едный? Да  он
ее чуть не убил. Прыгнуть с моста! Заставил ее прыгнуть с такой высоты.
     - Постой-постой! Ты что это говоришь? Вот уж неправда.
     - Значит, она с моста не прыгала?
     Джош опять понурился, опять весь поник, ему очень не  хочется  выдавать
Лору, надо срочно придумать, как бы вывернуться. Но Гарри грозно наступает:
     - И ты,  значит,  не  гнался  за  ней,  не  заставил  ее  подлезть  под
проволоку, не карабкался за ней вдогонку по насыпи до самого  верха?  Я  вот
что скажу тебе, парень: я там был, проверял и все видел своими глазами.  Там
следы идут снизу доверху, земля осыпалась. Довольно было бы одного  Лориного
слова, но у нас есть еще кое-что. Есть человек, который все  это  видел,  от
начала и до конца. Скажи спасибо, что  вернулся  вчера  вечером  невредимый.
Если бы не тетя твоя, с тобой знаешь  бы  что  сделали?  Брендан  О'Халлоран
прыгнул с этого моста и убился насмерть. А Брендан О'Халлоран был  атлет.  И
ты говоришь, он безвредный, Бетси! Да он  бешеный.  И  после  всего  он  еще
нарушает слово. Прыгни, говорит, с моста, тогда  приду  к  тебе'  на  блины.
Ненормальный какой-то. Маленького Джимми пригрезился излупить, если  он  его
выдаст. Ну, как это называется? Никого он не  уважает,  что  ли?  Даже  свою
тетю? На что подбил девчонку! А сегодня утром так  прямо  пулей  вылетел  из
дома. Не успел войти и тут же обратно выкатился. И как ловко представляется!
За покупками, видите ли, пошел, а в корзинке-то пусто. Никуда он  не  ходил,
Рекс следил за ним.  Где  это  видано,  чтобы  поесть  мороженого  бегали  с
продуктовой корзинкой?
     Джош пытается вставить хоть слово, кричит:
     - Послушай, это же все  стечение  обстоятельств!  Косвенные  улики!  На
самом-то деле я ни в чем не виноват! Я ничего плохого не сделал.
     - Косвенные улики? - Гарри говорит не издевательским, а просто  немного
брезгливым тоном. - Теперь он учеными словами бросается. Что вы  за  люди  -
Плаумены? Я ведь старался к тебе отнестись хорошо. Изо  всех  сил  старался.
Ради нее. Мы тут все старались. Но вы, Плаумены, все такие,  непонятно,  как
она вас терпит? Один за другим  являетесь  сюда  и  думаете,  что  вы  здесь
хозяева. Расхаживаете по поселку, будто павлины, всеми помыкаете  направо  и
налево, а чуть вам отпор дают, бежите к тете жаловаться.
     - Это неправда!
     - Твоя тетя - хорошая женщина, и  нечего  вам  на  ней  верхом  ездить,
парень. Вы, Плаумены,  приезжаете  сюда  один  за  другим  и  нахлебничаете,
пользуетесь всем, а ей даже спасибо не скажете. Знаем мы вас.  Наслышаны.  В
поселке каждый знает, что  она  все  свое  имущество  заложила-перезаложила,
чтобы оплатить учение чужих детей, что она дает  людям  бесплатный  кров.  А
ваши Плаумены загребают вон сколько и все равно соки из нее  тянут,  кто  ни
приедет, обязательно увозят с собой охапками гостинчики.
     - Неправда!
     - Насмотрелись мы на вас, Плауменов. Эти Плаумены у нас вот где сидят!
     - Это неправда... - Джош, обескураженный, стоит  перед  Гарри,  у  него
начинает неприятно сосать под  ложечкой.  -  Она  же  богатая.  Ей  средства
позволяют...
     - Да, уж такая богатая, куда там! А каково нам на это смотреть, как  ты
думаешь? Когда мы знаем, что она питается, можно сказать,  жалкими  крохами.
