ей.  Что-то,  что  ты  знаешь...  что  изменило  бы  все...  дало   бы
возможность перенести. Или ты еще не знаешь?
   Алан (заикаясь). Нет... я... не понимаю...
   Кей. Ах, Алан, поспеши, поспеши! А потом скажи мне... утешь  меня!  Там
было... что-то из Блейка... (Смотрит на него, затем с усилием  вспоминает,
отрывисто.)
   "Боль... и радость, чередой
   Ткут покров... души людской..."
   Я тоже знала эти стихи. Как они кончались? (Снова вспоминая.)
   "Верный... в жизни... путь найдем...
   Если это... мы поймем -
   Верный в жизни путь найдем".
   (Снова готова расплакаться, но овладевает собой.)
   Миссис Конвей (почти шепотом). Чрезмерное возбуждение!  Я  должна  была
это знать.  (Кей,  решительно,  весело.)  Кей,  дорогая  моя,  ты  слишком
переволновалась сегодня. Тебе лучше лечь теперь, дорогая, а Кэрол принесет
теплого молока. Может быть, дать аспирину, а?

   Кей, несколько придя в себя, качает головой.

   Миссис Конвей. У тебя все прошло теперь, не правда ли, дорогая?
   Кей (приглушенно). Да, мама, прошло. (Отворачивается, идет  к  окну  и,
раздвинув портьеры, смотрит наружу.)
   Миссис Конвей. Я знаю лекарство, оно уже раз помогало. Робин, пойдем со
мной!
   Джоан (беспомощно). Мне наверное, следует уйти?
   Миссис Конвей. Нет, Джоан, останься еще на минутку.  Робин!  (Уходит  с
Робином.)
   Кэрол (шепотом, направляясь к дверям). Она будет петь, и  я  знаю  что.
(Выключает свет и садится рядом с Хейзел и Джоан.)

   Три девушки образуют группу,  освещенную  неярким,  но  теплым  светом,
проникающим из холла. Очень тихо доносятся начальные аккорды  "Колыбельной
песни" Брамса. Алан присоединяется к Кей у  окна,  его  лицо,  как  и  ее,
освещено лунным светом.

   Алан (спокойно, под музыку). Кей!
   Кей (спокойно). Да, Алан?
   Алан. Придет время... и я сумею... сказать тебе...  Я  постараюсь...  я
обещаю.

   Лунный свет через окна освещает Алана, который смотрит на Кей серьезным
взглядом. Когда песня  начинает  звучать  яснее  и  громче,  Кей  в  ответ
улыбается ему. Затем огни меркнут, и очень скоро три девушки  -  не  более
как призраки, вся комната погружается в темноту, в лунном свете видны лица
только Кей и Алана. Наконец остается едва заметное мерцание. Конвеев  нет,
занавес опустился, пьеса окончена.



   Джон Бойнтон Пристли.
   Опасный поворот

   -----------------------------------------------------------------------
   J.B.Priestley. Dangerous Corner, A Play in Three Acts (1932).
   Пер. - В.Метальников. Авт.сб. "Затемнение в Грэтли". М., "Правда", 1988.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 1 December 2000
   -----------------------------------------------------------------------

   Пьеса в трех действиях


   Действующие лица:
   Роберт Кэплен.
   Фреда Кэплен.
   Бетти Уайтхауз.
   Гордон Уайтхауз.
   Олуэн Пиил.
   Чарлз Трэвор Стэнтон.
   Мод Мокридж.

   Место действия - гостиная в доме Кэпленов  в  Чантбари  Клоэ.  Время  -
после обеда. Декорация - одна на все три действия.



ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

   Занавес поднимается - на сцене темно. Раздается приглушенный выстрел из
револьвера, сразу же за ним - женский крик, и  наступает  мертвая  тишина.
После короткой паузы слышится несколько ироничный голос Фреды: "Ну-с,  вот
и все!" - и зажигается свет над камином, освещающий гостиную. Фреда  стоит
у камина: это молодая, красивая,  жизнерадостная  женщина,  лет  тридцати.
Перед камином сидит  Олуэн,  интересная  брюнетка,  одних  лет  с  Фредой.
Невдалеке от нее, растянувшись на  кушетке,  лежит  Бетти,  молоденькая  и
очень хорошенькая женщина. Посреди комнаты, удобно устроившись  в  кресле,
сидит мисс Мокридж - писательница, элегантная, средних лет, с типичной для
женщин ее профессии внешностью. Все они в вечерних туалетах  и,  очевидно,
только что слушали радиопередачу (радиоприемник стоит тут  же  на  столе),
поджидая мужчин, задержавшихся в  столовой.  Фреда  собирается  подойти  к
приемнику,  чтобы  выключить  его,  -  в  этот  момент  раздается  типично
дикторский голос.

   Диктор. Вы только что прослушали пьесу в восьми картинах "Спящий пес!",
написанную специально для нас Хэмфри Стотом.
   Фреда (медленно подходя к радио). Вот  и  все.  Надеюсь,  вам  не  было
скучно, мисс Мокридж?
   Мисс Мокридж. Ничуть.
   Бетти. Не люблю этих  пьес,  с  их  нудными  разговорами.  Мне,  как  и
Гордону, больше нравится танцевальная музыка.
   Фреда (выключая приемник). Вы знаете, мисс Мокридж, всякий  раз,  когда
мой брат Гордон наведывается сюда, он изводит нас танцевальной музыкой  по
радио.
   Бетти.  Я  обожаю   выключать   все   эти   торжественные,   напыщенные
разглагольствования - вот так, взять и оборвать их.
   Мисс Мокридж. Как называлась эта пьеса?
   Олуэн. "Спящий пес!".
   Мисс Мокридж. При чем тут пес?
   Бетти. А при том, что не надо мешать лгать.
   Фреда. Кому - мешать лгать?
   Бетти. Ну, как же, все они врут, так ведь? И врали.
   Мисс Мокридж. Сколько сцен мы пропустили?
   Олуэн. Кажется, пять.
   Мисс Мокридж. Представляю,  сколько  же  вранья  было  в  этих  сценах.
Понятно, отчего этот человек так обозлился. Я имею в виду мужа.
   Бетти. Но который же из них был мужем? Не тот  ли,  что  говорил  таким
гнусавым голосом, точно у него полипы в носу?
   Мисс  Мокридж  (живо).  Да,  тот  самый,  с  полипами,  он-то  взял   и
застрелился. Жаль.
   Фреда. Из-за полипов.
   Мисс Мокридж. И из-за полипов - жаль!

   Все смеются. В этот момент из столовой доносится  приглушенный  мужской
смех.

