но ты, может, знаешь...
   МЭРИ-ЛУ. Ты о чем?
   НИК. О том, который на пристани.
   МЭРИ-ЛУ. О каком таком на пристани...
   НИК. О том, который перед баром.
   МЭРИ-ЛУ. Но ведь я его не знаю...
   НИК. Верю, что  не знаешь, но, возможно, тебе известно  почему он тобой
интересуется.
   МЭРИ-ЛУ. С чего ты взял, что он мной интересуется?
   НИК. Проверил, когда вытащил тебя на балкон.
   МЭРИ-ЛУ. Он смотрел?
   НИК. Еще как!
   МЭРИ-ЛУ. Заметил меня?
   НИК.  Не успел -  ты ведь  не позволила себя вытащить.  Но он  надеялся
увидеть.
   МЭРИ-ЛУ. Тогда как ты можешь знать, что он интересуется именно мной?
   НИК. Не мной же.
   МЭРИ-ЛУ. Откуда тебе известно, что не тобой?
   НИК. Да мной  никто  уже  не интересуется. Во всяком случае -- никто из
тех, кто мог бы интересоваться тобой.
   МЭРИ-ЛУ. Так, может, его вообще никто не интересовал?
   НИК. Я  неплохо разбираюсь в  таких...  кто интересуется. Потому и  жив
еще. Почему ты от него прячешься?
   МЭРИ-ЛУ. Ни от кого я не прячусь.
   НИК. Прячешься.  С той минуты как увидела его, боишься выйти на балкон.
Боишься спуститься на первый этаж и боишься отсюда выйти.
   МЭРИ-ЛУ (встает). Очень невежливо так разговаривать с женщиной. (Идет в
направлении  выхода. Поднимает  с пола свою соломенную шляпу.  Надевает ее.)
Благодарю за гостеприимство.
   НИК. Куда ты идешь...
   МЭРИ-ЛУ. Это мое дело.
   НИК (загораживая ей дорогу). Ты останешься,  пока мы не  выясним все до
конца.
   МЭРИ-ЛУ (возвращается  на прежнее место, садится, усмехается). Понятно.
Ты ревнуешь.
   НИК. Как я могу ревновать к кому-то, кого ты не знаешь.
   МЭРИ-ЛУ. Можешь. А что, если он мне нравится?
   НИК. Незнакомец?
   МЭРИ-ЛУ. Такое случается, неужели ты не знал? В твоем-то возрасте...
   НИК. И  ты прячешься  от человека, который тебе нравится? Нет, Мэри-Лу,
или ты его знаешь и потому  от него прячешься, или  не знаешь, но тогда тебе
незачем прятаться. Либо одно, либо другое, но не одно и другое одновременно.
Если только нет чего-нибудь третьего.
   Пауза.
   МЭРИ-ЛУ. Ну, хорошо. Я его знаю.
   НИК. Кто же это?
   МЭРИ-ЛУ. Мой муж.
   Пауза.
   Все очень  просто, Ник. Знаю,  ты  не  поверишь мне, но  все  это очень
просто. Я  близорука и плохо  вижу с такого расстояния. Я его увидела, но не
была уверена,  что  это он. И  тогда  спросила  у тебя, знаешь ли  ты  этого
человека. Если  бы оказалось, что знаешь, я  была бы  уверена, что ошиблась.
Теперь тебе известно все.
   НИК. И ты не носишь очки?
   МЭРИ-ЛУ. Нет, Ник. Я еще не в том возрасте, чтобы признаваться, что уже
его достигла.
   НИК. Ты с ним поссорилась?
   МЭРИ-ЛУ. Насмерть. Он  безумно  меня ревнует.  Ему кажется, что  я  его
собственность. Совсем как тебе кажется. Или Аврааму.
   НИК. Тогда почему он разрешил тебе одной прийти сюда?
   МЭРИ-ЛУ.  Ничего  он  мне не разрешал, я просто убежала. Мы поссорились
сразу же, на пристани, ну и я сбежала.
