что весь день делал? - спрашивает Гарри вполголоса,  наклоняясь  к
самому его уху, дыша ему в затылок.
     - Ничего.
     - Ничего не делал, а натворил дел.
     Джош пожал плечами и отстранился, но Гарри напирал, и вид  у  него  был
откровенно угрожающий.  С  ним  произошла  какая-то  перемена.  Хорошо,  что
впереди сидит взрослый человек. Но из-за сена его не видно.  Да  и  скрип  и
громыхание телеги заглушают голоса.
     - Что ты делал у запруды?
     - Разве я сказал, что был у запруды?
     - А и говорить нечего. От тебя сыростью пахнет. Зачем лазил  в  воду  в
одежде?
     - Это мое дело.
     - Там была Лора, а раз так, это и мое дело.
     - С Лорой ничего не случилось.
     - А что с ней могло случиться?
     Джош поджал губы. Сделал глубокий вдох.
     - Ты же первый про нее заговорил. Я ей не нянька. Сама может  за  собой
смотреть, не маленькая.
     - Ты тут поосторожнее насчет  Лоры,  Джошуа.  С  Лорой  надо  поступать
честно.
     - Она была у запруды? Была. Я ее туда не приглашал. Если ты о  ней  так
заботишься, отправил бы ее домой.
     - Что он говорит? - Билл вытянул шею из-за спины Рекса,  а  этот  дурак
Рекс по-прежнему ухмыляется, он, должно быть, так и родился с усмешечкой  на
лице.
     - Говорит, что был на запруде.
     - Я этого не говорил. Это Гарри сказал.
     - А что он там делал?
     - Не знаю, но от него тиной разит. Она, видно, опять тину баламутила, а
он бултыхнулся в ботинках и во всем.
     - Что я тебе говорил. Нельзя было оставлять ее там.
     - Я думал, он домой пойдет, поплакаться тетеньке. Ты  тоже  так  думал.
Что он делал целый день? Ведь пять часов уже.
     Рекс хихикнул:
     - Значит, за Бетси не гонялся, раз  гонялся  за  Лорой.  Гарри  толкнул
плечом Джоша.
     - А Бетси там была?
     - Это ты у Бетси спроси.
     - А я у тебя спрашиваю.
     Джош  пожал  плечами,  стараясь  не  терять  спокойствия,  стараясь  не
проговориться,  припоминая  совет  отца  на  случай,  когда  силы   неравны:
"Сильного противника надо озадачить". Но всему есть предел,  и  он  к  этому
пределу уже приближался.
     - Держись подальше от наших девочек, Джошуа. Не приставай к ним.
     - Меня зовут Джош.
     - А я говорю Джошуа, и твоя тетя так говорит.  А  будешь  приставать  к
нашим девочкам, вообще забудешь, как тебя звали.
     - Меня ваши девочки не интересуют.
     - Недостаточно хороши для тебя?
     - Да отвяжитесь вы! Послушай, мне четырнадцать, а не двадцать восемь. Я
еще не путаюсь с девчонками.
     - А ты не ори! Ты тише говори, ясно?
     - Захочу - и буду орать, Гарри Джонс. А вам тут думать больше не о чем,
что ли? Мне не разрешают путаться с девчонками, да у меня и охоты нет.
     - Ты в поезде на Бетси глаз  положил.  И  в  воскресной  школе  на  нее
глазел. И на улице чуть шею не вывернул, с нее глаз не спускал.
     - Ну и что? Она красивая. На нее приятно смотреть. Это еще  не  значит,
что я собираюсь ей свидание назначать. А собирался бы, тебя бы  не  спросил.
Ты что, ей дедушка?
     - Она Биллу сказала, передайте, пусть этот слюнтяй  отваливает.  Вот  я
тебе и передаю.
     - Ну и прекрасно. Ты передал. Дальше что?
     - И не беги опять жаловаться тете. Не вздумай ей на нас наушничать.  Ты
как у нас тут появился, только и знаешь, что всем пакостишь.