   Бетти. Послушайте только этих мужчин.
   Мисс Мокридж. Смеются, наверное, над какой-нибудь непристойностью.
   Бетти. Куда там, просто сплетничают. Мужчины обожают посплетничать.
   Фреда. Еще бы.
   Мисс Мокридж. Ну и пусть их, на здоровье!  Люди,  не  любящие  сплетен,
обычно не интересуются своими ближними.  Я  очень  хотела  бы,  чтобы  мои
издатели любили посплетничать.
   Бетти. При этом мужчины делают вид, что заняты делом.
   Фреда. У наших теперь прекрасный предлог для сплетен:  все  трое  стали
директорами фирмы.
   Мисс Мокридж. Ну да, разумеется. Мисс Пиил, мне кажется, вам  следовало
бы выйти замуж за мистера Стэнтона.
   Олуэн. О, зачем же?
   Мисс Мокридж. Для полноты картины. Тогда здесь были бы три  супружеские
пары, обожающие друг друга. Я все время думала об этом за обедом.
   Фреда. Что, попались, Олуэн?
   Мисс Мокридж. Я сама бы не прочь за  него  выйти,  чтобы  только  стать
одним из членов вашего очаровательного кружка.  Вы  удивительно  миленькая
маленькая компания.
   Фреда. Мы?
   Мисс Мокридж. А разве нет?
   Фреда (чуть-чуть насмешливо). "Миленькая маленькая компания".  Как  это
ужасно!
   Мисс Мокридж. Ничуть не ужасно. Просто прелестно.
   Фреда (улыбаясь). Звучит несколько слащаво.
   Бетти. Да. Смахивает на Диккенса или рождественские открытки.
   Мисс Мокридж. И ничего в этом нет плохого. В наш век это даже  чересчур
хорошо и не похоже на правду.
   Фреда (видимо, забавляясь ее тоном). Да неужели?
   Олуэн. Я не знала, что вы такая пессимистка, мисс Мокридж.
   Мисс Мокридж. Не знали? Тогда вы, видимо, не  читаете  отзывов  на  мои
книги, а  следовало  бы,  поскольку  вы  работаете  у  моих  издателей.  Я
пожалуюсь на это моим трем директорам, когда  они  вернутся.  (С  коротким
смешком.) Разумеется, я пессимистка.  Но  не  поймите  меня  превратно.  Я
только хотела сказать, что у вас тут чудесно!
   Фреда. Да, здесь довольно мило. Нам посчастливилось.
   Олуэн. Здесь восхитительно. Ненавижу уезжать  отсюда.  (Мисс  Мокридж.)
Знаете, я теперь занята в городской конторе издательства...  не  так,  как
прежде, когда я работала здесь, в  типографии.  Но  я  приезжаю  сюда  при
малейшей возможности.
   Мисс Мокридж. Я вас вполне понимаю. Должно  быть,  удивительно  приятно
жить вот так - всем вместе.
   Бетти. Да, неплохо.
   Мисс Мокридж (Фреде). Но мне  почему-то  кажется,  вам  всем  недостает
вашего деверя. Он ведь тоже часто приезжал сюда к вам?
   Фреда (которой это замечание явно неприятно). Вы  говорите  о  Мартине,
брате Роберта?
   Мисс Мокридж. Да, о Мартине Кэплене. Я в то время была в Америке и  так
толком и не поняла, что же с ним случилось. Похоже, что-то ужасное?

   Неловкое молчание - Бетти и Олуэн смотрят на Фреду.

   Мисс Мокридж. (Переводит взгляд с одной на другую.) О, кажется, это был
бестактный вопрос. Со мной всегда вот так.
   Фреда (очень спокойно). Нет, нисколько. Это  было  большим  потрясением
для нас в свое время, но теперь немного улеглось.  Мартин  застрелился.  А
случилось все почти год назад, точнее, в июне прошлого года, но не  здесь,
а в Фоллоус-Энде, в двадцати милях отсюда. Он там снимал коттедж.
   Мисс Мокридж. О да, это ужасно. Мне кажется, я видела  его  всего  раза
два. Помню, я нашла его чрезвычайно интересным и очаровательным.  Он  ведь
был очень красив собой, не правда ли?

   Входят Стэнтон и Гордон. Стэнтону - около сорока, манера обращения  его
несколько нарочитая, речь слегка ироническая. Гордон - молодой человек лет
двадцати   с   небольшим,   очень   симпатичный,    хотя    и    несколько
неуравновешенный.

   Олуэн. Да, очень красив.
   Стэнтон (со снисходительной улыбкой). Кто это очень красив?
   Фреда. Успокойтесь, не вы, Чарлз.
   Стэнтон. А можно узнать кто или это большой секрет?
   Гордон (беря Бетти за руку). Они говорили обо  мне,  Бетти,  почему  ты
позволяешь им так грубо льстить твоему мужу? И тебе не стыдно, моя милая?
   Бетти (держа его за руку). Мой дорогой,  я  убеждена,  что  ты  слишком
горячо сплетничал и выпил лишнего. У тебя лицо пунцовое и  даже  припухло,
ну совсем преуспевающий финансист.

   Входит Роберт. Ему немного больше тридцати. Он может  служить  образцом
здорового, привлекательного мужчины. Можно не всегда с ним соглашаться, но
все же он невольно будет внушать вам симпатию.