   НИК. Как?
   МЭРИ-ЛУ. Он зашел в бар, купить сигареты, а когда вернулся, меня и след
простыл.
   НИК. И он тебя не искал?
   МЭРИ-ЛУ. Как? В  этих улочках? Я  же могла пойти в  любую  сторону.  Он
выбрал самый  лучший метод: сидит перед баром и ждет.  Знает, что  я  должна
вернуться перед отплытием. Вот тогда он со мной поговорит.
   НИК. А ты тем временем осматриваешь музей.
   МЭРИ-ЛУ. Я увидела его только здесь, наверху, когда пришла  к  тебе. Но
все  время боялась,  что он будет  меня  искать  и что найдет тут. И  сейчас
боюсь.
   НИК. Не переживай, он если даже и придет, то не позвонит.
   МЭРИ-ЛУ. Почему?
   НИК. Потому что внизу нет колокольчика. Колокольчик здесь.
   МЭРИ-ЛУ. Ник, мне сейчас не до шуток.
   НИК. Я всего лишь логически размышляю...
   МЭРИ-ЛУ. Лучше перестань. Ты его не знаешь. Да он сквозь стену пройдет.
   НИК. Да? И что тогда сделает?
   МЭРИ-ЛУ (закрывает лицо ладонями). Убьет меня! (Всхлипывает.)
   НИК. Ну, ну, успокойся.  (Снимает с нее шляпу, бросает на пол и  гладит
ее по голове.) Он ведь меня тоже не знает.
   МЭРИ-ЛУ.  Ты  не  представляешь, каким он  бывает  жестоким со  мной...
(Плачет.)
   НИК. Тогда его следует наказать.
   МЭРИ-ЛУ (падая в его объятия). Да, да! Мы его накажем!
   НИК (высвобождается из объятий  Мэри-Лу, отходит в сторону и восклицает
воинственно). Если хочешь, я его убью!
   МЭРИ-ЛУ  (удивленно, без  энтузиазма,  даже  с  упреком).  Ник,  я  уже
сказала: мне сейчас не до шуток!
   НИК. Какие еще шутки. Я его застрелю.
   МЭРИ-ЛУ (поникнув). Из чего?
   НИК. Из огнестрельного оружия.
   МЭРИ-ЛУ. С такого расстояния?
   НИК. Ерунда, у меня винтовка с оптическим прицелом.
   МЭРИ-ЛУ (заинтересованно). Откуда она у тебя?
   НИК. Одолжил.
   МЭРИ-ЛУ. У кого?
   НИК. У трупа. Вышел  я  как-то раз прогуляться и  наткнулся на мертвого
снайпера. Ему винтовка больше не нужна.
   МЭРИ-ЛУ (со все большим интересом). Ты умеешь стрелять?
   НИК. Когда-то тренировался...
   МЭРИ-ЛУ. Где?
   НИК. В Бейруте, Ливии, Йемене...
   Пауза.
   МЭРИ-ЛУ. У меня была приятельница, уже давно. Она уехала в Европу, и ее
след потерялся. А потом ее судили в Мюнхене.
   НИК. Почему в Мюнхене?
   МЭРИ-ЛУ.  Потому  что  в  Афинах она захватила самолет  "Люфтганзы". На
процессе говорили, что она проходила подготовку в Бейруте.
   НИК. Вот видишь...
   Пауза.
   МЭРИ-ЛУ. Ник, неужели ты... тоже?
   НИК. Тоже, только у меня это лучше получается.
   МЭРИ-ЛУ. Ник, почему...
   НИК. Почему лучше? Потому что я классный специалист.
   МЭРИ-ЛУ. ...Почему ты мне все это рассказываешь?
   НИК.  Хочу  тебе  доказать,  что у  меня  высшее  образование.  Попасть
человеку между глаз, в переносицу, с  расстояния пятьсот метров, для меня не
проблема. С моей-то квалификацией...