Имей в виду, парень, у нас в Райен-Крике изо всех Плауменов только она  одна
пользуется любовью и  уважением.  А  на  остальных  глаза  бы  не  смотрели.
Подумаешь, боги. Воображают,  что  они  здесь  хозяева.  И  у  тебя  хватает
наглости стоять передо мной и говорить, что ты ничего плохого не сделал!
     - И не сделал! - Джош старается, чтобы у него в голосе не  были  слышны
слезы. - Я и не понимаю даже, о чем  ты  говоришь.  Для  меня  это  сплошная
тарабарская грамота. Я тут ни при чем. Могу сто раз повторить: я  ничего  не
сделал!
     Он опять  покосился  на  Бетси,  мечтая  о  чуде:  вдруг  она  все-таки
перестанет смотреть равнодушно на то,  как  его  подвергают  гонениям.  Ведь
Бетси - добрая девочка, так сказала тетя Клара. Ну пожалуйста, Бетси...
     Гарри все так же брезгливо:
     - С ним разговаривать невозможно.  Видали?  Он,  оказывается,  сто  раз
может повторить, что ничего не  сделал.  Что  же  тогда  он  считает  делом,
интересно было бы знать.
     Рекс хихикнул, а Бетси только махнула рукой.
     - Ну что толку? Говорила я вам. Не стоило  шум  поднимать.  Сопляк  он.
Недоразвитый.
     - Не стоило шум поднимать? - возмущается Гарри. - Ты посмотри на  Лору.
Бедная девочка! Никогда еще не гуляла  с  мальчишками  и  клюнула  на  такое
ничтожество. Нет, я этого так не оставлю. Я тебе этого не прощу,  Джошуа,  я
тебя предупредил. Слышишь? И меня уел: какого-то вшивого кролика, видите ли,
пожалел. И малыша Джимми не забудь, который прибежал домой  весь  в  слезах.
Восьмилетний ребенок, а ты его до чего довел.  Если  бы  не  вмешалась  твоя
тетушка, его папаша тебе бы голову пробил, так и знай. И Бетси тоже от  тебя
страдает: что ты на нее все время пялишься? Отвяжись от нее,  понял?  Да  мы
все тут из-за тебя не можем тете твоей в глаза взглянуть, потому что ты  уж,
конечно, наговорил ей про нас всякого и все переиначил, переврал, как у нас,
может, и в мыслях не было. Да, ты уж такое  сокровище,  парень,  что  дальше
некуда. Ты всем Плауменам Плаумен,  а  это,  скажу  я  тебе,  что-нибудь  да
значит. И после всего у него еще хватило наглости прижать  к  стенке  Билла,
прямо при его мамаше, - мальчик, видите ли, хочет играть в крикет. И Билл же
должен гоняться по всему поселку, искать  для  тебя  форму.  Ну,  ты  просто
чемпион, парень, вот ты кто. В честь тебя надо выбить медаль. Но слушай, что
я тебе скажу. Ты лучше заболей, заболей серьезно и сляг  в  постель,  потому
что, если ты придешь на крикет и кто-то из-за тебя  останется  без  места  в
команде, ты об этом еще так пожалеешь, как никто на свете.
     Джош потрясен, ошарашен, он внутренне стонет, но изо всех сил старается
не показать виду. Они сами все выдумали и его еще обвиняют.
     - Это все неправда. Вы просто все перепутали. И  ничего  не  понимаете.
Про крикет можете спросить вот у Бетси. Бетси, скажи, ведь правда все не так
было? И остальное тоже. Совсем не так, как выходит  по-вашему.  Я  вовсе  не
такой дурак. Может быть, вы про кого другого говорите?
     Рекс хихикает, Бетси смотрит в землю, а Гарри поддергивает штаны.
     - На крикете лучше не появляйся. Выкопай себе яму поглубже и  спрячься.
Если б не твоя тетя, Джошуа, я бы из тебя сейчас котлету сделал. Так и знай,
Джошуа, котлету бы сделал.
