И ясно, что  ты  его
не списала.

17

     Что ты наделал, Джош? Доведет тебя до погибели твоя привычка  поступать
не размышляя.
     Никогда раньше не брал за руку девочку, разве  только  совсем  малышку,
что годилась тебе в младшие сестренки, или уж взрослую - маму. И  вот  ведь,
связался с такой, которая готова тебя живьем съесть.
     Джош, отними руку.
     Высвободи пальцы, Джош.
     Надо же было так влипнуть. Она, конечно, славная девочка и нуждается  в
заступнике, и ты, конечно, поступил благородно,  как  настоящий  рыцарь,  но
теперь ты в ее власти. Она тебя сцапала, Джош. Вырви руку.
     - Лора, у меня зачесалось вот тут. Отпусти-ка, дай почесаться.
     - У тебя же есть другая рука, Джош.
     - Я не левша, Лора. Я не могу чесаться левой рукой.
     - Стесняешься, да? Ты в самом деле хочешь, чтобы я отпустила твою руку?
     - Уж будь так любезна. Ужасно чешется.
     - А ты не думай об этом, Джош, и тогда пройдет.
     - Да нет, боюсь, что вряд ли.
     - Джош, тебе взаправду, честно понравилось мое стихотворение?
     - Ну да.
     - А твои стихи на него похожи?
     - Нет, Лора.
     - Он должен был мне поставить отметку.
     - Восемь из десяти, не меньше.
     - Ты так думаешь?
     - Да, Лора.
     - Мне еще никогда и ни за что не ставили восемь баллов из десяти.
     - Восемь баллов, не меньше. Тебе было только одиннадцать лет. И  ты  ни
разу не получала восьми баллов. Твой учитель поступил неправильно.
     - Я его часто читаю про себя, по многу-многу раз подряд.
     - Да,  Лора,  а  теперь,  пожалуйста,  отпусти  мою  руку.  Это  просто
нехорошо. Я еще до этого не дорос.
     - Глупости. Конечно, дорос. У нас тут мальчишки  и  девчонки  дружат  с
десяти лет.
     - Прадедушка Плаумен, я думаю, очень бы огорчился, если бы это услышал.
Там, где я живу, ждут, пока вырастут. Ну пожалуйста, Лора, отпусти мою руку.
Если кто-нибудь придет и увидит меня так, будет стыдно.
     - Да они и внимания не обратят. Здесь никто не обращает  внимания.  Все
так делают.
     - По-моему, ты сочиняешь. Я  что-то  не  видел,  чтобы  Гарри  и  Бетси
держались за руки.
     - Бетси не станет.
     - Почему?
     Лора, к удивлению Джоша, выпустила его руку.
     - Почему Бетси и Гарри не держатся за руки? Почему, Лора?
     Ни слова в ответ, кажется, даже глаза закрыла, а это уж  вовсе  обидно:
даром, что ли, Джош так рьяно чесался  самым  что  ни  на  есть  натуральным
образом?
     - Лора.
     Но Лора встала.
     - Пойду прыгну с моста.
     - Зачем?
     - Затем.
     Сбросила с плеч полотенце, тряхнула головой, натянула купальную шапочку
и, повернув к нему плотную спину, пошла прочь, не оглядываясь.
     - Лора, ты это не всерьез?
     - Да я все время прыгаю. Ребята только охают. Джош взвесил ее  слова  и
возразил:
     - Ты слышишь, как они охают?  До  или  после  того,  как  они  тебя  по
кусочкам соберут? - Но говорить так было жестоко. - Ты бы все-таки лучше  не
прыгала, Лора. Я, во всяком случае, этого не хотел бы.
     Он обеспокоенно встал, но она  уже  протискивалась  сквозь  проволочное
ограждение железной дороги.
     - Я уйду, Лора. Если это ты меня хочешь поразить, то  имей  в  виду,  я
ухожу! Она вдруг оглянулась.
     - Я же сказала, что для меня  это  обычное  дело.  Просто  пустяки.  Не
уходи. Не будь злым. Обязательно погляди, как я буду прыгать.
