исто-
          рии.
               Профессор Опеншоу тяжело поднялся с места и  подошел  к
          телефону: он позвонил патеру Брауну. Затем он  снова  сел  и
          опять погрузился в глубокое раздумье.
               Явившись в ресторан, где он условился пообедать  с про-
          фессором Опеншоу, патер Браун некоторое время ожидал  в вес-
          тибюле, полном зеркал и пальмовых деревьев в кадках.  Он до-
          гадывался,что произошло какое-то неожиданное событие. Он да-
          же усомнился, придет ли профессор вообще, и, когда профессор
          все-таки пришел, патер Браун понял, что его  смутные догадки
          подтвердились. Ибо весьма странный вид- безумные глаза и да-
          же взъерошенные волосы- был у профессора, вернувшегося вмес-
          те с мистером Принглем из путешествия в северную  часть Лон-
          дона.
               Они разыскали там дом, стоявший недалеко в  стороне, но
          неподалеку от других домов.Они нашли медную дощечку,  на ко-
          торой было действительно выгравировано: "Дж. И.  Ханки,  д-р
          медицины, чл.Корол.ак.наук". Не было только  самого  Дж.  И.
          Ханки, д-ра медицины, чл.Корол.ак.наук. Они лишь  нашли  то,
          что уже бессознательно приготовил им  заговор  кошмаров; ме-
          щанскую гостиную с проклятой книгой,  лежавшей  на  столе  и
          производившей впечатление, словно кто-то только  что  ее чи-
          тал, а позади- широко распахнутую заднюю дверь и  еле замет-
          ный след шагов, идущий вдоль крутой садовой  тропинки, такой
          легкий след, что казалось, хромой человек никогда не смог бы
          пробежать так легко. Но пробежал именно хромой  человек, ибо
          в этих немногих следах можно было  разглядеть  уродливый от-
          тиск специального сапога, затем два оттиска одного этого са-
          пога, словно человек подпрыгнул, и затем - ничего.  Это было
          все, чему мог научить д-р Дж.И.Ханки. Он  принял  свое реше-
          ние. Он разгадал тайну оракула и получил должное возмездие.