     И пошел вразвалку, будто большая обезьяна.  За  ним  Рекс,  перекидывая
камешки с ладони на ладонь. А Бетси осталась и  стоит  в  тени  под  сосной,
глаза в землю.
     - Бетси, - грустно говорит Джош.
     Бетси взглянула на него и еще ниже уронила  голову,  будто  она  у  нее
вдруг стала такая  ужасно  тяжелая.  У  Джоша  мелькает  мысль...  Но  Гарри
остановился у кладбищенских ворот и смотрит назад.
     - Бетси! Пошли. Чего ты там делаешь?
     - Бетси, я ничего не рассказывал. Ничего, честное слово. - Она  побрела
к воротам, и ему хочется пойти за ней следом, но страшно Гарри. -  Бетси,  я
не подначивал Лору прыгать с моста, клянусь тебе. На  самом  деле  все  было
совсем иначе. Откуда они это взяли? И того малыша я припугнул не просто так,
а за дело. За гнусность. Бетси, почему ты не объяснила Гарри про крикет?  Ты
что, боишься его, может быть?
     Но она уже оставила его, и он обращался к соснам.
     Эй, Джош, что это ты позволяешь втаптывать себя в грязь? Бросился бы на
них с кулаками. Это единственный разговор, который они понимают. Всякое  там
рыцарство, благородство, они о них понятия не  имеют.  Влепил  бы  им  раза,
Джош, зачем всегда приносить себя в жертву? А эта Лора! Почему ты должен  ее
щадить? Что ты хочешь доказать? Что каждую минуту на земле родится по дураку
и каждый дурак - это ты?
     Джош  побрел  обратно  к  могиле  прадеда,  чтобы  еще  раз  перечитать
эпитафию:
     "Он всегда толковал сомнения в пользу ближнего".
     - Если это правда, прадедушка, то вы были лучше, чем я.
     О  могильную  плиту  звонко  ударяется  и  отскакивает  камешек,  из-за
соседнего памятника выглядывает ухмыляющийся Рекс.
     - С феями разговариваешь?
     - Опять ты?..
     - С кем говоришь-то?
     - Сам с собой.
     Рекс облокачивается на памятник.
     - Ты влюбился в Бетси?
     - Убирайся, а то отлуплю.
     - Не отлупишь.
     - Зря ты так уверен.
     - Не зря. Ну так как? Влюбился?
     - Чего ты здесь торчишь?
     - Я здесь с утра.  За  тобой  слежу.  Обсмеялся  -  животики  надорвал.
Хочешь, я Бетси за тебя словечко замолвлю?
     - Не хочу.
     - Сигарета есть?
     - Чего? Ты что же, еще один Сынок-вымогатель? Этого я уж не потерплю.
     - Это ты про Джимми?
     - Да, это я про Джимми.
     - Потому ты и пригрозился его отлупить, да?
     - Ты, выходит, и это знаешь?
     - Знаю.
     - Может быть, и другие тоже знают?
     - Почти что все знают.
     - Тогда зачем было на меня клепать? Рекс пожимает плечами.
     - А чего. Нельзя, что ли?
     - А того, что это нечестно. Несправедливо.
     -  Он  у  нас  маленький  и  хорошенький,  мы  его  не  лупим.   Только
подсмеиваемся. А ты вон какой надутый. Смеяться не умеешь. Ну как, замолвить
Бетси за тебя словечко?
     - Нет.
     - А ты ей нравишься.
     - Ага. Как зубная боль.
     - Нет, нравишься. Вот ей-богу. Она от тебя без ума.
     - Она что, говорила тебе?
     - Не-а. Бетси вообще помалкивает. А Лора - врунья. Джош со вздохом:
     - Ну чего тебе надо? И так уже свару завел.
     - Это не я.
     - Значит, все считают, что Лора врунья?
     - Кроме Гарри.
     Рекс швыряет камешки один за другим, и они  со  звоном  отскакивают  от
могильных плит.
     - Перестань. Это неуважительно.