     - Не хочу я глядеть. Это глупо. Там слишком высоко. Говорят  тебе,  шею
сломаешь.
     - До сих пор не сломала.
     - А если поезд?
     - Поезд уже прошел. Он идет без двадцати восемь, а обратно уже вечером.
     Шутит все-таки, наверно, глупая девчонка.  Не  станет  же  она  вправду
жизнью рисковать.
     А  Лора  уже  пролезла  через  проволоку  и  шла  к  насыпи,   изящными
женственными движениями рук разводя ветви кустов и высокую траву.
     - Лора! В траве могут быть змеи. Ты же босиком.
     - Нашел чего бояться.
     Джошу это показалось малоубедительным,  он  бросился  вслед  за  ней  к
ограждению.
     - Вернись!
     - Не вернусь! Ты только обязательно погляди, как я  буду  прыгать.  Мне
это ничего не стоит. Не первый раз.
     - Такие ужасные глупости только мальчишки способны делать. - Он стукнул
кулаками по верхней проволоке. - Я скажу твоей маме.
     - У меня нет мамы.
     Джош чуть язык не прикусил. Этого тетя  Клара  ему  не  сказала.  Попал
прямо в яблочко. Ну как можно было ругать эту девчонку, у нее вон  и  матери
даже нет.
     Тетя Клара, вы меня предали. Мы же с вами вчера весь вечер проговорили.
Я думал, вы рассказали мне историю всех  райен-криковских  семей  до  самого
прародителя Ноя.
     - Не глупи, Лора.
     Лора уже карабкалась по насыпи. Джош полез было под проволоку вслед  за
ней, но дурацкий рюкзак не проходил, застрял, ни взад,  ни  вперед,  как  ни
дергай и ни тяни.  Ты  попался,  словно  рыба  на  крючок,  и  лямки  больно
врезались в плечи.
     Ну и черт  с  ней,  если  ей  так  хочется  разбиться  насмерть,  пусть
разбивается на здоровье!
     С него хватит. Спокойно. Он вытянул руки из лямок и  опустил  на  землю
чертов рюкзак. Она над тобой смеется, Джош Плаумен.
     - Лора, немедленно спускайся вниз! Даже если ты ныряешь  оттуда  каждый
божий день, меня это нисколько не интересует.
     Она уже наверху, идет, должно быть, вдоль самых  рельсов.  И  глядя  на
него с высоты:
     - Смотри!
     - Лора Джонс, ты совсем рехнулась!
     - Ты оттуда ничего не увидишь. Отступи немного. Вон туда, к запруде. Не
порть мне все, Джош.
     Как ее убедить? Все равно что взывать к благоразумию скал.
     - Ну отойди вон туда, Джош. Пожалуйста.
     - Лора, не может быть, чтобы ты запросто прыгала с такой высоты.
     - Подначиваешь?
     - Вовсе нет. На меня, пожалуйста, не переваливай. Я  думал,  у  тебя  в
голове что-то есть.
     - Да я всегда тут прыгаю, Джош. Это пустяки.
     - Если пустяки, зачем же мне непременно смотреть?
     Стоит там в высоте  глупая,  ах  какая  глупая  девчонка.  Потом  снова
двинулась, осторожно ступая, вышла на мост. Там -  ни  перил,  ни  парапета.
Только аккуратно  обтесанные,  давным-давно  уложенные  бревна  и  дальше  -
пустота.
     - Джош, прошу тебя, отойди, чтобы тебе было видно.
     - Мне и отсюда видно больше чем достаточно.
     - Но ты не увидишь, как я нырну. Я хочу, чтобы ты видел, как я уйду под
воду. Не порть мне все, Джош.
     Страшное подозрение, что все-таки, наверно, она это  делает  специально
для него. Даже не подозрение, а уверенность. И ужас. Лора, я читаю тебя, как
открытую книгу. Ты ничего не можешь мне доказать. Что ж тут  поделать,  если
мне нравится Бетси? Нет, правда, Лора,  Гарри  правильно  сказал:  в  другом
месте я бы на тебя и не посмотрел даже. Зачем же ради меня рисковать жизнью?