     - Я не наушничал и не пакостил!
     - Не ори!
     - Буду орать! Вам, может, есть что скрывать, а мне нечего. Надоело  мне
вас покрывать.
     - Что, что тебе надоело?
     - Я про вас тете Кларе ничего не говорил. Она даже не знает, что  вы  у
нее за спиной над ней смеетесь.  Ну  что  вы  за  ребята,  в  этом  поселке,
интересно знать? У нас бы вам в глаза плюнуть и то побрезговали.
     Джош уперся ладонями в бортик телеги, оттолкнулся  и  спрыгнул,  но  не
устоял на ногах и шлепнулся коленями о желтый гравий.
     - Ох!
     Телега остановилась. Трое ребят сидят рядком, невинные лица - худого не
видели, не слышали, не говорили. Трое ребят  замерли  как  изваяния.  Возчик
спрыгнул на дорогу.
     - Ну, что случилось?
     Джош поднялся на ноги. В душе  -  неистовая  буря  чувств,  в  лице  ни
кровинки, губы крепко сжаты, чтоб не дрожали.
     - Джош, ты упал или тебя столкнули?
     Джош делает вдох, глубокий-глубокий,  -  надо,  чтобы  ответ  прозвучал
внятно:
     - Я спрыгнул.
     - Это было глупо.
     - Я хочу идти пешком.
     - Когда можно ехать?
     - Я сам дойду, мистер Митчелл. Спасибо вам большое. Я не привык  ездить
на телеге. На ней очень трясет. Меня укачало.
     - Вот как?
     - Да, сэр.
     Возчик трет ладонью затылок, испытующе вглядываясь в лица Гарри,  Биллу
и Рексу, а потом вспрыгивает к себе на ящик.
     - Только смотри шагай живее, Джош. Твоя тетя будет  беспокоиться,  если
ты задержишься.
     Телега с сеном, скрипя, покатила дальше. Джош ковыляет  следом.  Теперь
перед ним другая картина, другой пейзаж: телега на равнине все уменьшается и
уменьшается. А в небе, как знамение, прочерчен прадедушкин мост.
     - Летите прочь, вороны. Я еще дышу.

22

     На коврике перед дверью спит толстый белый  Джордж.  Джош  -  дома,  он
вернулся домой с войны, вернулся к запахам печного дыма и лаванды.
     - Это ты, Джош? - голос тети Клары из кухни.
     - Я, тетя Клара.
     - Иди сюда и рассказывай.
     - Мне бы сперва переодеться. Я ужасно грязный.
     Джош неуверенно топчется в прихожей. Дома-то ты дома,  Джош,  но  какие
россказни опередили тебя? В дверном проеме появилась тетя Клара. В  руках  у
нее миска, она мешает в ней ложкой, но как-то машинально,  все  медленнее  и
медленнее.
     - Ничего не случилось, Джош?
     - Да нет, что вы.
     Ложка в руке у тети Клары совсем остановилась.
     - Ты припозднился.
     - Такой уж выдался день.
     - Хорошо ты его провел?
     - Пока не знаю. Мне еще надо все обдумать. Тетя  Клара  снова  начинает
помешивать.
     -  Ты  говоришь  как  взрослый.  С  сегодняшнего  утра   ты,   кажется,
повзрослел?..
     Ушла. Только голос доносится из кухни:
     - Колонка в  ванной  наполнена,  и  дрова  положены.  Осталось  спичкой
поджечь. Ты ведь умеешь затапливать? Брось одежду в чулане. Я  принесу  тебе
чистое.
     Джош выполняет приказания, как заводная кукла, и ему это не  обидно,  а
даже, наоборот, приятно: так хорошо совершать  простые  действия,  когда  не
надо думать и можно не опасаться последствий.
     Райен-Крик - это словно другая страна. Не такой климат, не такие  люди,
не такие события. Вот так же, папа  рассказывал,  бывает,  когда,  порвав  с
родным домом, человек уходит в большой мир на поиски своей  судьбы.  Прежние
мерки  не  подходят.  Ты  уже  не  центр  вселенной.  Жизнь  начинает   тебя
обламывать.
