было, если тут и можно что-то найти, то они ищут "что-то" не
          там, где нужно. Все носит слишком  театральный,  cлишком по-
          казной характер: их блестящая эктоплазма,  трубный  голос  и
          все остальное, сделанное по образцу старых  мелодрам  и шаб-
          лонных исторических романов о семейном привидении! Я начинаю
          думать, что если бы вместо исторических романов они занялись
          историей, то действительно нашли бы что-нибудь...  но только
          не привидения.
               - В конце концов, - сказал патер Браун, -  привидения -
          это только появления. Вы, кажется,  говорили,  что  семейные
          привидения существуют только для соблюдения приличий...
               Рассеянный взгляд  профессора  внезапно  остановился  и
          сосредоточился, словно перед ним стоял  подозрительный меди-
          ум. У профессора был теперь вид человека, ввинтившего в глаз
          сильное увеличительное стекло. Не то чтобы он считал священ-
          ника хоть сколько-нибудь похожим на подозрительного медиума,
          но его поразило, что мысли друга так  тесно  совпали  с  его
          собственными.
               - Появления, - пробормотал он. - Как  странно,  что  вы

                                   - 8 -

          сказали это именно теперь! Чем больше я сталкиваюсь  с  этим
          предметом, тем яснее вижу: они проигрывают оттого,  что ищут
          одних только появлений. Вот если бы они хоть  немного думали
          об исчезновениях...
               - Да, - сказал патер Браун, - в конце концов  в настоя-
          щих волшебных сказках не так много говорилось  о  появлениях
          знаменитых волшебниц: пробуждение Титании или видение Оберо-
          на при лунном свете... Однако существует  бесчисленное коли-
          чество легенд о людях, которые исчезли,  были  украдены вол-
          шебницами. Напали ли вы на след Килмени и Тома Римера?
               - Я напал на след обыкновенных современных людей, о ко-
          торых вы читали в газетах, - ответил Опеншоу. - Можете смот-
          реть на меня сколько угодно, но именно этим я сейчас занима-
          юсь. Откровенно говоря, я думаю, что  многие  метафизические
          появления вполне могут быть объяснены. Что является для меня
          загадкой, так это исчезновения - в тех случаях, когда они не
          метафизические. Это люди в газетах, которые исчезают,  и ко-
          торых никогда не находят, - если бы  вы  знали  подробности,
          как их знаю я...  И  вот  только  сегодня  утром  я  получил
          подтверждение - изумительное письмо от одного старого мисси-
          онера, вполне почтенного старика. Сегодня он придет ко мне в
          контору. Вы, может быть, согласитесь пообедать со мной,  и я
          вам сообщу результаты конфиденциально.
               - Благодарю вас, я приду, если только, -  сказал  патер
          Браун скромно, - если только не буду украден волшебницами.
               Они расстались, и Опеншоу, завернув за угол, направился
          к небольшой конторе, которую он нанимал по-соседству главным
          образом для опубликования коротких статей и заметок  о мета-
          физических и психологических явлениях, написанных  в  крайне
          сухом и агностическом тоне. У него был только один клерк: он
          сидел за конторкой в передней комнате конторы, подбирал циф-
          ры и факты для газетного отчета, и профессор  замедлил шаги,
          чтобы спросить у него, пришел ли м-р Прингль.  Не переставая
          складывать свои цифры, клерк ответил, что нет ,  и профессор
          отправился в заднюю комнату, служащую ему кабинетом.
               - Кстати, Берридж, - добавил он не оборачиваясь, - ког-
          да придет м-р Прингль, пошлите его прямо ко мне.  Можете  не
          прерывать работу. Я хотел бы, если возможно,  чтобы  эти за-
          метки были закончены сегодня вечером. Оставьте  их  на  моей
          конторке, если я задержусь. И он вошел в свой  кабинет, раз-
          мышляя над проблемой, поднятой или, может  быть,  скорей ут-
          верждается в нем именем Прингля. Самый уравновешенный из аг-
          ностиков не лишен человеческих пристрастий, и  возможно, что
          письмо этого миссионера имело в  глазах  профессора  большой
          вес потому, что оно обещало подтвердить его  собственные ги-
          потезы. Он уселся в  свое  удобное,  широкое  кресло  ,перед
          портретом Монтеня и снова перечитал краткое письмо преподоб-
          ного Льюка Прингля.
               Никому не были известны лучше, чем  профессору Опеншоу,
          отличительные признаки  письма  неврастеника:  нагромождение
          деталей, тончайший почерк, ненужная растянутость  и повторе-
          ния. Ничего подобного в данном случае не было: короткое, де-
          ловое, напечатанное на машинке сообщение о  том,  что  автор
          письма столкнулся с несколькими любопытными  случаями исчез-
          новения, а это явление как будто бы относится к области, ко-
          торая интересует профессора, изучающего проблемы метафизики.
          Письмо произвело на  профессора  благоприятное  впечатление,
          это благоприятное впечатление сохранилось у  него,  несмотря
          на легкое удивление, и тогда, когда, подняв  глаза,  он уви-
          дел, что преподобный Льюк Прингль уже находится в комнате.
               -Ваш клерк сказал мне , чтобы я пошел прямо  к  вам,  -