     - А им-то что. Наоборот, будут знать, что мы тут еще кукарекаем. Ну так
как, помирить тебя с Бетси?
     - Никого ты не можешь помирить, и я с девочками компанию не  вожу,  тем
более если она дружит с Гарри, пусть даже она твоя сестра.
     - Она с Гарри не дружит.
     - Ты поди это ему скажи.
     - Она и говорит ему все время. Только он настойчивый. А Лора - корова.
     - Слушай, Рекс, чего тебе надо? Имей  в  виду,  ты  меня  на  слове  не
поймаешь. Я ничего такого не говорил, это все твои слова.
     - Ты мне не доверяешь?
     Джош молчит, ему вдруг становится не по себе. Этот  Рекс,  оказывается,
не только хихикать умеет.
     - Кому-то ведь ты должен доверять, так? Ты же здесь посторонний, а я  в
самой гуще. Гарри, он  такой.  Доброе  сердце.  За  других  заступается.  По
простоте. А ты доверяй мне. Я тебе друг.
     - Да уж, друг. Норовишь подвести. И кто все  начал?  Кто  мне  подножку
подставил? Рекс пожимает плечами.
     - Не я.
     - Не ты мне подставил подножку?
     - Этого я не сказал. Я сказал, что не я все начал. Ты сам все начал. Ты
зануда. Девчонки просто спятили. Так я с Бетси улажу?
     - Я сказал тебе - нет!
     - Тебе она что, не нравится?
     Ишь какой парень, как ни кинь, всюду решка.
     - Эй, ты куда?
     Джош, не отвечая, уходит.
     - На крикет не приходи! Не то они тебе зададут! Джош в  этом  нисколько
не сомневается, но идет дальше и ничего не отвечает.
     - Если ты появишься на крикете,  я  останусь  без  места.  Я  ловлю  за
воротцами.
     Джош поворачивается на каблуке и кричит:
     - Значит, сегодня тебе играть не придется! И решительно шагает  к  дому
тети Клары.

27

     Джош на цыпочках пробирается по коридору с  пустой  корзинкой  в  руке.
Интересно, который час? Он рассержен, его так  и  подмывает  высказать  тете
Кларе все, что накопилось на сердце. Скрипнула под ногой половица.
     Резкий голос из кухни:
     - Это ты, Джош?
     - Да, тетя Клара.
     Кухонная дверь вдруг закрывается, захлопывается  у  него  перед  носом,
точно опустился занавес, когда пьеса еще не  доиграна.  Тетя  Клара  говорит
из-за двери:
     - Поставь корзину с покупками  в  бельевой.  Я  потом  разберу.  Только
закрой там дверь, чтобы кот не залез.
     - Может быть, лучше на кухню?
     - Нет, не лучше. Опять его отшили!
     Джош проделывает все, как задумала тетя Клара: подхватывает и со стуком
ставит корзинку, громко захлопывает дверь. Может быть, он даже перестарался.
Не иначе как тут где-то находится Лора, это ясно. Хотя  ее  не  видно  и  не
слышно.
     - Джош!
     - Да, тетя Клара?
     - Ступай оденься к матчу и приходи обедать. Форму тебе Билл принес. Она
у тебя в комнате.
     - Но еще ведь не пора обедать.
     - Будет пора. Пожалуйста, сделай, как я прошу.
