что он, придя в бюро, небрежным жестом бросил на стол деньги, предназначенные до дележа. Из газет они уже знали размеры выплат, и девятнадцать тысяч шестьсот восемьдесят злотых, предназначенных для раздела, никак не хотели поделить на шесть, что привлекло внимание и заняло много времени. Взаимное одалживание остатков несколько затянулось и, наконец, все вместе решили, что, кому и сколько нужно одолжить, чтобы удовлетворить самые важные нужды. Когда все взаимные расчеты закончились, оказалось, что Леся в комнате нет, ибо он пошел пить пиво.
     И только тогда, против ожидания всех, оказалось, что и на этот раз Лесю удалось удивить всех и причем больше, чем когда-либо.
     - Послушайте, - остро сказал Стефан, входя в комнату через пятнадцать минут после того, как он оттуда вышел. - Откуда у него эти деньги?
     Трое присутствующих оторвались от работы и посмотрели на него, не понимая вопроса.
     - Как так, откуда, - удивился Каролек, - Кажется, мы выиграли в тото-лотко?
     - Когда выиграли? В последнее воскресенье? Позавчера?
     - Конечно. Не в прошлом же году!
     - Тогда имейте в виду, что тото-лотко производит выплату по средам, а сегодня вторник. Что вы на это скажете?
     Бесконечное изумление появилось на переглядывающихся между собой лицах сотрудников.
     - Действительно, - сказал недоумевающий Януш. - В самом деле, в среду. Что-то здесь не так.
     - Тогда откуда же он взял эти деньги? - спросил Каролек почти в остолбенении, потому что наличие у кого-либо денег в последнее время в бюро не умещалось в головах членов архитектурного учреждения.
     - Собственно говоря, это я вас об этом спрашиваю!
     - Это невозможно, - с уверенностью сказала Барбара. - У него нет никаких денег. Я об этом знаю от его жены.
     - Но ведь он нам их дал!!!
     Невероятность происшедшего на несколько минут парализовало все мысли. А затем все, как по команде, вывернули свои карманы, вытащили свои деньги и стали их внимательно и недоверчиво рассматривать, словно в опасении, не пали ли они жертвой какой-то галлюцинации. Наконец, Януш помотал головой.
     - Что-то в этом должно быть. Я должен вам сказать, что те, вчерашние его заявления о том, что он оставил билеты дома, сразу показались мне подозрительными. Что он там снова скомбинировал?
     - У него не было денег все время, потому что он отдал бы их нам еще раньше и заплатил за электричество, - сказала задумчиво Барбара. - А я знаю, что его отключили, а жена его одалживала деньги у своих родителей.
     - Так откуда же, к черту, он их взял?!.
     Все побросали работу, стараясь разгадать загадку. Каролек выдвинул предположение, что Лесь на кого-то напал и ограбил. Стефан подозревал, что у Леся была связь с денежной пожилой дамой с противоестественными вкусами. Януш и Барбара рассматривали возможность выигрыша в карты по принципу: "дуракам всегда везет". Влодек думал о том, что Лесь мог что-то продать, только откуда и что он взял...
     Общие усилия мысли не привели, однако, ни к чему, и все решили подождать возвращения того, кто единственно мог дать какие-то пояснения.
     Избавленный от тяжести висящей над ним угрозы, не подозревая ничего плохого, Лесь вернулся в бюро только для того, чтобы забрать оттуда принесенный Барбарой свой костюм. Беззаботно он вошел в комнату архитекторов и оказался узником.
     В дверях стал Стефан, держа в руках трафарет для чертежей. Остальные тесным кольцом окружили пойманного Леся. Выражение лиц коллег не предвещало ничего хорошего.
     - Признавайся, - зловеще произнес Януш. - Признавайся сейчас же, откуда у тебя деньги. Мы знаем, что не от тото-лотко, но если они были у тебя все время, когда мы все здесь изводимся и выпрашиваем какие-нибудь паршивые сто злотых, то я с тебя сдеру шкуру!
     Лесь облился холодным потом. Что за проклятие снова нависло над ним?! Он бросил вокруг затравленный взгляд.
