рн живо заинтересовался темой, и вот следующий боец рванулся в атаку. Проинструктированный соответствующим образом, он начал с секретарши.
     - Красивая ваша край, - сказал он вдохновенно. - Красивая женщина вы есть.
     Исходя из ее возраста и признаков красоты, следовало признать искренность его заявления. Секретарша, однако, уже по горло была сыта визитом в Народный Совет красивой Барбары, и прибытие личности противоположного пола приветствовала с нескрываемым удовольствием. Бьерн же твердо придерживался своей политики.
     - Я иду ваш босс, - продолжал он с неуменьшающейся приветливостью. - Я желаю говорить. Ты, красивая женщина, анонс.
     Согласно с расчетами, он был принят незамедлительно. Председатель Народного Совета в первый раз в жизни увидел настоящего иностранца в роли заинтересованного лица и посчитал это счастливым знамением и началом славного будущего. Несмотря на мучившие его сомнения и хлопоты, он жаждал выслушать дело с нескрываемым любопытством.
     Экзотический посетитель вошел в его кабинет с невероятно грустным выражением в голубых глазах - Давай бумага! - сказал просительно он. - Та бумага, ты, дай!
     Председатель Нарядного Совета почувствовал внезапную озабоченность. Он испуганно подумал, что бумага ведь уже закончилась, а нового поступления не предвиделось. Он не был уверен в том, что, узнав об этом, иностранец будет недоволен, а с его, председателя, стороны, это будет копрометацией страны. В то же время болезненная грусть, мелькнувшая в глазах и в словах просителя, его умоляющий тон свидетельствовали о том, что бумага просто необходима ему. Председатель Народного Совета почувствовал себя несколько обалдело. Он подумал беспокойно, что из-за незнания существующих на Западе обычаев что-то здесь не в порядке, затем забеспокоился о состоянии здоровья иноземца, который, может быть, употреблял бумагу в гастрономических целях. "Этот мне чертов Юзефович со своими рыбами..." - быстро подумал он и согнулся под тяжестью собственной ответственности за все. Затем обалдел окончательно.
     - Минуточку, сказал он в отчаянии. - Прошу немного подождать. Айн момент.
     Он галопом помчался из кабинета, и через минуту после этого работники Совета разбежались во все стороны по городку.
     - Если нет в магазине, то пусть кто-нибудь принесет из дому! - в горячке посоветовал председатель.
     Бьерн ждал, не выказывая нетерпения. Если бы на его месте находился Януш, Каролек или Барбара, то без сомнения, они попытались бы использовать положение и украсть карту, взламывая шкаф. Бьерну, однако, такая мысль просто не пришла в голову. Он ждал спокойно, а через четверть часа председатель с радостной улыбкой вручил ему три пачки туалетной бумаги.
     - Нихт цу кляйн?  - спросил он заботливо.
     Берн даже не пытался понять вопроса. По его понятию, в этом здании говорили на каком-то диалекте, напоминающем немецкий язык. Он уже привык, что здесь постоянно что-то получали для работы. Убежденный, что эта бумага предназначена для прибывшего сюда персонала, он с живым удовлетворением принял дар, затем снова вернулся к теме своего визита.
     - Дай бумага! - сказал он не менее умоляюще, чем в первый раз.
     Только теперь председатель подумал, что речь идет о чем-то другом.
     - Какую бумагу? - недоверчиво спросил он.
     - Документ, - пояснил Бьерн. - Дай документ. План оборудования. Оригинал. Спасибо. Прошу. Дай.
     Председатель понял. Ни за какие ценности мира он не хотел быть негостеприимным, но еще больше он не хотел расставаться с бесценным документом, какой был у него в распоряжении. Из упорства иноземца он понял, что прибывшему сюда персоналу бюро эта старая карта необходима в такой же степени, как и ему. Он подавил в себе мысль о шпионстве, но зато в голове у него вырисовался постепенно некий туманный план действий.
     - Ничто, - отрапортовал Бьерн, вернувшись к коллегам. - Он не даст.