   Роберт. Простите, что запоздал, но всему виною  твой  проклятый  щенок,
Фреда.
   Фреда. О, что он еще натворил?
   Роберт. Пытался сожрать рукопись нового романа Сони Вильям.  Я  боялся,
что его стошнит. Вы  видите,  мисс  Мокридж,  как  мы  отзываемся  о  вас,
авторах.
   Мисс  Мокридж.  Я  уже  привыкла.  Я   говорила   только   что,   какой
очаровательный тесный кружок составляете все вы.
   Роберт. Мне чрезвычайно приятно, что вы так думаете.
   Мисс Мокридж. Я нахожу, что вам очень посчастливилось.
   Роберт. Да, так оно и есть.
   Стэнтон. Тут дело не в счастье, мисс Мокридж. Видите ли, случилось так,
что мы все оказались людьми с легким, уживчивым характером.
   Роберт (шутливо, пожалуй, - слишком  шутливо).  Кроме  Бетти  -  у  нее
характер бешеный.
   Стэнтон. Это потому, что Гордон недостаточно часто колотит ее!
   Мисс  Мокридж.  Ну,  видите,  мисс  Пиил,  мистер  Стэнтон  по-прежнему
циничный холостяк, боюсь, он вам портит всю музыку.
   Стэнтон. Мисс Пиил теперь никак не может повлиять -  она  перевелась  в
Лондонскую контору и совсем нас покинула.
   Олуэн. Я приезжаю сюда очень часто, так часто, как меня приглашают.
   Гордон. Но для чего? Чтобы видеть меня или Роберта, - этого мы  еще  не
можем решить. Во всяком случае, наши жены уже начинают ревновать.
   Бетти (смеясь). И страшно!
   Гордон (принимаясь крутить радио). Что сегодня передают? Кто знает?
   Фреда. О, пожалуйста. Гордон, не включайте радио.  Мы  только  что  его
выключили.
   Гордон. А что вы слушали?
   Фреда. Конец какой-то пьесы.
   Олуэн. Под названием "Спящий пес!".
   Стэнтон. Что за название?
   Мисс Мокридж. Мы толком не поняли - что-то о лжи и каком-то  господине,
который застрелился.
   Стэнтон. Ну и шутники на радиостанции.
   Олуэн (которая, видимо, о чем-то думала). Послушайте,  мне  кажется,  я
поняла, в чем было дело в пьесе. Спящий пес - это правда, и человек -  ну,
этот муж - непременно хотел потревожить ее, разбудить пса.
   Роберт. Ну что же, он поступил совершенно правильно.
   Стэнтон. Вы полагаете? Любопытно. Я нахожу,  что  это  глубокая  мысль:
правда - спящий пес.
   Мисс Мокридж (не обращая внимания  на  его  слова).  Действительно,  мы
слишком много времени тратим на  то,  чтобы  лгать,  как  словами,  так  и
поступками.
   Бетти (с видом наивного ребенка). Но это  же  совершенно  неизбежно.  Я
всегда привираю, целый день только это и делаю.
   Гордон (по-прежнему возясь с радио). Именно так, моя дорогая, именно.
   Бетти. В этом весь секрет моего обаяния.
   Мисс  Мокридж  (несколько   нетерпеливо).   Очень   возможно.   Но   мы
подразумевали нечто более серьезное.
   Роберт. Всерьез или в шутку, но я всегда стою за то, чтобы все выходило