     В одних трусах Джош сидит на табуретке рядом с ванной  и  слушает,  как
гудит нагреватель. Ванна огромная - утонуть можно, - на массивных  слоновьих
ногах.  Сбоку  полка   из   красного   дерева   для   цветов   и   туалетных
принадлежностей. Пол выложен плиткой, вывезенной  из  Италии,  а  с  потолка
свисают горшки, из них тянутся вниз зеленые  побеги  каких-то  папоротников,
вьюнов и  странных  мясистых  кактусов.  Сквозь  раскрытые  ставни  струится
солнечный свет, в клубах пара все видится мутно.
     Тетя Клара рядом, за перегородкой. Джош чувствует ее присутствие.
     - Тетя Клара, у вас есть какая-нибудь  особая  причина,  почему  вы  не
платите Лоре?
     Джош повернулся на табурете, как на вращающемся стуле.  А  тетя  Клара,
наверно, опустила стопку белья на низкий мраморный столик.
     - Странный вопрос. Что ты знаешь о Лоре?
     - Не много. Она придурковатая?
     - Нет, Джош. Я бы этого о ней не сказала. Конечно, нет. Кто  говорил  с
тобой о Лоре?
     Наверно, лучше было бы не заговаривать на эту тему.
     Начнешь, и невесть куда тебя занесет. Подымешь камень, а что  под  ним?
Задашь вопрос, а тебе другой в ответ Тетя Клара ждала, но он молчал,  боясь,
что снова скажет что-нибудь не то.
     - Забавный выдался денек, тетя Клара.
     - Ты много смеялся?
     - Не совсем так, тетя Клара, но я старался.
     - Как прошла охота?
     Ты просто сам нарываешься, Джош. Ляпнул, теперь расплачивайся.  Неужели
не мог придержать язык за зубами?
     - Мне не доставляет удовольствия убивать, тетя Клара.
     - В деревне это не считают убийством.
     - Не знаю, как можно к этому относиться иначе.
     Тетя  Клара  опечалена.  Или  ему  только  показалось.  Ты  за  ней  не
поспеваешь, Джош. Слишком она старая и мудрая для такого мальчишки,  который
может плакать над убитым кроликом.
     - И это все твои огорчения?
     - День выдался забавный, тетя Клара. Я уже говорил.
     - Но мне ты ничего рассказывать не хочешь?
     - А я должен?
     - Не обязан. Джош вздохнул.
     - Вы ведь уже, наверное, все слышали?
     - Что я могла слышать, Джош, если ты мне ничего не рассказываешь?
     Снова вопрос вместо ответа. Снова ты  за  ней  не  поспеваешь.  И  хуже
всего, что ты сам это чувствуешь. Ах, Джош, повернуть бы тебе стрелку  часов
назад, на одну минуту назад. Сидел бы и помалкивал.
     -  Тетя  Клара,  давайте  начистоту.  Я  знаю,  что  они  вам  уже  все
рассказали.
     - О ком ты говоришь? Разве ты не был на  охоте?  Разве  ты  не  был  на
участке Митчелла?
     - А разве Сынок к вам не прибегал?
     - Какой Сынок? У нас в поселке так можно назвать  любого  мальчика  или
мужчину, кроме уж совсем ветхих старцев.
     - Маленький такой, рыжий. - Джош сглотнул. - Он еще ваши  книги  нес  в
воскресенье.
     - Он должен был мне что-то передать?
     Джош затряс головой - бессмысленно, когда тебя не видят, зато емко.
     - Подложи-ка дров, Джош. Так много воды не нагреешь. А на  твой  первый
вопрос я отвечу: да, у меня есть причина, почему я не плачу  Лоре.  Но  тебя
это  вовсе  не  должно  тревожить,  а  ты  тревожишься,  иначе  не  стал  бы
спрашивать. Что тебе до Лоры? Я думала, тебя интересует Бетси.