     - Тогда у нас нет другого выхода, - сказал угнетенный Януш. - Всю работу нужно делать сначала. Чтобы этот бюрократ подавился своей картой!
     - А если поджечь городок? - предложил задумчиво Каролек. - При спасении мы можем украсть карту. Будем на месте вовремя...
     - А может быть, официальными путями? - сказала Барбара. - Приказать ему отдать эту карту сверху?
     - В конце концов так и нужно сделать, - ответил Януш. - Но для нас это будет совершенно ни к чему. Сколько это будет длиться? Все строительство закончится, а они еще будут переписываться. Нет, я сперва все же попытаюсь его забальзамировать...
     Неясный план, который выкристаллизовывался в голове председателя Народного Совета, привел к необходимости принять приглашение пообедать. Странным образом намерения его по отношению к Янушу были такими же, как и Януша в отношении к нему. По странному случаю организмы обоих одинаково реагировали на мощнейшие течения жизни. Острый темп, который оба взяли с самого начала, оказался предрешенной крохой.
     Подглядывающий и подслушивающий под окнами ресторана Каролек, заданием которого было завезти Януша в пансионат вместе с картой на мотороллере, услышал с опасением, как председатель Народного Совета, охваченный интеллигентными чувствами, жертвует Янушу все, чем располагает, склоняя его к принятию материальных благ в образе денег, как желает уступить ему свое место вместе с картой и жену вместе с детьми и как Януш со слезами на глазах всеми силами обороняется от этого несметного богатства, с ужасом он узнал, что председатель тянет его силой в свое учреждение для вручения ему бесценного документа и что Януш, внезапно протестуя, упирается ногами в раскопанный грунт, а руками из всех сил держится за лохань для слонов. Он увидел, не веря собственным глазам, как председатель прибегает к последнему средству, как падает перед Янушем на колени, как с криком:
     - Сердце в груди вам отдам! Берите сердце!.. - вытаскивает из внутреннего кармана куртки какие-то предметы и впихивает их за пазуху сморкающемуся от слез Янушу.
     Увидев также и Януша, падающего на колени перед лоханью и делающего председателю какие-то таинственные присяги и обещания, Каролек попытался вмешаться. Это не дало никаких результатов, потому что его просто не заметили и оттолкнули.
     Отчет, который он потом представил Барбаре и Лесю, подтвердился громко раздающейся песней "Красный пояс", поющейся в два голоса провожающими друг друга взаимно двух джентльменов. Председатель и Януш, соединенные трогательным чувством, не могли расстаться, а "Красный пояс" многолосым эхом разносился по пригоркам, лугам и лесам.
     - Что со мной? - спросил наутро Януш, со стоном хватаясь за голову, когда соединенными усилиями удалось вырвать его из объятий Морфея.
     - Портфель председателя Народного Совета, - сухо ответили Барбара. - Вот здесь порошок от головной боли, выпей это кофе и искупайся в фонтане. Работа ждет.
     - Какой портфель, боже? - застонал Януш. - Ты пьяна, что ли? Откуда портфель?
     - Вместо карты ты вчера принес портфель председателя вместе с комплектом фотографий его ближайшей и дальней родни. Принять карту ты отказался, ключ от ратуши выбросил в ручей. Кароль его нашел. Кроме того, Кароль говорит, что ты обещал ему что-то важное. Я не знаю, что из того выйдет, и надеюсь только, что он тоже не помнит. Приходи в себя и сходи отдай ему все это.
     Легкое недомогание, в котором третий очередной участник битвы за карту оставался вплоть до вечера, привело к тому, что, возвращая председателю портфель вместе с изображениями его родственников, он забыл о ключах от внешних дверей ратуши. Забыванию способствовал тот факт, что ратуша с утра была открыта вторым ключом, находящимся в распоряжении уборщицы. Расцветшие накануне в сердце председателя трогательные чувства, несколько приглушенные не наилучшим самочувствием, после возврата утраченных предметов снова интенсифицировались. Хозяин городка и окрестностей приступил к реализации своего грандиозного плана, несколько озабоченный неуверенностью относительно результатов предыдущего вечера. Шаги, которые он предпринял накануне, как и вечер, удивительно гибли в глубине забвения.