                                   - 9 -

          сказал м-р Прингль извиняющимся тоном, но  с  широкой  и до-
          вольно приятной улыбкой .
               Улыбка была частично  скрыта  зарослями  рыжевато-серой
          бороды и бакенбард - настоящие джунгли бороды,  такие вырас-
          тают иногда на лицах белых людей, живущих в джунглях!  -  но
          глаза над вздернутым носом не имели в себе ничего диковинно-
          го или чужеземного. Опеншоу сразу же обратил на  него сосре-
          доточенный разоблачающий и испепеляющий взгляд скептического
          анализа. Нелепая борода  могла  принадлежать  психопату,  но
          глаза совершенно противоречили бороде,  они  были  наполнены
          тем открытым и дружеским смехом, какого никогда  не  увидишь
          на лицах серьезных мошенников и серьезных маньяков.
               По мнению профессора Опеншоу, от человека с такими гла-
          зами можно скорее ожидать веселого скептицизма,  такой чело-
          век должен был громко выражать свое  поверхностное,  но иск-
          реннее презрение к привидениям и духам. Как бы то  ни  было,
          профессиональный плут не позволил бы  себе  выглядеть  столь
          легкомысленно. Человек был застегнут по самое горло в старый
          потертый плащ, и ничего в его одежде  не  указывало  на  его
          сан: впрочем, миссионеры из пустынных местностей  не  всегда
          считают нужным одеваться, как священники.
               - Вы, вероятно, думаете, профессор, что все это очеред-
          ная мистификация, -  сказал  м-р  Прингль  с  какой-то абст-
          рактной веселостью. - Так или иначе, я должен рассказать мою
          историю кому-нибудь, кто сможет ее понять,  потому  что  она
          подлинна. И, кроме того, отбросив шутки в  сторону,  она  не
          только подлинна, но и трагична. Так вот,  короче  говоря,  я
          служил миссионером в Ниа-Ниа, в одной из местностей Западной
          Африки, в гуще лесов, где почти  единственным,  кроме  меня,
          белым человеком был начальник округа капитан Вейлс.  Мы были
          с ним очень дружны. Нельзя сказать,  что  он  симпатизировал
          миссионерству, он был, если можно так  выразиться, человеком
          тупым во многих отношениях, одним из людей действия, с квад-
          ратным черепом и квадратными плечами, которые вряд ли счита-
          ют для себя необходимым думать. Вот это и делает данный слу-
          чай еще более странным. Однажды после  недолгого  отсутствия
          он вернулся в лес, в свою палатку, и сказал, что с ним прои-
          зошло очень забавное происшествие и теперь он не  знает, что
          ему делать.В руках у него была старая книга в порыжевшем пе-
          реплете, и он положил ее на стол рядом со  своим револьвером
          и старым арабским мечом, который, очевидно, хранил, как ред-
          кость. Он сказал, что эта книга принадлежала одному человеку
          с лодки, которая только что отплыла, и что человек этот пок-
          лялся, будто никто не должен раскрывать эту книгу или загля-
          дывать в нее, если не хочет быть унесенным дьяволом, или ис-
          чезнуть, или еще что-то в этом роде. Вейлс сказал  ему, что,
          разумеется, все это ерунда, и они поссорились, и, кажется, в
          результате этот человек, отвергая упрек в трусости  и суеве-
          рии, на самом деле заглянул в книгу, моментально  уронил ее,
          шагнул к краю лодки и ...
               -Одну минутку,- сказал профессор,  что-то записывавший.
          - Прежде чем вы продолжите рассказ, скажите мне вот что: го-
          ворил человек Вейлсу, где он взял книгу или кому она принад-
          лежала раньше?
               - Да, - ответил Прингль, теперь совершенно серьезный, -
          кажется, он сказал, что везет эту книгу обратно  д-ру Ханки,
          путешественнику по Востоку, находящемуся в Англии. Ханки она
          принадлежала прежде, и  он  предупреждал  о  ее  необычайных
          свойствах. Ханки- человек способный, что и делает  всю исто-
          рию еще более странной. Но суть рассказа Вейлса гораздо про-
          ще. Она состоит в том, что  человек,  заглянувший  в  книгу,