     - А почему не в тото-лотко? - жалобно и с тенью протеста спросил он.
     - Потому что тото-лотко производит выплату по средам, - ответила Барбара с таинственной и холодноватой улыбкой.
     - Проклятье! - сказал Лесь с тупым упрямством и умолк.
     Он внезапно понял, что Барбара говорит дело. Желая во что бы то ни стало скрыть ненавидимые билеты и позорную правду, он слишком поспешил с реализацией выплаты. Лучше бы было, вероятно, выйти из дому и исчезнуть на целый день, даже в этом вечернем костюме и в лакированных туфлях, которые угнетали его подметками. Потом он как-нибудь выпутался... А теперь что? Что теперь ему, бедному, делать?..
     - Ну, конечно, - сказал он бессильно. - А я думал, что сегодня среда...
     Даже при самом большом старании нельзя было ответить лучше оглупевшим слушателям. Несколько минут всем казалось, что Лесь все объяснил. Просто он ошибся днем недели, подумаешь, что здесь такого, у каждого может так случиться... И вообще, все здесь было таким странным и непонятным, что никак ничего нельзя было уразуметь.
     Первым опомнился Стефан.
     - Кто-то из нас сумасшедший, - сказал он в отчаянии. - Или он, или я.
     - Или дирекция тото-лотко, - дополнил убежденно Януш, - Одним словом, бедлам!
     - А может быть, сегодня действительно среда? - неуверенно сказал Каролек, все еще не избавившись от затмения мозга.
     - А в самом деле, - оживился Лесь. - Может быть...
     - Перестаньте, черт бы вас побрал! - гневно крикнула Барбара. - Если я говорю: вторник, значит, вторник! Нет, он всех нас доведет до коллективного помешательства!
     - Но могла быть и среда! - растерянно запротестовал Лесь, видя для себя единственное спасение в перестановке дней недели.
     - Тихо!!! - выкрикнул Януш. - Кончайте эти среды и вторники, а то я сейчас сойду с ума! Говори, жертва календаря, с какого времени у тебя появились деньги?!
     - Со вчерашнего дня, - поспешно ответил Лесь. - Ей-богу! Могу поклясться чем угодно!
     После принятия от него сложной присяги, состоящей в выражении согласия на все возможные болезни с чесоткой и сумасшествием включительно, если врет, сотрудники вздохнули с некоторым облегчением. Они перестали считать, что один из них оказался свиньей, и атмосфера в комнате несколько улучшилась. Теперь можно было переходить к другому, более интригующему пункту программы.
     - Ну, теперь говори, наконец, откуда у тебя взялись деньги, - спросили его тоном, исключающим отказа ответа.
     - Чудо, - ответил Лесь с божеским смирением. - Произошло чудо. А в тото-лотко мы действительно выиграли, только деньги уже никогда не достанем...
     Через час более менее все стало на свои места. Правда достигла ушей ошеломленных слушателей. Подтвердив свои слова финансовыми документами, Лесь тем самым доказал существование своего таланта, и свежий лавровый венок засиял на его голове. Большой и сверх меры полезный триумф художника был почтен сперва минутой полной тишины, потом несколькими минутами хвалебного рычания. Понесенные им последствия грустного недосмотра, после некоторого раздумья, были признаны справедливыми и честными. Только на вопрос о подробностях субботнего вечера и воскресного утра не получено исчерпывающего ответа, потому что Лесь наотрез отказался откровенничать на эту тему.
     Взрыв таланта имел большой резонанс. Счастье, которое сначала очень слабо, а потом все сильнее и сильнее расцветало в душе у Леся, было почти полным. Не только директор и главный инженер, но даже начальница отдела кадров прекратили нетактичный контроль его опозданий, относясь к ним с позиций доброжелательства и почтения. Золотой дождь позволил успокоить самые насущные, не дающие спать потребности. Окружающие его сотрудники и приятели перестали смотреть на него с неудовольствием и прониклись к нему симпатией, а иногда даже с удивлением и признательностью.
     Только одна капля дегтя была в бочке меда его настроения. Беспокойство, вызванное непонятным поведением его жены, продолжало сидеть в его сердце и грызло его неуверенностью.