                                   - 13 -

               Когда профессор и Прингль вошли в  отель,  под  пальмы,
          Прингль вдруг уронил книгу на маленький столик,  словно  она
          жгла ему пальцы.Священник с любопытством взглянул на нее; на
          переплете сверху было крупными буквами  вытеснено  следующее
          двустишие:
                                  кто в эту книгу посмотрел,
                                  Тот смерть крылатую узрел.
               Внизу же, как патер обнаружил несколько позже, были та-
          кие же предостережения на греческом, латинском и французском
          языках. Профессор и Прингль вошли в ресторан, с потребностью
          выпить чегонибудь, вполне  естественную  после  перенесенных
          волнений и усталости, и Опеншоу окликнул лакея, который при-
          нес им два коктейля.
               -Надеемся, вы пообедаете с нами,- сказал профессор мис-
          сионеру, но м-р Прингль с улыбкой покачал головой.
               -Извините меня,- сказал он, - я хочу  пойти куда-нибудь
          и вступить в сражение с этой книгой и со всей  этой историей
          в одиночестве.Не могу ли я воспользоваться вашей конторой на
          час или два?
               - Но я думаю...Я боюсь,  что  она  заперта,  -  ответил
          Опеншоу несколько удивленно.
               -Вы забываете, что там есть дыра в стене.
               Преподобный Льюк Прингль улыбнулся самой  широкой своей
          улыбкой и исчез во мраке улицы.
               -В конце концов довольно странный субъект,- сказал про-
          фессор, нахмурившись.
               Он был несколько удивлен, увидев, что патер Браун бесе-
          дует с лакеем, принесли коктейли, и,  по-видимому,  о  самых
          интимных делах лакея, потому что упоминалось  имя  какого-то
          ребенка, который теперь был уже вне опасности. Он высказывал
          некоторое удивление по поводу этого факта, недоумевая, каким
          образом мог священник познакомиться с  таким  человеком;  но
          патер Браун сказал только:
               -О, я ведь обедаю здесь по несколько раз в год  и бесе-
          дую с ним время от времени.
               Сам профессор, который обедал здесь около  пяти  раз  в
          неделю, подумал, что ему никогда и в голову не приходило бе-
          седовать с лакеем, но его мысли были внезапно прерваны вызо-
          вом к телефону. Голос,  который  его  вызывал,  назвал  себя
          Принглем; голос был както заглушен, но вполне  возможно, что
          его заглушали все эти заросли бороды и бакенбард.  Того, что
          он сообщил, оказалось вполне  достаточно,  чтобы  установить
          тождество.
               -Профессор,- сказал голос,- я больше не в состоянии вы-
          носить это. Сейчас я сам загляну в нее. Я  говорю  из  вашей
          конторы, и книга лежит напротив меня.  Если  что-нибудь слу-
          чится со мной, то это будет моим прощанием с вами.  Нет.  Не
          пытайтесь остановить меня. Все равно вы не успеете.  Я раск-
          рываю книгу. Я ...
               Опеншоу показалось, что он слышит отзвук какого-то сод-
          рогания, какого-то трепета, какого-то  беззвучного  падения:
          потом он несколько раз прокричал в трубку  имя  Прингля,  но
          больше он ничего не услышал. Он повесил  трубку  и  придя  в
          свое великолепное академическое  спокойствие  отчаяния, вер-
          нулся к столу и тихо занял свое место.  Затем,  с  полнейшим
          хладнокровием, словно описывая провал какого-нибудь незначи-
          тельного фокуса на одном из сеансов, он рассказал священнику
          все подробности таинственного кошмара.
               -Пять человек исчезли таким невероятным  образом,- ска-
          зал он. -Каждый из этих случаев необычаен, но я просто  не в
          состоянии переварить случай с моим клерком Берриджем. Он был

                                   - 14 -

          спокойнейшим существом в мире.
               -Да,- ответил патер Браун. Как бы то ни было,  а стран-
          но, что Берридж проделал такую штуку. Он был  чудовищно доб-
          росовестен. Он так старался всегда отделять все  конторы  от
          всяких проделок. Ведь вряд ли кто-нибудь знал, что  дома он-
          большой шутник и...
               -Берридж!- вскричал профессор.- Разве вы знали его?
               -О, нет,- ответил патер Браун небрежно,- но, как вы за-
          метили, я знаю лакея. Мне часто приходилось ожидать в конто-
          ре вашего возвращения, и, разумеется я проводил часть  дня с
          беднягой Берриджем. Это был большой оригинал.  Я припоминаю,
          как однажды он мне сказал, что  хотел  бы  коллекционировать
          ничего не стоящие вещи, подобно тому, как  коллекционеры со-
          бирают те нелепые вещи, которые  они  считают  ценными,  Вы,
          верно, помните известный рассказ о женщине, которая собирала
          ничего не стоящие вещи.
               -Я не совсем уверен, что понимаю,  о  чем  вы говорите,
          сказал Опеншоу.- Но даже если мой  клерк  и  был  оригиналом
          (хотя я в жизни не знал ни одного человека,  которого считал
          бы менее способным на оригинальность), это не  объясняет то-
          го, что с ним случилось, и уж, конечно, не объясняет случаев
          с остальными.
               -С какими это остальными?- спросил священник.
               Профессор взглянул на него и сказал,  отчетливо выгова-
          ривая слова, словно обращаясь к ребенку:
               -Дорогой патер Браун, исчезли пять человек.
               -Дорогой профессор Опеншоу, ни один человек не исчез.
               Патер Браун смотрел на своего собеседника так же твердо
          и говорил не менее отчетливо. Тем не менее  профессор попро-
          сил повторить эти слова, и они были повторены  столь  же от-
          четливо.
               -Я сказал, что ни один человек не исчез.
               После минутного молчания священник добавил:
               -Я думаю, что самое трудное- это убедить  кого-нибудь в
          том, что О * О = О. Люди верят самым  странным  вещам,  если
          они идут подряд . Макбет поверил  трем  словам  трех  ведьм,
          несмотря на то, что первое он сказал им, а последнее  он мог
          осуществить только в последствии. Но в вашем  случае среднее
          слово - это самое слабое из всех.
               -Что вы хотите сказать?
               -Вы не видели ни одного исчезновения. Вы не видели, как
          исчез  человек  из  палатки.  Все  это  основано  на  словах
          Прингля, о личности которого мы с вами не будем  сейчас спо-
          рить. Но вы можете допустить следующее: вы сами  никогда  не
          приняли его слов всерьез, если бы не  увидели  подтверждения
          им в исчезновении вашего клерка. Так же как  Макбет  никогда
          не поверил бы в  то,  что  он  будет  королем,  если  бы  не
          подтвердилась его уверенность в том, что он будет Кандорским
          таном.
               -Это, может быть, и верно,- сказал  профессор, медленно
          кивая.- Но когда это подтвердилось, я убедился  в  том,  что
          это правда. Вы сказали, что я ничего не видел сам. Но  я ви-
          дел. Я видел, как исчез мой клерк. Исчез Берридж.
               -Берридж не исчез,- сказал патер Браун.- Наоборот.
               -Какого черта вы хотите сказать этим " наоборот"?
               -Я хочу сказать,- ответил патер Браун,- что  он никогда
          не исчезал. Он появился.
               Опеншоу взглянул на своего друга, но, когда он сосредо-
          точился на новом освещении вопроса, в голове у  него  совсем
          помутилось. Священник продолжал:
               -Он появился в вашем кабинете, нацепив густую рыжую бо-