Я же через неделю уеду.
     - Лора, сойди оттуда.
     - Не сойду.
     - Я позову Гарри.
     - Гарри далеко. И ему все равно.
     - Если ему все равно, значит, он еще глупее, чем кажется.
     Лора стоит на самом краю и ждет, чтобы он отошел подальше.
     Какая там глубина? Вдруг слишком мелко? А что,  если  она  ударится  об
опору моста и разобьется? Далеко ли они выступают?  Что,  если  она  полетит
отвесно вниз?
     Ах, Лора, не верю я тебе, не верю. Никогда ты с этого моста не прыгала.
     Лора все еще стоит на краю и ждет.
     Тебе нужно к ней подняться, Джош. Все-таки она дурочка. Просто  это  не
всегда заметно. Она может быть хитрой, может быть чуткой, но это  не  меняет
дела.
     Почему ты вечно связываешься с такими людьми? Только  что  хи-хи-хи  да
ха-ха-ха, и вот уже невесть что происходит. И так всегда,  с  самого  твоего
младенчества. Приводил в дом всех убогих и придурковатых, словно  им  больше
деваться некуда. У тебя у самого винтиков не хватает. Лицо  у  тебя  доброе,
вот в чем твое наказание.
     - Лора, я смотреть не буду. Я закрою глаза!  Зажмурюсь  изо  всех  сил.
По-моему, ты ведешь себя  глупо.  По-моему,  ты  просто  выхваляешься.  Будь
хорошей девочкой и сейчас же спускайся вниз.
     - Джош, пожалуйста.
     Ты должен снять ее оттуда. На тебе ответственность, Джош. Ты  ведь  сам
так говоришь маме, когда  приводишь  в  очередной  раз  домой  какого-нибудь
бедолагу. Ты должен о ней позаботиться. Она не может сама за собой  смотреть
- ума не хватает. Неважно, сколько ей лет,  пятнадцать,  шестнадцать  -  все
равно. Она действительно еще маленькая, Джош, -  именно  это  тетя  Клара  и
хотела сказать. Надо бы ей только яснее выражаться. Надо было бы сказать ему
так: "Берегись этой девочки, Джош. Как увидишь, что она идет, беги  со  всех
ног". В таком духе.
     - Лора, я сейчас поднимусь к тебе.
     - Зачем?
     - Неважно зачем.
     - Тоже хочешь прыгнуть?
     - Нет уж, я пока в своем уме.
     Перелез через ограждение, а там трава - по пояс.  И  палки  от  змей  с
собой нет. Ну а  что  ты  будешь  делать,  когда  взберешься  туда,  наверх?
Схватишь ее в охапку и понесешь вниз, а она будет ногами дрыгать? Да  ты  ее
от настила не оторвешь. Попробуй только поднять, и  сразу  в  землю  уйдешь,
провалишься с головкой.
     - Ты зачем сюда лезешь, чтобы меня удержать, да?
     - Да нет, пожалуй.
     - Чтобы лучше видеть?
     - Возможно.
     Занять ее пока разговором.
     - Если ты плохо переносишь высоту, ты отсюда упадешь.
     - Это в мои планы не входит, Лора.
     - Парень, что в прошлый раз упал, убился насмерть.
     - Не удивительно.
     - Ударился головой. Ты бы лучше не лез сюда. Я не хочу, чтобы  с  тобой
что-нибудь случилось.
     Нет, вы только послушайте ее!
     Он карабкался по насыпи, но то и дело скатывался обратно. Босиком  Лора
прямо-таки взлетела туда, а тебе, Джош, придется,  видно,  попотеть.  Может,
для нее  это  и  правда  привычное  дело.  Практика,  как  говорится,  залог
совершенства. Немногого же ты тогда стоишь, если она каждый божий день  туда
лазит и оттуда ласточкой, а ты не способен даже доверху  добраться.  Вперед!