     Касенька постепенно приобретала равновесие, а переполненный новыми ощущениями Лесь со все большим вдохновением посвящал свое время единственному занятию, которое отрывало его от сложных и нервирующих проблем и которое давало ему сладкое спокойствие сердца. Он творил с энтузиазмом, с подъемом, почти в экстазе, бросая на полотно все свои сомнения и беспокойства...
     Время, согласно своей природе, текло неудержимо. Несколько поддержанный коллектив бюро с новыми силами продолжил борьбу с финансовыми трудностями на служебном поприще. Охваченный творческим порывом Лесь три четвертых своей души вкладывал в творчество, а одну четверть посвящал жене, которой начал заниматься с особым вниманием. С одной стороны, он хотел увлечь ее так, чтобы у нее не было времени на возможные подозрительные контакты, с другой, хотел убедить ее, что является идеальным мужем, не имеющим конкурентов. Жена без сопротивления согласилась на этот новый этап в матримониальных отношениях, терпеливо ожидая новых проявлений талантов вдохновенного мужа. Директор бюро, поддерживаемый главным инженером, прикладывал титанические усилия, борясь как за спасение учреждения так и за сохранение собственного здравого смысла.
     И вот наступил великий день. Такой великий и такой прекрасный, что все остальные, пережитые до сих пор, канули в забвение и перестали существовать.
     Великий день начался обычным, прозаическим звонком телефона, который зазвучал на столе директора бюро.
     Директор как раз сидел в обществе главного инженера, и оба рассматривали две очень неприятных дела в хмуром угнетенном настроении. Дела планов работ, которые предвиделись на следующий год, представляющийся в довольно мрачных цветах, и дело Леся, который представлялся еще хуже, нежели год.
     - Безусловно, у него есть талант, я не возражаю, - с безнадежным неудовольствием сказал директор. - Но что с того? В последнее время он уходит из бюро в двенадцать часов, и твердит, что ранний полдень играет всеми цветами радуги. Я уже не говорю о том, когда он является на работу... Я ему света не жалею, но хочу вам признаться, что я скорее бы пахал на волах, нежели иметь дело с этим художником. Ведь уже четвертый квартал!
     - У нас на следующий год очень мало заказов, - мрачно ответил главный инженер. - Если сейчас завалим сроки...
     Он не успел проложить, что будет следствием заваливания сроков, ибо тут, собственно, зазвонил телефон, и директор бюро спешно поднял трубку. В глубине души он чувствовал некоторое облегчение, что обсуждение неприглядного будущего отодвигается еще на несколько минут.
     - Ну-у-у-у! - заворчал в трубке голос. - Поздравляю, поздравляю!..
     - Большое спасибо, - автоматически ответил директор. - А кто говорит?
     - Что, не узнаешь? - рычало в трубке дальше. - Так сразу заважничал, что ли? Устраиваешь интервью?, Раздаешь автографы?
     Директор наконец узнал в трубке голос своего приятеля из САРПа, но он был так угнетен, что в его сердце не задрожало ни одно предчувствие.
     - Оставь в покое эти глупые шутки, - недовольно сказал он. - В чем дело?
     - А что, разве ты еще не знаешь? Ах, да, конечно же, еще не знаешь, потому что только сейчас пришло это известие! Га-га!
     - Какое известие? - спросил директор, а в голосе его появилось беспокойство, смешанный с какой-то неясной еще, несмелой надеждой. - Так что произошло?
     - Га-а-а-а! - снова зарычал голос в трубку. - Вы получили первую премию за тот туристеко-санаторный проект! И имеете уже задел на его реализацию! Ну, что, должны вы мне бутылку за хорошую новость? Как будто бы у вас исключительная цветовая концепция!..
     Главный инженер, приглядываясь сперва к выражению лица директора с мрачной решимостью, ощутил нарастающее волнение, директор сначала покраснел, потом побледнел, затем снова покраснел, а потом создалось впечатление, что он сейчас задохнется. Видя, что он свободной рукой дергает галстук и безрезультатно старается его развязать, главный инженер сорвался с места, чтобы помочь коллеге. Он оторвал ему пуговицу и бросился к двери.