   МЭРИ-ЛУ. Теперь я поняла. Ты -- террорист и...
   НИК. ...И терроризирую.
   МЭРИ-ЛУ. ...И теперь боишься, что тебя поймают.
   НИК. Кто?
   МЭРИ-ЛУ. Мы.
   НИК. Ты?
   МЭРИ-ЛУ. Антитеррористы.
   НИК. Ты работаешь на Интерпол?
   МЭРИ-ЛУ (считает  по пальцам).  ...Силы реакции. Капитализм.  Сионисты.
Империалисты.
   НИК. ...Уолл-Стрит, И-эм-эф, Эф-би-ай,  Си-ай-эй, Би-би-си и моя тетка.
Нет, этого я не боюсь.
   МЭРИ-ЛУ. Но почему, ты ведь должен бояться.
   НИК. Я не боюсь, потому что меня нет в живых.
   МЭРИ-ЛУ. Для меня ты абсолютно живой. Даже слишком.
   НИК. Но не для них. Я погиб три года назад, при нападении на посольство
в  Каире. Подорвался на мине, и  меня разнесло в  клочья.  Но  мой труп  был
опознан.
   МЭРИ-ЛУ. Каким образом?
   НИК. Этого я тебе не скажу. Могу только сказать -- кем.
   МЭРИ-ЛУ. Кем же?
   НИК. Кем положено. А вот  новую биографию мне соорудили профессора моей
высшей школы. Они возлагали на меня большие надежды.
   МЭРИ-ЛУ. Значит, ты не погиб?
   НИК. Погиб - но только в определенном смысле.
   МЭРИ-ЛУ. А в другом смысле?
   НИК.  А в другом  смысле --  остался жив. До  такой степени, что  сумел
воспользоваться тем  самым определенным смыслом,  то есть  - своим  статусом
покойника -- и исчез.
   МЭРИ-ЛУ. А это в каком смысле?
   НИК. Самом обыкновенном. Сбежал. Просто дезертировал.
   МЭРИ-ЛУ. И теперь уже не боишься?
   НИК. Напротив, только это и делаю, потому что...
   МЭРИ-ЛУ.  ...Потому что теперь  боишься профессоров твоей высшей школы.
Правильно?
   НИК. Correct! Они мне этого никогда не простят. И если меня отыщут...
   МЭРИ-ЛУ. Что тогда?
   НИК. Тогда я погибну во всех смыслах.
   Пауза.
   МЭРИ-ЛУ. Зачем же ты дезертировал?
   НИК. Век идеологии закончился, дорогая, наступает третье тысячелетие. Я
через  все это прошел. Сначала была  beautiful Америка, потом Green Америка,
потом Black, Blue, Yellow и  Red Америка, иными словами - задница павиана. А
если подробнее,  то есть в моем конкретном случае,  сначала  было peace  and
law, потом  law and peace,  потом  law без peace,  потом уже только fuck без
ничего, а теперь --  есть как есть.  Ребенком  я с  молоком матери  впитывал
Эйзенхауэра и  держал руки поверх одеяла. Когда  подрос, -  держал  руки под
одеялом  и  -- прочь от Вьетнама. Мой  старший  брат  поехал  в  Гонолулу  в
качестве  Peace  Corps,  а его  младший  брат,  то есть  я, -  в  Палестину,
освобождать священную  арабскую землю от  империалистических евреев.  А если
подворачивался случай,  то и  от христиан - во Франкфурте, Милане и квартале
Сен-Жермен. Пока все это -- Эйзенхауер, Кинг-Конг  и Мартин Лютер Кинг, руки
поверх, руки под, руки прочь, - мне до  такой степени не  осточертело, что я
очутился в Народним Збрско, где наконец могу держать руки в карманах.
   МЭРИ-ЛУ. Потные.
   НИК. Почему потные...
   МЭРИ-ЛУ. От страха.
   НИК (оглядывая свои руки). Что, очень заметно?