                                   - 10 -

          прямо перешагнул через борт лодки, и  больше  никто  никогда
          его не видел.
               -Верите ли вы в это сами?- спросил Опеншоу после паузы.
               -Да, верю, -ответил Прингль. - Я  верю  этому  по  двум
          причинам. Во-первых, потому, что Вейлс-  это  человек, абсо-
          лютно лишенный воображения, а тут он добавил один штрих, ко-
          торый мог бы добавить только человек с большим воображением.
          Он сказал, что матрос перешагнул через борт в  тихую погоду,
          а между тем не было слышно никакого всплеска.
               В течение нескольких секунд профессор молча  смотрел на
          свои заметки, затем сказал:
               - А вторая причина, которая заставляет вас  верить это-
          му?
               - Вторая причина, -ответил преподобный  Льюк  Прингль,-
          это то, что я видел собственными глазами.
               Снова наступило молчание, после которого  он  продолжал
          свой рассказ в той же суховато-деловой манере. Какими  бы ни
          были его качества, в нем, во всяком случае, не  было  не ма-
          лейшей горячности, с которой обычно психопаты стараются убе-
          дить своего собеседника.
               - Я уже сказал вам, что Вейлс положил книгу на стол ря-
          дом с мечом. Из палатки был только один выход,  и  случилось
          так, что я как раз стоял в дверях, глядя в лес, спиной к мо-
          ему товарищу. Он ворчал, что это просто идиотство- в двадца-
          том веке боятся раскрыть книгу, интересуясь, почему  бы  ему
          самому, черт побери, не раскрыть ее. Тут  какой-то  инстинкт
          проснулся во мне, и я начал отговаривать его не делать этого
          и вернуть книгу д-ру Ханки. "Какой вред это  может принести?
          "- спросил он нетерпеливо. "Какой вред  это  уже  принесло,-
          ответил я упрямо. -Что случилось с вашим другом  на  лодке?"
          Он не ответил. Я знал, что ему действительно нечего  мне от-
          ветить. Он просто из  тщеславия  отстаивал  свою  логическую
          правоту. "Если уж мы заговорили об этом,- сказал я,-  то как
          вы объясните то, что практически имело место на лодке?"
               Но он опять не ответил: я обернулся и  увидел,  что па-
          латка пуста.
               Книга лежала на столе, раскрытая, но  переплетом вверх:
          как видно, он перевернул ее. Меч же  лежал  на  земле  около
          противоположной стороны палатки,  и  в  парусине  был  виден
          большой разрез,словно кто-то проложил себе дорогу  с помощью
          меча. Мне бросилась в глаза зияющая дыра в стене, но  в  нее
          виднелась лишь темная чаща леса.
               C этого дня я больше никогда не видел капитана Вейлса и
          ничего о нем не слыхал.
               Я завернул книгу в коричневую бумагу,  приняв всяческие
          предосторожности, чтобы не заглянуть в нее самому,  и привез
          ее обратно в Англию, намереваясь вернуть д-ру Ханки.  Но тут
          я увидел в вашей статье некоторые замечания относительно по-
          добных вещей и решил приостановить это дело и  отнести книгу
          вам, так как вы- человек с репутацией уравновешенного  и без
          предрассудков.
               Профессор Опеншоу положил перо и  пристально  посмотрел
          на человека, сидевшего напротив, сосредоточив в этом взгляде
          весь свой долгий опыт общения со многими  совершенно различ-
          ными типами мошенников и даже с некоторыми  эксцентричными и
          незаурядными типами честных людей. В обычном случае он начал
          бы со здравого предположения, что вся эта история- нагромож-
          дение лжи. В сущности, он и сейчас был склонен  считать, что
          это нагромождение лжи. И в то же время он никак не  мог увя-
          зать этого человека с его историей. Этот человек не старался
          казаться честным, как это обычно делает большинство шарлата-