     - Пани Матильда, воды!!! - крикнул он в панике, убежденный, что какая-то страшная весть в любой момент может привести начальника к апоплексическому удару.
     Висящий на телефоне директор стал производить успокаивающие жесты, внезапность которых придавала им характер скорее конвульсий. Одновременно он от счастья потерял дар речи и выдавливал из себя что-то вроде неартикулированного гоготания, поэтому ничего удивительного не было в том, что как главный инженер, так и прибывшая с водой пани Матильда окончательно изумились. Главный инженер попытался даже вырвать из рук директора телефонную трубку, которую тот держал обеими руками и силой прижимал ее к уху.
     В момент, когда насыщенная эффектами беседа по телефону закончилась, весь персонал бюро сорвался со своих мест, взбудораженный отчаянным криком пани Матильды.
     Директор бюро положил телефонную трубку и минуту сидел неподвижно, силясь овладеть своими чувствами. Это оказалось, однако, ему не под силу. Вместо того, чтобы встать спокойно, как он намеревался, и сказать торжественно о победе, о заслуженной победе, он сорвался с кресла и схватил в объятия сперва пани Матильду, а потом главного инженера. Главный инженер еще успел подумать, что кто-то наслал на него проклятие, ибо все сумасшедшие в этом бюро только его избирают объектом внезапных чувств, когда до него донеслись восклицания директора бюро.
     - Конкурс!.. - выкрикивал директор между отдельными невероятными поцелуями. - У нас в кармане конкурс!.. Первое место!.. Реализация!.. Колористика!..
     Смысл восклицаний дошел до толпящихся под дверьми остальных работников бюро, в первое мгновение остолбеневших при виде непонятных удивительных выходках начальника.
     - Нет?!! - прорычал первым Януш с радостным недоверием и также схватил в объятия ближайшего человека.
     - Прочь, баран!!! - крикнул, вырываясь, ближайший человек, оказавшийся Стефаном. - Мозги у тебя вывернулись, что ли?! Девчонок тискай!
     Весь персонал прореагировал не меньше оживленно, чем директор бюро. Влодек пал на колени и вознес хвалу небесам, хотя был неверующим. Пани Матильда, внезапно заплакав от счастья, выпила воду, предназначенную для директора. Барбара и Каролек исполнили фрагмент польки-галопа под собственный аккомпанемент. Лесь в несколько измененном ритме запел хвалебную песню. Главный инженер, теперь уже по собственной инициативе, пал на шею директора бюро, охотно принимая все доказательства доброжелательства.
     Стихийные опасения помешательства после короткого отрезка времени подверглись упорядочению, и все сотрудники протанцевали вокруг переполненного счастьем директора что-то вроде триумфального танца, от которого все здание задрожало до основания. После чего все окончательно выбились из сил.
     Служебные дела к концу рабочего дня пали в забвение. Директор бюро со слезами на глазах получил из САРПа официальное уведомление радостного известия и подробности оценки проекта. Ни секунды не колеблясь, он передал все подробности сотрудникам, и вот блеск, ярче солнца и постояннее бронзы, упал на одного из них и поразил глаза и мысли.
     Элементом, который окончательно повлиял на решение жюри и который выдвинул проект на первое место, была гениальная, прекрасная, изобретательная концепция колористики! Размеры таланта Леся превзошел всякие ожидания!
     Одним махом все бюро поднялось со дна пропасти на вершину успеха, как служебного, так и частного. Финансовые трудности сняло как рукой, потому что первая премия удовлетворяла все потребности. Реализация проекта заполнила планы работ на весь следующий год, а также и на следующие годы, потому что вместе с наградой посыпались заказы и на другие проекты в разных частях страны. Директор бюро и главный инженер начали теперь перебирать, какие заказы принимать, а какие нет, к тому же теперь они могли сами устанавливать сроки выполнения заказов, бурча и капризничая. Все бюро увидело перед собой яркую перспективу нормальной жизни, наполненную подходящими условиями работы, отдыхом и личными делами. Отовсюду неслись громкие звуки благодарности и признания. Бюро неслось на крыльях славы, а директор производил впечатление, словно вот-вот вознесется в космическое пространство на тех крыльях.