     План же этот касался мощного, исторического мероприятия. В ближайшее время наступала годовщина какого-то эпохального случая для городка.
     Председатель Народного Совета не был уверен, идет ли речь о трехстах лет, или, может быть, о двухсот пятидесяти и было ли случаем закладка первой в этой округе шахты по добыче серебра или же уничтожение этой шахты каким-то катаклизмом. Он все же решился на триста лет и на закладку и постановил ознаменовать юбилей выступлениями деятелей искусств, доход от которых будет предназначен для восстановления местных, забытых объектов.
     Два месяца тому назад приглашенный начальником инструктор культуры и просвещения с совещательным голосом советника секретаря первичной партийной организации закончил писать драматическую пьесу, которая должна была быть представлена в рамках торжеств. Произведение искусства относилось скорее к традиционным историческим драмам. Весьма поучительная и сложная интрига происходила в шахте по добыванию серебра, а затем в комнатах дворца, подчеркивала в целом разделение на классы и нечеловечность кровопийцев, и лишь один в ней был изъян. Погоняемый вдохновением инструктор культурно-просветительского учреждения впал в преувеличение и сотворил слишком большое количество действующих лиц.
     Поэтому не хватало актеров. Уже решено было пригласить почти весь персонал ближайшего госхоза в качестве статистов, привлечено часть жителей городка к эпизодическим ролям, но не удавалось найти людей на главные роли.
     Сюжет драмы описывал деятельность молодой аристократки, без взаимности влюбленной в рабочего шахты ценного продукта. Папа аристократки - владелец как замка, так и шахты, оказывал решительное сопротивление по отношению к чувствам единственной дочери, молодой же рабочий, занятый романом равной ему по социальному положению девушкой по соседству, выказывал полное безразличие в вопросе чувств аристократки. Ищущий руки аристократки граф с дальнего края выказывал явное неудовольствие, обманутая в чувствах аристократка выказывала непостоянство характера, то бросаясь на шею избранника, то отрицательно влияя на отца, который с удовольствием снижал заработки и ухудшал условия работы угнетенного рабочего класса. Вследствие долговременных разногласий и сложностей наступал всеобщий конец света. Шахта погибала, залитая водой, граф из далеких краев погибал по ошибке, отец погибал, настигнутый апоплексическим ударом, разнервничавшаяся и разочарованная аристократка погибала в результате самоубийства, остальные персонажи погибали по иным причинам, на руинах всего оставался лишь твердый, как скала и несгибаемый работник физического труда, всматриваясь рядом с выбранной девушкой сердца в светлое, но однако далекое будущее.
     Драма содержала массовые сцены вроде забастовки в шахте. Статисты из госхоза едва покрывали нужду. Роль отца-кровопийцы председатель местного Совета решил играть лично, соседям и сотрудникам он поручил лишь позитивные роли, кандидатов на главные роли пока что не находилось.
     И вот теперь он увидел перед собой спасение в лице прибывшего на инвентаризацию коллектива архитекторов. Роль гордой аристократки была словно создана для Барбары! Меланхолическая физиономия Леся сразу же настраивал на мысль об утраченных чувствах графа, и только в вопросе выбора роли работника физического труда могли возникнуть колебания между Янушем и Каролеком. Председатель местного Совета решил предоставить выбор им самим.
     - Только согласятся ли они? - с беспокойством спросил инструктор культуры и просвещения с совещательным голосом, посвященный в тайные намерения председателя.
     - У меня уже есть план, - таинственно ответил председатель. - В конце концов это им будет выгодно.
     Сердце болезненно сжалось у председателя при мысли о том, что придется временно расстаться с бесценной картой, но мероприятие, о котором было оповещено даже воеводское начальство, стоило далеко идущих жертв.
     После захода солнца измученный и обескураженный персонал бюро отдыхал после тяжелой работы на нижнем краю своего огорода. Инвентаризация шла полным ходом, дом за домом были обмерены, и все было бы хорошо, если бы не перспектива все сделать заново, а также неуверенность относительно санитарной сети. Рассматривалась возможность беспокойства председателя множество раз с целью несколько раз в день смотреть на карту. Но вот снизу донеслись мало понятные, приглушенные расстоянием и тяжелые крики возвращающегося только теперь Януша.