     Будет пора! Это точно. А через год будет рождество.  Знаете  что,  тетя
Клара, есть ряд вопросов, по которым нам с вами надо объясниться,  а  вы  не
допускаете меня на  кухню,  словно  я  болен  какой-нибудь  корью.  Все  эта
проклятая Лора. Целый день она, что ли, собирается пол мыть? Можно подумать,
ей надо вымыть целый собор Святого Павла. Но я, тетя Клара, не выйду  больше
из этого дома, покуда мы с вами не договоримся. Вы вчера вечером все  знали,
а я думал, что нет. Сами заступались за меня перед людьми, которые приходили
сделать из меня котлету, но мне даже виду не показали.  А  это  обман,  тетя
Клара. Я-то старался вас оградить, а вам все было известно. Мало  того,  что
вы сначала разболтали по всему поселку про мои стихи. Потом затолкали меня в
их крикетную команду (признаюсь вам по секрету, тетя Клара, я в крикет играю
хуже некуда). Да еще выставили меня из дому  срочным  порядком,  когда  надо
было, конечно, остаться и поговорить с Лорой. А мои родичи Плаумены что  тут
натворили? Не могу понять. Ну допустим,  они  такие-рассякие,  но  я-то  чем
виноват, с какого боку? Я в этом поселке вел себя как ангел во  плоти,  ведь
мне папа сказал, что иначе убьет меня. Просто как святой, даже сам  себя  не
узнаю. Может быть, все дело в вас, тетя Клара? Ребята говорят, вы  все  свое
имущество заложили-перезаложили. Вздор какой-то. Вся  родня  знает,  что  вы
можете короля английского купить с потрохами. Потому-то моя мама и  твердит,
что ей от вас ничего не нужно. Из-за того, что у вас столько  денег.  А  они
говорят, я приехал нахлебничать. Говорят, вы питаетесь жалкими  крохами.  Ну
слыхал ли кто подобную чепуху? Дом набит добром до  самой  крыши.  У  вас  в
ванной комнате больше мебели, чем у нас в гостиной.
     Болтают сами не знают  что.  В  спальнях  книг  больше,  чем  у  нас  в
городской библиотеке. Ковры персидские, стекло богемское. Фарфор  из  Челси.
Хоть музей открывай. Нахлебничать! Надо  же  какая  чушь.  В  этом  поселке,
наверно, все жители  -  прирожденные  вруны.  Жизнь  у  людей  на  виду,  на
солнечном свету, так вы это называете. А получается: жизнь в сточной канаве.
И наши родичи Плаумены тоже хороши, не могли предупредить, что Райен-Крик  -
это сумасшедший дом. Даже папа считал, что здесь люди просыпаются только  по
воскресеньям, бредут нога за ногу в церковь и обратно. Ей-богу,  прадедушка,
вы даже не представляете себе, что вы тут основали. Такой  поселочек  -  это
общенациональное бедствие. Неудивительно, что они  навалили  на  вас  сверху
гранитную глыбу, которая потопит хороший линкор. Не будь этой плиты,  вы  бы
не утерпели и обратно выскочили.
     Звонок у входной двери прервал великолепный монолог Джоша.
     Дверь его спальни  распахнута.  Сам  Джош,  полуодетый,  стоит  посреди
ковра, все  еще  укоризненно  тыкая  пальцем  в  портрет  прадеда.  Шаги  по
коридору. Джош в последнюю минуту решает  натянуть  спортивные  брюки.  Мимо
семенит  тетя  Клара,  она  делает  вид,  что  не  замечает  его,  но  вдруг
останавливается, будто наткнулась на препятствие.
     - Боже мой, Джош, теперь я все ясно вижу!
     И засеменила дальше.
     Довольно неприличное замечание, тетя Клара, от вас я такого не  ожидал.
Но происходит что-то странное, создается впечатление, что в эти брюки должен
влезть еще один человек. Собрав их в горсть у пояса, он подходит к  зеркалу,
чтобы разобраться, в чем дело. И останавливается, мигая,  словно  впервые  в
жизни увидел собственное отражение. Потом начинает ругаться:
     - Вот собака! Чертов Билл! Что он со мной сделал!
     Он вертится перед зеркалом, становится - то так, то эдак. Если  разжать
кулак, штаны падают на пол, а если подтянуть их, из штанин  по  икры  торчат
голые ноги. Верно, сшиты на карлика, да еще пузатого, как  слон.  Ах,  Джош,
Джош, видел ли ты когда-нибудь такое? Если поддерживать у пояса,  то  в  них
утонешь, а отпустишь - сплошное неприличие. Тетя Клара, они хотят сделать из
меня посмешище. Прадедушка, не смотрите на меня,  не  то  даже  и  гранитной
глыбе не хватит весу удержать вас в могиле и  вы  выскочите  вон  с  громким
плачем. Бетси, если ты придешь на крикет, я умру от унижения. Мне ни за  что
не поймать мяч, я добежать не успею, побегу, а штаны за мной.