                                   - 15 -

          роду, напялив на себя мешковатый плащ, и выдал себя  за пре-
          подобного Льюка Прингля. А вы всегда обращали так  мало вни-
          мания на своего клерка, что не узнали его в этом наспех сде-
          ланном костюме.
               -Но право же ...- начал было профессор.
               -Могли ли бы вы описать его полиции?  -  спросил  патер
          Браун.- Нет, не могли бы. Вы, вероятно, знали только, что он
          носил очки с цветными стеклами и был гладко выбрит,и если бы
          он просто снял эти очки- это было бы лучше  всякого переоде-
          вания. Вы никогда не видели его глаз, так же как и его души,
          - веселых, смеющихся глаз. Он положил свою нелепую  книгу  и
          всю эту бутафорию, затем спокойно разбил окно,  надел бороду
          и плащ и вошел к вам в кабинет, зная, что вы ни разу в жизни
          не посмотрели на него.
               -Но с какой стати он сыграл со мной такую  дикую шутку?
          спросил Опеншоу.
               -С какой стати? Именно потому, что вы ни разу  в  жизни
          не посмотрели на него, - сказал  патер  Браун,  и  его  рука
          слегка согнулась и сжалась в кулак, словно он  хотел ударить
          по столу. -Вы называли его "вычислительной  машиной", потому
          что только с этой стороны нуждались в его услугах. Вы никог-
          да не видели того, что случайный прохожий мог  бы разглядеть
          в течении пятиминутной беседы: что это человек с характером,
          что это большой любитель древности,  что  у  этого  человека
          есть свои собственные взгляды на вас, и на ваши " теории", и
          на вашу репутацию "знатока людей". Неужели же  вам непонятно
          стремление доказать, что вы не разобрались  в  соб  ственном
          клерке? У него забавнейшие представления о  разных  вещах  -
          например, о коллекционировании бесполезных вещей.  Знаете вы
          рассказ о женщине, купившей две бесполезнейшие вещи - медную
          дощечку одного старого доктора и  деревянную  ногу?  Вот  на
          этих то вещах наш изобретательный клерк и построил образ за-
          мечательного доктора Ханки, построил так же легко, как и об-
          раз несуществующего капитана Вейлса. Поместив их  у  себя  в
          доме, он...
               -Вы хотите сказать, что дом, где мы были  за Хамстедом,
          это был дом, в котором живет сам Берридж? - спросил Опеншоу.
               -А разве вы знаете его дом или хотя бы его  адрес?- от-
          парировал священник. -Вот что, не думайте,  что  я  отношусь
          без уважения к вам или к вашей работе. Вы- великий служитель
          истины, и вам известно, что я не могу относится без уважения
          к таким вещам. Вы видели насквозь немало лжецов, когда зара-
          нее считали их таковыми. Но смотрите не  только  на  лжецов.
          Смотрите, хотя бы изредка,  на  честных  людей  вроде  этого
          клерка.
               - Где теперь Берридж? -  спросил  профессор  после дли-
          тельного молчания.
               - У меня нет ни малейшего сомнения в том,  что  он вер-
          нулся в вашу контору,- ответил патер Браун.  -Фактически  он
          вернулся в вашу контору в тот самый момент,  когда преподоб-
          ный Льюк Прингль прочел страшную книгу и исчез в пространст-
          ве.
               Снова  наступило  молчание,  затем  профессор   Опеншоу
          рассмеялся, рассмеялся как большой  человек,  который доста-
          точно велик, чтобы не бояться выглядеть маленьким.  Потом он
          отрывисто произнес:
               -Пожалуй, я это заслужил, заслужил тем, что  не замечал
          ближайших своих помощников. Но согласитесь,  что нагроможде-
          ние событий было просто устрашающим. Неужели вы ни  разу, ни
          на минуту не почувствовали ужаса перед этой книгой?
               - Ах, перед этой книгой, сказал патер Браун. -Я раскрыл