наружу. Так лучше.
   Стэнтон. Мне кажется, говорить правду все равно что делать  поворот  на
скорости шестьдесят миль в час.
   Фреда (с каким-то загадочным или даже злым  оттенком  в  голосе).  А  в
жизни столько опасных поворотов, не так ли, Чарлз?
   Стэнтон (как бы вступая в пререкания с  ней  или  с  кем-то  другим  из
присутствующих). Да, бывает - если только  не  уметь  выбрать  правильного
пути. Лгать или не лгать - что вы об этом скажете, Олуэн?  У  вас  страшно
глубокомысленный вид.
   Олуэн (очень серьезно). Я с вами согласна. Мне кажется,  говорить  все,
до конца, крайне опасно. Дело в том, что... бывает правда и правда.
   Гордон. Точно: правда правде рознь.
   Стэнтон. Да помолчите вы. Гордон. Продолжайте, Олуэн.
   Мисс Мокридж. Да, да, продолжайте.
   Олуэн (задумчиво). Мне кажется... настоящая правда... то есть все,  все
до малейшей мелочи, без всякой утайки... была бы не страшна. Я имею в виду
высшую, истинную правду.  Но  что  в  обычной  жизни  подразумевается  под
правдой и что этот человек в радиопередаче подразумевал под ней  -  только
половина правды. Из нее не узнать, что происходит в душе  у  каждого.  Вас
попросту знакомят с рядом фактов, которые до того были скрыты...  и  очень
хорошо, что были скрыты. Такая истина - предательская штука.
   Гордон. Да, вроде той гнусности, которую стараются вытянуть из человека
в суде: "Где вы находились в ночь  на  двадцать  седьмое  ноября  прошлого
года?.. Отвечайте только "да" или "нет".
   Мисс Мокридж (которая явно хочет вызвать присутствующих  на  спор).  Вы
меня не убедили, мисс Пиил. Но готова приветствовать то, что вы  называете
полуправдой, то есть факты.
   Роберт. Я тоже. Я полностью стою за это.
   Фреда (каким-то загадочным тоном). Ты так полагаешь, Роберт?
   Роберт. Что ты хочешь этим сказать?
   Фреда (беззаботно). Да так,  ничего.  Давайте  поговорим  о  чем-нибудь
более веселом. Кто желает выпить? Налей же, Роберт. И предложи папиросы.
   Роберт (заглядывая в папиросницу, стоящую на столе). Здесь  нет  больше
папирос.
   Фреда. В этой есть. (Беря со стола музыкальную шкатулку  для  папирос.)
Мисс Мокридж, Олуэн, хотите? (Протягивает шкатулку.)
   Олуэн (рассматривая шкатулку). О, я  помню  эту  шкатулку.  Она  играет
мелодию, когда открываешь крышку. Я даже  вспоминаю  мотив.  Да,  кажется,
"Свадебный марш"? (Открывает шкатулку, вынимает папиросу, слышится  нежная
мелодия "Свадебного марша".)
   Роберт. Хорошо, не правда ли?
   Фреда (закрывая шкатулку). Вы не могли помнить этой шкатулки. Я сегодня
впервые ее достала. Она принадлежала... одному постороннему человеку.
   Олуэн. Она принадлежала Мартину, не так ли? Он мне ее показывал.