     - Джош, можно мне войти, не вызывая твоего смущения?
     - Двери настежь, тетя Клара, -  в  голосе  душераздирающее  спокойствие
отчаяния. - Милости прошу всех. Будьте моей гостьей.
     - Странные слова я  от  тебя  слышу,  Джош,  и  странным  тоном  ты  их
произносишь.
     - И странное зрелище собой представляю, тетя Клара. Вы не  знаете,  чья
это форма? Что за существо ее носило? Наверно, какое-то  животное.  Сумчатый
медведь, должно быть.
     Тетя Клара достает очки и протирает стекла.
     - Смейтесь, смейтесь, - вздыхает Джош.  -  Не  надо  сдерживаться.  Все
равно этим кончится. Начну прямо сейчас привыкать к новой роли.
     - Наверно, взято у Фредди. Меня удивляет, как это Билл не поленился  за
ней съездить.
     - А меня нисколько.
     - Ведь это довольно далеко.
     - Вот видите!
     Тетя Клара с улыбкой:
     - Попробуем заколоть булавками, мой друг. Авось никто не заметит.
     - Для этого нужно, чтоб был день чернее ночи, тетя Клара.
     - Смешной ты мальчик, Джош. Очень смешной.
     - Благодарю.
     - Я это говорю тебе в похвалу. С тобой не соскучишься.
     - Угу
     - Да-да, мой друг.  Я  чересчур  поспешно  о  тебе  судила.  Мне  будет
недоставать не одной только твоей серьезности.
     - Я еще не уехал, тетя Клара.
     - Приходил Рекс.
     - Да? Хорошо, что не Билл. А то бы я его задушил своими руками.
     - Матч начнется раньше. Игроки из Кроксли уже приехали. Рекс опасается,
что ты можешь не успеть. Он справлялся, как твой живот, не хуже ли?
     - У меня он и не болел.
     - Рекс сказал, что тебя на кладбище тошнило.
     - Вовсе нет.
     - А что ты делал на кладбище? Читал надписи на памятниках.
     - А Рекс? Тоже читал?
     - Мы с Рексом не сошлись во взглядах. Теперь скрывать уже незачем.
     - У тебя что, Джош,  неприятности?  Почему  ты  мне  не  говоришь?  Ты,
кажется, плоховато ладишь с людьми, да?
     - Пожалуй, что так, тетя Клара.
     - И кто виноват?
     - Не они же. Выходит, значит, что я. Правильно?
     - Я этого не говорю.
     Нет, Джош, ее ты не втягивай. Ты поплачь о других, не о себе. Она же не
может знать все, верно? Так что держи рот на запоре, Джош.
     - Тетя  Клара,  ради  бога,  где  ваши  булавки?  Я  больше  эти  штаны
поддерживать не в состоянии.

28

     Голос тети Клары:
     - Джош! Время уходит!
     Есть разница, тетя Клара, между добрым смехом и злым, но здешние ребята
ее не понимают. И мне все время достается не тот смех. Мне  неприятно.  Даже
очень неприятно, если честно сказать. Я больше не могу. Каково это  -  выйти
на улицу в штанах, которые обернуты вокруг тебя и  заколоты,  точно  пеленки
вокруг младенца? Это несправедливо,  тетя  Клара,  я  не  могу!  Я  даже  по
коридору до кухни не могу в них пройтись. Как  я,  такой,  покажусь  там  на
глаза Лоре? Она увидит и  покатится  со  смеху.  А  ее  насмешки  будут  мне
особенно обидны. Да еще ребята грозились, что отлупят меня.
     - Джош, поторопись. У него в