Тоже мне Дон-Кихот, повергнутый в прах ветряными  мельницами.  Неженка  Джош
Плаумен - не может разуться, босиком боится ноги наколоть. А может,  у  него
ногти не стрижены или носки рваные. Вот так Плаумен! Уф-ф! Считай,  половина
подъема. Весь в  горячем  поту,  скользя,  спотыкаясь,  ухватился  за  ветку
акации. А Лора с моста:
     - Здесь за проволокой - полоса отчуждения. Если тебя заметят, начальник
станции пожалуется твоей тетушке.
     Тяжело дыша, Джош бормочет что-то нечленораздельное. Какое  невыносимое
унижение.
     - Тебе сейчас запруду видно, Джош?
     - Видно.
     - Ну хорошо. Тогда смотри!
     Она сумасшедшая!
     - Лора, не смей!
     Разве это похоже на прыжок в воду? Она высоко подскочила, поджала ноги,
одну руку вытянула вверх, другой зажала себе нос и, мелькнув за  стропилами,
рухнула в воду, точно груда кирпичей.  Ужасный,  невероятный  всплеск.  Джош
тоже летит вниз, оскользаясь, спотыкаясь, крича:
     - Убилась!
     Продрался сквозь кусты, бросился к воде.
     - Сволочь ты, Лора Джонс!
     Тут только мелькнула мысль об ограждении - как взрыв в мозгу.  Но  было
уже поздно. Натянутая проволока загудела от удара, и Джош, раскинув  ноги  и
руки, шмякнулся головой - весь дух у него в землю ушел.
     Ошеломленный, на три  четверти  обеспамятевший,  он  лежит  навзничь  и
внутренне оплакивает самого себя. Бедный я  человек.  Бедное  мое  тело.  Не
доживешь ты с ним  до  совершеннолетия.  Всегда  оно  тебя  подводит.  Вечно
ушибается, вечно падает, вечно ему ото  всех  достается,  выбивают  из  него
душу, как пыль из ковра.
     Голова кружится. И болит. С головой что-то явно неладно.
     Может, ты себе  мозги  повредил,  Джош.  Вот  так  так!  Лишился  своих
блестящих способностей. Утратил свой талант. Не будешь больше писать  стихи.
И  все  из-за  какой-то  идиотки,  вздумавшей  прыгать  с  моста.   Попробуй
что-нибудь сочинить. А ну постарайся. Быстро. Матрос  вырвался  из  горящего
трюма, он был печальный и довольно угрюмый.
     Поднялся, держась за  проволоку,  преодолевая  дрожь,  боясь,  что  его
сейчас стошнит. Оказалось, к его удивлению, что он находится уже за оградой,
а Лоры нигде не видно. Никаких признаков Лоры. Джош побрел к запруде, тяжело
дыша и чувствуя боль в  животе,  будто  туда  затолкали  узловатую  веревку.
Растерзать эту девчонку мало. Убить ее мало.
     Нет Лоры. Желтые круги все еще набегают на берег. Но в воде  Лоры  нет.
На берегу тоже. Брошенное полотенце так и валяется,  и  кучка  одежды  лежит
нетронутая.
     Джош, как же быть?
     Здесь слишком глубоко. Ты утонешь.
     - Лора! - крик души. - Что ты с собой сделала?
     Шут ты гороховый, Джош Плаумен.  Ходишь  -  ноги  заплетаются.  Не  мог
влезть на насыпь. Не умеешь плавать. Стать во весь рост и то не способен.
     - Лора.
     Спустился кое-как к самой кромке воды, ботинки сразу увязли в тине,  но
он не остановился, вошел в воду, все время окликая Лору, забредая все глубже
и глубже. Вода уже по грудь.
     - Я здесь, Джош. Со мной ничего не случилось.
     Да где же она, в конце  концов?  В  тени  под  мостом  поднялась  рука,
потянулась, ухватилась за что-то, за какую-то укосину, за планку, за  щепку.
Бог знает за что.
     - Вылезай на берег, Джош. Я сейчас. Все в порядке.