     - Эй, послушайте! - лихорадочно просопел он, падая на пень от дерева, - У нас есть шанс! Я сейчас расскажу вам. Ну и дела, говорю я вам!
     - Переведи дух, а то задохнешься, - заботливо посоветовал Лесь.
     - Нельзя так мчаться на гору, - заметил критически Каролек. - Это очень мучительно.
     - Разумеется, под гору было бы легче, - презрительно отозвался Януш, еще несколько запыхавшийся. - Возможно, что кто-то из вас будет лететь вниз, если что-то кому-то не нравится. Но я все решил за вас.
     - Что ты снова скомбинировали? - забеспокоилась Барбара, помня еще о своей прошлой роли соблазнительницы.
     - О боже, во что он нас снова втягивает? - отчаянно простонал Каролек.
     - Делать он катастрофа? - заинтересовался Бьерн.
     - Тихо! - потребовал Януш. - Знаете ли вы, что тут через две недели будут исторические празднества? Знаете?
     Четыре пары глаз смотрели на него недоверчиво и с беспокойством, а четыре рта предусмотрительно молчали.
     - Ну, так знаете или нет? черт бы вас побрал?! - занервничал Януш.
     - Знаем, - осторожно сказал Каролек. - И что?
     - А то, что мы примем в этом участие. Председатель на коленях меня упрашивал и руки целовал, чтобы мы играли в представлении. У них нет актеров. Я сначала сказал, что об этом и речи быть не может, слишком много работы, но потом мне ударило в голову, что это неплохая мысль...
     - И что?!. - простонала Барбара, так как Януш прервал свое речь и триумфально засопел.
     - И я от имени всех согласился. Будем звездами!
     Ошеломленные принесенной новостью, все словно в рот воды набрали. Януш посмотрел на друзей подозрительно и на всякий случай отодвинулся на другой конец пня. Несколько заинтересованный непонятным разговором Бьерн присматривался ко всем со все возрастающим любопытством.
     - И на самом деле он, вероятно, полетит вниз, - сказал Каролек мрачным и безнадежным тоном.
     - Допустим, что он рехнулся, - с презрением засвидетельствовала Барбара. - Разве нам здесь делать уже нечего?
     - А одного тебя не хватило бы? - ласково спросил Лесь. - Мы все должны?
     - Вы - трубы, - нетерпеливо заявил Януш. - Иерихонские. Неужели непонятно, что я согласился не за так?
     Наступило некоторое оживление, и появилась надежда.
     - Я делал все, что мог, - тянул Януш с удовлетворением. - Мария Каллас меньше бы капризничала! И в конце концов мы сошлись на том, что за участие в представлении он даст карту!
     - Ха! - крикнул Каролек возбужденно.
     - Ты шутишь! - воскликнула недоверчиво Барбара. - Боже, чудо! - радостно всхлипнул Лесь.
     - Он дать карта? - удивился Бьерн.
     - Бы должны целовать мне пятки, - продолжил Януш. - В конце концов это представление - ничего особенного, каждый скажет пару слов и покричит. А за ту карту стоило бы даже выступить в опере!
     - Я лично лучше выступил бы в цирке, - убежденно промолвил Каролек. - Пусть будет так, хоть мне это и не по душе. Действительно чудо - половина работы будет сделана. А я уже думал, что нам придется сидеть здесь до поздней осени...
     Януш снова пересел на пне ближе к товарищам.
     - Завтра начинаем пробы, а он утром дает нам карту. Бобек поедет во Вроцлав и закажет отпечатки и транспаранты. Ему нужно будет написать на бумаге, а там, в светокопировальне, прочитают, чтобы не было недоразумений. Надо будет сделать две копии: одну для нас, а вторую - для того Гарпагона, иначе он нам отравит жизнь...