     - Я ничего не говорил о Бетси. Тетя Клара улыбнулась.
     - Конечно, Джош, ты не говорил. Бетси хорошая девочка. Я ее люблю.
     - А Лору вы не любите?
     -  Боже  мой,  Джош,   какое   поспешное   заключение,   и   совершенно
необоснованное. Лору я очень люблю.
     - Тогда почему вы мне не сказали, что у нее нет матери?
     - У Лоры? Но я не предполагала, что она  отправится  вместе  с  вами  к
Митчеллу.
     - Она и не ходила.
     - Джош, скажу тебе одно относительно нашей Лоры...
     Тетя Клара, кажется, замялась. Джош в отчаянии:
     - Не станет же она врать про свою маму.
     - У Лоры есть мама.
     - Дома? И заботится о ней?
     - Дома, Джош. И заботится о ней. Ах, Лора, ах, Лора Джонс.
     - Джош, ты хочешь мне что-то сказать?
     - Нет, тетя Клара.
     - С тобой никакой неприятности не произошло?
     - Ничего такого, в чем можно помочь разговором... Я  видел  мост,  тетя
Клара.
     - Джош, задачу нельзя решить, если закрыть глаза на трудности.
     - Пожалуйста, тетя Клара. Один раз давайте закроем. Прадедушка построил
замечательный мост.
     - Ему было бы приятно тебя  услышать.  Он  удачно  использовал  местный
материал и сделал дело на совесть. В мире много прекрасных  мостов  и  много
прекрасных  стихов,  и  в  каждом  решается  какая-нибудь  задача.  Мост   -
благородное сооружение. Меня особенно восхищают мосты, возведенные древними.
     - А мне нравится мост прадедушки...
     В голосе тети Клары улыбка:
     - Хорошо, когда семье есть чем гордиться. В среду, Джош, давай-ка мы  с
тобой сядем на поезд и съездим в Балларат. Экскурсия  по  следам  Плауменов.
Так что не трать пока все свои деньги на мороженое и орехи.
     - Поздновато говорить об этом, тетя Клара.
     - А что? Разве тебе не интересно?
     - Я потерял деньги.
     Джош смотрит в пол, разглядывает узор на плитке.
     - Ну что ж, постарайся их найти.
     - Я уже старался, тетя Клара. Но ведь это всего лишь деньги.
     - Боже мой, Джош, ты не перестаешь меня удивлять. Ты слишком молод  для
такого замечания. Джош пожал плечами.
     - Где ты их потерял?
     - Если бы я знал, то, наверно, сумел бы их отыскать.  Джош  по-прежнему
сидит понурясь.
     - Честные деньги, Джош, - это не зло, даже если ты и  открыл  для  себя
более важные вещи. Когда начинается крикетный матч?
     Джош испуганно поднял глаза.
     - Когда ты должен там быть? Ты ведь играешь, не так ли?
     - Я не знаю.
     - Ты же любишь крикет?
     - Да, тетя Клара.
     - Ну хорошо, завтра утром, как встанешь, сбегай через дорогу и справься
у Билла.  Знаешь,  мне  кажется,  что  ты  такой  же  рассеянный,  как  твой
прадедушка. За ним постоянно нужно было следить, не то, бывало, не оберешься
неприятностей.  Представляешь,  он  все  свои  дела  тщательно  записывал  в
дневник, а потом забывал в него заглянуть.
     Джош ощущал на себе ее взгляд и испытывал неловкость.
     - Он тоже был широк в кости, твой прадедушка. Но не грузный, грузным он
только казался. Так не забудь про Балларат, Джош, в среду. Мы купим там тебе
Библию, позавтракаем в городском саду, сходим в музей. В  музее  есть  вещи,
принадлежавшие прадедушке. Экспонаты,  особенно  интересные  для  Плауменов.