     - Глупая девчонка.
     - Я прыгнула, Джош.
     - Ты могла убиться насмерть.
     - Я прыгнула, Джош.
     - Ты мне соврала. Никогда ты раньше не прыгала с этого моста.
     - Иди на берег,  Джош.  Я  сейчас  вылезу.  Если  ты  там  еще  немного
простоишь, совсем увязнешь.
     - Ты себе ничего не повредила?
     - Да нет.
     - Чего же ты тогда не плывешь к берегу?
     - Мне уже лучше. Пожалуйста, не стой, Джош. Ты увязнешь,  а  я  еще  не
совсем очухалась, мне трудно будет тебя вытягивать. Я прыгнула, Джош.
     - Да, Лора.
     С трудом вытаскивая ноги,  удивляясь,  что  не  потерял  ботинки,  Джош
выбрался на сухое место.
     Ну что на все скажешь?
     Хлюпая мокрыми ботинками и цепляясь руками за  траву,  он  поднялся  по
откосу вверх, тяжело опустился на землю  и  растянулся  на  спине  в  полном
изнеможении.

18

     Страдая душой, Джош лежал с закрытыми глазами и сочинял стихи.  А  тело
его под отвесными лучами солнца исходило  паром,  будто  кипящий  чайник.  С
одного края горячий, с другого холодный, там мокрый, тут сухой. Как отварное
мясо с гарниром из салата, взятое на обед в кафетерии.  Неаппетитная  мысль,
нарушающая его поэтическое отчаяние, и потому-долой ее.
     Напрягая все силы, Джош пытался выдавить из себя звучные фразы, которые
увековечили бы девочку в зеленом в желтой воде, и желтую  дорогу,  и  желтый
свет на жнивье. Но ничего не выдавливалось, кроме  желтой  жижи  и  пузырей.
Свершилось,  Джош,  свершилось  ужасное:  остался  твой  талант  висеть   на
проволочных колючках.
     Стенание.
     - Чудной ты какой-то.
     С немалым огорчением Джош припомнил,  что  на  земле  обитает  не  один
только Дж. Плаумен.
     Рядом сидела Лора и расчесывала волосы, накинув на плечи испачканное, в
грязных потеках полотенце. Это как проснешься утром  с  тяжелым  чувством  и
думаешь, что сегодня надо идти на экзамен, а потом  вдруг  вспоминаешь,  что
экзамен был вчера и ты уже с треском провалился.
     - Это ты верно говоришь, Лора.
     Сколько она пробыла в воде? И как давно уже сидит на берегу?
     - Ты теперь возьмешь меня снова за руку?
     - Нет, Лора.
     - Ты противный, вот что. Кивок.
     - Ты бы снял с себя мокрое.
     Хорошо бы она ушла. Его пугало, что придется опять с ней разговаривать,
делать попытки разобраться, что к чему, хотя у него было такое чувство,  что
в ее присутствии он сразу как-то повзрослел.
     - Ты же весь насквозь мокрый. Тебе надо раздеться. С беззвучной мольбой
о недостижимом одиночестве Джош сел и покачал головой.
     - Да нет, ерунда. Солнце горячее.
     - Расшнуруй хоть ботинки. А то ссохнутся на  ногах.  Он  позволил  себе
поддаться на уговоры, но, как только наклонился  вперед,  сразу  закружилась
голова.
     - Разуйся, чего ты ботинки не хочешь снять.
     - Не приставай. Не буду я разуваться.
     - У тебя от ног, что ли, пахнет?
     - Не особенно.
     - А у Гарри пахнет. Джош поморщился.
     - Охотно верю.
     - Ты лицо поцарапал.
     - Жив останусь.
     - Как это ты умудрился?
     - К тебе бежал. Думал, ты убилась.
     - Тебе жаль было бы?
     - Конечно, было бы жаль.
     - Как кролика?
     Джош ничего не ответил. Но и она уже думала о другом, мечтательно глядя
на воду.
     - Никто отсюда не прыгал. Бетси в жизни отсюда не прыгала.