                                   - 16 -

          ее сразу, как только заметил, что она здесь лежит. В ней од-
          ни только чистые страницы. Я, видите ли, не суеверен.

                Перевод с английского А.Балбека.





   Гилберт Кит Честертон.
   Исчезновение Водрея.

Перевод В.ШТЕНГЕЛЬ


Сэр Артур Водрей в летнем светло-сером костюме, с живописной белой шляпой
на седой голове быстро шел по дороге вдоль реки, направляясь от своего
поместья к небольшой деревушке из нескольких домиков, каждый из которых по
своим размерам вряд ли превышал одну из надворных построек в имении Водрея.
Потом он вошел в эту деревушку для того, чтобы бесследно исчезнуть, -
исчезнуть как по мановению волшебной палочки: никто его больше не видел...

Обстоятельства этого загадочного исчезновения и его место были совершенно
простыми.

Скопление небольших домиков, пожалуй, трудно даже назвать деревней; скорее
это была просто одна-единственная улица, тянувшаяся среди широких открытых
равнин. В нескольких домах размещались торговые лавчонки; одна из них была
мясной, и возле нее сэра Артура видели в последний раз. Последними, кто его
видел, были два молодых человека, живших в то время в доме сэра Артура: его
секретарь Ивэн Смит и Джон Дэлмон, один из друзей Водрея, который, по
слухам, был помолвлен с подопечной владельца имения, мисс Сибиллой Рэй.

Рядом с мясной находилась еще одна лавчонка; маленькая старушка, ее
хозяйка, продавала там всякую всячину - сладости, трости, мячи для гольфа,
жевательную резинку и весьма поблекшие канцелярские принадлежности. За ней
была лавка табачных изделий. Туда-то и направлялись оба молодых человека в
тот момент, когда в последний раз заметили Водрея в дверях мясной - он
выходил из лавки. Кивнув сэру Артуру, молодые люди ушли в лавку к старушке,
а потом уже в табачную... Еще в деревушке была закоптелая мастерская
дамского платья, которую содержали две старые девы. А завершался весь этот
ряд домов грязноватой лавкой, где желающим предлагали большие тусклые
бокалы зеленоватого лимонада.