     Имя Леся было у всех на устах. Директор бюро и главный инженер нашли наконец прекрасный выход как для себя, так и для него, дисциплинарного нажима на него теперь они уже и не думали производить ни в коем случае, но отказаться от его работы и речи быть не могло. Колористика была его делом и делом Леся должна была и остаться!
     - Мы переведем его на свободный график, - сказал директор. - Это самое простое решение.
     - И вообще это есть единственное решение, - подтвердил главный инженер. - Он работает периодами, но то, что ему надлежит сделать, он в течение квартала успевает сделать. Иногда ему приходится посидеть дольше, иногда не придет вовсе, но, по крайней мере, у нас не будет этих вечных проблем с его опозданиями и вывертами.
     - А если захочет, то может работать и дома, - оживился директор бюро. - Рисовать-то он будет и дальше, в этом нет никакого сомнения, и даже проверять его не нужно. Вот и можно облегченно вздохнуть!.. И как нам это не пришло в голову раньше?
     - Потому что только теперь мы можем пойти на нарушение трудового закона, - трезво ответил главный инженер, - Мы же были только что на краю пропасти...
     Расцветающее во всех сердцах счастье вызывало благородные и альтруистические чувства. Было решено устроить в САРПе большой совместный бал в честь успеха и удовлетворения любимых в лице жен, мужей и невест.
     - Мы можем потратить по двести злотых с рыла, - вдохновенно сказал Януш. - Пусть даже по триста!.. Семья - это тоже люди, ей тоже что-нибудь причитается.
     - Подождите, - прервала его Барбара. - А Лесь? У нас ведь остается еще Лесь.
     - Как нечто необычное? - заинтересовался Каролек.
     - Это само собой, но независимо от этого, вы не хотите же остаться свиньями? Я, во всяком случае, не хочу. Не знаю, как вы.
     Разговор происходил в отсутствие Леся, который использовал свое положение гения вне бюро.
     - Неважно, хотим мы или не хотим, - сказал недовольно Януш, - но нам это не удастся. Быть свиньей не каждый может, к этому тоже надо иметь способности. А что ты имеешь в виду?
     - О деньгах, конечно. Он, правда, сделал глупость с тем тото-лотко, но совершенно случайно, а затем честно все отдал. Я считаю, что ему следует вернуть деньги.
     - Я тоже так считаю, - признался Каролек. - Это, конечно, несправедливо, но зато по-человечески. Я - за. А ты?
     - Понятно, что тоже - за, - ответил Януш. - Вообще, между нами говоря, только ему мы обязаны первой премией. Он дал маху, но зато ведь и отработал...
     - Надо еще спросить Влодека и Стефана...
     Влодек и Стефан тоже без колебаний согласились. Возвратить деньги решено было сразу же после их получения, временно держа все втайне от Леся, желая сделать ему приятную неожиданность.
     Вскоре наступил и подходящий момент. Закрытые для обычных смертных двери САРПа открылись перед персоналом победителей и приглашенными гостями, а нанятый по этому случаю оркестр загремел бравурными звуками. Сны и надежды директора бюро исполнились, за исключением лишь мелких деталей. Посреди тешащих взор декорадий не хватало хвалебной надписи на арабском языке, а среди высокопоставленных особ, выказывающих признательность, не хватало самых высоких. Однако, ничего не указывало на то, что эти детали будут присутствовать на следующих подобных приемах, и перед глазами директора яснела ничем не омраченная и полная успехов будущность. В благородном порыве он даже преуменьшал собственные заслуги и все приписывал таланту Леся.
     А Лесь продолжал находиться в эйфорическом состоянии. В ушах у него звучали громкие фанфары, а на высоко поднятом челе он ощущал прикосновение лаврового венка. Неуверенность и беспокойство отдалились от него в туманную даль и исчезли бесповоротно. В глазах сияющей счастьем жены он видел заботливый блеск, п