     - Еще бы!
     - Только Брендан О'Халлоран.
     - Кто это?
     - Ему было девятнадцать лет.
     - Ну и что с ним случилось?
     - Убился насмерть, прыгая с этого моста.
     Джош закрыл глаза, чувствуя, что сердце его сжимают ледяные ладони.
     - Зачем ты мне соврала? Какая глупая ложь.
     - А я прыгнула. Ты видел.
     - ДурА ты.
     - Мисс Плаумен говорит, если ты называешь своего ближнего дураком...
     - Ладно. Прости. Но ты поступила крайне неразумно.
     - Неразумно, что сделала, чего никто еще не делал? И  теперь  никто  не
скажет, что я этого не сделала?
     - Да.
     - Что сделала и осталась живая? Джош с тяжелым вздохом:
     - Забудь мои слова, Лора. Давай все забудем. Я хочу  побыть  один.  Иди
поиграй в куклы.
     Ему даже захотелось, чтобы вернулись ребята.  Кругом  эти  непроходимые
заросли, эта огромная равнина, это бездонное небо над головой.  Так  было  и
тогда, когда в эти места впервые вышел  прадедушка  Плаумен,  прорубил  себе
дорогу туда, где радуга уходит в землю. Но если бы он нашел там Лору  Джонс,
то сразу бы повернулся и прорубил себе дорогу обратно. Прадедушке-то  хорошо
было.
     - А что у тебя в рюкзаке? Она все еще здесь.
     - Завтрак.
     - На двоих хватит?
     - Послушай, Лора, как ты можешь думать о еде?
     - Я проголодалась. Я утром ела, знаешь как давно. В полседьмого.
     - Чего ради в такую рань?
     - Чтобы отец поспел на работу.
     - Так рано?
     - Он развозит хлеб. По всей округе. За много-много миль. Работы на весь
день хватает. Лошадь устает. После завтрака я дою корову,  кипячу  молоко  и
принимаюсь за домашние дела.
     - А чем занят Гарри, пока ты все это делаешь?
     - Кормит свиней, засыпает корм курам.  Приносит  с  огорода  овощи  для
обеда. Опоражнивает выгребную яму, если приезжают.
     Джош похолодел.
     - Опоражнивает что?
     - Сама же она не опорожнится. Помереть можно.
     - Гарри умный. Он еще  учится.  Ему  надо  как-то  зарабатывать,  чтобы
платить за ученье.
     - А что с вашим отцом?
     - Ничего. А что?
     - Почему он сам ее не опоражнивает?
     - Он же хлеб развозит.
     - Я не могу больше этого выносить, Лора Джонс.
     - Так как насчет завтрака, Джош?
     - Ах, Лора, ну как ты можешь? У тебя, должно быть, луженый желудок.
     - Ты не хочешь со мной поделиться?
     - Я не про то... - У него мелькнула мысль об умном Гарри и не  особенно
умной Лоре. - Гарри еще учится, а ты, Лора?
     - А зачем мне-то  учиться?  Чего  ради?  Так,  мисс  Джонс,  вопрос  по
существу.
     - Значит, ты ходишь на работу?
     - На какую работу?
     - Не знаю, Лора, я тебя спрашиваю.
     - Где здесь взять работу? Здесь ничего нет для таких, как я. В магазины
берут только хорошеньких. Ездить в Балларат?  Ты  это  имел  в  виду?  Какой
смысл? Тратить на проезд, что зарабатываешь за день!
     - Чем же ты занимаешься? Весь день сидишь без дела?
     - Конечно, нет.
     - Может быть, тебя как раз сейчас ждут какие-нибудь дела?
     - Например?
     Ты ведешь сражение, Джош, и явно сдаешь позиции.
     - Это я тебя спрашиваю, Лора.
     - Ну, что за дела? Позавтракать днем. Помочь  обед  приготовить.  А  по
вторникам вымыть полы у мисс Плаумен.
     - Значит, ты все-таки зарабатываешь что-то? У тебя есть работа?