Единственный в округе постоялый двор был расположен немного поодаль. Между
ним и деревушкой, на дороге, находились в тот день полицейский и служащий
автоклуба в форме. Потом оба единодушно утверждали, что сэр Артур не
выходил на дорогу, да и незачем было ему появляться в этом конце деревни,
ибо привычки его отличались завидным постоянством.

Сэр Артур Водрей был настоящий денди, очень энергичный и бодрый для своего
возраста. Каждый бы заметил, что этот человек наделен недюжинной физической
силой и очень подвижен. Вьющиеся седые волосы сэра Артура были
желтовато-серебристые, гладко выбритое лицо с орлиным носом, как у герцога
Веллингтона, отличалось правильными, красивыми чертами. Но больше всего
привлекали к себе внимание его глаза - крупные и навыкате, что представляло
собой, пожалуй, единственное нарушение пропорциональности этого лица.
Водрей был сквайром этой округи и фактическим владельцем всей деревушки. В
таких захолустных местах каждому известно все о любом человеке, вплоть до
того, где он находится в данный момент. И все знали, что если путь сэра
Артура лежит в деревню, то он делает заказы мяснику или кому-нибудь другому
из торговцев, а затем отправляется обратно в свое поместье, и все это за
какие-нибудь полчаса, то есть ровно за столько времени, сколько затратили
оба молодых человека, ходившие из поместья в деревню за табаком. На
обратном пути они уже больше не видели Водрея, да и вообще нигде никого не
было поблизости, если не считать еще одного обитателя поместья, некоего
доктора Эббота, который сидел на берегу реки и, повернувшись к ним широкой
спиной, терпеливо ловил рыбу.

Когда все трое сошлись к полудню за завтраком, они, казалось, очень мало
беспокоились по поводу длительного отсутствия сквайра. Но шли часы, и
сквайр не появился даже к обеду. Все начали тревожиться, а Сибилла Рэй,
молодая хозяйка дома, была охвачена сильным волнением. Несколько человек
были отправлены на розыски сквайра, но вернулись ни с чем, и, когда,
наконец, стемнело, уже весь дом был подавлен страхом. Сибилла послала в
деревню за своим другом патером Брауном, который когда-то выручил ее из
серьезного затруднения. Под влиянием всеобщего волнения священник
согласился переночевать в доме и принять меры к выяснению этого дела.

Утро не принесло никаких новостей, и патер Браун, вставший очень рано,
принялся за поиски. Можно было видеть, как он, маленького роста, одетый во
все черное, бродит по садовым дорожкам и тропинкам, особенно в тех местах,
где сад подходил к реке, как беспокойно осматривает окрестности близорукими
слезящимися глазами.

Вскоре он заметил другого человека, еще более беспокойно двигающегося вдоль
реки. Это был Ивэн Смит, секретарь, которого он и окликнул.

Смит, высокий блондин, был явно встревожен, это было, пожалуй,
неудивительно в эти часы всеобщего волнения. Но легкие признаки тревоги
замечались в нем всегда. Быть может, это резче бросалось в глаза из-за его
атлетического сложения и светлой льняной шевелюры. В данном случае к
указанным чертам добавлялись запавшие, немного загадочные глаза и
измученный вид, представлявший резкий контраст с атлетической фигурой
Смита. Все это придавало ему несколько зловещий облик. Но патер Браун с
дружелюбной улыбкой обратился к нему.

- Тяжелый случай, - сказал он серьезным тоном.

- Да, это тяжелый случай, и особенно для мисс Рэй, - ответил мрачно молодой
человек и, немного помедлив, выпалил загадочную, не очень связную фразу: -
Собственно говоря, к чему мне скрывать то, что лежит у меня на душе, зачем
умалчивать, хотя она и помолвлена с Дэлмоном?.. Вы удивляетесь моим словам?

Патер Браун, казалось, не был очень удивлен, хотя его лицо подчас не
отличалось выразительностью. Он только сказал кротко:

- Конечно, мы все сочувствуем мисс Рэй. Нет ли у вас