     Придя в себя от первого шока весь персонал бюро оценил размеры полученного успеха. Обладание желанным документом стоило всяческих жертв. Просты ми словами они уведомили Бьерна о предстоящем задании и приступили к обсуждению подробностей драмы.
     - Ты должна играть несимпатичную аристократку проинформировал Януш Барбару. - Как мне удалось установить, так как я видел только кусочки текста, добродетель проникла к тебе в голову, и ты волочишься за неким пролетарием и то и дело делаешь замешательство вокруг. Лесь будет играть графа и должен любить тебя без взаимности...
     - Как это?! - вырвалось у Леся с горечью. - Опять?!.
     - Один из нас - ты или я, еще неизвестно, должен играть того пролетария, - продолжая Януш. - А второй будет свояком или чем-то вроде, который в конце концов бьет того графа по морде.
     - Я хочу бить того графа по морде, а не хочу, чтобы она бегала за мной, - прервал Каролек с неожиданной энергией.
     - Идиот, - сказала Барбара с обидой и недовольством. - Боже мой, что это за произведение искусства? Кто его написал, откуда они его взяли? В жизни ничего подобного не слышала!
     - Никто не слышал, - согласился Януш с подозрительной торопливостью. - Это местный продукт, написал его инспектор культуры - тот, который где-то там пощипывал, а председатель и секретарь партийной организации произвели поправки. Пролетарий тоже обольщает для себя невесту-пролетарку, а в качестве этой невесты должна быть одна девушка из местного обувного магазина.
     - Тогда я тем более должен бить графа, - решительно осведомил всех Каролек. - Я могу начать даже немедленно...
     - Я очень тебя прошу, - согласился Януш с подозрительной торопливостью. - В таком случае я буду играть роль пролетария.
     - И это за тобой я должна бегать? - заинтересовалась Барбара. - Тогда разреши узнать, почему ты меня не хочешь?
     - Пахнешь гнилью. Являешься дочкой не просто помещика, но и капиталиста. В конце концов в результате такой распущенности кончаешь жизнь самоубийством, прыгая с башни.
     - А что граф? - поинтересовался Лесь.
     - Напрасно погибнет. Получит по морде, потеряет равновесие и влетит в шахту, которая залита водой. И вообще все гибнут, остаются лишь я да девушка из обувного. Я только не очень понимаю, как вода могла попасть в шахту, которая находится здесь, над нами...
     - Вход находится над нами, - опроверг Каролек. - Дно, вероятно, было ниже...
     - Здесь вообще несколько входов!
     - Подождите, а почему она не хочет графа? - прервал Лесь с явственным выражением претензии.
     - Я же уже говорил, что ее обуяло распутство, а граф имеет слабое здоровье...
     - Я раздеваться не буду! - внезапно прервала Барбара. - И выбейте это у себя из головы. И так та уборщица каждый раз плюется при моем виде!
     - Может, это просто какой-то нервный тик?.. - буркнул Каролек.
     - Что это тебе пришло в голову? - одновременно сказал Януш с горечью. - Это совершенно нравоучительная пьеса для молодежи. Классовая борьба или что-то вроде.
     - Ну хорошо, но почему того графа так лупят по морде? - упирался Лесь с горечью. - Мало, что без взаимности, мало, что слабого здоровья, так еще по рылу получает...
     - А он в свободное время пристает к той девушке из обувного. Свояк пролетария, то есть Каролек, является братом девушки, поэтому, сам понимаешь...
     - Как это? - забеспокоился Каролек. - Ты раньше об этом не говорил!
     - Разве? Вероятно, выпустил из виду. Но все равно, решайся. Подкатываться к той девушке или заботиться о ее чести?
     - Ладно, лучше заботиться о ее чести. Я согласен. Итак, в принципе мы все обговорили, можем играть сразу, без проб. А пропос, а где они репетируют? Нигде ничего не видно. Тайно, что ли?
     - Пока что в госхозе, за той горкой. Проходят общие сцены, делают попеременно забастовку в шахте и бал в замке. Так как мы отсутствуем, то инспектор читает сам все роли, но у него затруднения. Завтра, после работы мы едем в госхоз и начинаем выступать...
     Предс