Музей получил их от меня. Он был хорошим человеком, мой  отец.  Он  верил  в
людей. Из-за этого он часто страдал, попадал в  трудные  положения,  но  все
равно продолжал верить. Отмокая, Джош вытянулся в ванной. Наедине со  своими
мыслями.

                                  Вторник

23

     Джош опустился на  одно  колено  возле  канавы,  которая  вырыта  вдоль
Главной улицы. За канавой - бывший дом  дяди  Джефри,  старый,  заброшенный,
пустой, на окнах - ставни. Почему в  нем  никто  не  поселился?  Может,  там
привидения? Джош нервно теребит шнурок ботинка, делает вид, будто затягивает
его, будто никак не может завязать.
     Да, брат Джош, нелегкая штука - жизнь.
     Утренняя улица уставилась на него во всю свою ширь - штакетные  заборы,
вывески магазинов, ранние пташки на крыльце у почты ждут девяти часов.  Кому
понадобилось на почту  в  девять  часов  утра?  Мимо  проехал  мальчишка  на
велосипеде, загляделся на Джоша, велосипед виляет, едва не падает;  девчонка
провела корову на веревке, толстую, огромную, бедная глыба, идет  колышется,
надо бы погрузить ее на самосвал и доставить на ферму.
     Джош все туже затягивает без надобности  шнурок,  того  и  гляди,  нога
треснет.
     Тете-то Кларе хорошо. Она ведь не знает подоплеки.
     - Сбегай к Биллу, Джош.  Почему  ты  не  хочешь?  Только  через  улицу,
минутное дело. Тебе надо было еще вчера к нему зайти.
     Ей-богу, тетя Клара, эта жизнь на два фронта истерзала меня в клочья.
     Дом О'Конноров, где живут Билл с Рексом, и Бетси тоже, туда от ворот до
ворот шагов сто, не больше. Минута - и ты там. Была бы миля или лучше десять
миль, можно тогда под этим предлогом отказаться. А то - рядом с  домом  дяди
Джефри. Слишком близко. Вот досада!
     Джош  нарочно   распускает   шнурок,   притворяется,   что   запутался,
притворяется, что  затягивает  его  снова  притворяется,  тянет,  оттягивает
неизбежное.
     Нет, правда, Джош, какое нахальство!
     Какая наглость - подойти и постучаться и, когда откроют дверь, сказать:
"Здорово, Билл, я насчет крикетного матча. Ты куда меня  думаешь  поставить,
Билл? А начало когда?"
     Нет, нельзя ему явиться к Биллу с  таким  наглым  разговором  и  нельзя
вернуться к тете Кларе, не побывав у Билла.  А  может  быть,  иначе  -  сняв
шапку, смиренно: "Вот какое дело, Билл, я понимаю,  это  нахальство  с  моей
стороны, но меня тетя  Клара  прислала,  она  спрашивает  насчет  крикетного
матча". То-то Билл разъярится. А потом еще надо  будет  идти  обратно  через
улицу, объяснять тете Кларе как-нибудь  помягче,  чтобы  не  огорчилась:  "У
Билла уже полная команда. Я поздно обратился. Понимаете,  тетя  Клара,  мне,
конечно, жаль, но он ведь не видел, как я играю, и не  мог  пойти  на  такой
риск. Я знаю, вам хотелось, чтобы я играл: Плаумен в команде  и  все  такое,
вам хотелось присутствовать и смотреть. Я  тоже  огорчился,  но  Билл  прав.
Интересы команды - прежде всего".
     Вот незадача, ей-богу!
     Джош выпрямился во весь рост. Если он еще  хоть  минуту  продолжит  эту
игру со шнурком, вся улица решит, что он чокнутый.