   МЭРИ-ЛУ. Невооруженным глазом.
   Ник садится  на  стул.  Сидит,  сгорбившись, положив  руки  на  колени,
всматриваясь в растопыренные пальцы.
   Пауза.
   Ник, почему ты не спустился вниз, когда я звонила?
   НИК. Было очень жарко. И жара не спадает.
   МЭРИ-ЛУ. Ты часто не спускаешься вниз?
   НИК. Все реже.
   МЭРИ-ЛУ. Значит, спускаешься все чаще.
   НИК. Нет, наоборот, я редко спускаюсь, а не спускаюсь часто.
   МЭРИ-ЛУ. Ты это называешь -- наоборот?
   НИК. Что-то у меня все перепуталось.
   МЭРИ-ЛУ. По-моему, ты не в лучшей форме.
   НИК.  А в какой я должен быть? Нашлась умная.  Я в форме! В хорошей! Не
пребываю!  Психиатр  странствующий.  Мама  Тереза,  Красный  крест,   сестра
милосердия обтирает  кровавый пот с гордого чела борца за  свободу.  Мерилин
Монро  на броненосце  "Потемкин". Коронный номер  циркачки: вынуть  из груди
шута  цветную  капусту и  вложить взамен  сердце  льва.  О,  fuck!  (Хватает
бутылку, выпивает вино до дна и заканчивает -- неожиданно трезво.) Ты права,
я не в лучшей форме.
   МЭРИ-ЛУ. Почему ты не уезжаешь?
   НИК. Куда?
   МЭРИ-ЛУ. Куда угодно. В Индию, Камбоджу,  Австралию... Как можно дальше
от... Как это произносится?
   НИК. Народни Збрско.
   МЭРИ-ЛУ. ...От Народни Зыбрыско.
   НИК. Для меня "дальше" уже не существует.
   МЭРИ-ЛУ. Где-нибудь найдется.
   НИК. Только  не  для меня.  Наступает  момент, когда человеку больше не
хочется убегать. Когда он уже сыт по горло.
   МЭРИ-ЛУ. И что он тогда делает?
   НИК. Лежит на кровати, пялится в потолок и ждет.
   МЭРИ-ЛУ. Чего?
   НИК. Когда найдут.
   МЭРИ-ЛУ. Но ведь тогда его убьют!
   НИК. Верно, но пока ему незачем убегать.
   МЭРИ-ЛУ. Он хочет умереть?
   НИК. Да ты что, он жить хочет.
   МЭРИ-ЛУ. Это какой-то парадокс.
   НИК. Это-то и позволяет надеяться.
   Пауза.
   С пристани доносится звук корабельной сирены.
   МЭРИ-ЛУ. Мне, наверное, уже пора идти?
   НИК. Это был первый гудок. Будет еще второй и третий.
   МЭРИ-ЛУ. Почему ты мне все это рассказал?
   НИК. Мне казалось, тебе было интересно.
   МЭРИ-ЛУ. Тебе не следовало этого делать.
   НИК. Три года одиночества. Я должен был с кем-нибудь поделиться.
   МЭРИ-ЛУ. ...И ты не боишься, что...
   НИК. ...Что теперь ты знаешь обо мне все? Нет, не боюсь.
   МЭРИ-ЛУ. Испытываешь ко мне доверие?
   НИК. Я бы это иначе сформулировал.
   МЭРИ-ЛУ. Не доверяешь мне, но не боишься.
   НИК. Вот именно. Хоть ты и не ответила, работаешь ли на Интерпол.
   МЭРИ-ЛУ. А если работаю?
   НИК. Не  работаешь. Интерпол вычеркнул  меня из списка живых. Если тебя
сюда и прислали, то не Интерпол.
   МЭРИ-ЛУ. Думаешь, кто-то другой?
   НИК.  Есть  только  две  возможности.  Первая:  ты  туристка,  случайно
выслушавшая мою испов