                                   - 11 -

          нов и плутов. Этот человек выглядел честным, несмотря на то,
          чем он казался.
               -Мистер Прингль,- сказал профессор резко, словно судья,
          делающий неожиданный ход, чтобы уличить свидетеля,-  где на-
          ходится ваша книга в настоящий момент?
               Улыбка снова появилась на бородатой физиономии.
               -Я оставил ее за дверью,- ответил м-р Прингль,-  я хочу
          сказать- в соседней комнате. Быть может это рискованно,но не
          менее рискованно, чем другое.
               -Что вы хотите сказать?- спросил профессор.  -Почему вы
          не принесли ее прямо сюда?
               -Потому, что я знал,- ответил миссионер,- что  вы раск-
          роете ее, как только увидите, не выслушав  моей  истории.  Я
          решил, что после того, как вы ее выслушаете,  вы,  наверное,
          дважды подумаете о том, стоит ли  открывать  книгу.  -Затем,
          помолчав, он добавил: там не было никого, кроме вашего клер-
          ка, а он выглядел вялым, медлительным субъектом, погруженным
          в деловые вычисления.
               Опеншоу искренне рассмеялся.
               -О, Берридж! - вскричал он. -Ваши волшебные  тома будут
          при нем в полной сохранности, могу вас уверить. Берридж- это
          настоящая вычислительная машина. Он менее  способен развора-
          чивать чужие пакеты, завернутые  в  коричневую  бумагу,  чем
          всякое другое человеческое существо, если только  можно  его
          назвать человеческим существом.
               Они вместе перешли из внутренней комнаты в  контору, и,
          как только они вошли туда, м-р Прингль с криком  подбежал  к
          конторке клерка, ибо конторка клерка была на месте, а самого
          клерка не было. На конторке лежала выцветшая старая  книга в
          кожаном переплете, без своей коричневой  обертки:  она  была
          закрыта, но видно было, что кто-то недавно ее открывал. Кон-
          торка клерка стояла напротив широкого  окна,  выходящего  на
          улицу, и в стекле этого окна виднелась огромная дыра, произ-
          водившая такое впечатление, словно через нее во  внешний мир
          стремительно выбросилось  человеческое  тело.Никаких  других
          следов м-ра Берриджа не было.
               Двое мужчин стояли неподвижно, словно  статуи,и , нако-
          нец, профессор первый медленно вернулся к жизни. У  него был
          более торжественно-беспристрастный вид,  чем обычно.Медленно
          повернувшись к миссионеру, он протянул ему руку.
               -Мистер Прингль,- сказал он,- прошу вас-  простите меня
          за те мысли, которые у меня были;однако никто не  может счи-
          тать себя человеком науки, если  игнорирует  факт,  подобный
          данному факту.
               -Я думаю,- сказал м-р Прингль в раздумье,- что нам сле-
          довало бы навести кое-какие справки. Не можете ли  вы позво-
          нить ему и узнать, нет ли его дома?
               -Не знаю, есть ли у него телефон,- ответил  Опеншоу до-
          вольно  рассеяно,-  он  живет,  кажется,  где-то  в   районе
          Хампстеда, но я думаю, что если кто-нибудь из его друзей или
          родственников заметит  его  отсутствие,  то  они  зайдут  за
          справками сюда.
               Сможем ли мы дать его приметы, в случае если этого пот-
          ребует полиция ? - спросил м-р Прингль.
               - Полиция, - повторил профессор ,  внезапно  выведенный
          из своей задумчивости. - Приметы ... Право, он был так ужас-
          но похож на всех остальных, если только не считать его круг-
          лых очков. Один из этаких гладко выбритых молодых  людей. Но
          полиция... Послушайте, что же нам теперь делать  с  этой су-
          масшедшей историей?
               - Я знаю, что нам делать, -  решительно  ответил препо-

                                   - 12 -

          добный Прингль.- Я отнесу сейчас книгу прямо к  этому чудаку
          доктору Ханки и спрошу его, что за дьявол скрывается за всем
          этим. Он живет не очень далеко отсюда. Я  быстро  вернусь  и
          расскажу вам, что он говорил по этому поводу.
               -О, это превосходно,- выговорил, наконец профессор, ви-
          димо довольный, что может хоть на минуту  избавиться  от от-
          ветственности.
               Он сидел в своем кресле, когда те же быстрые  шаги пос-
          лышались на тротуаре перед домом и вошел миссионер,  на этот
          раз, как быстро отметил профессор, уже с пустыми руками.
               -Доктор Ханки,- сказал Прингль  внушительно,пожелал ос-
          тавить у себя книгу на один час и обдумать это дело. Он про-
          сил, чтобы мы оба зашли к нему, и тогда он сообщит  нам свое
          решение. Он выразил желание, чтобы вы, профессор, непременно
          сопровождали меня во время второго визита.
               Опеншоу продолжал молча смотреть в  пространство, затем
          неожиданно воскликнул:
               -Черт побери! Кто такой этот доктор Ханки?
               -Это прозвучало у вас так, словно вы действительно счи-
          таете его самим чертом,- и, по-моему, многие  думали  то  же
          самое,сказал Прингль, улыбаясь. -Он завоевал  свою репутацию
          в той же области, что и вы. Но он заслужил ее  главным обра-
          зом в Индии, где занимался изучением местной магии  и проче-
          го, а здесь он, может быть, и не так уж известен.  Это заго-
          релый худощавый низенький человек, злой, как бес, хромой и с
          подозрительным характером, но в этих краях он как  будто ве-
          дет самый обыденный и респектабельный образ жизни.  В  конце
          концов я не знаю о нем ничего плохого, если не  считать пло-
          хим тот факт, что он единственный человек, ко торому, по-ви-
          димому, кое-что известно относительно всей этой  дикой