     За штакетником все так же виднеется дом дяди Джефри, соседний с  ним  -
дом О'Конноров, дорожка от калитки к крыльцу затаилась и ждет.  Бедный  дядя
Джефри, упокой господь его душу, уже пятнадцать лет как на  кладбище,  умер,
когда тебя еще не было, не пришлось тебе его  повидать,  Джош.  И  прадед  в
земле сырой уже четверть столетия. Из семи Плауменов уже выросли ромашки под
соснами в  конце  Главной  улицы.  Непременно  надо  туда  сходить.  Нарвать
ромашек, сделать букеты. А зачем откладывать? Сейчас  и  пойти,  поклониться
могилам предков. Еще в воскресенье надо было. Эх, Джош,  Джош,  ну  кого  ты
обманываешь? Не увиливай, кончай с неприятным делом.
     Он подошел к калитке О'Конноров, постоял, собираясь  с  силами,  поднял
щеколду  и  зашагал  по  дорожке  до  тростникового  коврика  перед  дверью,
споткнулся, как и следовало ожидать от  этого  Дж.  Плаумена,  о  первую  же
ступеньку крыльца, готовый провалиться сквозь землю, ухватился  за  столбик,
чтобы удержаться на ногах, подавляя в себе желание повернуться и убежать  на
край света, подавляя тошноту, чувствуя  тяжесть  под  ложечкой,  и  вот  уже
слышны шаги. Ну что за жизнь, честное слово! Дверь открылась.
     Бетси.
     Лицом к лицу с Бетси.
     Глаза в глаза.
     Один на один с Бетси, остальные люди еще не возникли на земном шаре.
     Ну и ну! Вот это  да!  Потрясающая  девчонка.  Неважно,  как  она  тебя
обозвала. Наводи переправы на реках. Взбирайся на вершины гор. Пой вместе  с
ангелами,
     - Здравствуй, Бетси.
     - Ты чего заявился?
     Словно он - собака, приблудившаяся к чужой двери. Словно лук,  выросший
на тюльпановой клумбе.
     - Тебе чего надо?
     Осмелюсь ли я к вам обратиться, мисс  Бетси  О'Коннор?  Не  побоюсь  ли
рассердить Гарри и пригласить вас к нам  обедать?  И  ведь  что  странно,  я
вообще-то вовсе не такой. Мне до сих пор на всех девчонок было  наплевать  с
высокого столба.
     - Ну? Говори, с чем пришел, и двигай своей дорогой. Мне некогда.
     - Бетси, не сердись на меня.
     Он сам изумился своим словам, потому что точно такую же  просьбу  вчера
слышал от Лоры.
     - Это все? До свидания.
     - Бетси, а крикетный матч?
     - Я что, в крикет играю, что ли? Откуда мне знать про крикетный матч?
     Джош беспомощно трясет головой.
     - Тебе Билла позвать? Он кивнул.
     - Бестолковый какой...  Би-и-илл!  -  прямо  как  заводская  сирена.  -
Плауменов племянник к тебе насчет крикетного матча.
     Бетси скрылась в темной прихожей. Ах, Бетси. Не топчи  меня.  Я  же  не
грязь у тебя под ногами. Не уродуй себя грубостью.
     За решетчатой наружной дверью, где-то  в  темноте,  появился  невидимый
Билл.
     - Да? Что там насчет крикетного матча? - радушно, как цепной пес.
     - Билл! - донесся голос из глубины  дома.  -  Если  это  Джош  Плаумен,
пригласите его войти. Не заставляйте его топтаться за дверью.
     - Ему некогда, мам. Он торопится обратно.
     - Я уверена, что мисс Плаумен не рассердится, если  он  побудет  у  нас
несколько минут. Приведи его сюда. Билл толчком открыл дверь и тихо говорит:
     - Слышал? Входи. Но имей в виду, приятель, попробуй  только  пикни  про
что-нибудь, я с тобой потом посчитаюсь.
     - Про что про что-нибудь?
     - Про все.
     Слыхал, Джош? Это тебе вроде открытого счета  в  банке.  И,  вступив  с
солнцепека в прохладу прихожей, он ощупью  пробирается  вперед.  Как  бы  не
споткнуться, с Билла вполне станется подставить ножку. Он бредет, моргая  со
света, по темному коридору, как по черной штольне, вдыхая крепкий  запах  не
то белых лилий, не то му