   Небольшое молчание. Обе женщины пристально смотрят друг на друга.

   Фреда. Он не мог вам ее показывать, Олуэн. У него ее еще не было, когда
вы его видели в последний раз.
   Стэнтон. Откуда вы знаете, что ее у него не было, Фреда?
   Фреда. Не важно.  Я  это  знаю.  Мартин  не  мог  вам  показывать  этой
шкатулки, Олуэн.
   Олуэн. Вы думаете? (Смотрит многозначительно  на  Фреду,  затем  совсем
другим тоном.) Да, может быть, и не мог. Я, наверное, что-нибудь  спутала.
Должно быть, видела похожую  где-нибудь  еще,  а  приписала  ее  покойному
Мартину - он обожал такие вещи.
   Роберт. Олуэн, я, может, буду невежлив, но уверен, вы не посетуете.  Вы
только что, вдруг, прекратили говорить правду и хорошо осознаете  это.  Вы
ведь совершенно уверены, что это та коробка, которую вам показывал Мартин,
точно так же как Фреда убеждена в противном.
   Олуэн. Ну, допустим, а какое это имеет значение?
   Гордон  (возясь  с  радио).  Ни  малейшего.  Я  все   пытаюсь   поймать
какой-нибудь фокстрот, но эта машинка вдруг решила забастовать.
   Роберт (с раздражением). Да оставь ты ее в покое.
   Бетти. Чего вы кричите на Гордона?
   Роберт. Ну, хорошо, тогда сами остановите его. Нет, Олуэн, я не  думаю,
что  это  имеет  значение,  но  после  того,  что  мы  говорили,  невольно
задумываешься, что ситуация довольно любопытная.
   Мисс Мокридж (с нетерпеливым любопытством). Как раз то, что  я  думала.
Действительно, очень любопытно. Пожалуйста, расскажите нам всю  правду  об
этой музыкальной папироснице.
   Фреда. Все очень просто...
   Олуэн. Одну минуточку, Фреда. Я вовсе не уверена, что все  так  просто,
но, кажется, теперь это и не так важно.
   Фреда. Я вас не понимаю.
   Роберт. Я тоже. Сначала вы говорите, что это не та шкатулка, а теперь -
что все совсем не так  просто,  и  напускаете  таинственного  туману.  Мне
кажется, вы что-то скрываете, и это совсем  на  вас  не  похоже.  Или  эта
шкатулка принадлежала Мартину, или нет...
   Стэнтон (со свойственным ему грубоватым добродушием).  Далась  вам  эта
чертова шкатулка.
   Бетти. О, Чарлз, нам хотелось бы послушать.
   Мисс Мокридж (вместе с Бетти). Но, мистер Стэнтон...
   Стэнтон. Извините, но я ненавижу эти играющие шкатулки. В особенности с
такой музыкой. Забудем о ней.
   Гордон (с внезапным оттенком горечи). И о Мартине, кстати. Его уже  нет
на свете, а мы все сидим здесь и нам тепло и уютно - такой очаровательной,
милой компанией.
   Роберт. Прекрати, пожалуйста. Гордон.
   Гордон. Не будем упоминать о Мартине или думать о нем.  Это  неуместно.
Он умер.
   Фреда. Незачем из-за этого разводить  истерику.  Гордон.  Слушая  тебя,
можно подумать, что Мартин являлся твоей личной собственностью.
   Бетти. На самом-то деле Мартин никому не  принадлежал.  Он  принадлежал
только себе и был не так глуп.
   Роберт (внезапно пробуждаясь от  задумчивости).  Что  все  это  значит,
Бетти?
   Бетти (со смехом). Это значит, что я говорила ерунду, а вы  все  несете
страшную чушь, и я рискую каждую минуту получить мигрень.
   Роберт. И это все?
   Бетти. А разве этого недостаточно? (Смотрит на него с улыбкой.)
   Роберт. Продолжай дальше, Фреда.
   Фреда. Я бы хотела,  чтобы  ты  не  был  столь  безрассудно  настойчив,
Роберт. А со шкатулкой  не  очень  просто.  Она  попала  к  нам  вместе  с
некоторыми другими вещами Мартина из его коттеджа. Я спрятала ее и сегодня
впервые извлекла. Между  тем  Олуэн  была  в  коттедже  в  Фоллоус-Энде  в
последний раз в ту субботу, когда мы все там были... вы помните,  в  самом
начале июня.
   Гордон (со сдерживаемым, но сильным волнением). Еще бы! Конечно.  Какой
был день! И чудесная ночь, не правда ли? Мы долго сидели в саду, и  Мартин
нам рассказывал о своих смешных, напыщенных  соседях,  с  которыми  жил  в
Корнуэлле...
   Бетти. Да, и о долговязой, сухопарой леди, которая все  спрашивала  обо
всех: "Это человек нашего круга?"
   Гордон (вполне искренне). У меня не  было  другого  такого  счастливого
дня, и нам такого уже не видать.
   Роберт. Да, это был дивный день. Хотя я никогда не думал, что ты будешь
так переживать.
   Фреда. Ни ты и никто другой таких переживаний и  предположить  не  мог.
Похоже, Гордон решил биться в истерике всякий  раз  при  упоминании  имени
Мартина.
   Бетти. Мне кажется, все дело в крепком бренди. Неудивительно, при таких
огромных рюмках. Вино ударило ему в голову.
   Гордон. А куда ему еще, по-твоему, надлежало ударить?
   Роберт (Фреде). Так, стало быть, ты утверждаешь, что  в  ту  субботу  в
начале июня Олуэн в последний раз посетила коттедж Мартина?
   Фреда. Да, и я зн